Каменный рубеж

Итак, в область, о которой мы не сомневались, что она яв­ляется настоящим центром жизни современных кубинских индей­цев, к западу от Сан Андреса, мы не проникли. Мы отступили сначала в Монте Верде, затем — до Фелисидад де Ятерас, а отту­да вернулись на нашу исходную базу в Гуантанамо. Здесь мы до­полнили свое снаряжение, досыта наелись, взяли новые припасы и на третий день утром тронулись снова в путь, чтобы проникнуть в неприступную область с другой, южной стороны. Горная доро­га была еще хуже, чем та, первая, которая вела час на Фелисидад де Ятерас. Самый же ужасный отрезок ждал нас там, на границе неприступных гор, где дорога взбирается по страшным каменным ступеням на высоте двухсот — трехсот метров над стремниной бурного потока Ятераса.

В названии рубикона этой второй части нашей экспедиции тоже имеется слово «смерть», Только на сей раз не перевал, а Поворот мертвых. Но это не только повороты той дороги, кото­рая делает из Поворота мертвых врата ала индейской земли. Гораздо более опасны те каменные ступени, на которых машина буксует, а буксование — это значит свободное падение с этих трех сотен метров и потом, конечно, смерть на каменных поро­гах пенистой реки.

Водители, которые в силу своей профессии обязаны въезжать и съезжать с этой смертной лестницы, ведут, естественно, точ­ный учет жертв Поворота мертвых. В нынешнем году в Ятерас свалилось ровно четырнадцать машин. Пятнадцать — это дья­вольски круглая цифра. Будем мы пятнадцатыми? Путумайо Кид не хочет. Отказывается вести машину. Тут ничего странного нет. При восхождении на каменную лестницу даже стоит дом, в котором живет шофер, своего рода лоцман, который проводит машины через Поворот мертвых. Мы его нанимаем, и за руль садится новый водитель. Пятнадцатыми мы не стали.

В отличие от нашего первого пути в горы, где подъем был хотя и значительным, однако не очень резким, здесь, на втором маршруте, низменность отделена от гор крутой каменной стеной. А наверху все другое: климат, ландшафт и главное — жители. Вся эта территория совершенно замкнута, отделена от осталь­ной части Кубы могучими преградами. Преградами, которые пять столетий защищали тех, которых я пришел сюда искать,— корен­ных индейцев Кубы.

Теперь, когда я уже знаю от Гойи и от десятков других ин­дейских информаторов ряд эпизодов из истории ятерасов, могу попытаться представить, как эти последние индейцы Кубы спас­лись. Они ушли в горы очень скоро после первой встречи с белы­ми. Конечно, какое-то время до ухода они все же имели контак­ты с испанцами. Доказательства? Их несколько. Первое из них заключено в самих именах ятерасских индейцев: Рамирес и Ро­хас. Посмотрим, о чем говорят эти имена.

Рохас, точнее говоря, Мануэль де Рохас, имя которого при­няла одна половина ятерасских индейцев, был двоюродным бра­том завоевателя Кубы Диего де Веласкеса. Он пришел на Кубу с первыми конкистадорами, а позже стал самым высшим влады­кой на Кубе —он был назначен губернатором острова.

Приблизительно в то же время {в 1528 году) первым еписко­пом Кубы и официальным «защитником индейцев» становится Мигель Рамирес. Этот высший духовный функционер осчастли­вил своим именем вторую половину восточнокубинских индейцев.

Ятерасские индейцы, Рохасы и Рамиресы, приняли, следова­тельно, от главных властителей Кубы свои нынешние испанские фамилии. А главное — они приняли от завоевателей их язык. По­скольку же потом индейцы укрылись в свои недоступные горные укрытия, язык, на котором они сегодня говорят, сохранил некото­рые весьма устаревшие черты. В одной индейской хижине я был, например, свидетелем, как молодой индеец, который вошел в комнату, попросил сначала главу семьи благословить его, как это делалось в Испании несколько сот лет назад. А патриарх ему от­ветил: «Asi sea!» (Восстань же!) Я спросил, как ответить стар­шему, уважаемому мужчине или женщине. Ответ должен зву­чать: «Dios te bendida!» (Благослови тебя бог!)

После короткого периода контактов с испанцами, следами которого являются и эти древние обороты в языке, ятерасскне индейцы ушли в горы. Не хотели гнуть спину на полях помещи­ков, не хотели умирать в медных шахтах Эль Кобре, Эль Криста и Альто Сонга. Их укрыли горы. Каменная стена, за которой они скрылись, была для испанцев непреодолимой.

Индейцы установили на более чем четыре столетия между своими селениями и остальной Кубой, где господствовали коло­низаторы, границу, которую редко кто переступал. Ятерасские индейцы свою свободу тщательно охраняли, и это удавалось им весь долгий период испанского владычества на Кубе. Однако, когда жители остальной части Кубы начали бороться против ис­панского ига, ятерасы не присоединились к ним, опасаясь поте­рять и в этом случае свою независимость от всех. А когда на их территорию в начале первой кубинской войны за независимость (так называемая «война десяти лет») вступили отряды кубин­ских патриотов, индейцы боролись против них, пока, наконец, не изгнали со своей земли.

Также враждебно вели себя ятерасы по отношению к кубин­ским патриотам во время второй освободительной войны (1895 год). Именно индейцы из Ятераса перебили экипаж судна «Онор», одного из экспедиционных кораблей, на которых на ост­ров тайно переправлялись кубинские патриоты из эмиграции. А когда потом вступили в индейские горы повстанцы Мамби, Масео и Флоро Кромбете, которые хотели оттуда вести борьбу против испанцев, индейцы не давали им покоя и непрестанно на них нападали. Так индейцы стали, не понимая этого, помощни­ками испанских колонизаторов в их борьбе против освободителен Кубы. В беспощадной защите своей земли убили здесь тогда ятерасы и одного из самых знаменитых повстанцев — Флоро Кромбете.

Так и кубинское буржуазное государство, рожденное на кро­ви тысяч патриотов, не сумело включить в свою территорию эту удивительную «индейскую республику» и горах. Это был все еще неприступный и непознанный мир. Когда во время правления президента Альфредо Сайаса кубинские войска попытались впер­вые вступить на эту иидейскую территорию, ятерасы оказали им у Каухери решительное сопротивление, в бою убили несколько солдат, а десятки других ранили. Самая серьезная попытка ку­бинской армии силой захватить этот индейский мир опять, сле­довательно, кончилась победой индейцев.

Только в годы второй мировой войны наконец наступает не­кое неофициальное перемирие между индейцами и остальной Кубой. В тот период на эту чисто индейскую территорию прихо­дят, по-видимому, и первые неиндейцы. Тогда, например, посетил деревню Ла Эскондида ливанский араб Хедиак, отец Хуана Хедиака, в чьем поврежденном циклоном доме мы потом органи­зовали свою базу.