Поражение в Лиссабоне

Естественно, что, живя в Португалии, Колумб пред­ложил свой проект королю Жуану II. Произошло это в самом конце 1483 или в первые месяцы 1484 года.

Время для вручения проекта было выбрано не слиш­ком удачно. Как раз в 1483 и в 1484 годах Жуан II меньше всего думал о дальних заморских экспедициях. Король гасил мятежи португальских магнатов и расправ­лялся с заговорщиками. В августе 1484 года окончатель­но затоптаны были последние искры смуты, и, очевидно, той же осенью дошел черед до предложения беспокойно­го генуэзца.

Жуан II был умным и предусмотрительным правите­лем. Льстецы сравнивали его с Цезарем, но он больше похож был на Суллу. Суллу в темном камзоле и в узко­носых башмаках. Суллу с аккуратной бородой. Сулланскими были его глаза — зеркало холодной души, тихий, леденящий душу голос, и, подобно Сулле, он помнил о врагах своих и расправлялся с ними без спешки, но ко­варно и жестоко.

Король Жуан II придавал огромное значение дальней­шим открытиям в Африке. Во что бы то ни стало он стремился проложить путь в Индию, и его капитаны — Дього Азамбужа и Дього Кан эти замыслы осуществля­ли с большим успехом.

Дього Кан в 1484—1486 годах прошел далеко на юг вдоль берегов Камеруна, нынешней Республики Конго и Анголы и открыл устье великой реки Заир, или Конго.

Южное направление экспансии было главным. Запад­ному вектору при дворе Жуана II особого внимания не уделялось, хотя приватные особы на свой риск и страх и на свой кошт заплывали довольно далеко на запад от Азорских островов.

В Лиссабоне, на Avenida da Liberdade в одном фе­шенебельном отеле стена просторного холла занята мо­заичным панно: на носу каравеллы бородатый морской волк всматривается в хмурый берег. Под морским вол­ком подпись: Joao Vaz Corte Real Descubridor da Ame­rica no anno 1472 (Жуан Ваз Корте-Реал. Открыватель Америки в 1472 году).

Куда-то ходил этот Жуан Ваз Корте-Реал и за ка­кие-то открытия получил в 1474 году пост губернатора городка Ангры на азорском острове Тершейра, Спустя четыреста с лишним лет его зачислили в штат датской экспедиции Пининга и Потхорста, хотя о ней он ника­кого понятия не имел при жизни.

Какие-то острова лет на двадцать раньше нашел, а затем снова потерял некто Дього ди Тейве. Король Альфонс V с согласия сына этого мореплавателя в 1475 году подарил эти неуловимые острова некоему Фернану Теллишу (92).

Искали в Атлантике и легендарный остров Антилью, и ряд других мифических островов, но только после от­крытий Колумба португальцы сообразили, что они упу­стили «синюю птицу». И, сообразив, стали доказывать, что задолго до плаваний предприимчивого генуэзца им не раз удавалось схватить ее за хвост.

За последние сто лет такие попытки предпринимало множество португальских авторов. Все они прежде всего желали доказать, что Новый Свет открыт был до Ко­лумба их соотечественниками, и эта цель оправдывала средства, с помощью которых такие посылки обосновы­вались...

Защитникам португальского приоритета приходилось туго потому, что они не могли обнаружить документов, подтверждающих факт конкретных открытий конкретных островов у берегов Америки, совершенных португальски­ми мореплавателями в доколумбовы времена.

Но даже если бы им удалось доказать, что Жуан Ваз Корте-Реал или Дього ди Тейве побывали у берегов Ньюфаундленда или у Бермудских островов, подобные открытия не могли бы умалить всемирно-исторического значения плаваний Колумба.

В Португалии и поныне находятся ярые защитники приоритета этой страны в открытии американских зе­мель, и итоги их деятельности с вполне объяснимым раздражением подвел немецкий географ Р. Хенниг. «Все мнимые «первооткрытия», — писал он, — или полностью опровергнуты, или настолько недостоверны, что о них без малейших укоров совести лучше совсем не упоми­нать... По собственной нерадивости португальцы упусти­ли возможность сделать величайшее географическое от­крытие. Теперь уже нельзя приписать себе честь этого открытия необоснованными утверждениями, будто в дей­ствительности португальцы опередили Колумба на много лет и только не сообщали о своих достижениях. Правда, запоздалые гипотезы о «тайных открытиях» — дешевое и удобное средство фальсификации истории, но они не­достойны серьезных ученых» (32, 298—300).

Думается, что Жуан II в 1484 году атлантическими плаваниями в западном направлении интересовался куда меньше, чем Колумб, который изучил их историю в се­мейных архивах Перестрелло и в задушевных беседах с португальскими моряками.

История переговоров Колумба с Жуаном II не очень ясна. И португальские хронисты — Руж да Пина, Гарсиа де Ризенди, Жуан Барруш, — и их испанские колле­ги — Фернандо Колон, Лас Касас, Овьедо, Эррера — опи­сывали события 1484—1485 годов после великих откры­тий 1492 года, и это, естественно, налагало отпечаток на разделы их трудов, посвященных Колумбу.

В большей степени следует, пожалуй, доверять порту­гальцам, тем более что первые биографы Колумба основ­ные сведения о переговорах великого мореплавателя с Жуаном II черпали из португальских хроник.

Не вдаваясь пока в существо деловых предложений Колумба, отметим, что в воздаяние за свои услуги он авансом запросил очень много Лас Касас отмечает, что Колумб потребовал титул Главного адмирала Моря-Океа­на и дворянское звание, должность вице-короля новооткрываемых земель, десятую долю доходов с этих терри­торий, восьмую часть барышей от грядущей торговли с новообретенными странами и золотые шпоры (77, I; 145-150).

Все эти условия, кроме золотых шпор, он включил впоследствии в свой договор с испанской королевской четой.

Королю Жуану подобные требования не могли прий­тись по вкусу. Португальские монархи не привыкли осы­пать дарами первооткрывателей. Последние обычно пла­вали на свой кошт и в случае удачи получали титул капитанов-донатариев, то есть правителей новооткрытых земель с правом на часть дохода с них

К тому же Колумб домогался, чтобы португальская корона снарядила для него три каравеллы, выдала го­довой запас провианта и массу безделушек для меново­го торга с обитателями земель, которые доведется от­крыть в дальнем плавании.

По Жуану Баррушу, Колумб, «зная, что король Жуан II печется об открытиях на африканском берегу, с целью найти путь в Индию, и будучи человеком, све­дущим в латыни и охочим до географии, и начитавшись у Марко Поло, что легко добраться до восточных земель в королевстве Катай, а также до большого острова Сипанго, вообразил себе, будто через наше Западное Море можно пройти прямо к этому острову Сипанго и к дру­гим неведомым землям» (43, 20—30).

Король Жуан II никогда не принимал опрометчивых решений. Он передал предложение Колумба «Математивеской Хунте» — маленькой лиссабонской академии, в которой заседали выдающиеся астрономы и математики.

Проект Колумба подвергся экспертизе. В ней приня­ли участие несколько португальских ученых. Основную роль играл богослов и златоуст Дього Ортис де Вильегас-Кальсадилья, епископ Сеуты, выходец из Испании.

Ортис де Вильегас-Кальсадилья опирался на двух видных членов Хунты — Жозе Визиньо и маэстро Род-риго. Оба были врачами и астрономами, оба исповедо­вали иудейскую веру. Жозе Визиньо в 1484 году достиг весьма преклонных лет и пользовался европейской из­вестностью.

Свою карьеру он начинал еще при принце Энрике Мо­реплавателе. Он был другом своего прославленного еди­новерца, составителя очень точных для того времени астрономических таблиц, Авраама Сакуты, и перевел эти таблицы с древнееврейского языка на латынь.

Колумб знал Жозе Визиньо лично и относился к не­му с глубоким уважением, как к наиболее крупному авторитету по части космографии.

В точности неизвестно, какое решение вынесла Хун­та. Во всяком случае, оно было неблагоприятным.

Жуан Барруш говорит, что Хунта сочла предложения Колумба необоснованными и фантастичными, а Фернан­до Колон и Лас Касас считают, что они были отвергну­ты по настоянию Кальсадильи.

Но иного решения эксперты и не могли принять. Жозе Визиньо и Родриго сами измеряли градусные рас­стояния, им были ведомы расчеты Эратосфена, и Колум­бово «малое море», бесспорно, вызвало у них вполне основательные сомнения

Математическая Хунта дала свое заключение, вероят­но, в начале 1485 года. Весной того же года Колумб все еще жил в Лиссабоне. В апреле или в мае 1485 года он присутствовал на королевском приеме, на котором Жозе Визиньо докладывал о своих астрономических наблюде-нях в Гвинее[32].

В это время или чуть позже Колумба постигла беда. Умерла его жена Фелипа Мониз. Между тем резко ухудшилось и его материальное положение. По всей вероят­ности, в 1483—1485 годах он не только забросил все де­ла, не относящиеся к великому проекту, но и вошел в долги, а со смертью Фелипы оборвались н его связи с семьей Перестрелло.

Летом I486 года он принял решение покинуть Порту­галию и направиться в Кастилию.

Фернандо Колон и Лас Касас утверждают, что Пор­тугалию Колумб покинул тайно, опасаясь, как бы король Жуан не удержал его при себе, чтобы выпытать все под­робности проекта и воспользоваться затем полученными сведениями наивыгоднейшим образом для португальской короны[33].

Многие современные колумбоведы полагают, что ко­роль Жуан и в самом деле держал Колумба под надзо­ром, но с совершенно иной целью. Король опасался, как бы Колумб, покинув Португалию, не разгласил бы гви­нейских секретов, ведь все, что касалось последних от­крытий у юго-западных берегов Африки, португальская корона хранила в великой тайне.

Португальский хронист Гарсиа де Ризенди утверждал, что тайна эта соблюдалась весьма строго: однажды ко­роль Жуан II приказал устранить двух португальских перебежчиков, укрывшихся в Севилье, ибо им были ве­домы новые пути в Гвинею.

Одного из них агенты Жуана II прикончили в каком-то севильском кабаке, другому зашили рот и в таком виде доставили в Лиссабон, после чего беглеца казнили злой казнью.

Но на Колумба никто не покушался в темных пе­реулках Севильи и Кордовы, ему не зашивали рта се­ребряной проволокой расторопные шпионы короля Жуа­на. Государь этот после отъезда Колумба из Португалии состоял с ним в переписке и разрешил ему посетить Лиссабон в 1488 году.

Поэтому надо полагать, что хоть Колумб и без оглас­ки покинул Португалию, но поступил так лишь потому, что счел необходимым ознакомить со своим отвергнутым проектом ближайших соседей короля Жуана. И одновре­менно избавиться от лиссабонских кредиторов, имена ко­торых он вспомнил на смертном одре.

Он взял с собой семилетнего сына Диего и отправил брата Бартоломе в Англию, в надежде, что тот заинтере­сует проектом западного пути короля Генриха VII.

Закончился очень важный этап в жизни великого мо­реплавателя. Девять португальских дет дали ему много: он стал опытным мореходом и автором проекта, который отвергли лиссабонские эксперты короля Жуана.

Португалия осталась позади, и началась полоса но­вых мытарств. Через огни, воды и медные трубы судьба будет протаскивать Колумба все семь последующих лет, быть может, самых тяжелых в его нелегкой жизни.

[32] В маргиналии № 860 к труду Энея Сильвия Пикколомини великий мореплаватель отметил, что «магистр Иосиф» провел эти наблюдения на одном из гвинейских островов 11 марта 1485 го­да и по возвращении в присутствии самого Колумба сообщил королю Жуану о своих определениях.

[33] Фернандо Колон приводит совершенно несостоятельную версию о коварном поступке Жуана II. Отказав Колумбу в его просьбе, король якобы послал по маршруту, намеченному в от­вергнутом проекте, каравеллу. Ее капитан вернулся ни с чем, а Колумба так обидели действия Жуана II, что он осердился и на «этот город Лиссабон, и на португальскую науку и ушел в Кастилию» (58, 65).