Диктатура Боливара и разгром Объединенной освободительной армией севера и юга лагеря роялизма (1823-1826)

В июне 1823 г. в Гуаякиль отправилась специальная делегация перуанского конгресса во главе с Санчесом Каррионом и X. де Ольмедо, обратившаяся к Боливару настоятельным предложением взять на себя ответственность за положение дел в чшизирующем Перу. 1 сентября 1823 г. Боливар прибыл в Лиму, где была организована его триумфальная встреча. Конечно, сам Боливар и близкий круг его едино­мышленников прекрасно сознавали, что "без независимого Перу не будет свобод­ной Колумбии". Однако этот один из самых значительных актов в биографии Бо­ливара нужно расценивать в более широком контексте. Фактически он принял кон­тинентальную освободительную эстафету. Не случайно в первые же дни пребыва­ния на перуанской земле он публично высоко оценил вклад своих предшественни­ков - генералов Сан-Мартина и О'Хиггинса - в дело установления независимости Перу и Южной Америки.

Уже 2 сентября перуанский конгресс передал Боливару широкие военные и по­литические полномочия на всей освобожденной территории Перу в звании Освобо­дителя. Стремясь покончить с двоевластием, Боливар немедленно вступает в тя­желые переговоры с Ривой Агуэро, потребовав, чтобы тот прекратил войну с кон­грессом и признал новую власть в обмен на широкую амнистию ему и поддержав­шим его членам конгресса. Последний, однако, затягивая время, ведет опасную двойную игру, одновременно установив контакты и с роялистской стороной. Всту­пив в тайные переговоры с вице-королем Ла-Серной, экс-президент предложил ус­тановить "вечное" перемирие, восстановить в стране монархию под властью одно­го из испанских принцев, а затем совместными усилиями изгнать патриотическую армию с территории Перу. Не скрывая личностных амбиций, Рива Агуэро предпо­читал объединиться с испанцами, чем сражаться под знаменами Боливара, которо­го отныне он называл не иначе, как "тираном и узурпатором". Факт секретных пе­реговоров вскоре раскрылся, и в конце ноября 1823 г. Рива Агуэро был "низложен" собственными генералами, арестован и выслан в Европу.

Однако стабилизация обстановки в Перу затягивалась. Неожиданно серьезная болезнь, обострение туберкулеза, на целых два месяца, в январе-феврале 1824 г., вывела Боливара из строя. Он находился все это время в городке Пативилька на полпути между Лимой и Трухильо. В эти дни Боливар обратился с воззванием к пе­руанцам: "Обстоятельства ужасны для нашей родины, вы это знаете, но не отчаивайтесь в судьбе Республики. Она испускает дух, но еще не умерла". Однако, как оказалось, страна стояла перед новым драматическим поворотом своей истории.

В январе 1824 г. Боливар обязал президента Торре Тогле вступить в переговоры с роялистами на предмет заключения перемирия, как крайне необходимой меры в це­лях подготовки новой освободительной армии, на что, по расчетам, требовалось до полугода. Под предлогом таких переговоров президент Торре Тагле вице-президент Д. Альяга и военный министр X. Бериндоага обратились к роялистам с секретным предложением "восстановить королевскую власть в Перу во всем ее объеме". Это коллективное предательство консервативного крыла креольской аристократии сов­пало с мятежом гарнизона, аргентинских и чилийских частей, охранявших крепость Кальяо в ответ на пятимесячную задержку жалованья и настоящий голод. Одновре­менно взбунтовался полк конных гренадеров, охранявших Лиму. Все это были раз­розненные остатки славной когда-то армии Сан-Мартина. В результате этих собы­тий заключенные в Кальяо военнопленные-роялисты овладели всей оборонительной системой крепости. Боливар принял жесткое решение, обвинив Торре Тагле "в пре­дательстве дела патриотов", и потребовал его немедленного ареста. В этих драмати­ческих обстоятельствах 10 февраля 1824 г. перуанский конгресс отстранил президен­та от власти, приостановил действие Конституции 1823 г., объявил о самороспуске и вручил Боливару диктаторские полномочия "ради спасения Республики".

Кульминацией событий стала оккупация 29 февраля 1824 г. испанской армией под началом генерала Моне столицы Лимы и ее округи, продолжавшаяся целых девять месяцев. Генерал Родиль во главе 2-тысячной армии занял крепость Кальяо. Тем самым независимое Перу лишилось своей столицы. 6 марта бывший президент выпустил манифест с призывом к жителям Лимы поддержать роялистов "против тирана Боливара, который желает поработить Перу". Оппортунизм и предатель­ство интересов Перу последовательно двумя ее президентами отразили позицию крайне правых кругов перуанской аристократии. Разочаровавшись в идее независи­мости, они предпочли открытый союз с роялистами поддержке освободительной армии во главе с Боливаром, которые отныне стали "иностранцами и захватчика­ми". К. этим дням относятся слова Боливара: "Перу - это камера ужасов".

В этих поистине трагических условиях революционная диктатура, сосредото­ченная в руках Боливара при поддержке либерального конгресса, стала объектив­ным требованием времени. В марте 1824 г. Боливар принимает решение перегруп­пировать освободительные части и перенести генеральный штаб на север страны в Трухильо. Здесь собрались около 7 тыс. солдат и офицеров, лишенных оружия и об­мундирования, главным образом колумбийцев и перуанцев. В это же время испан­ская армия уже насчитывала 19 тыс. человек, из них в Центральной сьерре и в Ли­ме - 8 тыс., в Южной - 3 тыс., в Верхнем Перу - 4 тыс., в Куско - 1 тыс., а осталь­ные "в летучих отрядах", разбросанных по малым городам. Роялисты вновь вос­становили контроль почти на всей территории страны.

В этих чрезвычайных обстоятельствах, когда дело освобождения Перу пред­ставлялось проигранным бесповоротно, спасение оказалось в руках новой патриотической армии, которая и взяла на себя революционную инициативу. По словам одного отечественного историка А.Ф. Шульговского, на фоне враждебной или выжидательной позиции значительной части привилегированных сословий перунская армия выступила как наиболее последовательный революционный и демократический институт. Объясняя этот феномен, перуанский историк X. Басадре писал, что в условиях колониального общества, когда путь наверх был весьма затруднен, армия, рекрутировавшая в свои ряды индейцев и метисов, выполняла демократическую миссию. Эта оценка совпадает с известными словами К. Маркса по поводу испанской армии времен французского нашествия в Испанию в 1808-1809 гг.: "... все жизнеспособное в испанской нации могло сконцентрироваться только в армии...".

Задачи воссоздания и материального обеспечения новой патриотической армии полностью легли на плечи выдающихся соратников Боливара - известного перуанского патриота-республиканца министра Х.Ф. Санчеса Карриона и генерала

де Сукре. Северные департаменты Перу стали новой революционной базой, где развернулась поистине народная эпопея строительства освободительной армии. В ней принимали активное участие представители всех слоев перуанского народа,

сделавшего выбор в пользу независимости. Значительная группа перуанских лидеров, прежде всего военных, выходцев из самых низов, приняла сторону Боливара и внесла большой вклад в борьбу за независимость страны на ее решающем заключительном этапе. Они стали активными участниками и строителями политической жизни раннереспубликанского периода: это плеяда таких известных впоследствии деятелей, как генералы X. де Ла Map, А. Гамарра, А. Санта-Крус, Р. Кастилья, Чиванко, Ф. Салаверри, Л. Орбегосо, А. де Ла Фуенте и др. Перуанский север стал […] Мендосой со времен создания там Андской освободительной армии под началом Сан-Мартина. Была произведена всеобщая мобилизация мужчин от 12 до 40 и 3 тыс. партизан Центральной сьерры; собрано 300 тыс. песо пожертвований на военные расходы и по 100 тыс. песо на ежемесячные нужды создававшейся армии и более 10 тыс. голов скота, лошадей и мулов. В фонд армии пошли добровольные пожертвования, местные налоги, церковные капиталы и культовая утварь, общественные фонды, развернуто массовое производство тканей, обуви, кавалерийской амуниции и оружия. Особое внимание уделялось информационной пропаганде: печатались большие тиражи листовок с целью развенчать роялистскую пропаганду, изображавшую колумбийские батальоны и самого Боливара как "оккупантов и захватчиков". "Этой позорной идее, - писал Сукре, - колумбийцы и Освободитель могут противопоставить одно; решительный бой, уничтожение испанцев и возвра­щение на родину".

К июню 1824 г. новая освободительная армия насчитывала уже более 10 тыс. человек под руководством многонационального офицерского корпуса, она была полностью укомплектована, хорошо вооружена, дисциплинирована и, приближаясь но своим характеристикам к регулярной армии, готова к решительному сражению с роялистами.

* * *

Новое напряжение в и без того запутанную ситуацию в Перу вновь принесли со­бытия, свершившиеся в это время в Испании. К ноябрю 1823 г. здесь в результате интервенции армии Священного союза пало либеральное правительство, был вос­становлен абсолютистский режим Фердинанда VII, освободившегося наконец от "конституционной кабалы". В Испании начался отсчет "черного десятилетия" фео­дальной реакции.

В Перу эти события получили неожиданный отклик. Испанский генерал II.А. Оланьета, возглавлявший крупную 4-тысячную роялистскую группировку в Верхнем Перу, в январе 1824 г. поднял мятеж. Монархист до мозга костей, он объявил себя вице-королем, отказавшись признавать власть Ла-Серны, как "опасного либерала". Начавшаяся "сепаратистская война" в самом роялистском лагере приве­ла к тому, что почти 10 тыс. солдат, т.е. более половины роялистской армии, оказа­лись вовлечены в ожесточенные военные действия друг против Друга, при этом про­тив Оланьеты выступил многоопытный генерал Вальдес. Развал армии противни­ка, совпавший с реорганизацией Объединенной освободительной армии, показал Боливару, что настал удобный момент для нанесения решающего удара по силам роялизма.

Новая патриотическая 10-тысячная армия во главе с Боливаром и Сукре состо­яла из трех пехотных дивизионов: двух колумбийских и одного перуанского. Гор­дость армии составлял кавалерийский дивизион в 900 штыков во главе с известным аргентинским генералом, ветераном чилийской кампании М. Некочеа, под его на­чалом объединились испытанные и неустрашимые аргентинские гаучо, колумбий­ские льянеро, перуанские монтонеро и чилийские уасо.

В середине июля 1824 г. освободительная армия начала переход "по пересечен­ной местности", другими словами, труднейший подъем в неприступную Централь­ную сьерру в направлении на Паско на высоту в 4 тыс. м. Этот маршрут плотно при­крывали партизанские отряды, контролировавшие долину реки Хаухи. Перед арми­ей Боливара была поставлена одна цель: найти врага, навязать ему сражение и од­ним концентрированным ударом покончить с ним. К началу августа 1824 г. патрио­ты вышли на высокогорное плато к юго-восточным берегам озера Хунин, протя­нувшегося между городами Паско и Хунин.

6 августа началось сражение двух армий при численном превосходстве роялист­ской кавалерии в 1200 штыков. Отлично показал себя батальон перуанских гусар во главе с аргентинцем М.И. Суаресом, ветераном сражений при Чакабуко и Майпу. Сражение приняло исключительно ожесточенный и кровавый характер и продол­жалось всего 45 минут. При этом не прозвучало ни одного выстрела. Участник событий, секретарь Боливара О'Лири свидетельствовал: "... ужасающую тишину боя прерывали лини, резкие звуки горнов, удары шпаг и копий, конский топот и ржа­ние, проклятья павших и стоны раненых".

Роялисты проиграли сражение, оставив в пампе 364 мертвых и ? пленных, более трети состава кавалерии. При этом ярость нападавших была столь велика, что, по словам самого генерала Кантерака, роялистская кавалерия неожи­данно пустилась в беспорядочное бегство. "Невозможно поверить, - писал он, - что отступление было столь постыдным". Другие документы добавляют, что ро­ялисты отступили столь стремительно, что преследовавшие их перуанские гусары не смогли их догнать, так как те остановились только в окрестностях Куско. Та­ким образом, в сражении при Хунине армия роялистов не только потерпела пора­жение, но и оказалась полностью дезорганизована и деморализована. Поражение стало неожиданностью для роялистов, не испытавших ничего подобного за все че­тыре года военной кампании с момента высадки экспедиции Сан-Мартина в сентяб­ре 1820 г.

После победы при Хунине значительную роль продолжали играть партизан­ские соединения. Партизаны во главе с майором Астете очистили от испанцев провинции Лукаяас и Паринокочас с обильными запасами скота и продовольствия и обеспечили правый фланг освободительной армии. Полковник Фреско получил приказ Боливара очистить от роялистов провинции Уанкавелика и Кангальо - оп­лот патриотических сил по снабжению тыла армии. Священник Бруно Террерос объединил партизанские группы провинций Яули и Хауха. Партизанами были заня­ты прибрежные долины южных городов Ика, Писко и Лурина. Партизаны Отеро прочно удерживали левый берег реки Апуримак, не давая роялистам выйти из Цен­тральной сьерры.

* * *

Неизбежность генерального сражения между двумя армиями стала очевидной ля обеих сторон. Роялисты начали сложную перегруппировку всех наличных сил в глубине сьерры в окрестностях Куско. Вальдес был отозван из Верхнего Перу, сам вице-король Ла-Серна был вынужден оставить Лиму на небольшой гарнизон.

Боливар, поручив дальнейшее командование испытанному и проверенному в делах Сукре, в начале октября 1824 г. выехал на побережье для решения неотложных дел. Освободительная армия, пополнив за счет обильных военных трофеев свою материальную часть, продолжила продвижение в глубь сьерры и стала угрожать Куско с юго-западного направления. Опасаясь лобового столкновения, Ла-Серна навязал патриотам тактику обходных маневров. В течение 45 дней, кружа по долинами и перевалам, он стремился физически и морально измотать противника. Однако к 9 декабря 1824 г. обе армии оказались на равнине в окрестностях селения Аякучо. При этом Сукре избрал стратегически неуязвимую позицию, обеспечившую патриотам хороший оперативный простор. Роялистскую армию в составе 9300 человек возглавляли лично вице-король Ла-Серна и начальник генерального штаба опытнейший генерал Кантерак. Патриотическую армию в количестве ? человек возглавили венесуэлец генерал А. де Сукре и начальник генерального штаба перуанец А. Гамарра.

Проведя смотр патриотических рядов, генерал Сукре отметил высокий моральный дух солдат и офицеров, прошедших в сражениях несколько стран, тысячи километров труднодоступных гор и перевалов.

Сражение началось в 9 утра пушечной канонадой и вскоре приобрело ожесточенный характер. Кавалерия и пехота патриотов явно превосходили роялистов, Колумбийский генерал Х.М. Кордова с криком: "Вперед! Дорогу победителям!" буквально разметал правый фланг противника, вызвав панику и бегство в его рядах, и взяв в плен вице-короля. Полковник перуанских монтонеро Мариано Карреньо, индеец-кечуа, лично взял в плен маршала Вальдеса, не позволив ему совершить опасный обходный маневр на левый фланг патриотов. Батальоны непобеди­мого Вальдеса были сметены.

К 13 часам дня 9 декабря 1824 г. Объединенная освободительная армия патрио­тов полностью разгромила мощную роялистскую армию, в течение более чем деся­тилетия остававшуюся оплотом испанского колониального режима в Южной Аме­рике. В кровопролитном сражении под Аякучо, в "этой битве народов", были убиты более 2 тыс. человек и 1370 ранены. Огромные потери оказались у роялистов - 1800 убитых и 700 раненых, 2 тыс. взяты в плен. Среди пленных помимо Ла-Серны и Кантерака оказались прославленные испанские маршалы Вальдес, Моне, Вильялобос, Карратала, 10 бригадных генералов, 84 полковника и 484 офицера. Победили во­енное мастерство военачальников патриотической армии, высокий моральный дух и дисциплина ее солдат и офицеров, решимость довести до конца дело независимости. Высокий моральный фактор победителей стал одним из слагаемых победы патрио­тов. Низкое моральное состояние роялистской армии фактически подтвердило, что роялизм в Перу был обречен задолго до решающих сражений. Маршал X. Вальдес писал в письме испанскому королю от 12 июля 1824 г.: "...дезертирство - смертный грех американской армии... солдаты, насильно рекрутированные в ее ряды, дошли до такой крайности, что бросали оружие или обращали его против своих команди­ров". К декабрю 1824 г. относится его красноречивое признание: "Финальная битва под Аякучо стала необходимостью, так как в противном случае наши полки в бли­жайшие месяцы остались бы вообще без солдат". Генерал Сукре, ставший марша­лом, писал в отчете Боливару: "Военная кампания в Перу окончена: независимость и мир Америки обеспечены на поле битвы в Аякучо".

Война за независимость, более 15 лет сотрясавшая латиноамериканский конти­нент, была завершена убедительной победой патриотического оружия в лице Объединенной освободительной армии Колумбии и Перу, Аргентины и Чили. Это ста­ло возможным благодаря героическим усилиям и жертвам ее безымянных солдат и офицеров и народов всех южноамериканских стран. Это стало возможным благода­ря континентальной стратегии ее выдающихся организаторов и вождей, какими бы­ли Освободители севера и юга, венесуэлец Симон Боливар и аргентинец Хосе де Сан-Мартин.

Представляется убедительной и взвешенной позиция видного перуанского исто­рика Р. Порраса Барренечеа: "Республика Перу стала финальным полем сражения и военная победа на ее земле была необходима для всего континента... Аякучо, та­ким образом стало великим американским сражением, выигранным союзной арми­ей перуанцев, колумбийцев, аргентинцев и чилийцев под руководством самого та­лантливого из ее американских военных лидеров. Народы Перу оказали наиболь­шую человеческую поддержку этой великой битве и радушный прием освободи­тельной армии на своей земле. Таким образом они содействовали своей собствен­ной независимости и независимости всей Америки".

Победа в Аякучо была скреплена Актом капитуляции, подписанным на поле сра­жения 9 сентября 1824 г. со стороны роялистов - Кантераком, со стороны патрио­тов - А. де Сукре. 18 статей Акта капитуляции передавали всю территорию, находив­шуюся под контролем роялистов, расположенные на ней военные крепости, в том числе и Кальяо, гарнизоны и склады, освободительной армии; совершался обмен во­еннопленными и представлялась амнистия всем участникам военных действий. Пат­риотическая сторона предоставляла широкие политические и гражданские гарантии солдатам и офицерам роялистской армии, а также испанцам всех званий и состояний: в частности, обеспечивался их свободный отъезд в Испанию за счет правительства Перу, а всем желающим остаться в стране - гарантия сохранения всех видов собствен­ности, военных званий, наград и должностей. Акт капитуляции как исторический документ стал легитимной основой сохранения всех тех социально-экономических привилегий, которыми в колониальные времена располагали ведущие социальные слои креольской аристократии, земельных собственников и торговцев.

После ожесточенной четырехлетней войны в Перу устанавливался мир. Одна­ко в двух местах, на высокогорье Верхнего Перу и на морском побережье война еще продолжалась. Так, испанский генерал Х.Р. Родиль, губернатор крепости Кальяо, отказался капитулировать. Только через 14 месяцев, после длительной оса­ды с суши и с моря, при острой нехватке продовольствия, боеприпасов и массовой эпидемии холеры 22 января 1826 г. королевская крепость Кальяо выбросила нако­нец белый флаг. Со всех точек зрения, по мнению испанского маршала X. Вальдеса, это был отчаянный и бесполезный акт. Он стоил многих человеческих бессмыс­ленных жертв: во время осады там погибло более 5 тыс. человек - 1,5 тыс. солдат и около 4 тыс. мирных жителей, укрывшихся за стенами крепости после того, как в начале декабря 1824 г. Лима вновь перешла в руки патриотов. Среди жертв оказал­ся и бывший президент Перу Торре Тагле со своей семьей. Последним сдался не­многочисленный гарнизон островов Чилое.

Что же касается П. Оланьеты, не признавшего мира в Аякучо, то 25 мая 1825 г. в битве под Тумуслой с освободительной армией Сукре его настигла смерть. 6 августа 1825 г. конгресс представителей департаментов Верхнего Перу провозгла­сил страну независимой республикой. В честь Освободителя Симона Боливара она стала называться Боливией.

21 декабря 1824 г. Боливар созвал перуанский конгресс, который продлил его пол­номочия на весь 1825 г. для восстановления экономики и институтов государственной власти, разрушенных войной. Республика Перу вступала в новую независимую эпоху своей истории в содружестве других молодых латиноамериканских государств.