В львином логове

Адмирал ввел «Нинью» в устье Тэжу. В своих ни­зовьях эта река необъятно широка, левый ее берег был в ту пору пустынным, а на правой стороне стояла пор­тугальская столица, и почти до самого моря тянулись ее ближние и дальние пригороды. Корабли, прибывающие в Лиссабон, обычно отдавали якорь в его аванпорте, гавани Риштеллу, и именно сюда 5 марта 1493 года при­была «Нинья».

Адмирал немедленно уведомил о своем прибытии ко­роля Жуана II, известив его о своих открытиях. Глава экспедиции объяснил, по какой причине вынужден был зайти в устье Тэжу, и просил, чтобы король дозволил ему прибыть в Лиссабон и закупить кое-какие припасы.

От Риштеллу до Лиссабона было рукой подать, но король пребывал не в столице, а во временной резиден­ции, в монастыре Марии Благостной, от которого до Лис­сабона было миль сорок.

Уже 14 лет Португалия и Кастилия жили в мире, но это был худой мир, который, впрочем, лучше доброй ссоры. Отношения между Жуаном II и Католическими Королями были весьма натянутыми, и появление «Ниньи» вызвало немалую озабоченность у местных властей. Слу­чилось, что как раз в эти дни в Риштеллу стоял огром­ный боевой корабль португальского флота и командовал им прославленный мореплаватель Бартоломео Диаш. С Диашем у Адмирала произошла крупная размолвка: португальский флотоводец потребовал, чтобы Адмирал отдался в его руки и под конвоем проследовал на берег; этот ультиматум был категорически отвергнут, и после того как Диаш ознакомился с полномочиями главы экспедиции, последнему была предоставлена свобода действий.

Три дня «Нинья» простояла в Риштеллу в ожидании ответа от Жуана II. Весть о прибытии кастильского ко­рабля, побывавшего у берегов неведомых заморских зе­мель, быстро дошла до Лиссабона, и оттуда в Риштеллу потянулись толпы любопытных горожан. Хотя Адмирал и наказал своим спутникам не слишком распростра­няться о совершенных открытиях, но морякам трудно было удержать язык на привязи. Кроме того, крайне возбудил лиссабонцев вид заморских пленников. Таких людей они еще не видели, а ведь за последние сорок лет кого только не привозили из дальних стран португаль­ские работорговцы.

8 марта пришел ответ от короля. Жуан II просил Адмирала явиться в королевскую резиденцию.

Это приглашение отнюдь не обрадовало Адмирала. Ему был ведом крутой нрав короля, и он понимал, что Жуану II не придется по вкусу сообщение о великих открытиях, совершенных тем самым генуэзским выходцем, предложения которого дважды были отвергнуты в Лиссабоне.

С грозой, чумой и королями не спорят. После полудня

8 марта Адмирал отправился к Марии Благостной. Он захватил с собой трех индейцев, образцы диковинных заморских растений и золотые вещицы, приобретенные на Кубе и Эспаньоле.

Переночевав в городке Саковене, Адмирал утром 9 марта прибыл в монастырь Марии Благостной.

О встречах с королем сам Адмирал говорит в весьма сдержанных тонах, не очень много на этот счет удалось разузнать и Лас Касасу. Зато достаточно подробно эти события описал их очевидец, секретарь и историограф Жуана II Руи да Пина, а с его слов еще один отчет об аудиенции в монастыре Марии Благостной составил португальский хронист Гарсиа ди Ризенди, труд которого был известен Лас Касасу.

Король встречался с Адмиралом дважды или триж­ды. Первая аудиенция прошла не очень гладко. Когда ко­роль поинтересовался, не в гвинейской ли стороне совер­шил свои открытия Колумб, великий мореплаватель за­явил, что плавал он совсем в другие края и хотя своими глазами не видел португало-кастильские трактаты о разде­ле сфер в Море-Океане, но убежден, что эти соглашения им не были нарушены. А затем Адмирал дал понять Жуану II, что тот совершил большую ошибку, когда от­верг проект плавания в страну Сипанго западным путем. Руи да Пина отмечал, что Адмирал говорил очень резко, подчеркивая при этом, что открыл он несметно богатые земли, которые достанутся теперь не Португалии, упу­стившей благие возможности, а Кастилии.

По окончании первой аудиенции царедворцы Жуа­на II посоветовали королю убить Адмирала, причем одни рекомендовали расправиться с наглым генуэзцем открыто, другие же считали, что удобнее это сделать тай­ком, дабы в гибели Колумба не могли обвинить порту­гальского монарха.

Жуан II, однако, был мудрее своих советников. Он понял, что расправа с Адмиралом никакой пользы и вы­годы португальской короне не принесет. Весть о новых открытиях неизбежно дойдет до Кастилии, Адмирала ви­дели в Лиссабоне не только тысячи верноподданных ко­роля Жуана II, но и иноземные послы, и агенты коро­левской четы.

Король рассудил верно, О прибытии Адмирала в Лис­сабон уже на следующей неделе знали в Кастилии. Гер­цог Мединасели 19 марта 1493 года писал об этом кар­диналу Педро де Мендосе. «Нинью» можно было пустить ко дну 4 марта, но 9 марта не имело смысла топить этот корабль и убивать Адмирала Моря-Океана.

И король сдержал ярость: на второй аудиенции он вел себя как радушный хозяин, оказывая неслыханные ми­лости нежеланному гостю. Адмиралу разрешено было си­деть в присутствии Жуана II — привилегия, которой удостаивались лишь принцы крови и самые знатные маг­наты.

На этой аудиенции приключилось событие, которое невероятно изумило всех присутствующих. На особом по­мосте Адмирал выставил живые экспонаты — пленных индейцев. Король велел принести сосуд с сухими боба­ми, бобы были рассыпаны на помосте, и затем Жуан II попросил индейцев наглядно на этих бобах продемонстри­ровать ему, сколько имеется островов в их родном краю и как они расположены. И тогда индеец Диего разложил бобы в определенном порядке, и на помосте возникла карта-макет новооткрытых земель.

11 марта король отпустил Адмирала, и день спустя, посетив по пути португальскую королеву донью Леонор, командир экспедиции вернулся на «Нинью». Ему уда­лось без ущерба для себя вырваться из львиного ло­гова.

Путь в Кастилию был теперь открыт.