Ошибка революции

Развитие революции с ее радикальными и быстрыми социаль­ными преобразованиями почти никогда нельзя точно предска­зать во всех деталях. Будучи продуктом определенных условий, страстей и действий людей в их борьбе за социальное освобожде­ние, революция никогда не является совершенной. В этом отно­шении наша революция также не была исключением. Она совер­шила ошибки, за некоторые из которых дорого заплачено.

Но сегодня мы ясно убеждаемся в другом, что подтверждает правоту народной мудрости: как волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

Когда после длившегося 45 дней тяжелейшего марша бойцы моей колонны вторжения, выбившиеся из сил, с окровавленны­ми и изъеденными язвами ногами, но с непоколебимой верой в победу, достигли, наконец, предгорий Эскамбрая, ко мне пришло необычное по содержанию письмо, подписанное майором Карре­рой. В нем предупреждалось, что находившаяся под моим коман­дованием колонна Повстанческой армии не должна подниматься в горы, пока не будут сделаны разъяснения, для чего она пришла. Колонне предлагалось остановиться, а ее командиру - явиться к Каррере. Предложение остановиться посреди болот, где в любой момент нас могли окружить и где единственным выходом из создавшегося положения было безостановочное продвижение вперед, в горы, - это было слишком! Но именно таким был смысл того пространного и оскорбительного письма. И все же мы про­должали наш путь в решимости уладить возникшую трудность и выполнить четкий наказ Главнокомандующего Фиделя Кастро поступать при всех обстоятельствах таким образом, чтобы дости­гать единства действий всех сил.

Поднявшись в горы, мы расположились недалеко от горы Дель- Обиспо, на вершине которой стоял крест и с которой был виден город Санкти-Спиритус. Там мы разбили наш первый лагерь и сразу же отправили группу бойцов обследовать одно условленное место, куда для нас должны были доставить обувь члены местной организации "Движения 26 июля". Однако обуви там не оказа­лось, ибо ее уже забрали люди из 2-го фронта Эскамбрая в составе которого находился майор Каррера. Назревал большой скандал, но, сохранив хладнокровие, мы переговорили вначале по этому вопросу с одним капитаном. Позже нам стало известно, что этот капитан убил четырех бойцов родом из тех мест за то, что они хотели уйти и вступить в революционные отряды "Движения 26 июля".

Затем у нас состоялся не совсем приятный разговор с майором Каррерой, который к моменту нашей встречи уже успел выпить половину своей дневной нормы - полбутылки ликера. В разговоре с нами Каррера не был таким грубым и воинственным, каким он показался нам по своему письму несколькими днями раньше, однако в нем чувствовался враг.

Позже мы познакомились с майором Пеньей, "знаменитым" во всей округе своими набегами под прикрытием крестьянских ко­ров. Он в высокопарном тоне запретил нам атаковать населен­ный пункт Гуиниа-де-Миранда, так как тот находился якобы в зоне его действий. На наши доводы, что мы лучше вооружены, имеем больше опыта и что его зона боевых действий принадле­жит всем и надо действовать совместно, он ответил просто: "Ваша "базука" равноценна 200 винтовкам моей группы, и это количе­ство винтовок может продырявить такое же отверстие, как и одна "базука". Одним словом, этот населенный пункт должны были захватить его люди, а мы не могли атаковать его. Естествен­но, мы постарались не придать этому значения, но было ясно, что нам противостоят опасные "союзники".

После длительных переговоров, в ходе которых мы не раз забы­вали о необходимости проявлять большое терпение и выдержку, за что нас совершенно справедливо отчитал впоследствии това­рищ Фидель Кастро, мы сошлись на том, что моей колонне разре­шалось проводить аграрную реформу во всем районе, находив­шемся под контролем 2-го фронта Эскамбрая, но за это руковод­ство фронта получило право собирать подати с крестьян. Так и было заявлено собирать подати!

Факты - вещь упрямая. В ходе упорных и кровопролитных боев мы захватили основные города и населенные пункты страны. В этой борьбе нам помогали наши добрые друзья и союзники из организации "Революционный директорат", представители кото­рой, несмотря на свою малочисленность и отсутствие должного опыта, делали все возможное, чтобы содействовать достижению нашей общей цели.

          1 января революционное командование Повстанческой армии потребовало, чтобы все сражавшиеся в том районе войска пере­шли под мое командование, и наш штаб переходил в город Санта- Клара. Командующий 2-м Национальным фронтом Эскамбрая Гу­тьеррес Менойо заявил, что его люди полностью подчиняются этому приказу, и, следовательно, никаких осложнений в этом отношении не возникало. Менойо было дано распоряжение ждать нас, пока мы не закончим некоторые административные дела в первом крупном освобожденном городе.

В те времена было довольно трудно контролировать действия этих людей, и поэтому когда мы спохватились, то узнали, что отряды 2-го фронта Эскамбрая "героически " вступили вслед за колонной Камило Сьенфуэгоса в город Гавану. Нам сразу стало ясно, что это было сделано неспроста: эти люди торопились упре­дить ход событий, хотели не опоздать к "дележу" и закрепиться где-нибудь. Наши опасения были ненапрасны, ибо мы уже знали этих "деятелей" и с каждым разом познавали их все глубже. Эти люди действительно закрепились на "стратегических" и "наибо­лее важных", с их точки зрения, позициях. Спустя несколько дней из отеля "Капри" поступил первый подписанный Флейтасом счет на сумму 15 тыс. песо в покрытие расходов небольшой группы людей 2-го фронта.

Когда наступило время назначения на должности, почти около сотни капитанов и большое число майоров 2-го фронта потребо­вали государственных постов. Кроме того, целый сонм отобран­ных все теми же неразлучными Менойо и Флейтасом лиц был рекомендован на различные должности в самом государствен­ном аппарате.

Всех этих людей объединяло одно общее желание - погреть руки за счет государственной казны, чем занимались те, кто на­ходился на этих постах при прежнем режиме. Они хотели полу­чить должности финансовых инспекторов, сборщиков налогов и т. п., где деньги сами шли в карман - только не зевай. Таков был высший смысл устремлений всех этих людей. К сожалению, они входили в состав Повстанческой армии, и с ними мы должны были сосуществовать.

С первых же дней у нас возникли серьезные разногласия, кото­рые нередко сопровождались яростной словесной перебранкой, но всегда в этих спорах верх брал наш революционный здравый смысл, и мы шли на уступки во имя единства. Мы защищали от их нападок революционные принципы, не позволяли им зани­маться присвоением народных средств, не допускали их на клю­чевые посты, зная, что они могли изменить нашему делу, но в то же время мы и не освобождались от них, а приспосабливались к ним, терпели их присутствие - и все это в интересах достижения единства, к которому они так и остались безразличными.

Такова была ошибка революции, из-за которой нам приходи­лось выплачивать жирные оклады всем этим баркинам, филипе пасосам, тете касусам и другим прихлебателям как внутри стра­ны, так и за ее пределами. Мы были вынуждены содержать их за счет средств революции, чтобы избежать конфликта, и тем самым платить за их молчание, хотя и знали, что они только выжидают удобного момента для измены делу революции. В то время наши враги сами имели достаточно денег и возможностей, чтобы под­купать людей. И в конце концов, что мы еще могли предложить некоему Флейтасу или Менойо, кроме работы, на которой надо было трудиться в поте лица не требуя ничего взамен.

Эти люди, жившие за счет народа, занимались тем, что переже­вывали между собой разного рода сплетни о нашей борьбе, к которой они имели самое отдаленное отношение, развращали окружающих и обивали пороги министерских кабинетов в поис­ках теплых местечек. Скрепя сердце мы терпели этих "полити­ков", их презирали все честные революционеры, ибо этот сброд являлся позором и оскорблением для нашей революционной со­вести. Своим присутствием они постоянно напоминали нам о нашей ошибке - терпимости по отношению к отступникам от революционной совести и морали, к явным и открытым измен­никам, к разного рода прихлебателям, ко всем, кто проявлял сла­бость духа, трусость, склонность к жульничеству.

Наша совесть в какой-то степени стала чиста после того, как все эти люди удрали на нескольких суденышках в Майами. Боль­шое спасибо вам, "герои" 2-го фронта Эскамбрая! Большое спасибо за то, что вы избавили нас от вашего ненавистного присутствия, что вы преподали нам урок, воочию показав, что нельзя купить идейных сторонников за подачки от имени революции, которая должна быть одинаково строгой и требовательной ко всем, что мы должны быть непреклонными к проявлению нечестности и неискренности со стороны кого бы то ни было, должны быть готовы вырвать с корнем любой порок, который шел бы вразрез с высокими идеалами революции.

Пусть пример 2-го фронта Эскамбрая, а также пример нашего "любимого и обожаемого друга" Прио Сокарраса вернет нас к реальной действительности. Времена изменились. Теперь нам не стоит труда назвать экс-президента вором, то есть тем, кем он был всегда, хотя было время, когда мы сами согласно нашей, как мы ее окрестили, "революционной тактике" называли "экс-прези­дентом" вора, а он в свою очередь называл нас не "презренными коммунистами", как это он делает сейчас, а "спасителями Кубы".

Преступник - преступником и останется, он умрет им. Это прежде всего относится к преступнику-аристократу, человеку, принадлежащему к "верхам", а не к тем людям в некоторых стра­нах, которые в отчаянии вынуждены воровать какие-то крохи, чтобы прокормить своих детей. Тот, кто совершает преступления для удовлетворения своих низменных инстинктов, останется преступником на всю свою жизнь.

В Майами собрались все, кто подвергает нас яростным напад­кам: филипе пасосы, торгующие за звонкую монету своей сове­стью, чтобы поставить ее на службу, как они заявляют, "серьез­ным" организациям; руфо лопесы и хусто каррильо, единствен­ная цель которых состоит в том, чтобы получше приспособиться и ухватить кусок пожирней; "вечные оптимисты" типа Миро Кар­доны, закоренелые преступники, причастные к убийствам про­стых людей из народа; горе-герои из 2-го фронта Эскамбрая, "по­двиги" которых состояли в убийствах крестьян этого района и в терроре, превосходившем по своим размерам даже террор бати­стовских войск. Все эти люди лежат тяжелым камнем на нашей совести, напоминая нам об ошибке революции, которая не долж­на повториться. Этот урок должен быть нами усвоен.

Революционная честность человека как в зеркале отражается в его поведении; если тот, кто говорит, что он революционер, ведет себя не по-революционному, то он является не кем иным, как человеком без стыда и совести. Поэтому обнимитесь в едином порыве грызущиеся между собой вентурасы и тони варонасы, прио и батисты, гутьеррасы менойо и санчесы москеры преступ­ники, которые убивали людей, ради удовлетворения своих мимо­летных прихотей и корыстных целей. Подобралась неплохая ком­пания - воры и торгаши совестью, оппортунисты всех мастей, кандидаты на президентское кресло и т. п. Вы нас многому на­учили. Большое спасибо.