ЮЖНОАМЕРИКАНСКИЙ БАРОН МЮНХАУЗЕН ИЛИ ОРИГИНАЛЬНЫЙ ИСТОРИК ПЕРУ?
Фернандо Монтесинос (или де Монтесинос) родился в 1593 году в Осуне (Испания) и умер в 1655 году в Севилье. Семнадцатилетним юношей в 1610 году он переехал в Лиму, где в дальнейшем поступил на службу в колониальной администрации и дослужился до советника вице-короля Перу и визитадора (главного инспектора) аудиенсии Чаркас. Основная сфера его интересов была связана с добычей и переработкой драгоценных металлов – стратегически важнейшей для Испании, да и для всей тогдашней Европы отраслью перуанской экономики. Он даже написал работы на эту тему. Однако, в свободное от службы время дон Фернандо интересовался историей доиспанского Перу, и оставил ряд посвященных ей литературных штудий: «Офир Испании и летописи царств Кито и Лима» (Ophyr de España, e anales de los reynos de Quito y Lima, 2 vols., Lima, 1640)», «Памятные исторические записки о древнем царстве Кито» (Memorias historicas del antiguo reyno de Quito, 1652).
Однако, самое знаменитое сочинение Фернандо Монтесиноса – «Древние исторические и политические памятные сведения о Перу» (“Las Memorias Antiguas historiales y políticas de Pirú”), датированное 1642 годом, не пользуется особым доверием исследователей. Известный популяризатор культур доколумбовой Америки Милослав Стингл писал о Монтесиносе, что «за свои довольно необычные сообщения он даже заслужил прозвище ‘перуанского барона Мюнхаузена’» [1.С.157]. Не очень почтительно отзывается о нем и Ю.Е.Березкин: «Ф.Монтесинос, чья хроника при фантастичности исторических данных небезынтересна для этнографа» [2.С.117].
Между тем, при ближайшем знакомстве столь уничижительное отношение оказывается не вполне справедливым. Немало эпизодов «Памятных сведений» совпадают с сообщениями Педро Сьесы де Леона, Хосефа Акосты, Инки Гарсиласо де ла Вега, авторов, в добросовестности передачи которыми индейской традиции никто не сомневается. Сам Монтесинос неоднократно и с охотой называет в качестве источников своей информации амаута (индейских мудрецов), «древние индейские поэмы», а также известных и весьма основательных писателей раннеколониального периода, таких как Поло де Ондегардо и Хуан де Бетансос. Поэтому, нет серьезных оснований считать приводимые Ф. Монтесиносом сведения его собственным вымыслом.
Это касается и самого спорного пункта «Памятных сведений» – хронологической схемы, в соответствии с которой инкским повелителям из Куско будто бы предшествовали девяносто (!) «царей Пиру» с общей продолжительностью правления 2253 года.
Во-первых, такое построение скорее всего не является собственным изобретением Монтесиноса, а восходит к некой упоминаемой им рукописной «Истории» неназванного автора. Кажется, именно о ней Монтесинос пишет в первой книге «Памятных сведений»: «Мне же следует упомянуть другое сообщение о древности этого имени Перу, которое я нашел в одной рукописной книге; я купил ее на распродаже в городе Лиме и храню ее с уважением и заботой. Она толкует о Пиру и его императорах, и сообщает по поводу Кито занимательные вещи о его делах; и я удостоверился, что ее составил один словоохотливейший человек из этого города, очень давний в нем и имевший устные сведения, которые ему дал святой епископ дон Ф. Луис Лопес, и опрос, который тот же господин епископ сделал индейцам» [3. L.І, cap.4]. Сабина Хайленд отмечает в тексте второй книги Монтесиноса орфографические особенности, свойственные индейцам кечуа, писавшим по-испански [4. Pр.641-648]. Возможно, Монтесинос (а скорее – писец по его указанию), в некоторых местах просто копировал оригинал автора-индейца.
Во-вторых, анализ самого царского списка Монтесиноса позволяет предположить, что в нем в последовательную цепочку объединены по крайней мере несколько списков более или менее одновременных правителей. Так, Юха Хилтунен выделяет в монтесиновском списке четыре «династии»: Пирва (цари с 1 по 17), Амаута (с 18 по 62) и две династии царей Тампутоко (с 63 по 77 и с 78 по 90) [5.Pp.57-59, 360;6.64-65]. По его мнению: «Это может указывать на три разных этноисторических источника и упоминаемых группы. В одном из вероятных вариантов две из этих династий возможно были современниками» [5. Р.360]. Впрочем, список может быть расчленен и на большее количество частей. Например, в главе 8 второй книги сообщается, что при седьмом и восьмом «царях Пиру» Куско пришел в упадок, и его жители «жили в большой неразберихе и возвратились в первородное состояние» [3.L.II,p.39-40], что, скорее всего, означает падение государства. В таком случает «династия Пирва» делится на две: с 1 по 7 царей и с 8 по 17.
Причина «вытягивания» во времени списка правителей Перу в сочинении Монтесиноса вполне объяснима. Одной из главнейших проблем колониальных историков XVI – XVII веков было определение места доколумбовых государств в общей схеме мировой истории, чьей основой была история библейская. В частности, необходимо было согласовать с библейской традицией перуанское предание о «всемирном потопе». Однако, как пишет по этому поводу сам Ф. де Монтесинос: «Амаута говорят, что на втором году правления Манко Капака [почти] завершилось четвертое Солнце от Сотворения, что чуть меньше четырех тысяч лет, и 2900 – столько после всеобщего потопа» [3.L.I.P.58]. Принимая традиционную генеалогию, согласно которой Вайна Капак, умерший в 1525 году, принадлежал к одиннадцатому поколению после Манко Капака, последний родился около 1125 года и воцарился около 1150. Следовательно, перуанский потоп нужно было бы отнести ко времени около
Существовало два пути, чтобы преодолеть противоречие между индейской и библейской традициями. Можно было устанавливать для инков баснословные продолжительности жизни и правлений, как это делает, например, Фелипе Ваман Пома де Айала, отводящий двенадцати инкам от Манко Капака до Вайна Капака интервал примерно в 1550 лет (и тогда Рождество Христово приходится на правление Манко Капака) [См.:7]. А можно было поместить между Манко Капаком и историческими инками вереницу правителей, известных из генеалогических списков, вследствие чего оказалось, что второй год Манко Капака , «считая год за годом, … был приблизительно первый год от рождества Христова, Господа нашего. Этот царь Манко в то время имел наибольшее могущество, как никогда в Перуанском царстве ранее этого времени. Согласно счету этих перуанцев не хватало сорока трех лет до полного завершения четырех Солнц, и я обнаружил не без удивления, что согласно счету семидесяти переводчиков и тому, которому следует Римская Церковь, которая говорит, что Божественное Слово родилось из утробы Девы в 2950 году после потопа» [3. Lib.II, p.58]. Удивление Монтесиноса было безосновательным: автор использованной им хронологической схемы намеренно синхронизировал Манко Капака и Иисуса и согласовал время перуанского и библейского потопов.
Кроме того, эта схема позволяла решить еще одну продиктованную идеологическими установками колониальной историографии задачу, на которую обращает внимание американская исследовательница Моника Барнс: «Все факты … должны были быть подчинены идее, что Инкская Империя охватывает время от предшествующего рождению Иоанна Крестителя до испанского прихода в Анды… Это позволило бы дохристианским инкам составить временную и историческую параллель дохристианским римским императорам, равно как христианским Священным Римским императорам» [8.P.121]
В любом случае, в основе «максимальной капаккуны» (царского списка), приведенной у Монтесиноса, лежат все-таки оригинальные индейские предания, пусть и существенно переработанные. Нельзя не согласиться с мнением Ю.Хилтунена: «Монтесинос не был романтическим фальсификатором или откровенным лжецом … Он не выдумал доинкские династии, однако во многом переработал их» [5. Р.356]. В рассказе об идоле из Ванкаррамы [3.LII.P.80-81] Монтесинос описывает свой метод работы с источниками: он знает, что традиция связывает эту историю с первым инкой Манко Капаком, но, так как по его воззрениям Манко Капак был не первым инкой, а первым «царем Перу», а первым инкой – Инка Рока, то он совершенно самовольно связывает всю историю с Инкой Рока и придумывает его поход в Ванкарраму. Вопрос в том, насколько глубокой оказалась переработка Монтесиноса и в других случаях, и насколько возможно восстановить после нее первичную информацию.
Соотнесение монтесиносовских «царей Пиру» с теми или иными географическими областями и археологическими памятниками с достаточно давнего времени соблазняло историков. Первый переводчик Монтесиноса на английский язык Ф.Минс предположил, что речь идет о правителях знаменитого боливийского Тиаванаку [16]. В последние десятилетия эту идею в том или ином виде поддержали Я.Шеминьский, К.Понсе Сангинес и Б.В. Биадос Яковассо [10;11;12]. С другой стороны, Ю.Хилтунен связывает «династию Амаута» с археологической культурой среднего горизонта Уари (ее центр располагался вблизи современного Аякучо), господствовавшей в VII – IX веках в центральных Андах от Кахамарки на северо-западе до Куско на юго-востоке, а царей Тампутоко – с культурой Чакепукио, существовавшей в долине Куско с середины IX века приблизительно до 1400 года. Следует, однако, отметить, что при наличии в этих гипотезах многих привлекательных черт, они остаются достаточно спорными.
Не исключено, что в некоторых использованных Монтесиносом списках или их частях перечислены просто предки знатных андских кланов вплоть до колониального времени, которые на самом деле вовсе не обязательно где-то царствовали.
Недоверие к Монтесиносу в значительной мере питается стилем его сочинения. Неизвестно по каким причинам он старался писать занимательно. Поэтому Монтесинос практически никогда не ограничивается простым пересказом своих информаторов, а излагает материал в соответствии с приемами (точнее, штампами) европейской барочной риторики XVII века. Притом, в противоположность индейцам, мыслит Ф. де Монтесинос совершенно рационально, и на каждом шагу старается объяснять местные мифы и легенды с точки зрения европейского здравого смысла (что зачастую имеет следствием комический эффект), а в случаях, когда это не удается, «припечатывает» древние сказания презрительным “finxieron” – «измыслили».
Например, оригинальная индейская версия, обосновывая права инков на власть, сообщала об основателе исторической инкской династии Инке Рока, "будто он был сыном Солнца, и что его отец перенес его в место собственного обитания, где он находился среди его лучей четыре дня, получив тысячу знаков внимания, и как он вернулся, чтобы царствовать и править миром" [3.LII.P.76]. Однако, такой рассказ, утверждающий божественное происхождение династии Анан Куско, не был приемлем для Монтесиноса ни как для христианского священнослужителя, ни как для человека с рационалистическим складом ума. И он, с целью развенчания идолопоклонства и разоблачения языческих суеверий, постарался пролить свет на истинную, с его точки зрения, подоплеку происшедшего. Да так увлекся, что в главах 16-17 создал по-настоящему забавный рассказ, больше всего напоминающий сюжет известного фильма Якова Протазанова «Праздник святого Йоргена». Сам Монтесинос явно не стремился к юмористическому эффекту, но чем выспреннее речи персонажей этой плутовской истории, тем сильнее комическое впечатление от нее.
В результате стилистических изысков автора на страницах «Памятных сведений» читатель встречает облаченных в бутафорские «под античность» латы персонажей, изъясняющихся цитатами из Цицерона, которые, несмотря на имена Капаков, Йупанки и Пачакути, имеют очевидно неиндейский облик. За этой «штукатуркой» в стиле провинциального барокко оригинальный характер источников Монтесиноса теряется. А если учесть, что литературным дарованием дон Фернандо, увы, не обладал, и потуги писать красиво делают чтение многих страниц его труда едва стерпимым, причины не особенно приязненного отношения позднейших исследователей к «Памятным сведениям …» понятны.
Другое обстоятельство, порождающее недоверие к Монтесиносу, также вытекает из его стремления к занимательности. Желая увлечь читателя, он выбирает факты и версии, которые не совпадают с общепринятыми среди современных ему историков Перу. Особенное удовольствие доставляет Монтесиносу полемика с идеализаторским направлением в описании инкской государственности. Хотя во второй книге он ни разу не ссылается на Инку Гарсиласо де ла Вега, само его изложение истории доиспанского Перу, наполненной мятежами, заговорами, тайными соглядатаями, грязными пороками, изуверскими карами, массовыми человеческими жертвоприношениями, камня на камне не оставляет от образа наилучшего, справедливого, доброго государства, представленного на страницах «Подлинных Комментариев» Инки Гарсиласо.
Труд Ф. де Монтесиноса – очень сложное для исторического анализа сочинение, в котором авторские идеологические наработки (ничего общего с действительной историей индейского Перу не имеющие) и подогнанные под них хронологические схемы (чистый плод схоластических изысканий) причудливо перемешаны с данными навсегда утраченной в своей подлинной версии индейской традиции и тонкими наблюдениями очевидца. Можно, конечно, в первую очередь обращать внимание на первое, и отложить "Памятные сведения" в стопку книг курьезных, но гораздо плодотворнее, кажется, иметь в виду второе и видеть в них интереснейший источник информации о доколумбовом Перу.
©Виктор Талах