Предисловие

Культура народа Бразилии — и поэтическая, и музыкальная, и изобразительная — поражает яркостью, красочностью, удивитель­ным своеобразием. В ней сохранились, живут и сосуществуют духовные особенности разных народностей. Но это не смесь, а органический сплав. Совместный труд и борьба негров, индейцев, мулатов, белых — батраков и полунищих арендаторов, рабов и малоземельных крестьян — вот что создало подлинную общ­ность народной культуры.

Бразильская нация формировалась в особых исторических ус­ловиях. Португальские колонизаторы, столкнувшись с коренными жителями страны — индейцами, стремились либо превратить их в рабов, либо оттеснить в лесные дебри, отняв плодородные при­брежные земли. Десятки индейских племен были уничтожены. Вот почему в конце XVI века колонизаторы начали ввозить в страну африканских рабов. Между тремя группами населения возникло тесное взаимодействие, положившее начало новой нации, новой культуре.

Изменялись и сближались нравы, обычаи, верования. На ре­лигиозные воззрения индейцев и негров влияло христианство, а индейские и негритянские поверья о лесном духе Курупире (или Каипоре), о прекрасной Царице Вод, о страшном Кибунго, по­жирающем детей, легко перенимались белыми людьми, внезапно столкнувшимися с грозной и таинственной природой тропиков. В быт белых проникали красочные обряды негров. Так, одновре­менно с слиянием разных расовых групп в единое население страны шел непрерывный процесс образования общего духовного склада. Зарождалась культура будущей нации.

Особенно наглядно и ощутимо своеобразие бразильского на­ционального характера и культуры предстает в народном творче­стве. Здесь — также взаимодействие трех источников, питающих и обобщающих друг друга.

Первый источник — это сказочные сюжеты европейского про­исхождения, привезенные португальцами. В бразильской сказке мы можем встретить и Красную Шапочку, и Золушку с ее злой маче­хой, и красавицу принцессу, и принца в облике чудовища. Но, передаваясь из уст в уста, сказки менялись. Наши старые зна­комцы обрели новый вид, стали настоящими детьми тропиков. Хозяин волшебного замка из сказки о двух девушках, доброй и злой, превращается здесь в Царицу Ягуаров. А верная жена, чтобы расколдовать своего мужа, превращенного в оленя, должна объездить его — точно так же, как дикую лошадь в бразильской степи...

Второй источник, питающий бразильский фольклор,— это уст­ное творчество негров. Сказки, рассказанные неграми и мулатами Байи, как бы пронизаны песней и танцем. Царица Вод с песней уносится от незадачливого мужа, веселая птичка колибри застав­ляет каждого, кто приходит за водой, плясать самбу, а в одной из сказок маленькая курочка поет задорную песенку в животе у ко­роля, которого она решила женить на своей хозяйке, простой бед­ной девушке.

И, наконец, третий источник бразильского фольклора, самый значительный и своеобразный,— это индейские сказки и легенды.

Судьба индейских племен оказалась различной. Многие ин­дейцы были уничтожены завоевателями. Другие, лишившись своих земель, стали батраками, арендаторами, нищими крестьянами. Индейское народное творчество начало входить в фольклорную культуру всей страны.

Но некоторые индейские племена, живущие в труднодоступ­ных областях — тропических лесах бассейна Амазонки,— до сих пор сохраняют первобытнообщинный строй и своеобразный уклад жизни. Именно среди этих племен были записаны исследовате­лями основные легенды и мифы. Для индейских племен, живущих в относительной изоляции, мифы и легенды до сих пор живая история народа, свод их восприятия действительности, их коллек­тивного опыта. До сих пор на праздниках племен бороро испол­няются танцы, изображающие подвиги легендарных героев, братьев Итуборе и Бакороро.

В легендах отразились особенности уклада жизни индейских племен. Все исследователи отмечают, что для индейцев Амазонки характерно высоко развитое чувство коллективизма. Герой совершает подвиги, чтобы облегчить жизнь своему племени. Для всего племени достает огонь Баира. Между всеми детьми и женщинами делит плоды красная белка — сын бога Тупа. Помогая всем своим соплеменникам, уничтожают хищных зверей братья Итуборе и Бакороро.

Мифы индейцев очень разнообразны. Они рассказывают о про­исхождении мира и различных явлений природы, пытаются объяс­нить многообразие всего живого. Немало легенд повествует о подвигах героев, которых считают своими основателями разные племена (Баира, Порономинаре и др.). В деяниях этих ге­роев запечатлена история развития индейской культуры — исто­рия постепенного освоения природы. Знакомство с огнем, изобре­тение стрел и других орудий охоты были огромными культурными достижениями индейских племен, и поэтому они превращались в народном сознании в подвиги, свершенные великими героями.

Родовая организация индейцев отразилась в таких легендах, как «Похищение инструментов Журупари». Для большинства ин­дейских племен вождь Журупари — законодатель, установивший власть мужчин и в знак этого особые праздники, в которых уча­ствуют только мужчины. Женщинам запрещено даже слушать, как они играют на музыкальных инструментах в.о время танцев Журупари. По преданию, мать Журупари — богиня Сейуси — нарушила запрет сына и подсмотрела танец воинов, готовя­щихся к битве. За это она была превращена в созвездие Пле­яды. Миф о Журупари и связанные с ним легенды, очевидно, от­ражают великий переворот в жизни индейских племен — переход от матриархата к патриархату.

Но, конечно, мифы и легенды индейцев интересны для нас не только тем, что они рассказывают об истории и социальной организации племен, раскрывают миросозерцание индейцев. Прежде всего — это художественные произведения, проникнутые изуми­тельно поэтическим восприятием жизни. Перед нами предстает особый мир: звери и растения говорят, «как люди»; солнце и луна живут среди людей; человек нерасторжимо слит с природой. Даже смерть человека — это лишь перевоплощение его в птицу, в зверя, в корень маниока. Охотники в лесу слышат, как стучит по де­ревьям своим черепаховым ножом страшный и лукавый лесной дух Курупира, хозяин сельвы. Поэтические образы индейских легенд са­мобытны, их не встретишь в фольклоре других народов. Ночь, кото­рая спрятана в скорлупе ореха тукуман, солнце, луна и звезды, скрытые в длинных волосах на груди огромного черного грифа — урубу; люди с огненными волосами, осыпающие тучами стрел па­лящее солнце, и многие другие образы раскрывают нам неповто­римо своеобразный строй мышления бразильских индейцев. А раз­ве сказка о юноше, всю жизнь боровшемся со страшной прожор­ливой ведьмой, не есть поэтическая метафора единоборства чело­века с враждебными силами природы, единоборства, длящегося всю человеческую жизнь?

Сказки о животных сосуществуют в сознании индейцев наряду с мифами и легендами. Очевидно, мифы и легенды воспринима­ются как история, как подлинное событие, а в сказке индейцы видят вымысел, фантастичность, выдумку. В мифе, например, ягуар — могучее животное, отец героев Итуборе и Бакороро, а в сказке человек смеется над ягуаром, он замечает не только его силу, но и его глупость. Сказки о животных составляют значи­тельную часть бразильского фольклора. Это не удивительно, ибо животный мир страны необычайно богат. Многие сказки о живот­ных, привезенные африканцами, были сходны с индейскими. Эти сказки смешивались, наслаивались одна на другую, и сейчас уже трудно различить в них индейские и негритянские элемен­ты. И умная черепаха, и хищный, но простоватый ягуар давно уже известны всему бразильскому народу. Много других животных, каждый со своим характером, живет в этих сказках. Вот что го­ворит виднейший современный бразильский фольклорист Луис да Камара Каскуду о сказке «Ягуар и бык»: «Эта история одна из самых выразительных по своей точной простоте и поразитель­ному реализму... Она показывает повадки обоих животных, при­вычку быка жить в открытом поле, где он может защищаться, и стремление ягуара убежать в лес, где ему легче укрыться от своры собак. Это сказка без интриги, но внешняя темати­ческая бедность здесь намеренна, она обнажает психологиче­скую правду, с которой ведут себя оба животных в этом малень­ком шедевре».

В публикуемом сборнике представлены наиболее самобытные, яркие и интересные сказки и легенды, не имеющие подобий в фольклоре стран Европы.

И. ТЕРТЕРЯН