РЕФОРМЫ ПОМБАЛА (1750-1777)

V.

Положение в Португалии. К середине XVIII столетия система пра­вительственных учреждений и главные линии развития Бразилии при­обрели законченную форму. Открытие горнорудных богатств ускорило занятие внутренних областей, но не изменило основного характера коло­ниального развития Бразилии. Оно оказало, однако, революционное воз­действие на Португалию. В самом начале столетия значительно умно­жившиеся доходы, поступавшие из Бразилии, попали в руки мота — Жуана V (1706—1750). Он принялся растрачивать их на любовниц и стро­ительства дворца в подражание Версальскому. Легкомыслие короля, правление которого растянулось на сорок с лишним лет, позволило знати и церкви низвести Португалию до положения феодальной державы*.

В то же время португальские купцы, которые понесли серьезный урон от упадка империи в Африке и на Востоке, не получили доступа к горнорудным богатствам. Благосостоянию их был нанесен новый удар Метуэнским договором 1703 года, который открыл португальские и бра­зильские порты для английских товаров. Бразилия и сама дорого запла­тила за неспособность своего монарха. Метуэнский договор, связавший Англию и Португалию союзными отношениями, сделал португальские колони объектом французских нападений. В 1710 году Жан Дюклерк предпринял попытку захватить Рио-де-Жанейро. Попытка не удалась, но в 1711 году Дюге-Труэн** добился полного успеха, разграбил столицу и освободил ее за выкуп в 20 миллионов крузадо.

* Португалия и до того была феодальной монархией. Автор, как видно, в данном случае хочет сказать об ослаблении центральной королевской влас­ти. — Прим. ред.

** Дюге-Труэн, Рене (1673—1736) — французский моряк. Особенно отли­чился в ходе Войны за испанское наследство, в частности захватом Рио-де-Жанейро. Людовик XIV по достоинству оценил подвиги Дюге-Труэна, возведя его в дворянское достоинство и дав чин генерал-лейтенанта французского во­енного флота.

Наконец, в 1750 году на престол вступил Жозеф I. Он был преиспол­нен твердой решимости восстановить могущество короны. Получив под­держку со стороны разоренного и недовольного среднего класса, король передал осуществление своей политики маркизу Помбалу. Помбал нахо­дился под влиянием идей французских философов эпохи Просвещения, но придерживался беспощадных методов. Он-то фактически и правил Португалией на протяжении всего царствования Жозефа I (1750—1777). Направив свои усилия прежде всего на восстановление могущества мо­нархии, Помбал нанес удар знати и церкви. Самой поразительной ме­рой, задевшей последнюю, явилось изгнание иезуитов из Португалии и Бразилии. В интересах среднего класса Помбал приступил в осуществ­лению созидательной программы, разработанной с целью возродить пор­тугальскую торговлю, вытеснить из нее, насколько возможно, англичан и содействовать развитию промышленности, земледелия и образования с особым упором на создание технических училищ.

Реформы Помбала в Бразилии. Программа реформ в Португалии была дополнена в Бразилии реформами в трех основных областях: 1) управле­ния, 2) торговли, 3) социальных отношений.

Реформы в области управления. В связи осуществлением серии ме­роприятий, направленных на централизацию королевской власти и ум­ножение колониальных доходов, Помбал произвел ряд крутых перемен в системе управления Бразилии. С целью улучшить работу колониального аппарата и усилить борьбу с коррупцией в нем он положил конец прак­тике назначения должностных лиц сроком на три года. Прежде боль­шинство должностных лиц использовали свой недолгий срок пребыва­ния на посту в целях личного обогащения. Часто по истечении трех лет корона лишалась способных людей, преданных своему делу. Помбал со­здал Судебный совет с целью уменьшить при помощи подведомственных ему судебных присутствий значение церковных судов и ускорить разбор местных гражданских исков. В колонии были учреждены два верховных трибунала — один в Баие в 1757 году, другой в Рио-де-Жанейро, — на решения которых можно было подавать апелляции в Лиссабон. С целью уменьшить путаницу в системе управления Помбал упразднил должнос­ти девяти феодальных «донатариев», прибегнув к полному выкупу или конфискации. Мараньян, поставленный при испанском владычестве в непосредственную зависимость от Лиссабона, был снова включен в систе­му управления Бразилии. Когда бассейну Ла-Платы стала угрожать опас­ность войны, Риу-Гранди-ду-Сул было преобразовано в капитанство.

Рио-де-Жанейро — столица. Централизаторские мероприятия Пом­бала достигли своего апогея в 1763 году, когда было учреждено бразиль­ское вице-королевство и столица перенесена из исторического центра Баии в Рио-де-Жанейро. Шаг этот он, несомненно, предпринял под влия­нием успеха вице-королевской системы в соседних испанских колони­ях. Однако еще больше приобрели южные и центральные области Брази­лии. Минас-Жераис, Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу и Эспириту-Санту — все это были богатейшие провинции, занимавшие видное место в бра­зильском экспорте минералов, табака, продуктов животноводства, лесо­материалов и иного сырья. Напротив, Баия и сахарные области Севера начиная с середины XVII столетия в связи с конкуренцией европейских сахаропроизводящих колоний Карибского бассейна пришли в упадок. Не меньшее значение имело и то, что рост интересов Португалии в бас­сейне Ла-Платы, где они столкнулись с интересами Испании, потребо­вал, чтобы центр управления находился ближе к месту действия, неже­ли расположенная далеко на севера Баия.

Когда прибыл первый вице-король граф Кунья, главнокомандующий королевскими армиями, Рио-де-Жанейро являл собой прискорбное зре­лище, ибо, «несмотря на величественную красоту холмов, сверкающие воды залива... сам город наносил глубокую рану человеческим чувствам». Узкие, утопающие в грязи улочки, уродливые здания, смрадные запа­хи, население, скученное близ залива, — вот что отличало Рио-де-Жа­нейро, который представлял собой все что угодно, только не привлека­тельную столицу. По существу это был суетливый торговый центр, со­вершенно лишенный аристократических традиций Баии. Местные куп­цы были владельцами торговых и промышленных предприятий: «мел­кие лавчонки, кузницы и ювелирные мастерские, красильни, ткацкие фабрики, цирюльни, шляпные предприятия, питейные заведения, апте­ки»* наряду с множеством магазинов по продаже одежды и продоволь­ствия — все это принадлежало португальским купам, которые благодаря своей торговой монополии составили огромные состояния. Все обязанно­сти домашней челяди выполняли в городе рабы. В отличие от Лимы, Мехико и Боготы Рио-де-Жанейро был не центром культуры, а городом, взращенным горнопромышленными районами внутренних областей и сахарными плантациями, расположенными вдоль соседнего побережья.

* Приведенные цитаты взяты из Costa, Rio in the Time of Viceroys, p. 6—7.

Реформы в области торговли. В области торговли цель Помбала зак­лючалась в умножении доходов Португалии и ослаблении господства Англии в португальской торговле в Европе. Для достижения этой цели Помбал создал ряд торговых компаний. Особенно большое значение име­ла «Всеобщая компания великих провинций Пара и Мараньян» (1755), во главе которой был поставлен брат Помбала. Она получила монополию на бразильскую торговлю в районе амазонского побережья. Меньший успех сопутствовал второй компании — «Компании Пернамбуку и Баии», образованной в 1759 году. Однако обе они привлекли новые капиталы в Ирпзилию, ослабили влияние английской торговли и дали толчок росту торговли хлопком, рисом и рабами. После ухода Помбала со своего поста обе компании были уничтожены ввиду местной оппозиции португальс­ким монополиям.

Реформы в области социальных отношений. Социальное законода­тельство Помбала коснулось всех классов Бразилии. Побуждаемый иде­ями французского Просвещения, Помбал положил конец политическо­му неравенству бразильцев и индейцев. Особенно значительные последствия эта реформа имела в Сан-Паулу. Она позволила семействам Сан-11пулу установить свою власть над местным ополчением, используя дол­жность «капитан-мора». Самой крутой акцией Помбала явилось изгна­ние иезуитов из Бразилии и Португалии в 1759 году. Правда, мера эта только по видимости была социальной, корни же она имела в основном экономические. Огромные богатства, которыми иезуиты располагали в Бразилии (как и в испанских колониях), дали им значительную поли­тическую власть. Иезуиты сосредоточили в своих руках контроль над экспортом продукции принадлежавших им лесных разработок, скотоводческих угодий и сахарных плантаций, а также над торговлей с ин­дейцами, которую они вели через посредство своих миссий и которая, кстати, была наиболее чувствительным пунктом в распре. Обе эти монополии издавна вынуждали коренных бразильцев обращаться с протес­тами к метрополии через посредство своих «камара» в Сан-Паулу, Мараньяне и Паре. Время от времени они даже поднимали восстания про­тив иезуитского контроля. С самого начала иезуиты проводили поли­тику защиты индейцев от охотников за рабами, диктовавшуюся гуман­ными соображениями, но сами они требовали от своей паствы несения трудовых повинностей. На многих иезуитских плантациях в качестве рабочих использовались не негры, а индейцы. Однако непосредствен­ным поводом, которым воспользовались для того, чтобы оправдать из­гнание иезуитов, послужил их отказ сотрудничать с португальским правительством в претворении в жизнь условий Мадридского договора 1750 года относительно семи миссий. Это противодействие дало Помбалу возможность выдворить из Бразилии могущественный орден. Кото­рый препятствовал осуществлению его кампании, направленной на ог­раничение влияние церкви в светских делах.

Корона направила уполномоченных, принявших иезуитские владе­ния. Изгнание, несомненно, усилило централизацию королевской влас­ти, но иезуитские миссии внутренних областей остались без хозяина, и индейцы вернулись к дикому состоянию. Хуже было то, что они, ли­шившись защиты отцов-иезуитов, стали жертвами налетов охотников за рабами, хотя Помбал и пытался отвратить это бедствие.

Больше того, индейская политика Помбала стала следующим круп­ным аспектом его реформ в области социальных отношений. В1758 году он провозгласил посредством королевского декрета отмену всех форм рабства индейцев — шаг, которому за два года до того предшествовало освобождение индейцев в Мараньяне. Стремясь претворить в жизнь при­знание «равенства» бразильцев и индейцев в колониях, Помбал назна­чил управляющих индейскими городами и поселениями, многие из ко­торых как раз в том же году были освобождены из-под влияние иезуи­тов. Управляющим этим было предписано назначать индейцев на посты в местных органах управления. Однако действенность этой реформы были ослаблена самим же декретом, ибо он разрешал распределять индейцев для работы с выплатой вознаграждения за нее и обращать их в рабство в случае восстаний. Наниматели, естественно, нашли пути и средства ук­лоняться от уплаты заработка, что неизбежно привело к пеонажу; а там, где индейцы восставали, снова устанавливалось рабство. С целью возмес­тить нехватку рабочих рук, вызванную освобождением индейцев, Пом­бал поощрял иммиграцию португальских рабочих. Однако не наводняли прибрежные города, устремлялись в горнопромышленные области или становились земледельцами, отнюдь не желая выполнять те тяжелые работы, которые были уделом индейцев.

Несмотря на то, что эта подсказанная государственной мудростью попытка реформы потерпела неудачу, отмена рабства индейцев наложи­ла неизгладимый отпечаток на Бразилию в плане формирования ее на­ционального облика. Реформам Помбала пришел конец со смертью коро­ля, его собственным отрешением от поста и высылкой. Королева Мария I под давлением церкви восстановила ее могущество и в Португалии и в Бразилии, а также заменила должностных лиц из числа бразильцев пор­тугальцами. И все же, несмотря на то, что враги победили и перехитри­ли Помбала, искрений интерес, который он обнаружил к благоденствию колонии, снискал ему неизменное уважение со стороны бразильцев.