Заговор Берналя де Писы и поход в Сибао

Между тем в Изабелле после ухода флотилии Торреса положение явно ухудшилось. Съестные припасы были на исходе, лихорадка свирепствовала еще сильнее, чем в пер­вый месяц сидения на здешних болотах. Адмирал, кото­рого еще в январе одолевали тяжелые приступы лихо­радки, в феврале и марте был прикован к постели, состоя­ние его внушало опасения лекарю Чанке.

Смутьяны подняли головы. Они, не таясь, устраивали свои сборища, они на всех перекрестках поносили Адми­рала, обвиняя его в дурных умыслах против колонистов. «Хотим в Кастилию!», «Долой Адмирала!» — таковы бы­ли призывы мятежно настроенных поселенцев, причем явственно ощущалось, что их действиями руководит опыт­ный и коварный интриган.

В начале марта зачинщика смуты удалось вывести на чистую воду. Им оказался «эконом всех островов и всех Индий», ставленник Фонсеки, Берналь де Писа. Заговор­щики должны были овладеть оставшимися кораблями, за­хватить остатки провианта и бежать в Кастилию, бросив на произвол судьбы не только Адмирала, но собственных товарищей.

Когда корабли входят в гавань, места, где отдаются якоря, обозначаются деревянными поплавками — том­буями. Томбуи не могут оторваться от якорей, их удер­живают крепкие тросы — буйрепы.

До марта 1494 года никто и никогда не использовал томбуи в качестве сейфа. Но Берналь де Писа, будучи человеком изобретательным, один из томбуев приспосо­бил для хранения секретных бумаг. Каким-то образом заговорщика удалось выследить, и томбуй с его содержи­мым был доставлен Адмиралу. Выяснилось, что Берналь де Писа прятал в этом плавучем сейфе не только списки своих единомышленников, но и донос на Адмирала. Расчет главы заговора был прост: по прибытии в Касти­лию он тут же доказал бы Фонсеке и их высочествам, что Адмирал предатель и мятежник и от него пришлось увести корабли, посадив на них преданнейших слуг их высочеств, слуги же эти могут засвидетельствовать, что злонамеренный генуэзец готов изменить Католическим Королям и стать независимым государем.

«Это был, — писал Лас Касас, — первый мятеж, завя­завшийся в Индиях, и его удалось погасить прежде, чем он разразился. И, должно быть, отсюда и начались споры между Адмиралом и его преемниками с теми лицами, кото­рых посылали в Индии короли и которые, как это будет сказано дальше, причинили величайший вред» (77,1,367).

Берналь де Писа несколько опередил ход событий и действовал при этом слишком грубо, но весьма показатель­но, что королевская чета отпустила этому негодяю все его грехи. Адмирал не решился вздернуть заговорщика на рею и отправил его в Кастилию, а там кое-каких щук охотно выпускали в воду...

12 марта 1494 года Адмирал во главе своего войска вышел из Изабеллы и направился в глубь острова. Это бы­ла не мирная экспедиция, а боевой поход. В страну Сибао двинулась походная колонна, в ее авангарде трусили на отощавших лошадях двадцать конников, закованных в стальные доспехи, за ними двигалось четыреста пехо­тинцев.

Эспаньолу из конца в конец пересекают четыре гор­ных хребта. Между исполинскими грядами зажаты плодо­родные долины, выше Карпат вздымаются Центральные Кордильеры — становой хребет Эспаньолы, чуть пони­же — горы Северные Кордильеры, которые тянутся вдоль северного берега острова. Страна Сибао лежала в широ­ком межгорье; чтобы пройти в нее, надо было пересечь могучую гряду Северных Кордильер. В межгорье правил касик Каонабо, с ним, себе на горе, уже сталкивались первопоселенцы из крепости Навидад.

Адмирал провел свое войско через узкий проход в Се­верных Кордильерах — ущелье, которое он назвал Воро­тами Рыцарей.

А три дня спустя отряд добрался до предгорий Цент­ральных Кордильер. Это и была страна Сибао, и путь Адмирал теперь держал через бесплодные холмы, усеян­ные камнями, между которыми пробивалась тощая и жест­кая трава.

Тут уже побывал Алонсо де Охеда, и все были убеж­дены, что в стране Сибао золота не меньше, чем песка на берегах андалузских рек. Увы, эти надежды не оправ­дались, хотя признаки золотых россыпей были налицо.

Многие соратники Адмирала приуныли: ведь золотых гор в Сибао обнаружить не удалось. Адмирал, однако, та­кого скептика назвал Фомой неверующим, и имя Фомы-апостола присвоили форту, который он велел заложить в стране Сибао. В форту Святого Фомы осталось пять­десят два воина, а комендантом этой крепости Адмирал назначил Педро Маргарита.

Отобрав пробы золотого песка, Адмирал пустился в обратный путь.

29 марта «Адмирал возвратился в Изабеллу, где застал людей в состоянии сильного утомления. Многие умерли, немало людей хворало, а те, которые были здоровы, осла­бели от недоедания и опасались, что их постигнет еще более тяжелая участь. Тягостно и плачевно было их со­стояние; и скорбь и сострадание являлись при виде край­ней нужды и мук, которые испытывало большинство жителей Изабеллы» (24,317).

Адмирал все же нашел выход из положения. В Сибао и в соседней плодородной долине Вега-Реаль его люди были на «подножном корму», там они не испытывали голода. И он решил всех поселенцев, могущих ходить, отправить в форт Святого Фомы. 9 апреля Алонсо де Охеда повел туда четыреста человек.

Это было единственно возможное решение, но, спасая колонистов, Адмирал разжег пламя истребительной вой­ны, жертвой которого стали индейцы. Покидая Кастилию, Алонсо де Охеда дал себе зарок: разбогатеть во что бы то ни стало и как можно скорее. Своими былыми подви­гами он стяжал славу отважнейшего рыцаря Испании.

Его безудержная смелость, его боевое мастерство (он был непревзойденным наездником, блестящим стрелком и превосходно владел шпагой и мечом) вызывали восхище­ние у всех колонистов. Он способен был на героические поступки и черные дела, мужество и доблесть уживались в нем со звериной жестокостью. Своих соратников оп презирал, индейцев людьми не считал[67].

Спустя день в Изабеллу прибыла странная процессия: несколько воинов сопровождали группу индейцев, зако­ванных в кандалы. Охеда давал о себе знать. В одном селении он внезапно схватил местного касика и его ро­дичей, надел на них цепи и отправил к Адмиралу. Ко­му-то в том же селении Охеда отрубил уши. А вскоре выяснилось, что повод для расправы оказался ложным. Тем временем Охеда не спеша шел к крепости Святого Фомы, и над благодатной долиной Вега-Реаль занималось багровое зарево. Горели индейские селения, «добрые хри­стиане» жгли и разоряли земли касика Каонабо. Прошло десять дней, и все межгорье поднялось против кастиль­ских обидчиков. Адмирал послал гонцов в форт Святого Фомы. Он приказал Педро Маргариту подавить мятеж. А в Изабелле вся полнота власти перешла к Совету пяти, во главе которого Адмирал поставил своего брата Диего. Вице-король и правитель Индий покинул свою резиден­цию. На трех кораблях он 24 апреля вышел в море и взял курс на запад. Адмирал отправился на поиски стра­ны Великого хана, а искать ее он снова решил на бере­гах Кубы.

[67] Дерзостным подвигом он незадолго до отъезда в Новый Свет покорил всю Севилью. На глазах королевы Охеда пере­прыгнул с вершины Хиральды, колокольни кафедрального собо­ра, на верхушку высокого дерева и снова перемахнул на Хиральду.