От автора

Концепция искусства нагуа и мистико-военные воз­зрения Тлакаэлеля, верховного советника нескольких королей или мехиканских тлатокэ, изложены в двух но­вых разделах настоящего второго издания «Философии нагуа». Во всем остальном, за исключением нескольких добавлений, связанных с недавними публикациями в Мексике, Соединенных Штатах Америки и Германии не­которых индейских источников культуры нагуа, содер­жание книги по сравнению с первым изданием осталось без изменения.

Мы хотим лишь добавить, что постоянное изучение богатой документации на языке нагуатл лишь подкре­пило первоначальные выводы о том, что все сохранив­шееся о мировоззрении ученых нагуа (тламатиниме), названных Саагуном «философами», действительно под­тверждает правильность этого эпитета. В связи с такой постановкой вопроса и учением тламатиниме о мире, че­ловеке и божестве можно привести слова Джона Дьюи, написанные в предисловии к книге Пауля Радина «При­митивный человек как философ»; следует заметить, правда, что здесь имеется известная неточность, по­скольку нагуа, имеющие письменность, хронологию и исключительное искусство, далеки были от какого бы то ни было «примитивизма». Он пишет: «Возникают новые точки зрения относительно существования четко опреде­ленной группы интеллигенции (в этих «примитивных сообществах»), соответствующей как по количеству, так и по своему влиянию «интеллигенции» любой ци­вилизованной группы, поскольку они («примитивные люди») разработали идеи, касающиеся большинства проблем, всегда составлявших канву любой философ­ской мысли»[1].

Те, кто разрабатывал идеи по вопросам, «всегда со­ставляющим канву любой философской мысли», не стояли перед необходимостью непременно создать систе­му, подобную системам Аристотеля, св. Фомы или Ге­геля. Правда, даже в наши дни есть философы, продол­жающие считать, что систематическая логико-рацио­нальная разработка — это единственно возможная форма подлинного философствования. Для них идеи ученых нагуа, естественно, не являются философией. Надо отме­тить, что для этих людей такие философы, как св. Авгу­стин, Паскаль, Кьеркегор, Унамуно, Ортега и Бергсон, логически также не могут считаться философами, так как все они очень далеки от понятийного жонглирования систем (См. постраничные комментарии в конце книги. — Ред.).

Уместно привести здесь мнение д-ра Хосе Гаоса, из­ложенное в его книге «Мысль на испанском языке», по поводу возможности существования несистематической философии.

Д-р Гаос конкретно ставит вопрос о том, можно ли называть философией современную испано-американскую мысль. Его ответ, который по аналогии может быть применен и к нашей теме, таков:

«Обращать внимание исключительно на упомянутые философии (систематичные и «научные» философии) было бы безосновательно. В историю философии факти­чески и по праву включаются неметафизические, не­систематические и «литературные» философии. На них так же надо обращать внимание, как и на историю фи­лософии, цельную и неискалеченную. Тогда нельзя бу­дет отрицать, что современная испано-американская мысль является философией»[2].

Таков ответ большого знатока древней и современ­ной мысли тем, кто до сих пор продолжает верить, что лишь логически совершенные системы являются филосо­фией. В данном конкретном случае доиспанская мысль нагуа, хотя и далека от любой формы рационализма, не перестает, однако, быть философией. В ней есть кон­цепции, символы и наметки такой глубины, что могут послужить опорой в нашей жизни и дать ей новый смысл. Если же вам, читатель, покажется, что это не так, изучите и оживите, на основе символов «цветка и песни» (ин хочитл, ин куикатл), в собственном «я» кон­цепцию познания нагуа, их учение о человеке как «хо­зяине лица и сердца» (ихе, йоло), идеал того, кто «умеет беседовать со своим собственным сердцем» (мойол нонотцани), или того, кто с «обожествленным сердцем» (йолтеотл) превращается в художника, «который вносит в вещи высший символизм божественного» (тлаполтегуиани), художника, «который учит лгать» золото, гли­ну, камень и бумагу из амате своих кодексов для того, чтобы в них оживали символы.

Прочтите индейские тексты и обдумайте их глубокое содержание. Кто свободен от древней веры в системы, сможет определить, были ли среди нагуа в доиспанский период подлинные философы, творцы собственных глу­боких идей, и может ли эта мысль — это философство­вание иметь какое-нибудь значение для сегодняшнего беспокойного человека.

Мехико, февраль 1959. М. Л.-П.

[1] Dewey John, «Foreword» в «Primitive Man as Philosopher» Пауля Радина. Дополненное издание, Dover Publications, Inc., New York, 1957; p. XVII.

[2] Gaos Jesé, Pensamiento de lengua Española, Editorial Stylo, México, 1945, p. 51.