Диктатура Оскара Бенавидеса (1933-1939)

Период пребывания у власти Оскара Бенавидеса получил в перуанской историче­ской литературе сатирическое название "демократические каникулы". Армия и поли­ция осуществляли контроль над страной в политических и экономических интересах олигархической верхушки косты - владельцев сахарных и хлопковых асьенд, банков­ских магнатов, таких как Педро Бельтран, Мануэль Олаечеа, Густаво де ла Хара, се­мейство Прадо и еще 20 семейств Перу. Поражение народного восстания в Трухильо в 1932 г. означало закрепление господства этих олигархических группировок.

В начале правления Бенавидеса кризис продолжал бушевать. Финансовое бан­кротство государства не было преодолено, безработица оставалась бичом страны, внешняя торговля сокращалась, валюта девальвировалась, ощущался недостаток кредитных средств, происходило бегство капитала. За три года стоимость экспорта упала почти на 75%, импорта более чем на 80%, госдоходы снизились на 45%. Но уже к концу года стали обозначаться признаки выхода страны из кризиса. В первую очередь это коснулось одной из ведущих экспортных культур - хлопка, цена на ко­торый на мировом рынке стала расти. (Цена на хлопок в 1928 г. - 100%, 1931 г. -61, 1933 г. - 128, 1934 г. - 168, 1937 г. - 178%). Во второй половине 1933 г. отмечался постепенный рост цен на нефть и медь и небольшой рост производства этих экс­портных товаров, рост банковских кредитов. За первые 9 месяцев 1933 г. экспорт Перу вырос на 34%, а импорт на 80%. Бюджет увеличился с 95,5 млн солей (21,2 млн долл.) в 1931 г. до 139,7 млн солей (34,9 млн долл.).

Власть получила несколько больше возможностей политического и социально­го маневрирования. Правительство объявило общую амнистию. В августе 1933 г. Айя де ла Торре был освобожден из тюрьмы и политические эмигранты вернулись в Перу. Начали свободно выходить газеты и журналы оппозиции. Но правые круги агроэкспортной буржуазии были чрезвычайно недовольны подобной "свободой".

В декабре 1933 г. правительство возглавил Хосе де ла Рива Агуэро - видный представитель фашистскою движения в Перу. Для него демократия - это "господство подонков" и "власть толпы", а фашизм, соединенный с ультрамонтанским като­лицизмом, - единственная идеология "новых правых", рожденная "отцом фашизма", гениальным Муссолини, способна стать тормозом и преградой "безбожному социа­лизму". Но хотя Бенавидес благосклонно относился к фашистской пропаганде и прежде всего к итальянской, он тем не менее открыто не высказывался в пользу со­здания корпоративного государства по итальянскому образцу. Публично он опреде­лял позицию своего правительства лозунгом "ни коммунизма, ни фашизма" [Итальянские дипломаты в Перу сообщали в 1934 г. своему МИДу о фашистских симпа­тиях Бенавидеса. Во многих беседах с итальянским посланником Бенавидес выражал вос­хищение Италией и Муссолини и говорил о возможности изменить конституцию Перу в духе итальянского корпоративного государствами. HAHR. 1990. Vol. 70. N З.Р. 416-419.].

Небольшое улучшение финансового положения Перу в связи с окончанием кри­зиса позволило Бенавидесу проводить тактику мелких уступок рабочему классу, мел­кобуржуазным слоям и поддержки местных предпринимателей (прежде всего в тек­стильной, обувной, пищевой промышленности), работающих на внутренний рынок.

В первой половине 1934 г. по стране прокатилась волна забастовок. Требование повышения зарплаты было главным мотивом выступающих. 29 января 1934 г. в Ли­ме вспыхнула всеобщая забастовка как протест против кровавых событий в местеч­ке Сан-Матео (департамент Лима). Здесь крестьяне лишились своих посевов и паст­бищ из-за выбросов ядовитых газов медеплавильного завода, принадлежавшего се­мье Проаньо. Вечером 7 января около 500 крестьян, вооруженных пиками, допо­топными ружьями, вместе с рабочими подожгли завод, сбросив машины в реку. Дом Проаньо был сожжен, а сам он чудом спасся бегством в Лиму.

Восстание было подавлено огнем и кровью, при этом убиты были 5 человек и 12 ранены. Город замер - не работали текстильщики, трамвайщики, шоферы. Правительство мобилизовало значительные силы полиции и армии. Были брошены в тюрьму 49 членов стачечных комитетов. Однако 17 февраля успешной оказалась новая забастовка трамвайщиков и шоферов, добившихся повышения заработной платы. 25 февраля победой завершилась и забастовка портовиков Кальяо. 8 апреля горняки Уачо (Серро-де Паско) также добились выполнения администрацией своих требований. В Трухильо 13 марта прошла внушительная демонстрация безработ­ных. Повторной забастовкой текстильщики Лимы 5 мая заставили владельцев фабрик выполнить январские требования.

Не прекращали своих заговоров и апристы, ибо их основное политическое тре­бование - о проведении новых выборов в конгресс и выборов президента - прави­тельство Бенавидеса игнорировало. Ночью 25 ноября 1934 г. вблизи Лимы около ? апристов-сержантов и членов гражданской гвардии попытались, правда безусловно, захватить казармы. 186 неудачливых повстанцев были помещены в тюрьму Эль Фронтон". В этот же день в Аякучо, к югу от Лимы, апристами был захвачен полицейский участок, но гарнизон подавил и эту вылазку. На севере в Уанкайо также не удался захват апристами полицейского участка. 27 ноября в Уанкавелике апристы все же овладели полицейским участком, но подоспевшие вскоре войска разо­шли их, убив 5 человек. Все эти заговоры и мятежи потерпели крах из-за неорганизованности их участников и доносов. Были арестованы руководители апристов Мануэль Серане, Луис Хейсен, Артуро Сабросо по обвинению в "заговоре сержантов". После убийства апристом Лафонте в мае 1935 г. владельца газеты «el Comercio» - организатора антиапристской пропаганды Миро Кесады и его ?, Айя де ла Торре перешел в подполье. АПРА была запрещена. Репрессии распространились и на коммунистов - почти все руководство партии, за исключением неека Э. Равинеса, уехавшего за рубеж, оказалось в тюрьме.

При подавлении забастовочного движения и оппозиции Бенавидес широко использовал опыт итальянских фашистов. Так, он пригласил в страну итальянскую полицейскую миссию, которая обучала гражданскую гвардию методам репрессий. ? декабря 1934 г. был создан штурмовой батальон для разгона демонстраций. В армии были внедрены методы политического воспитания, сходные с нацистскими. В апреле 1937 г. в дополнение к «чрезвычайному закону» 1932 г. был принят закон о "защите общества", запрещавший пропаганду идей коммунизма и теорий, направ­ленных на подрыв общественного порядка. И коммунисты, и апристы этим законом лишились права участвовать в демократическом процессе.

Наряду с насилием господствующие классы использовали и другие методы, что­бы удержаться у власти. Бенавидес несколько снизил напряженность в среде служа­щих, восстановив их на работе и выплачивая регулярно зарплату. Возобновление общественных работ, в том числе строительство шоссе, водопроводов в городах и ирригации, ослабило безработицу. Пошло правительство навстречу и долголетним требованиям рабочих о законодательном утверждении основных прав работника на производстве. 5 октября 1935 г. было образовано министерство здравоохранения, труда и социального обеспечения. По закону от 12 августа 1936 г. впервые в исто­рии рабочего законодательства Перу было введено обязательное социальное стра­хование по болезни, инвалидности, материнству, старости (пенсия рабочим устана­вливалась с 60 лет при наличии трудового стажа 20 лет) и в случае смерти. Фонд со­циального обеспечения создавался из взносов трудящихся, хозяев и государства. С целью практического осуществления установленных в законе положений началось строительство больниц, поликлиник, медпостов в сельской местности. Б Лиме нача­лось строительство крупной больницы для рабочих на 500 коек (введена в строй в 1940 г.), строились также дома рабочим, открывались дешевые столовые для бед­ных. В 1936 г. был принят новый гражданский кодекс, в котором предпринимателям предписывалось предоставлять рабочим 15-дневный оплачиваемый отпуск. Служа­щие получили право на оплачиваемый месячный отпуск.

Социальное обеспечение охватывало незначительную часть населения, не было распространено на всю территорию страны, не предусматривалась индекса­ция пенсии в зависимости от роста стоимости жизни. Число лиц, включенных в спи­ски обязательного страхования, составило в 1939 г. 275 тыс. человек, в 1941 г. -322 тыс., из которых 179 тыс. проживало в черте городского конгломерата Лимы - Кальяо. В министерстве здравоохранения, труда и социального обеспечения был образован департамент труда, который получил право регулировать трудовые от­ношения, разрешать конфликты и регистрировать профсоюзы. В результате в пе­риод президентства Бенавидеса было признано всего 33 профсоюза.

В 1936 г. истек 3-летний срок президентства Бенавидеса. В преддверии выборов в июне 1935 г. коммунисты обратились к апристам с предложением объединиться в единый фронт. Предложение это было согласовано с Москвой на III конференции латиноамериканских компартий в октябре 1934 г. Здесь было признано, как под­черкивал в своем докладе в Коминтерне Гуральский 3 марта 1935 г., что "характе­ристики, которые давала партия АПРА, никогда не были достаточно продуманы и в большинстве случаев совершенно неверны. В целом ряде брошюр АПРА харак­теризовалась как фашистская партия. Доводы: "фашизм - мелкобуржуазное течение, и АПРА - мелкобуржуазное течение", "АПРА использует демагогию, и фа­шизм использует демагогию", "АПРА травит коммунистов, и фашисты травят ком­мунистов" и т.п. - абсурдны. Но за АПРА идет масса и поэтому коммунисты долж­ны "создать единый фронт с апристскими рабочими, изолировать апристскую вер­хушку, вести серьезную систематическую работу среди апро-коммунистов, взять ус­тановку на откол от АПРА ее мелкобуржуазных звеньев, которые уже сейчас в ря­дах АПРА образуют особые организации, отдельные клубы, не всегда подчиняю­щиеся дисциплине апристского руководства". "Открытое письмо" компартии с призывом к АПРА объединиться на выборах вызвало резкое отторжение ее руководства.

Обвинив лидера коммунистов Равинеса в сговоре с властью, так как создание единого фронта, задуманное в Москве, привело бы к объявлению апристской пар­тии "партией интернациональной", и отстранению ее от участия в выборах, Виктор Рауль Айя де ла Торре заявил: «Апризм, являясь союзом и фронтом всех угнетен­иях Перу, являясь партией трудящихся физического и умственного труда, рабочих, крестьян и средних классов, не нуждается в альянсах для победы... Наша партия героически боролась в защиту принципов "альянса" и "единого народного фронта" и эти лозунги воодушевляли апризм при его создании. И сегодня, когда апризм одержал победу над креольским коммунизмом по всем направлениям, последний пытался говорить с апризмом как равный с равным!»

В письме Равинесу 11 декабря 1935 г. Коминтерн рекомендовал продолжать работу с апристами, делая упор на их же лозунгах борьбы с империализмом, проведения демократических реформ и улучшения положения рабочего класса. При этом партии следует открыто признаться, «что ее позиция по отношению к АПРА была голь сектантской, что дело дошло до характеристики АПРА "национал-фашизмом" или просто "фашизмом"... не подлежит сомнению, что мы должны голосовать за Айя, как за президента и делать это со всей решимостью, и прежде всего принимая во внимание огромный личный престиж Айя де ла Торре».

Но надежды АПРА на участие в президентских выборах не оправдались. Национальная избирательная комиссия под давлением Бенавидеса заявила, что в соответствии со статьей 53 конституции апристы и коммунисты не могут участвовать в качестве претендентов на пост президента.

Бенавидес поддержал кандидатуру своего старого соратника по перевороту 44 г. Хорхе Прадо-и-Угартече. Он возглавил "Национальный фронт", который поддерживали банковские и промышленные круги косты. Руководитель "черных рубашек" Луис Флорес, рассорившийся к этому времени с Бенавидесом (он был ми­нистром морского флота в первом правительстве Бенавидеса), выставил свою кан­дидатуру от "Революционного союза".

Агроэкспортеры на выборах 1936 г. объединились в Национальную аграрную партию во главе с крупным хлопковым бароном Педро Бельтраном, руководившим Национальным аграрным обществом. Крупных землевладельцев сьерры представ­ляла Националистическая партия во главе с Клименте Ревилья, человеком с явны­ми профашистскими взглядами.

Городские домовладельцы составили Партию патриотических действий. Ее возглавил Хосе де ла Рива Агуэро, отошедший в мае 1934 г. от Бенавидеса, посчи­тав его настроения излишне либеральными в отношении левых сил. Все три партии объединились в избирательный блок Патриотическое действие, выдвинувший в ка­честве кандидата в президенты Мануэля Висенте Вильярана — классического пред­ставителя сивилизма, изгнанного Легией в ссылку с поста ректора Национального университета Сан-Маркое.

В этих условиях Айя де ла Торре договорился с лидером небольшой Социал-де­мократической партии Луисом Эгигуреном о поддержке его кандидатуры в прези­денты. Алькальд Лимы при первом президентстве Санчеса Серро, организатор де­шевых столовых для безработных, председатель конституционной ассамблеи, он эмигрировал в Чили, не согласившись с изгнанием апристских депутатов из ассамб­леи. Он представлял интересы мелкой и национальной буржуазии, связанной с вну­тренним рынком. Его неизменным лозунгом оставался "Ни с правыми, ни с левы­ми - мы есть и будем в центре"⁸''.

11 октября 1936 г. состоялись выборы. Уже первые результаты говорили о том, что Эгигурен побеждает с большим отрывом от конкурентов. По предварительным данным, опубликованным 22 октября, Эгигурен получил 71 662 голоса. Флорес -52 248, Прадо - 42 778, Вильяран - 25 550 голосов.

На другой день новый кабинет министров, состоявший исключительно из воен­ных, прекратил подсчет голосов. Затем Национальная избирательная комиссия от­менила результаты выборов, выдвинув в качестве основания статью 53, якобы за­прещающую апристам как членам международной организации голосовать за Эгигурена. Это решение подтвердил и конгресс. Конечно, никаких юридических осно­ваний для отмены выборов не было, кроме желания сивилистов и агроэкспортеров предотвратить приход к власти апристов.

Бенавидес фактически совершил новый государственный переворот. Он добил­ся того, что небольшая группа парламентариев провозгласила его президентом на полный срок, т.е. до 1939 г., а не до окончания мандата Санчеса Серро в 1936 г. Че­рез несколько дней он распустил конгресс и стал абсолютным диктатором, поста­вив во главе всех министерств преданных ему крайне реакционных военных. Иначе говоря, режим Бенавидеса покончил со всеми хотя бы и формально демократиче­скими нормами конституции страны - не было парламента и ответственного перед ним кабинета министров, отсутствовали гарантии прав граждан. Судебная власть превратилась в простой бюрократический механизм, который ничего не имел об­щего с исполнением законов. Тысячи политических заключенных томились в тюрь­мах и в концентрационных лагерях в сельве [По данным одного из видных апристов Луиса Санчеса (1978 г.), в 1931-1945 гг. в ходе не­объявленной войны против апристов были убиты около 6 тыс. человек. Тысячи томились в тюрьмах, были изгнаны из страны. Генсек перуанской компартии Э. Равинес {1918 г.) приводит цифру в 8 тыс. расстрелянных в период пребывания у власти президентов Сан­чеса Серро и Бенавидеса (Sanchez LA. Una larga... Vol. II. P. 7; РГАСПИ. Ф. 495. On. 32. Д. 2. Л. 531).]. Вся оппозиционная пресса была за­душена, осталась лишь та, что апологетически защищала террористические мето­ды управления. Бенавидес создал специальные полицейские суды, осуждавшие чи­тателей оппозиционных изданий. Сотни политических деятелей, писателей, про­фессоров, студентов были изгнаны из страны. Были фактически запрещены все по­литические партии, кроме партии власти. Профсоюзные газеты закрылись. Однако борьба с режимом Бенавидеса продолжалась и в этих тяжелых условиях. Так, на­пример, перед роспуском парламента женщины организовали грандиозную мани­фестацию в связи с объявлением голодовки 1600 политическими заключенными. Демонстранты прошли по главным улицам столицы и, прорвав ряд полицейских за­слонов, достигли здания парламента. "Солдаты рубили их саблями, топтали ло­шадьми, полиция избивала их дубинками, но женщины все же проникли в здание парламента и потребовали освобождения заключенных". Эта манифестация при­вела к тому, что все участники голодовок были переведены в больницы, а затем был смягчен варварский режим в тюрьмах и концентрационных лагерях.

Вторая половина президентства Бенавидеса отмечена теснейшим сотрудниче­ством с фашистской Италией. Бенавидес неоднократно встречался с итальянским посланником в Лиме, в беседах с которым он допускал нападки на США и Англию и выражал надежду на сотрудничество с Италией. Министр иностранных дел Ита­лии Чиано в декабре 1936 г. пришел к выводу, что Италия должна "рассматривать... Бенавидеса как единственную силу, имеющую волю и средства" установить фа­шизм в Перу. "Банко Италиано" (капитал 50 млн долл.) был финансовым агентом перуанского правительства. Его возглавлял известный своими профашистскими взглядами Джино Салачи. Итальянскому капиталу принадлежали и фирма "Эмпресас электрикас асосиадас" (капитал 19 млн долл.) - крупнейшее в Перу предпри­ятие по производству электроэнергии, и лимский трамвай. Директором фирмы был Джино Бианчи - один из членов правления "Банко Италиано". Итальянские эмиг­ранты в Перу увеличили свой капитал с 40 млн долл. в 1925 г. до 100 млн долл. в 1938 г. В 30-е годы перуанцы итальянского происхождения контролировали око­ло 50% банковской деятельности Перу. Они занимали ведущие позиции в страхова­нии и владели многими (около 100) промышленными предприятиями, работавшими на внутренний рынок. 30% экономической деятельности в Лиме приходилось на итальянцев. Итальянский банковский капитал занял ту нишу в предоставлении кредитов местным предпринимателям и агроэкспортерам, которую ранее занимали английские и американские банки, прекратившие свою деятельность в стране в свя­зи с кризисом.

Правительство Бенавидеса законтрактовало авиационную миссию Италии. Летчики Италии взяли под свой контроль военную авиацию Перу, аэродромы и авиабазы, обучение и командование пилотами, механиками и техниками. Глава итальянской миссии стал на деле высшим начальником всей авиации Перу. Италь­янская компания "Капрони" построила вблизи Лимы завод по производству самоле­тов. Фабрика выпустила, правда, только 12 самолетов, но была рассчитана на про­изводство более 50 самолетов в год. Католический университет в Лиме управлялся итальянцами. Газета "El Comercio" публиковала в 30 номерах в 1937 г. статьи о "заслугах" дуче. На деньги итальянской миссии и итальянской общины Перу в 1936 г. была создана пропагандистская организация, которой руководил Бианчи. Эта организация прославляла "подвиги" фашистской Италии в Эфиопии и Испании. Руководитель фашистской ячейки в Лиме Тото Джирато издавал газету "Nuova Italia", пользуясь субсидиями итальянской миссии, владельца текстильной фабрики Луиджи Николино и главы мукомольного завода Джованни Батта Исола. "Банко Италиано" ежемесячно выделял на пропаганду в пользу итальянских фашистов 1000 солей. Газеты "El Universal", "La Cronica", "El Comercio", "La Prensa" получали деньги от министерства пропаганды и печати в Риме.

Немецкому капиталу принадлежала крупнейшая сахарная компания в Южной Америке "Каса-Гранде". Ею владело семейство Гильдемейстеров (капитал 200 млн долл.), связанное с банками Гамбурга. Она одна контролировала 43% перуанского производства сахара. Ее вотчиной был северный департамент Ла-Либертад, где "Каса-Гранде" владела 40 тыс. га культивируемой под сахарным тростником земли и портом Малабриго. В 1937 г. Германия обеспечивала 19% импорта Перу и 12% ее экспорта, главным образом сахара. С 1932 по 1937 г. Германия увеличила свой ввоз и Перу в 4 раза и вывоз - в 3 раза. Перуанский фашизм и в организационном, и в идеологическом плане имел прямые связи с нацистами. Так, достаточно влиятель­ную нацистскую группу в немецкой колонии в Перу возглавлял немецкий консул Карл Дедеринг, а неустанную печатную пропаганду вела Эдит Фаупель, дочь фаши­стского геополитика генерала Ф. фон Фаупеля.

Испанский фашизм представлял в Перу консул Испании Антонио Пинилья. Крупнейшие идеологи правого клерикализма, такие как историк и публицист Хосе де ла Рива Агуэро, редактор и владелец самой влиятельной газеты страны "EI Comercio" Карлос Миро Кесада Лаос, видный журналист Рауль Ферреро, открыто пропагандировали с молчаливого согласия Бенавидеса фашистские рецепты дуче, нацистов и испанской фаланги как руководство к действию для подавления народ­ных выступлений в Перу. Но несмотря на все усилия добровольных и платных аген­тов фашизма, перуанский народ в своем большинстве отверг фашистские идеи, а правящая верхушка Перу не решилась окончательно связать свою судьбу с фашиз­мом. Политика доброго соседа, проводимая Ф. Рузвельтом, влияние американского капитала, сохранившего ведущие позиции, несмотря на кризис в горной и нефтяной промышленности, сыграли свою роль в борьбе с фашистской угрозой в Перу. 8-я панамериканская конференция, состоявшаяся в Лиме в декабре 1938 г. и осудившая экспансию недемократических государств в Западное полушарие, оказалась пере­ломным моментом, остановив дрейф Перу в сторону фашизма.

Под влиянием политики доброго соседа и определенной экономической стабили­зации в стране апристы прекратили антиимпериалистическую пропаганду против США, стали делать больший упор на новую "теорию", что империализм в Перу необ­ходим для построения капитализма, на основе которого, дескать, и можно впоследст­вии приступить к планированию социалистической революции. Средние слои, мелко­буржуазные сторонники Айя теперь уже не отвергали капитализм как систему.

"Революционный союз" раскололся после попытки Луиса Флореса поднять мя­теж в 1936 г. Флорес оказался в ссылке в Мексике. Часть же членов этой организа­ции стали поддерживать Бенавидеса. Но и старая агроэкспортная сивилистская оли­гархия опасалась, что Бенавидес может остаться у власти неопределенно долгое время. Флорес, к примеру, начал разрабатывать новую тактику партии, заявив в письме Рива Агуэро, что не надо связывать судьбу партии с капитализмом и с оли­гархией, которая висит непосильным камнем на движении.

Показателем изменения политического климата в стране стал мятеж министра внутренних дел, бывшего ярого сторонника Санчеса Серро генерала Антонио Родригеса. В рамках одной масонской ложи Айя и Родригес трижды встречались нака­нуне мятежа. Айя убедил Родригеса в том, что Перу теряет позиции в международ­ном плане в связи с тем, что Бенавидес проявляет явные симпатии к руководству стран "оси" - Гитлеру, Муссолини, Франко и к императорской Японии. Таким обра­зом Перу отдаляется от демократических государств, что несомненно нанесет ей ог­ромный экономический и политический ущерб. Чтобы этого не произошло, необ­ходимо отстранить диктатора от власти и провести демократические выборы. Родригес привлек к заговору одного из лидеров "Революционного союза" полков­ника Сирило Ортегу и часть военных. Важно отметить, что одновременно в США пресса была заполнена статьями о том, что Бенавидес ведет страну к установлению фашистской системы. Цитировались документы итальянской миссии, в которых го­ворилось, что и Неру сложились благоприятные условия для проникновения италь­янского фашизма.

Ночью 19 февраля 1939 г. верные Родригесу полицейские части заняли пре­зидентский дворец. Бенавидес в это время находился на военном корабле "Римак". Но генералу не повезло. Когда он заявил охране президентского дворца, что президент низложен, майор, командующий отрядом, застрелил его на мес­те. Полицейские, приведенные Родригесом, в панике бежали. В кармане у гене­рала нашли текст воззвания, в котором утверждалось, что его движение явля­ется чисто военным и направлено на восстановление конституционного поряд­ка и власти закона в стране, проведение свободных выборов президента и кон­гресса.

Хотя попытка мятежа и провалилась, Бенавидес понял необходимость возвра­та к конституционному порядку. Выяснилось, что значительная часть олигархии, армии, мелкой буржуазии, иностранных компаний не желает больше мириться с ди­ктатурой. Специальное заявление по поводу мятежа сделали апристы, коммунисты и "Революционный союз", неожиданно поддержавший идею восстановления демо­кратии.