Волчья невеста

Жили двое, муж и жена. Жили они одни со своим един­ственным ребенком на берегу моря. Они ничего не знали о других людях, пока их дочь не подросла. Однажды утром она встала как всегда, пока ее родители еще спали, и вышла нару­жу поглядеть вокруг. Поглядела она и увидела невдалеке, в сто­роне материка, что-то черное. Посмотрев на это что-то некоторое время, она пошла узнать, что это такое. Она нашла свежую тушу карибу, вернулась и рассказала родителям. Они сразу же встали, и все трое пошли туда, разделали тушу и перенесли домой. В тот день они вволю поели, а вечером легли спать, как обычно. Посреди ночи девушка неожиданно проснулась от гром­ких ударов собственного сердца. Она резко поднялась и огляде­лась: ей показалось, что она заметила волчий хвост. Но он ис­чез, и она снова улеглась спать, и этой ночью ее больше ничто не беспокоило.

На следующий день ничего особенного не произошло, и, когда наступил вечер, семья улеглась спать, как обычно. Но и в эту ночь девушка проснулась от бешеных ударов своего серд­ца. Не до конца проснувшись, она приоткрыла глаза и снова увидела что-то, похожее на волчий хвост, но, как и в предыду­щий раз, он сразу же исчез, и девушка снова уснула и больше его пе видела.

Выйдя наутро снова осмотреться, пока ее родители еще спа­ли, она заметила внизу на прибрежном льду что-то черное. Подошла и увидела свежую тушу тюленя; тогда она пошла и ска­зала своим родителям. Отец велел ей принести тушу в дом и, когда она принесла, разделал ее, и они вволю поели тюленьего мяса. Вечером они легли спать. И снова девушка проснулась точно таким же образом, но, оглядевшись, она увидела уже не волчий хвост, а хвост росомахи. На этот раз она встала, взяла светильник и вышла наружу, но то, что там было, исчезло, по­этому она вернулась в дом.

Наутро она не нашла никаких следов, но вечером они услы­шали снаружи шаги. Открылась дверь, и вошел молодой чело­век в одежде, отороченной волчьим мехом. Он сел напротив де­вушки и сказал:

• Я пришел по воле моего отца.

Не успел он сказать это, как снова раздались шаги; опять открылась дверь, и вошел другой юноша. На нем была одежда, отороченная мехом росомахи. Он сел рядом с первым и сказал ему:

• Пусть ты пришел сюда первым, но женюсь на этой де­вушке я, а не ты.
• Нет, не женишься,— ответил первый, и они стали прере­каться. Тогда отец девушки сказал им, что если они собираются ссориться, пусть выйдут наружу.

Они оба встали и вышли. Оставшиеся в доме вскоре услыша­ли снаружи тяжелый топот, но не обратили внимания, и вскоре шум стих. Тогда они легли спать.

Утром девушка увидела снаружи две цепочки следов: одни — волчьи, другие — росомашьи. Следы были залиты кровью, и, пойдя по ним, девушка увидала вдали что-то черное. Это оказа­лась мертвая росомаха; в ее боку видна была огромная рана. Вернувшись, девушка рассказала об этом своим родителям, и ее отец приказал ей не уходить далеко. В тот вечер они опять сидели в доме, и примерно в тот же час, когда накануне пришли двое юношей, они снова услышали шаги. Вошел человек, тоже одетый в одежду с оторочкой из волчьего меха, но это был уже немолодой человек. Войдя, он сказал:

• Мой сын тяжело болен, поэтому я пришел за вашей до­черью. Может быть, он уже умер, поэтому не будем тратить времени на разговоры.

Оба старика сами не могли отправиться в путь, поэтому они согласились отпустить дочь. Они сказали, что девушка не может ходить далеко, поэтому нет ли у него нарты? Человек ответил, что нет, а выйдя с девушкой, взял ее за руку и повел прочь от берега. Потом, когда они отошли немного от дома, он посадил ее к себе на спину и, велев ей не оглядываться, побежал. Бег его становился все больше похож на звериный. Когда начало светать, он спустил девушку на землю и, взяв за руку, повлек вперед. Наконец они достигли его дома. Он втянул ее в длинные сени, и они вошли. В задней части дома сидел спиной к ним его сын.

• Неужели я опоздал?!—сказал отец, но на его слова юно­ша обернулся и, увидев отца и девушку, улыбнулся.

Тогда его мать сказала:

• Пусть невеста займется едой и покормит своего будущего мужа.

Муж велел ей принести одежду. Женщина вышла и вернулась с очень красивой одеждой. Они сняли с девушки то, что было на ней надето, и дали ей надеть все новое, после чего она стала ухаживать за своим мужем.

Юноша страшно исхудал, но через некоторое время он уже снова мог ходить и вскоре начал охотиться на оленей. Тогда его родители велели им вернуться к отцу и матери жены, потому что они боялись, что у тех не хватает пищи. И вот юноша при­готовил свою нарту. Сначала он погрузил оленье мясо, потом в середину положил оленьи шкуры и сделал на нарте что-то вроде полога для своей жены. Приготовив все, он посадил ее в полог, предупредив, чтобы она не выглядывала. Вначале они ехали до­вольно медленно, но вскоре нарта пошла очень быстро. Через некоторое время он велел ей слезть, и они еще немного прошли пешком, пока на рассвете не увидели дом родителей девушки.

Дойдя до него, они вошли и сказали старикам, что привезли им еду. Услышав это, старик велел дочери снять немного мяса с нарты и внести внутрь. Она пошла и принесла немного еды.

Проснувшись наутро, юноша захотел пойти на охоту. Уходя, он предупредил их, чтобы они не выходили на улицу в полдень. Поэтому они оставались в доме в это время, и вскоре он при­шел и сказал, что убил невдалеке несколько оленей. Родители вышли и нашли пять оленей, лежавших в ряд один за другим; тогда они разделали их и отнесли в мясную яму. Юноша был очень удачливым охотником на оленей, но ему никогда не удавалось добыть нерпу. Да и то сказать, как мог он уметь охо­титься на нерпу, если всю жизнь прожил вдали от моря? Но его тесть отдал ему свои охотничьи приспособления и научил его охоте на нерпу — так, как он сам охотился в молодости. После итого юноша научился ходить па берег, загарпунивать борода­тую нерпу и притаскивать ее домой при помощи специальных ремней, которые он изготовил сам для этого дела.

Так они постепенно заполнили разной пищей два хранилища. Родители девушки велели им ехать назад к отцу и матери юно­ши, которые уж, наверное, соскучились. И вот юноша начал снова готовиться, погрузил па парту нерпичий жир, сделал свер­ху полог для своей жены и велел ей влезать. Она забралась в полог, и они отправились в путь. Сначала ехали медленно, по­том очень быстро. Через некоторое время он велел своей жене слезать. Уже рассвело — их парта была очень тяжело нагружена, и поэтому они ехали долго. Они отдохнули там, где остановились, невдалеке от домов. Ближе к вечеру они продолжили свой путь и достигли дома.

Здесь они жили с его родителями некоторое время, пока од­нажды не приехали люди с приглашением юноше — а звали его Игыляк — принять участие в танцах в соседнем поселке. Его ро­дители предупреждали его, что его жена умрет, если он повезет ее туда. Они говорили, что в той стороне живет большая птица, которая их обоих убьет. И все же, когда приехавшие с пригла­шением стали готовиться к отъезду, Игыляк и его жена стали собираться тоже. Однажды утром они все отправились в путь. Мужчины тянули обе нарты, свою и Игыляка, а его жена сидела сверху.

Не успели они отъехать, как им попалась река с крутыми берегами, и мужчины, которые до этого шли впереди нарты, встали позади нее. Игыляк и его жена тоже встали сзади. Муж­чины пошли вниз по обрыву, но Игыляк и его жена, подойдя к краю, остановились. Тем временем мужчины перешли не оста­навливаясь реку и поднялись па противоположный берег, такой крутой, что они даже откинулись назад, переваливая через гре­бень. Не успели они подняться наверх, как вернулись помочь Игыляку. Они привязали его жену внутри под пологом и опусти­ли парту с обрыва при помощи веревок, сами медленно спускаясь на ней. Так они достигли воды. Там они понесли нарту на плечи и перенесли на другой берег, потом начали подниматься наверх. Они уже протащили нарту немного вверх, когда она вдруг начала подниматься в воздух. На мгновение она, казалось, остановилась, потом поднялась вверх. Мужчины взобрались на нарту, и она вползла на берег и остановилась наверху. Они немного еще отодвинулись от края и наконец остановились.

• Уф! — сказали они.

Жену Игыляка снова привязали к нарте сверху и поеха­ли дальше. Встретив на пути еще одну реку, они переправились таким же способом. На этот раз, хоть они и тянули изо всей силы, нарта не шла так быстро. Добравшись до вершины, они снова привязали женщину, как раньше, и поехали дальше. Проехав немного, они увидели дома; жители уже пели. Приехав и войдя в дом для празднеств, гости стали обмениваться с ними подарками. Когда Игыляк достал свои подарки и вручил их старшине, все закричали от восторга и сказали, что у пих нет ничего столь же ценного, чтобы подарить в обмен. Закончив об­мен подарками, Игыляк и его жена ушли в дом к своему хо­зяину.

Когда пришло время ложиться, жена Игыляка вышла нару­жу. К ней подошла маленькая девочка и, взяв ее за руку, сказала:

• Моя бабушка — она там живет — хочет с тобой о чем-то поговорить. Пойдем скорее.

Женщина колебалась, но девочка потащила ее за собой, и ей в конце концов пришлось пойти. Девочка вела ее по берегу реки, пока наконец оии не подошли к пещере в склоне неболь­шого холма. Входя в дверь, женщина почувствовала запах, похо­жий на запах крови. Она вошла и увидела, что в котле кипит что-то похожее на кровь. Старушка приветливо встретила ее и попросила раздеться, чтобы ее можно было помыть. Старушка сложила ее одежду в один угол, взяла большую лохань, висев­шую на стене, вылила в нее содержимое котла и вымыла свою гостью. Кончив, она помыла и маленькую девочку, свою внучку и велела вылить эту воду в реку и помыть лохань. Но девочка, проходя мимо жены Игыляка с лоханью в руках, неожиданно выплеснула все на нее. Женщина немедленно сморщилась до раз­меров девочки, а девочка превратилась в женщину. Подложная женщина надела одежду настоящей и убежала. Жена Игыляка старалась заговорить, но ее голос изменился. Старуха-колдунья велела ей надеть одежду своей внучки, что она и сделала очень неохотно. Затем она вернулась в дом их хозяина. Там она за­стала внучку колдуньи, обнимающую ее мужа. Игыляк, пе узнав вошедшую жену, велел ей уйти и ударил ее ногой, выгоняя. Несчастной жене пришлось остаться на улице. И вернуться назад к колдунье она не могла: ведь колдунья не была ей родней.

Поднявшись утром, Игыляк и его новая жена начали танце­вать, причем жена танцевала очень хорошо. Закончив танцы, все отправились по домам спать. Настоящая жена попыталась немного поспать на улице, но только она задремала, как кто-то схватил ее за волосы и поднял ее голову. Это оказалась малень­кая девочка, которая сказала:

• Моя бабушка, которая живет там, велит тебе прийти. Твои родичи скоро уезжают.

Девочка ушла. Женщине было уже все равно, что с ней ста­нет, и она пошла за девочкой к реке. Они шли вдоль берега, пока не подошли к покосившейся хижине. Они вошли, на этот  раз через настоящую дверь, и женщина увидала внутри горшок с горячей водой. Старуха сказала, что она хочет помыть жену Игыляка, так как та ей нравится. Женщина разделась, а старуха тем временем внесла корыто и наполнила его горячей водой из горшка. Помыв ее, она спросила, так ли она выглядела прежде. Женщина сказала, что да, и поблагодарила старуху за то, что та вернула ей речь; ведь она думала, что уже никогда не заговорит. Старуха велела ей выплеснуть грязную воду в реку и, набрав чистой, постирала старую одежду, которая была на жене Игы­ляка; а так как у той не было другой одежды, дала ей набед­ренную повязку из беличьих шкурок и пару тапочек. Еще она дала ей горшок и велела вылить его содержимое в ухо мнимой жены, а после пусть она бросит повязку, тапки и горшочек в сени и велит им вернуться к хозяйке.

Получив от старушки все эти наставления, жена Игыляка пошла прямо домой. На ней ничего не было, кроме набедренной повязки. Она тихонько проскользнула в дом, никого не потрево­жив, и вылила горшок на мнимую жену. Потом, выбросив в сени повязку, тапки и горшок и приказав им возвращаться назад, она вернулась в дом и села на корточки в углу. Мнимая жена тут же сжалась до своих настоящих размеров, а Игыляк, вскочив, схватил ее за волосы и выбросил в сени. Потом подошел к жене и потянул ее наверх, на лежанку, но она вырвалась и спросила:

• А почему же ты не оставил свою новую жену?

Игыляк страшно рассердился и стал грозить, что убьет всех жителей поселка. Его хозяева так испугались, что стали угова­ривать его жену вернуться к нему. Она хорошо к ним относи­лась и поэтому послушалась их.

Назавтра Игыляк и его люди отправились назад и доехали до реки. Они без труда спустили женщину вниз с крутого бере­га, но не сумели поднять ее наверх, на другой берег. Они попро­бовали еще раз, по неудачно — они не достигли даже того места, где остановились в первый раз, а в следующий раз не смогли даже поднять нарту. Тогда они сделали из нарты лодку и нава­лили на нее шкуры. Сверху они проделали маленький лаз и на­полнили лодку едой, шкурами для одежды и всякими другими вещами и поставили светильник для тепла и света. Они сказали женщине, что река принесет ее к дому ее родителей. Если она захочет сойти на берег, ей стоит только пожелать, и лодка под­чинится. Игыляк сказал ей еще, что на пути ей попадутся три поселка, но пусть она не боится: он ее защитит. А потом, когда она доберется до дома родителей, он пришлет вести о себе при­мерно тогда же, когда к ней приходил его отец.

И вот женщина села в лодку, а мужчины оттолкнули ее от берега. Она шила, а когда ей хотелось — спала.

Когда ей захотелось сойти на берег, она просто сказала:

• Хочу на берег! — И лодка сама по себе пристала к берегу. Она попыталась столкнуть лодку в воду, но та не двигалась; тогда она села снова, и лодка поплыла сама по себе. Так она и плыла вниз по течению.

Однажды, вскоре после того как женщина в очередной раз отплыла от берега, она услыхала шум и, выглянув, увидела мно­го людей и дома; но они ее не видели. Так получалось, что мимо всех поселков она проплыла незамеченной. Однажды женщина проснулась и почувствовала, что ее лодка стоит на месте. Выгля­нув, она увидела, что нос лодки уткнулся в песчаный берег. Выбравшись, она узнала местность: здесь она прежде собирала ягоды. Забравшись на невысокую сопку, женщина увидела дом своих родителей. Разгрузив лодку и втащив все повыше на берег, она пошла домой.

Когда она вошла, мать спросила ее, не пришел ли с ней ее муж. Но она сказала им:

• Я пришла одна, мой муж, после того как кончился танцевальный праздник, отправился в обратный путь, и я не знаю, когда он приедет. Если у него будет кого послать, он пришлет его зимой, в то же время, когда он сам приходил в тот раз.

Все трое жили очень счастливо, питаясь тем, что привезла женщина, а когда пришло время, стали ждать посланца.

Пришел человек — смотри-ка! Да это отец Игыляка! Он ска­зал, что пришел за женой сына, хотя, сказал, он не знает, бу­дет ли сын еще жив, когда они дойдут туда. Если сын останется жив, он, мол, будет вести себя лучше, чем раньше.

Они отправились вдвоем. Отец посадил ее на спину и не ве­лел смотреть вокруг. Некоторое время опи неслись галопом, по­том перед самым рассветом он велел ей слезть, и они вошли в дом. На лежанке лежал Игыляк, по только голова его казалась нормальных размеров — такой он был худой и истощенный. Жена взяла ложку и стала кормить его мясным отваром, в ко­тором плавало лишь несколько волокон мяса, и постепенно он стал иабираться сил. Чем дальше, тем крепче отвар давала она ему, и наконец он поправился и снова смог охотиться.

Они вернулись к родителям жены и жили с ними, пока те пе состарились и не умерли. Потом, перебравшись к родителям Игыляка, они жили с ними, пока и те не умерли от старости. В конце концов Игыляк раздал всем свои запасы еды — два по­моста с разным мясом. Он сказал людям, что они с женой ухо­дят в край, где нет места печали и страданиям, и опи двое, превратившись в волков, убежали.

Сказка аляскинских эскимосов

Источник – «Эскимосские сказки и мифы». Перевод с эскимосского и английского. Составление, предисловие и примечания Г. А. Меновщикова. М., Главная редак­ция восточной литературы издательства «Наука», 1988. 536 с. («Сказки и мифы народов Востока»)

№ сказки в книге:

№ 145

Зап. от Угиарнака (при содействии Итаклюка и Альфреда Хобсона). 17, № 10; ср. № 92.

Тексты № 135—165 (кроме № 155) даны по [17] в переводах Н. Вахтина (им же осуществлена сверка тех сказок, которые даны в [17] в подлин­нике и переводе, т. е. № 1—10 по нумерации оригинала). Записи сделаны в экспедициях Даймона Дженнеса 1913—1918 гг. Более точных данных у Дженнеса нет, поэтому паспортизация здесь менее подробна, указывается только имя сказителя (место записи читатель может найти под этим име­нем в Сведениях о рассказчиках, там же подробнее см. о данных, приводи­мых в [17]), а также номер по изданию Дженнеса.