Адена и Хоупвелл: монументальное наследие

"Это было мистическое, сверхъес­тественное ощущение", — вспоминал Уоррен Кремер свой полет на вертолете над национальным заповедником Коконино в Аризоне. Кре­мер любил бродить по Коконино, но не только суровая красота здеш­них мест, причудливое разнообразие ландшафтов, сочетание пустыни, каньонов, величественных гор и альпийских лугов привлекали его. По огромной территории заповедника разбросаны руины тысяч до­исторических сооружений, оставленных древними обитателями этого региона. Именно такой едва уловимый след давно ушедшего народа сделал незабываемым тот полет Кремера летним днем 1991 года.

- Этот 2000-летний маунд. возвышаю­щийся на юге цен­тральной части Огайо, скрывает в себе погребения ин­дейцев культуры Хоупвелл — древ­них обитателей ре­гиона. Он является частью индейского некрополя (площа­дью 0,5 гa), назван­ного Маунд-Сити.

Солнце уже клонилось к горизонту, но пилот согласился в последний раз облететь отдельно стоящую гору из красного песчаника, возвышавшуюся над равниной на 360 метров. Она прикрывала древ­нюю каменную постройку, несколько ярусов которой занимали не ме­нее трети высоты отвесного склона. Вертолет находился прямо над домом, в 180 метрах от крыши верхнего яруса, когда взгляд Кремера выхватил из монотонной красноты скалы черный провал входа в пе­щеру. На уступе перед ним лучи заходящего солнца вырисовывали силуэты трех огромных глиняных сосудов.

Кремер сразу понял, что наткнулся на нечто сенсационное. "Кувшины пролежали здесь, вероятно, 700 лет", — отмечал он с благоговейным трепетом. "Но пещера была расположена так, что ее невозможно было увидеть ни с земли, ни с вершины горы. Пять лет назад я был на расстоянии 136 метров от нее, но мне и в голову не могло прийти, что она где-то рядом. Мы и с вертолета могли ее не заметить, окажись мы там рядом в любое другое время дня — помогло лишь удачное освещение". О своем открытии Кремер немедленно сообщил администрации заповедника.

Через некоторое время оснащенная лестницами и ве­ревками группа археологов преодолела отвесную стену и приступила к обследованию пещеры. В дополнение к трем красновато-коричневым сосудам, которые Кремер заметил с вертолета, в пещере были обнаружены еще два кувшина, а также корзины и другие предметы, созданные человеком. Исследователи поняли, что являются первыми посетителями этого места, с тех пор как оно много веков назад было оставлено своими обитателями. Один из археологов, Петер Пиллес, позднее признался, что ощутил себя в тот момент "забравшимся в чужую кухню в отсутствие хозяина".

Разумеется, ценность найденного едва ли можно вы­разить в денежном эквиваленте, тем не менее Пиллес го­ворит об исключительной важности" этого тайника. Глиняные кув­шины, вместимостью почти 30 галлонов, являются одними из самых больших доисторических сосудов, когда-либо найденных в Аризоне в неповрежденном виде. Можно почти с абсолютной уверенностью ска­зать, что они принадлежали обитателям многоярусного дома, распо­ложенного далеко внизу. Пещера, вероятно, использовалась в качестве кладовой, а в кувшинах хранились запасы драгоценной в этом за­сушливом регионе воды.

В момент открытия. В 1991 году пасса­жир вертолета, облетающего националь­ный парк Коконино в Аризоне, сфотогра­фировал три больших глиняных кувшина у входа в пещеру и отвесной скале (верх­няя фотография). На этом месте они пролежали около 700 лет. Исследовав­шие пещеру ученые, в том числе амери­канский археолог Петер Пиллес (нижняя фотография), определили, что сосуды и другая домашняя утварь, обнаруженная здесь, принадлежали индейцам синагуа. Они покинули эту местность около 1400 года н. э.

Эксперты определили, что сосуды изготовлены в период между 1250 и 1350 годами нашей эры индейцами синагуа и относятся к типу керамики Тузигут Плейн. Исследователи надеялись, что анализ иссохших остатков древних продуктов, обнаруженных в кувшинах и непосредственно в пещере, даст новый ключ к пониманию образа жизни синагуа. Само слово "синагуа'' переводится с испанского как "лишенное воды". Индейцы этой культуры использовали различные способы безирригационной обработки земли. И они добивались уро­жаев от этой скудной почвы, на которой возделывали бобы, злаки и тыкву. Ведя оживленный обмен товарами и идеями с соседними культурами, их общины процветали в районе современного города Флагстафф на протяжении почти восьми столетий.

Около 1400 года по непонятным пока причинам синагуа по­кинули свои высотные дома и слились с окрестными общинами. Было бы неправильно сказать, что они исчезли. К ним восходят современ­ные индейские племена, населяющие этот регион. Но как особое ку­льтурное образование Синагуа канула в Лету задолго до открытия Америки Колумбом, предоставив археологам копаться в причинах ее расцвета и упадка.

Синагуа — только одна из длин­ного списка древних американ­ских культур, которые расцветали и гибли до того, как европейские переселенцы объявили Новый Свет своим владением. Эти культуры не оставили записей о своих достижениях, обычаях, религиозных ве­рованиях и повседневной жизни. Мы даже не знаем, как они сами себя называли. Поэтому археологи давали культурам имена, исходя из особенностей среды обитания, подобно Синагуа, или по названию богатой археологическими находками местности.

К счастью, сохранились материальные свидетельства сущест­вования этих удивительных культур. В основном это внушительных размеров сооружения, заставляющие задуматься о могуществе их соз­дателей. Но многое могут рассказать и небольшие находки — фраг­менты керамики, корзины, человеческие кости, каменные наконечники копий, зерна, пыльца растений и даже остатки пищи, приготовленной несколько столетий назад. С их помощью ученый с дотошностью детектива воссоздает картину жизни реальных людей, скрытую за безмолвными предметами.

Современному специалисту по древним цивилизациям нет не­обходимости доказывать, что территория Соединенных Штатов вме­щает в себя широкий спектр высокоразвитых доколумбовых сообществ. Это было и так очевидно. Еще в XVI веке испанские охотники за сокровищами, такие, как Эрнандо де Сото на юго-востоке и Фран­сиско де Коронадо на юго-западе, сталкивались как с древними руи­нами некогда процветавших поселений, так и с живыми потомками их создателей. Но интересы конкистадоров были направлены на по­иски золота, а не на научные изыскания — иначе бы они не остались с пустыми руками.

Двумя столетиями позже волны переселенцев из Европы хлы­нули с Атлантического побережья на запад, в районы, которые счи­тались дикими и необжитыми. Но вместо этого они обнаружили следы активной человеческой деятельности, куда более значительной, чем можно было ожидать от сравнительно небольшого числа индейцев, населявших эти территории. Массивные земляные сооружения любых очертаний — пирамиды, конусы, холмы, расположенные уступами террасы и фигуры животных, создание которых требовало многоднев­ного упорного труда — рассыпаны по ландшафтам к западу от Ап­палачей. Их точное количество узнать невозможно, так как многие были разрушены плугом фермера, размыты реками или поглощены городской застройкой, прежде чем их смогли хоть как-то обследовать. Но без преувеличения можно сказать, что их число достигало сотен тысяч. Разумеется, древняя Америка по количеству своих пирамид значительно превосходила Египет фараонов. Одна из них — до сих пор возвышающаяся в штате Иллинойс — даже имеет большую пло­щадь основания, чем великая пирамида Хуфу. Вокруг этого ритуаль­ного центра, сооруженного из земли, в XII веке располагался шумный город. В нем насчитывалось 12 тысяч жителей — столько же, сколько в Лондоне той эпохи. Этот город обладал прочными связями с дру­гими поселениями. Некоторые из них находились в сотнях километров от его деревянных палисадов.

Позже, когда пионеры достигли засушливых областей на юго-западе континента, они были поражены великолепными творениями других туземных культур, которые при возведении своих грандиозных сооружений предпочитали камень. Предметы из дерева, кожи, тканей и перьев, подверженные гниению во влажном климате восточных лес­ных массивов, здесь дошли до нас неповрежденными, изумляя кра­сотой и сложностью своего исполнения. Техническая мысль древних обитателей этих земель достигла значительных высот. Сохранившиеся участки ирригационных каналов доказывают, что некогда пустыня бы­ла превращена умелыми руками в цветущий край.

Позднейшие археологические исследования показали, что эти земледельцы были также выдающимися художниками. Созданные ими керамические изделия признаны одними из красивейших в мире, а по технике гравировки они, по крайней мере, на четыре столетия опередили европейских мастеров эпохи Возрождения. Преобладающая в регионе культура получила название Анасази. Ее следы, впере­мешку со следами других культур, можно встретить на огромной Территории. До сих пор в каталоги вносят все новые предметы, относящиеся к этой культуре. Самым выдающимся ее достижением является, несомненно, сооружение скальных жилищ, взбегающих ус­тупами по отвесным склонам гор на головокружительную высоту. Один из таких потрясающих комплексов, высотой в пять этажей и состоящий из 800 комнат, со времени своей постройки в XII веке и до 80-х годов XIX века сохранял титул крупнейшего жилого дома в мире.

• Поселения культуры Адена
• Поселения культуры Хоупвелл
• Поселения культуры Хоупвелл в Огайо
• Поселения культуры Миссисипи
• Поселения культуры Миссисипи Каддоа
• Поселения культуры Миссисипи Онеота
• Поселения типа Древний Форт

На карте показаны восточные регионы Соединенных Штатов, в которых на протяжении двух тысячелетий развива­лись три отдельные группы строителей маундов (на карте они показаны с помо­щью условных обозначений). Изобилие природных ресурсов и легко обрабатывае­мые почвы обусловили их расселение по долинам рек. С 500 г. до н. э. до I века н. э. индейцы Адена (зеленый цвет) за­нимали центральную часть долины р. Огайо, от юго-востока Индианы до юго-запада Пенсильвании. Индейцы Хоуп­велл (красный цвет), культура которых достигла своего пика между 50 г. до н. э. и 400 г. н. э., также жили по бере­гам Огайо, но при этом получали това­ры и сырье из многих отдаленных рай­онов материка. С 800 г. н. э. до покорения европейцами индейцев культу­ры Миссисипи — строителей великих храмовых маундов — те процветали вдоль Миссисипи с ее притоками и на юго-востоке (голубой цвет).

Как и сотворенные человеком чудеса на юго-западе США, мириады земляных сооружений на востоке должны были оказывать на граждан молодой страны впечатление, подобное впечатлению от храмов, дворцов и руин Старого Света. В 1848 году редактор одной из газет писал о скоплении маундов и насыпей в Ньюарке (Огайо): "Посетителя, впервые попавшего на древнюю аллею, не покидает ощу­щение благоговейного трепета, какое он мог бы почувствовать, проходя через порталы египетского храма".

Белая известь помогает разглядеть очер­тания этого маунда, расположенного на северо-востоке Айовы. С воздуха хорошо видно, что по форме он напоминает мед­ведя. Это одно из многих земляных соору­жений, имеющих форму животных, на территории Айовы, Висконсина и Минне­соты. Они были возведены примерно меж­ду 650 и 1200 гг. н. э. Подобно маунду с очертаниями медведя, соседние округлые и продолговатые маунды могли выпол­нять функции символов или были места­ми погребений.

Регион к западу от Алегайнских гор (часть Аппалач), с пау­тиной кристально чистых рек, плодородными низменностями и бес­крайними лесами, сначала казался пионерам практически не обжитым. Но продвигаясь в конце XVIII века все дальше на Запад, посе­ленцы были поражены возникающими перед ними одно за другим земляными сооружениями всевозможных форм — от небольших ко­нусообразных маундов до сложных композиций из валов и насыпей. Монументы из земли, плод совместных усилий больших групп людей, были сконцентрированы в долине реки Огайо. Их количество в этом месте оценивается примерно в десять тысяч. Но, как скоро стало ясно, они располагались и на других территориях. Район их распространения — от Канады и западной части Нью-Йорка до Небраски и вдоль побережья Мексиканского залива от Флориды до восточных районов Техаса.

Эти курганы возбуждали любопытство первых поселенцев. Не­которые из этих курганов напоминали по форме очертания животных или птиц; другие имели форму геометрических фигур: восьмиугольников, кругов и квадратов; третьи представляли собой усеченные пирамиды с разровненными площадками наверху. Постройки на вершинах холмов, похожие на форты с их толстыми стенами и насыпями, казалось, стояли безмолвной стражей, ожидая нападения давно забытых врагов.

Заинтригованные фермеры вонзили лопаты в некоторые соору­жения — и ничего не нашли. Но не все маунды обманывали ожи­дания искателей кладов, многие, особенно конические, содержали в себе керамику, орудия труда, ювелирные изделия, оружие, человече­ские останки. Предметы были явно предназначены для сопровождения умерших во время их путешествия в загробный мир.

Большое земляное сооружение, расположен­ное в лесу у кромки фермерского поля (штат Айова), изображает летящую птицу. Большинство птиц, медведей и стилизованных ящериц, сооруженных строителями маундов, возвышаются над землей всего на метр, но в длину они мо­гут иметь до 30 метров.

Одним из самых аккуратных из ранних археологов-любителей был Томас Джефферсон — хорошо образованный и разносторонний человек. Накануне 1781 года этот неутомимый государственный дея­тель, архитектор и ученый из штата Вирджиния произвел раскопки небольшого погребального маунда около своего дома в Монтичелло. Его техника предвосхитила методы профессиональных археологов, появившиеся столетием позже. Сначала он прокопал разведочную траншею, чтобы получить предварительное представление о струк­туре маунда, уделяя пристальное внимание стратификации (распре­делению по слоям) человеческих костей, которые он выкапывал. Останки были разбросаны в таком беспорядке, что, как писал Джефферсон, "создавалось впечатление, будто их высыпали без разбора из мешка или корзины". Он предположил, что маунд мог содержать до тысячи скелетов. Но чьих? Джефферсон, изучавший в отрочестве традиционные знания индейцев, не имел ни малейшего сомнения, что этот и другие вирджинские маунды были созданы американскими индейцами.

Некоторые соотечественники Джефферсона соглашались, что индейцы могли построить маунды в Вирджинии или в более за­падных областях, однако большинство считали это преувеличением. Многие сооружения были ошеломляющих размеров, и их возведение требовало огромного количества хорошо организованных рабочих. В основном поселенцы долины реки Огайо недооценивали прежних обитателей этих мест. В ре­зультате получила распростра­нение идея, что индейцы не обладали ни желанием, ни мастерством, чтобы осущест­вить такие огромные инженер­ные проекты.

Несмотря на общее мне­ние, непредвзятое исследование, проведенное одним человеком, показало, что маунды были слишком древними, чтобы яв­ляться творениями непосредст­венных предков современных индейцев. Манассия Кутлер, проницательный священник из Массачусетса, в 1788 году при­был в новый поселок Мариетта на реке Огайо и обнаружил срубленные деревья на комплек­се маундов площадью примерно в 1,5 гектара. Он вполне логично предположил, что деревья могли вырасти только после того, как это место было заброшено. По числу годовых колец на срезе ствола дерева он определил, что возраст маундов составляет от 400 до 1000 лет. И хотя он несколько ошибся, с научной точки зрения его метод для того времени был безупречен. Вполне вероятно, что это была первая в истории археологии попытка датировки с помощью древесных колец — зачатки дендрохронологии (стр. 90—91).

В начале XIX века миф о строителях маундов прочно уко­ренился в умах американских романтиков. Отвергая возможность то­го, что эти грандиозные земляные сооружения возвели простые индейцы, они изобрели высшую доисторическую расу, ныне исчез­нувшую с лица земли. Любители и ученые-профессионалы, используя древние тексты и свое собственное богатое воображение, объявляли строителями маундов самые разные древние народы: от викингов и англосаксов до греков, римлян, финикийцев и даже легендарных де­сяти колен Израилевых (ошибка у автора: колен Израилевых двенадцать, а не десять. — Примеч. ред.). От их внимания не ускользнул практически ни один народ Старого Света, который хоть когда-нибудь соорудил нечто похожее или чьи тексты упоминают о возведении неких "высоких мест". Ни один. Кроме индейцев, ра­зумеется.

Хотя некоторые версии об "исчезнувшей расе содержали идею о переселении строителей маундов в Мексику, где ими были созданы высокоразвитые цивилизации, большинство изображало более печальный исход. Многие авторы полагали, что культура строителей маундов была уничтожена дикими племенами аме­риканских индейцев. В 1832 году Уильям Каллен Брайант в своей поэме "Прерии" писал: "Пришел чужак — бро­дячий мир племен, воинственных и лютых; Строители Холмов исчезли из долин. Все кончено. Лишь бренные останки хранят курганы те".

Необычность и таинственность привлекала к маундам многочисленных исследователей. И хотя они пытались найти подтверждение существующим мифам, их работы тем не менее закладывали основы современной американской археологии. Прекрасным ученым оказался археолог-любитель Калеб Атвотер. Он проводил раскопки поселения Сиркльвилль в Огайо, назван­ного так из-за двух круглых концентрических земляных сооружении, примыкающих к ограде городка. В то время как многие маунды ис­чезали под плугом фермеров, Атвотер систематично изучал, измерял и наносил на карту те, которые сохранились. В 1820 году он опуб­ликовал их детальное описание.

Атвотер был старательным и методичным топографом маундов, но в трактовке их происхождения он склонялся к романтической версии. Он считал, что строители маундов пришли из Индии, частично обосновывая это тем, что жители этой страны располагают свои святи­лища по берегам рек. В качестве подтверждения он приводил находку из маунда в Теннесси — глиняный сосуд, неверно истолковывая его как изображение трехголового идола, представляющего почитаемую в Индии троицу божеств. И хотя в наши дни его теория кажется смешной, многие эксперты (в частности, Стивен Уильяме из Гарварда, один из ведущих специалистов по маундам) по достоинству оценили широту исследований Атвотерта и ту тщательность, с которой он их проводил.

Десятилетием позже в Филадельфии выдающийся врач Сэмю­эль Г. Мортон начал изучать черепа строителей маундов. Пытаясь определить, существовали ли какие-либо различия в объеме черепной коробки у представителей разных рас, Мортон собрал коллекцию из 968 человеческих черепов для своих исследований. Будучи пионером в области физической антропологии, он определил 10 различных тех­нических приемов для изучения черепа, включая наполнение его гор­чичными зернами для определения объема.

Сравнив восемь черепов, обнаруженных в маундах, с шестью черепами современных индейцев, он заключил, что они принадлежали представителям одной расы. Хотя способ исследования далек от совер­шенства, вывод правилен. Однако, представляя это открытие в своей книге "Crania Americana" ('Американские черепа", лат.), вышедшей в 1839 году, Мортон не смог преодолеть инерцию мышления и написал, что строители маундов и индейцы принадлежали к одной расе, но к двум разным ее ветвям: цивилизованной — тольтекской, названной в честь ранних обитателей Мексики, которыми очень восхищались ацтеки, и варварской. Разумеется, индейцев он относил ко второй.

В течение следующего десятилетия два выдающихся археолога-любителя завершили эпохальное исследование самого сердца страны маундов. Работая в Чилликотэ (Огайо) под покровительством Американского этнологического общества, Эфраим Г. Сквайр, редак­тор местной газеты, и Эдвин Г. Дэвис, врач, открыли за период между 1845 и 1847 годами более 200 маундов и около 100 площадок, огороженных земляными валами. Они провели раскопки некрополя, площадью полгектара, расположенного по соседству с Маунд-Сити, содержавшего 23 погребальных маунда. Они тщательно следили за слоями, содержащими керамику, украшения и другие предметы. Ар­хеологи исследовали земляные сооружения, делая зарисовки и под­робные карты. Кроме того, они критически проанализировали работу Калеба Атвотера и труды других авторов по этому вопросу. "С самого начала, — писал Сквайр, — предвзятое отношение было отброшено. Все исследования проводились так, будто не было прежде ни увле­чения фантастическими теориями, ни вообще каких-либо знаний по этому предмету".

Полученные Сквайром и Дэвисом данные были опубликованы в 1848 году в качестве первого тома в серии книг по естественным наукам. Издание этой серии финансировал недавно созданный Смит­соновский институт. Результаты их исследований поразительны. Они почти полностью соответствуют представлениям современных археоло­гов. Так, например, они считали земляные сооружения геометрической формы отгороженными священными местами, выполнявшими религи­озные функции, и полагали, что строители маундов были искусными инженерами и математиками.

Рисунки этих двух ученых в наше время бесценны, так как многие из изображенных на них маундов с тех пор исчезли с лица земли. Эти тщательно и изящно выполненные рисунки (см. стр. 34—40) и по сей день служат для посетителей путеводителями по со­хранившимся в Огайо маундам. Книга Сквайра и Дэвиса "Древние памятники долины Миссисипи" привлекла к себе такое широкое вни­мание, что в 1849 году только что избранный президент США За­кари Тейлор назначил Сквайра, активно занимавшегося политикой, на дипломатический пост в Центральной Америке. Однако Сквайр не оставил и своего увлечения археологией.

Но несмотря на все это, миф о "Строителях Маундов" не собирался умирать. Даже Сквайр заключил, что земляные сооружения демонстрируют "гораздо более высокий уровень знаний, чем тот, ко­торым обладали племена охотников Северной Америки". Предметы из керамики и других материалов, извлеченные из маундов, значи­тельно превосходили по мастерству исполнения неуклюжие и лишенные изящества изделия индейцев, которых Сквайр определял как "дикие первобытные орды".

Почти до конца столетия эта тема обсуждалась как специа­листами, так и широкими массами. Преимущество в это время было на стороне Дж. У. Фостера, выдающегося геолога и президента Чи­кагской академии наук, который придерживался традиционной точки зрения. Предположить, что индейцы, "отличавшиеся жестокостью и вероломством", были создателями маундов, "почти так же абсурдно, как предположить, что они построили египетские пирамиды", — писал Фостер в 1873 году.

В конечном счете путь к истине проложили два влиятельных в американском научном мире исследователя. Джон Уэсли Пауэлл был ветераном Гражданской войны; после героического похода через Большой Каньон в 1869 году он был назначен директором Управ­ления геологии Соединенных Штатов. Занимаясь изучением американских индейцев и будучи страстным поклонником индейской культуры, Пауэлл сотрудничал со Смитсоновским институтом. В 1879 году он добился создания Смитсоновского отдела этнологии и возглавил его, продолжая руководить Управлением геологии. Эти две должности он совмещал вплоть до своей смерти в 1902 году.

Пауэлл стремился, чтобы Отдел этнологии, как и следует из его названия, проводил исследования существующих племен и не вме­шивался в дискуссии археологов. Сам Пауэлл вырос среди маундов Огайо, Висконсина и Иллинойса и не раз копался в них. Кроме того, он изучал современные индейские культуры. В итоге у него почти не осталось сомнений, что маунды были созданы предшествен­никами этих индейцев. Когда Конгресс под давлением археологов вы­делил отделу 5000 долларов на изучение маундов, Пауэлл ухватился за возможность решить проблему и провести более продуктивные ис­следования.

В конце 1881 года Пауэлл поручил Сайрусу Томасу возглавить Отделение по изучению маундов. Томас должен был ответить на ос­новной вопрос: были ли маунды построены индейцами? Пауэлл считал, что почти знает ответ, но то же самое думал и Томас. Он был ученым старой закалки и говорил о себе как о "яром стороннике идеи о суще­ствовании расы Строителей Маундов, отличавшихся от американских индейцев". Но при этом Томас, бывший адвокат, школьный управляю­щий, протестантский священник, профессор и энтомолог, не мог, к его чести, позволить предубеждениям взять над собой верх. Он отбросил в сторону всякое предвзятое мнение и занялся сбором фактов. Как раз когда он приступил к работе, бывший конгрессмен от Миннесоты Игнатиус Доннелли издал книгу, быстро ставшую популярной. В ней он самоуверенно заявлял, что строителями маундов на самом деле были уцелевшие обитатели исчезнувшей Атлантиды.

Недостаток денежных средств и рабочей силы не позволял ис­следовать все маунды. Опасаясь, что многие из них могут быть вскоре разграблены или уничтожены, Томас пришел к компромиссному реше­нию. Он приказал провести детальное исследование отдельных харак­терных маундов в ряде различных регионов в одно и то же время. На пике своей активности одновременно шесть ассистентов Томаса труди­лись в восьми штатах, от Флориды до Северной и Южной Дакоты. Будучи строгим и даже скупым распорядителем работ, Томас ввел сдельную заработную плату, снизив ее даже своему родственнику, ко­торый представил небрежно составленный доклад. Все это заставляло ассистентов активно действовать. Всего они обследовали 2000 маундов в 24 различных штатах и добыли 40 000 предметов. Удивительно, что большая часть работ была выполнена всего за четыре года.

Итоговый отчет был опубликовал в 1894 году и занял 730 стра­ниц. В нем Томас писал, что миф о расе Строителей Маундов оказывал на исследователей такое сильное влияние, что "однажды овладев их ра­зумом, приводил к искажению результатов и выводов всех дальнейших исследований". Но это не относится к отчету, который убедительно до­казал, что строители маундов, столь сильно различавшиеся по своим типам, принадлежали к разным культурам и эпохам, но все они были индейцами. Причем строительство маундов на юго-востоке продолжалось даже после прихода европейцев. "Прямые связи между индейцами и строителями маундов столь многочисленны и очевидны, — заключал Томас, — что можно без колебаний утверждать: индейцы и строители маундов — одни и те же люди”.

Изыскания Смитсоновского института совместно с усилия­ми других профессионалов нанесли удар по фантастическим тео­риям. Однако все еще оставалось загадкой, кем конкретно и с какой целью были построены маунды. Ответ на этот вопрос искали археологи прошлого столетия, расшифровывая кусочек за кусочком, фрагмент за фрагментом ненаписанную летопись строителей маундов и их предшественников. Этот титанический труд позволил воссоздать картину их истории. Однако в этой картине отсутствовали самые главные компоненты.

История началась 15 000 лет назад, перед окончанием по­следнего ледникового периода, когда первые поселенцы вступили на землю Америки. Они пришли из Азии по существовавшему в то время на месте Берингова пролива сухопутному перешейку между Сибирью и Аляской. Продвигаясь вдоль глетчеров к югу, они охотились на мамон­тов и других зверей, пока многие виды животных не оказались истреб­ленными. Это произошло 10 000 лет назад. Тогда люди переключились на более мелкую дичь, занялись рыболовством и собирательством. При­близительно к 1000 году до н. э. различные группы в восточной части Северной Америки уже обладали тремя основными признаками, свиде­тельствовавшими о наличии культуры. Они производили керамические изделия, практиковали примитивную обработку земли и уделяли большое внимание погребальному обряду. Своих умерших они хоронили в на­сыпях из гравия, оставленных отступившим ледником, и в холмах естественного происхождения.

Со временем древние индейцы начали создавать для по­гребения покойников искусственные насыпи, которые в наше время принято называть маундами. Самая ранняя из наиболее значительных культур строителей маундов, Адена, возникла около 500 г. до н. э. в центре долины реки Огайо. Свое имя она получила по названию поместья около Чилликотэ в Огайо, где археологи в 1901 году в ходе раскопок обнаружили ха­рактерные предметы. Находки, связанные с культурой Адена, сосредоточены в основном в радиусе 240 километров вокруг Чил­ликотэ и реки Сиото, притока Огайо. Однако ее следы можно обнаружить на западе Пенсильвании, в Западной Вирджинии, се­верной части Кентукки и на юго-востоке Индианы.

В 30-е годы XX века, в эпоху Великой Депрессии, при финан­совой поддержке правительства была осуществлена широкая программа археологических исследований. Раскопки, проводившиеся в основном в Кентукки, помогли выявить различные погребальные обряды индейцев культуры Адена. Одних покойников сжигали. Других помещали во вре­менные могилы или, возможно, оставляли на церемониальных платфор­мах на деревьях, пока хищные птицы не превращали тело умершего в скелет. Затем очищенные от мяса кости собирали вместе и хоронили.

Сами погребения также различались. На раннем этапе своей истории индейцы Адена выкапывали для трупа небольшое углубление. Края ямы отделывали глиной или корой деревьев, а сверху нагромо­ждали кучи земли. При этом использовались, по непонятным пока причинам, разные типы грунта, так что получавшийся в итоге невы­сокий маунд был покрыт разноцветными пятнами. Позже стали со­оружаться более сложные — срубные гробницы, которые впоследствии засыпались землей. Иногда срубы покрывались крышей из бревен. В таких случаях гробницы могли содержать несколько тел. Изредка около срубных гробниц располагались круглые деревянные дома. Возможно, труп выставляли в доме для прощания на достаточно долгое время. При этом его посыпали красной охрой и другими пиг­ментами, цвета которых могли символизировать жизнь. С умершим обращались с большим почтением. Затем дом сносили и засыпали землей. Это, видимо, была кульминационная точка ритуала.

Такие гробницы сооружались для тех, кого Чарльз Э. Сноу, специалист по физиологии индейцев Адена, назвал "почитаемыми мертвецами". Он считал, что кремация предназначалась для простых людей, а в срубах хоронили знать. Постепенное усложнение погре­бений, а также высокое качество содержащихся в них предметов сви­детельствуют, что социальное неравенство со временем увеличивалось. Интересно, что составлявшие верхушку общества люди превосходили своих соплеменников ростом. Среди "почитаемых мертвецов", как счи­тал Сноу, рост в 180 сантиметров был обычным явлением.

Многие маунды Адена содержат бесчисленные пласты, которые в течение веков наслаивались друг на друга по мере добавления все новых погребений. Подобные напластования можно продемонстрировать на примере Крисеп Маунда, расположенного на реке Огайо, в 10 км к югу от Маундвилля в Западной Вирджинии. Этот маунд был раскопан Доном В. Драго из питсбургского музея Кар неги во время спасательной операции летом 1958 года. Угольная компания собиралась построить на этом месте завод. Ее руководство согласилось оказать помощь в исследованиях. Археологам были приданы четверо рабочих и техника, чтобы убрать лишнюю землю. Однако для предохранения маунда от повреждений землекопы должны были использовать лопаты и небольшие мастерки. Постепенно, сантиметр за сантиметром они удаляли землю, одновременно борясь с корнями белой акации, выросшей на вер­шине. Хотя маунд был сравнительно небольшой — высота составляла 4,5 метра, диаметр основания — 21 метр, — работа заняла 13 недель, что в два раза больше, чем планировал Драго.

Но результаты стоили того. Драго обнаружил скелеты 54 человек, захороненные в трех основных погребениях круглой формы. Эти погребения располагались на разных уровнях. Нижнее лежало на 1 метр ниже уровня земли, верхнее — на 4 метра выше. Сохранившиеся в глине от­печатки сгнивших столбов и остатки очага показали, что маунд был по­строен на месте разрушенного дома. Умерших хоронили здесь на протяжении, по крайней мере, двух веков, с 200 г. до н. э. до 50 г. н. э. Типы захоронений были различны — от неглубоких ям до срубных кон­струкций. В результате тщательного изучения слоев и содержащихся в них находок Драго восстановил из отдельных частей целостную картину этапов развития культуры. "Я получил давно утраченный ключ к хроно­логии Адена, — писал Драго в своем отчете. — Ничего не значащие ранее обрывки информации теперь приобрели новое значение". Один этот маунд показал постепенное развитие погребальных обрядов Адена, под­черкивая возрастающее мастерство его строителей. В нижнем захоронении были найдены грубо обработан­ные каменные орудия, скребки, каменные шила и другие подоб­ные предметы. Верхние — более поздние — слои содержали уже и украшения: каменные подвески, мед­ные браслеты и кольца, а также орнаментированные силуэты, выре­занные из тонких пластинок слюды.

В 72 километрах к северу от Сент-Луи­са в штате Миссури, около места слия­ния рек Миссисипи и Иллинойс, ученые и студенты исследуют поселение Костер Сайт, названное так в честь фермера, ко­торому принадлежит этот участок. Уг­лубившись в землю на 10 метров, археоло­ги выявили 14 отдельных разновременных уровней поселения, называемых горизонта­ми. Самые нижние из них значительно старше, чем культуры Адена и Хоуп­велл. Возраст этих слоев оценивается в 8000 лет.

Эти вещи сопровождали погребения только наиболее уважаемых членов общества. Самая верхняя могила Крисеп Маунда содержала даже так называемый трофейный череп", уло­женный на колени скелета. Череп был тщательно отполирован и мог принадлежать либо захваченному врагу, либо почитаемому предку.

В других маундах кое-где можно найти изящно выполненные вещи, которые, вероятно, служили культовыми предметами в религии Адена. Головной убор, сделанный из верхней части черепа и рогов оленя или лося, возможно, позволял шама­ну или святому человеку как бы пе­ревоплотиться в это животное.

Шаманы могли играть и роли свирепых существ. Такой вывод позво­ляет сделать верхняя челюсть волка, най­денная в Райт Маунде в Кентукки около 1940 года одним из авторитетнейших спе­циалистов по культуре Адена Уильямом С. Уэббом. Кость неба, вырезанная в форме лопа­точки, очевидно, служила своеобразной рукояткой. Ее держали в зубах, а передние резцы волка торчали изо рта наружу, представляя собой маску волка. Приблизительно два десятилетия спус­тя теория Уэбба была подкреплена находкой при раскопках Эйерс Маунда в Кентукки. Исследователи обнаружили там такую же кость с резцами волка вплотную к черепу взрослого мужчины, возможно, шамана. Его собственные верхние резцы отсутствовали. Видимо, они были удалены специально, чтобы можно было держать эту кость во рту, делая эффект от маски максимальным.

В данном случае связь между волчьей маской и человеком с обезображенным ртом кажется достаточно прочной. Но археологи редко бывают так уверены, определяя, кому принадлежала та или иная вещь. Пример тому — самые характерные предметы культуры Адена — церемониальные курительные трубки. Трубка со­провождала человека и в могиле, вероятно, чтобы служить ему в загробной жизни. Но, как отметил Дон Драго, в одном маунде было найдено не менее 32 трубок около одного человека. "Почему? — задался вопросом Дра­го. — Был ли этот человек изготовителем трубок? Или подношение членами клана своих трубок было данью уважения умершему? Каждый ли имел право обла­дать трубкой или только избранные?" Подобные во­просы постоянно возникают у археологов, изучающих древние индейские культуры. Но, как говорит Драго, к сожалению, слишком часто имеющейся информации явно недостаточно, чтобы дать точные ответы.

Как и древние обитатели Мексики, индей­цы Адена использовали характерный способ переноски детей в люльках, состоявших из единственной доски. Чтобы уберечь при этом слабые шейки от переломов, они рем­нями притягивали крошечные головки к дос­ке-основе, как показано на рисунке слева. Правда, изображенные люлька и плетеная ткань были найдены по отдельности в од­ном из поселений Адена в Кентукки. Такая практика приводила к деформации черепа. Рисунки Сквайра и Дэвиса позволяют срав­нить череп взрослого человека, подвергший­ся таким образом деформации (внизу), с не деформированным черепом (вверху).

Погребальные маунды культуры Адена снабжали уче­ных не только костями и предметами, но также давали представ­ление о существовавших тогда типах построек. По непонятным пока причинам маунды часто возводились на месте сне­сенных домов. В ходе раскопок по оставшимся от стол­бов углублениям было установлено, что постройки имели круглую форму диаметром от 4,5 до 18 метров в ос­новании. Самые крупные дома, возможно, служили ме­стом ритуальных собраний. Судя по углублениям, столбы стояли под наклоном в 11 градусов, то есть постройка слегка сужалась к покрытой соломой или ко­рой деревьев крыше. Видимо, это делалось с целью уберечь стены от дождевой воды и предотвратить гние­ние кусков коры, прикрепленных к столбам.

Остатки жилых построек помогают частично восстановить картину жизни индейцев Адена. В очагах этих исчезнувших домов были найдены кости животных, обугленная скорлупа орехов и остатки пищи, возраст которых насчитывает сотни лет. Кроме того, сухой микроклимат отдель­ных пещер и гротов в Кентукки и Огайо, явно какое-то время слу­живших жилищами некоторых жителей Адена, позволил сохраниться зернам и экскрементам. Анализ этих остатков дает возможность пред­ставить себе этих людей — охотников на оленей, лосей и мелкую дичь, собирателей диких растений и орехов. Зачаточный уровень зем­леделия давал им возможность выращивать тыквы и подсолнухи.

К культуре Адена часто относят одно из наиболее впечатляю­щих и хорошо известных земляных сооружений на территории Со­единенных Штатов — Большой Змеиный Маунд, который извивается по гребню горы на юго-западе Огайо. Однако, как часто бывает в случаях с давно исчезнувшей культурой, ученые не могут сказать определенно, что его возвели носители именно этой культуры. Маунд представляет собой поросшую травой волнистую полосу шириной 6 и высотой 1,5 метра. Если ее вытянуть в прямую линию, то общая длина от закрученного спиралью хвоста до широко разинутой пасти достигнет почти 400 метров. Это самое крупное изображение змеи в мире. "Был ли это символ древнего культа змеи здесь, на западном континенте?" — спрашивал в 1890 году Фредрик Уард Патнем, ди­ректор Гарвардского музея Пибоди. Во время посещения Большого Змеиного Маунда он решил под настроение немного порассуждать: "Стоя на одном из колец этого гигантского змея, в то время, как последние проблески солнечных лучей из-за вершин отдаленных хол­мов отбрасывали в долину длинные тени, я задумался о прошлом. И мне показалось, что картина отдаленных времен встала передо мной и вместе с ней пришла потребность объяснить эту тайну. Не­известное должно стать известным'.

В Вильмингтоне, штат Огайо, была най­дена табличка из песчаника, размером 10 на 12,7 сантиметра, покрывая зеркальными изображениями хищных птиц. Возмож­но, она использовалась индейцами Адена для татуировок или для нанесения рисун­ка на одежду и стены. Обратная сторо­на имеет структуру точильного камня, она предназначалась для заточки костяных иголок или ножей. В нее въелись час­тицы красной охры, которой индейцы рас­крашивали свои тела. Кроме вильмингтонской, известны еще 14 табли­чек с подобными рисунками.

Чтобы сохранить маунд, Патнему пришлось прибегнуть к сбору частных пожертвований в Бостоне. В итоге было собрано 5 880 долларов, что позволило Гарварду в 1900 году выкупить уча­сток земли площадью 12 гектаров и передать его штату Огайо. Теперь Змеиный Маунд является общественным парком и привлекает тысячи посетителей каждый год. Не прекращается и поток всевозможных теорий и предположений. У всех, кто видел этот маунд, вызывает любопытство загадочный овал около головы змея. Его трактуют то как лягушку, то как яйцо, которое заглатывает змей, а иногда — как изображение разинутой для укуса пасти.

Как и многое другое, продолжают оставаться загадкой по­степенные изменения в культуре Адена, произошедшие в течение I века до н. э. После пятисот лет существования она трансформи­ровалась в другую культуру строителей маундов, получившую на­звание Хоупвелл. Она продолжала развивать унаследованные от культуры Адена погребальные и другие обряды и быстро вывела их на невиданный ранее уровень. Она достигла ослепительного ве­ликолепия, на фоне которого потускнели даже грандиозные творения предшественников.

Хоупвелл подняли мастерство индейцев Адена на новую вы­соту. Они необычайно искусно изготавливали украшения из металла и камня. Если Адена иногда окружали свои погребальные маунды простыми насыпями, то Хоупвелл создавали все более грандиозные церемониальные комплексы, которые состояли из разнообразных со­оружений: построенных с математической точностью геометрических фигур, площадей и аллей, протянувшихся иногда на многие мили.

Очаг культуры находился на юге Огайо, но посредством тор­говли и путешествий происходил обмен достижениями и идеями с населением большей части континента к востоку от Центральных рав­нин. Общины Хоупвелл, однако, не создали единого политического образования. Скорее у них существовала, как выразился сотрудник музея штата Иллинойс Джозеф Р. Калдуэлл, "сфера взаимодейст­вия" — пространство для обмена товарами и идеями.

Тактика погребения в маундах и сопровождающие ее церемонии способствовали связям между отдельными общинами на юге Огайо. Эти связи укреплялись благодаря общим традициям и возрастающим потреб­ностям элиты в церемониальных объектах и предметах заупокойного культа, для создания которых зачастую требовались экзотические мате­риалы. Эти потребности могли быть удовлетворены только путем уста­новления хорошо развитой сети торговых связей. Она простиралась от Скалистых гор до Атлантического океана и от Великих озер и Канады до побережья Мексиканского залива.

Способы погребения, существовавшие в эпоху Хоупвелл, в ос­новном не отличались от тех, которые практиковались в последние годы эпохи Адена. Три четверти обследованных погребений содержали остатки кремаций, в остальных захоронениях были обнаружены срубные гробницы.

Что действительно отличает хоупвеллские погребения, так это поразительная роскошь предметов, которые сопровождали умершего. С целью пополнения экспозиции Всемирной выставки в Чикаго, про­ходившей в 1893 году, Уоррен К. Мурихед провел в Огайо рас­копки на территории поместья капитана Клода Хоупвелла, по имени которого была названа культура. Мурихед раскопал 15 маундов из более чем тридцати, возвышавшихся в этом месте. Заложив 5 шур­фов в самом большом маунде, достигавшем 150 метров в длину, 54 — в ширину и 10 — в высоту, он обнаружил группу из 48 захоронений и на редкость богатый набор медных изделий. Среди них были изображения рыб и птиц, предметы геометрической формы и головной убор с украшением в виде рогов оленя, сделанный из покрытого медью дерева. Рядом с ними лежали 23 нагрудника и 67 топоров, один из которых весил 17 килограммов и мог служить только культовым целям.

Тремя десятилетиями позже Генри Шетрон нашел в том же маунде останки высокого молодого человека и девушки, лежащие бок о бок. Исследователя сильно потрясло увиденное: "Около головы, шеи, тазовой кости и колен девушки, фактически окружая весь скелет, лежали тысячи бусин жемчуга и пуговицы из дерева и камня, по­крытые медью. Вдоль одной из стен на всю длину могилы протянулся ряд медных ушных украшений. Запястья девушки украшали медные браслеты. В уши обоих умерших были вставлены медные украшения. Оба носили ожерелья из клыков гризли и медные нагрудники". По­следним штрихом были закрепленные на каждом черепе искусственные носы из меди.

Подобные богатые клады привели к тому, что людей Хоуп­велл стали называть египтянами Северной Америки. Только из маундов в поместье капитана Хоупвелла были извлечены 100 000 речных жемчужин. Эти жемчужины из притоков реки Огайо ис­пользовались для изготовления бус или нашивались на одежду. Оди­ночное захоронение в другом маунде содержало 12 000 жемчужин, 35 000 перламутровых бусин и 20 000 бусин из раковин, а также несколько золотых и медных листков и бусины из метеоритного железа. В других маундах были найдены медные фигурки птиц, черепах и людей, много жемчуга и сотни фигурных курительных трубок, многие из которых были поломаны. Согласно мнению Ро­берта Сильверберга, автора популярных книг на эту тему, "эти яркие проявления очевидного потребительства" означали "чрезмерную лю­бовь к роскоши".

Основными торговыми путями для индейцев Хоупвелл являлись реки. По притокам Огайо, таким, как Майами и Сиото, почти дос­тигавшим на севере Великих озер, можно было доставлять медь и серебро из рудников, находящихся в районе озер Верхнего и Онтарио. Слюду для украшений привозили на каноэ из Северной Каролины.

Панцири черепах шести видов, челюсти барракуд, раковины и зубы аллигаторов из Флори­ды и с побережья Мексикан­ского залива перевозились на каноэ по реке Чаттахучи в Теннесси, а затем по Огайо достигали поселений людей Хоупвелл, где из них изготав­ливали украшения. На территории современного Сент-Луиса добывали галенит, или свинцовый сульфид. При его растирании получали серый пиг­мент, которым затем раскрашивали лица и тела. В обратном направ­лении, из Огайо, вывозился кремень для изготовления инструментов, а так­же курительные трубки из особой красновато-серой глиносодержащей породы (так на­зываемый "трубочный камень").

Человеку культуры Адена, череп которого был найден в маунде в Кентукки, были удалены верхние зубы. Это было сделано при его жизни, чтобы он мог вставлять себе в рот верхнюю челюсть волка. Веро­ятно, этот человек был шаманом и но­сил ее в качестве волчьей маски во время ритуалов или церемоний. Челюсть могла использоваться также для обряда "превра­щения", когда человек должен был перево­плотиться в волка.

Самые длинные путешествия совершал обсидиан — темное вулканическое стекло. Он добывался в Айдахо и Вайоминге. Изготовленные из этого ценного материала ножи и наконечники церемониальных метательных снарядов были обна­ружены в ряде хоупвеллских поселений на Среднем Западе. Тайник, содержащий несколько сотен фун­тов обсидиана, был найден около скелета в маунде № 11 группы Хоупвелл. Генри Шетрон выдвинул теорию, что это захоронение "принадлежало главному общинному мас­теру по обработке обсидиана, а материал для его ремесла был захоронен вместе с ним как дань уважения его высокой должности .

Обмен как сырьем, так и товарами мог происходить в спе­циальных местах, отведенных для торговли, неподалеку от поселений. Однако не исключено, что индейцы Хоупвелл предпринимали и дли­тельные торговые экспедиции. Ремесленники превращали материалы, проходящие через торговые сети, в маленькие шедевры. Прекрасные образы, заимствованные из окружающего мира, воплощались в слюде и меди. Великолепно обработанный камень и глиняные трубки обре­тали форму животных. Некоторые керамические изделия вышли за рамки чисто утилитарного применения. Теперь они служили не только для приготовления пищи и хранения продуктов, они стали предметами искусства. Их гладкую поверхность покрывали вырезанные по глине симметричные изображения хищных птиц, животных и т. п.

Фигурки людей, вылепленные из глины или вырезанные из камня и бивней Мамонта, показывают нам, как были одеты люди культуры Хоупвелл. Мужчины носили набедренные повязки. Жен­щины в теплую погоду носили только длинные юбки, которые за­крепляли ремешком на талии. Одна из таких фигурок изображает человека с волосами, завязанными в узел надо лбом. Это было от­личительной чертой шамана более поздних индейцев Великих равнин. Другая фигурка уже без всяких сомнений изображает шамана, одетого в церемониальную медвежью шкуру и держащего в руках человече­скую голову. Некоторые изображают женщин с детьми на руках или в заплечных сумках.

Качество и количество подобных предметов позволяют предпо­ложить существование прослойки почти профессиональных ремеслен­ников. На это указывает не только высокое мастерство их изготовления, но и огромное множество одинаковых образцов, например, фигурных трубок. Некоторые из этих предметов, видимо, производились специ­ально для похоронного обряда. Однако с полной уверенностью архео­логи не могут этого сказать. Может быть, предметы повседневного пользования просто случайно попадали в погребение раньше, чем ус­певали послужить утилитарным целям. Или, возможно, они изготав­ливались для определенного человека в качестве талисманов. В любом случае, они не имеют следов износа. Иногда встречаются предметы, например, некоторые лезвия из меди, слюды или обсидиана, которые имеют весьма необычные формы и размеры. Это говорит о том, что люди Хоупвелл эстетичность предпочитали целесообразности.

Археологи предполагали, что особая прослойка ремесленников, равно как и широкая сеть торговли результатами их труда, могла существовать только при прочной экономической системе и поддержке со стороны верхушки общества. Элита была способна также мобили­зовать и воодушевить массы на осуществление грандиозных проектов, требующих коллективного труда. Земляное сооружение в Ньюарке, штат Огайо, некогда покрывало 10 с лишним квадратных километров. Потребовалось почти 3 миллиона человеко-часов, что представляет собой 300 лет непрерывного труда, если по одной корзине переместить те 189 тысяч кубических метров земли, из которых сооружен этот замкнутый комплекс. Сейчас на части его территории, принадлежащей Историческому обществу штата Огайо, располагаются общественный парк и площадка для игры в гольф.

Не менее, чем энергия, затраченная на осуществление подоб­ного предприятия, впечатляет тщательность инженерных расчетов. Без них подобное строительство было бы невозможным. Джеймс А. Мар­шалл, инженер из Иллинойса, обследовав более чем 200 поселений, обнаружил невероятную точность в сооружении построек. Вследствие этого он выдвинул теорию о существовании хоупвеллской математи­ческой школы, которая обладала знаниями о правильном треугольнике и других понятиях геометрии. Согласно Маршаллу, хоупвеллские ин­женеры, как и современные архитекторы, сначала изготавливали мо­дели предполагаемых построек в определенном масштабе. Затем они размечали план сооружения, используя стандартную единицу длины, равную 56,25 метра.

Извивающийся по гребню горы в округе Адаме, штат Огайо, Большой Змеиный Маунд изображает змея, хватающего па­стью добычу. О происхождении этого са­мого крупного фигурного маунда ничего не известно. Однако археологи склонны от­носить его к культуре Адена, так как об­наруженные неподалеку древние дома и по­гребальные маунды имели традиционную для Адена конусообразную форму.

Никто не знает, для чего были предназначены фигурные маунды культуры Хоупвелл. Некоторые исследователи полагают, что они не только служили местом собраний определенных кланов, но и представляли собой символ самого клана. Другие находят в комплексе Ньюарка и других хоупвеллских сооружениях помимо точности ин­женерных расчетов еще и привязку к определенным астрономическим явлениям. Эти ученые считают, что маунды использовались одновре­менно как обсерватории для наблюдения за движением Луны и Солн­ца и как церемониальные центры. Иного мнения придерживается Джеймс Б. Гриффин, заслуженный профессор Мичиганского уни­верситета в отставке и признанный глава всех археологов на территории восточных лесных массивов. Он считает спорным, что "земляные сооружения были построены с великой точно­стью и исключительно для астрономических наблюдений.

Любовь хоупвеллского "высшего общества" к церемо­ниям составляет контраст с образом жизни его простых людей. Раньше археологи направляли свои усилия исключительно на исследование маундов. Лишь в течение трех последних деся­тилетий они стали уделять некоторое внимание хоупвеллским селениям. В 60-е годы нашего столетия археолог Олаф Пруфер выдвинул так называемую гипотезу деревень. Она основывалась на его собственных полевых исследованиях и на работах других ученых. Пруфер предположил, что люди Хоупвелл жили в отдельных полупостоянных, периодически меняющих свое местоположение селениях или деревнях", находящихся недалеко от церемониальных центров.

Дальнейшие археологические исследования в некоторой степени подтвердили идею Пруфера. Люди Хоупвелл, как выяснилось, жили большими семьями, до 13 человек, в прямоугольных или овальных домах, похожих на вигвамы позднейших индейцев. Деревня состояла из небольшого количества подобных домов, иногда всего из трех. Обитатели многих селений периодически собирались в церемониальных центрах для погребений и других ритуалов или для возведения новых земляных сооружений.

Пруфера интересовали не только проблемы планировки селений. Он вмешался в давний спор по поводу источника существования людей Хоупвелл. Зависели ли они, как и Адена, от охоты на мелкую дичь и собирательства? Или они выращивали сельскохозяйственные культуры, возможно, даже маис? В поисках ответа на эти вопросы Пруфер обследовал более трех десятков крошечных селений в Огайо, диаметр площадок, на которых они были построены, не превышал 30 метров. Затем, в 1963 году, он узнал о существовании в самом центре территории Хоупвелл, в двух милях к югу от Чилликотэ, поселения, которое скоро должно было быть разрушено в связи со строительством скоростной автомагистрали.

Внешние признаки не были многообещающими, не было даже уверенности, что здесь дейст­вительно некогда было селе­ние. Однако Пруфер и его ассистенты наткнулись на ку­льтурный слой на глубине всего 20 сантиметров от поверхности земли. Содержащий фрагменты керамики и другие артефакты пласт толщиной в 30 сантиметров занимал территорию 28,5 на 42 метра. Эта богатая археологическая "жила", датируемая приблизительно 400 г. н. э., представила убедительные свидетельства того, чем питались люди Хоупвелл. В мусоре были найдены 2000 раковин моллюсков и остатки диких растений. Пруфер обнаружил также одно отдельное зер­нышко маиса и два фрагмента початков. Это позволяло предположить, что люди Хоупвелл достаточно рано начали возделывать маис. Однако это открытие было поставлено под сомнение повторным исследованием этого поселения в 1987 году. Выяснилось, что в более поздние времена здесь также селились люди, которые и могли оставить зерно.

Как бы то ни было, анализ человеческих костей, найденных в маунде, показывает, что люди Хоупвелл если и употребляли маис, то в незначительных количествах. Тем не менее Брюс Д. Смит из Смитсоновского института, так же как и другие исследователи, на­стаивает на том, что люди Хоупвелл были, по существу, земледель­цами. Они располагали свои жилища в долинах рек, где почва плодороднее.

В их селениях были обнаружены каменные мотыги и емкости для хранения зерна. Это указывает на сельскохозяйственный образ жизни. Даже до того, как был окультурен маис, они возде­лывали, по крайней мере, семь различных видов растений, в частности, подсолнечник и тыкву.

Но ни существование земледелия, ни проведение пышных це­ремоний не спасло культуру Хоупвелл от упадка. Между 300 и 400 годами нашей эры, через четыре века после возникновения, она исчезла.

Что явилось причиной ее гибели? Можно предполагать все что угодно: болезни, голод, войну между кланами, бурный прирост населения, необъяснимое крушение торговых связей или климатические изменения, нанесшие удар по земледелию и собирательству.

Какой бы ни была причина, к концу XVIII века, когда набрали силу новые владельцы земли, прибывшие из Европы, церемониальные центры обезлюдели, а земельные сооружения покрылись густыми за­рослями. Остались лишь безмолвные могилы.

Племена, пришедшие на смену культурам Адена и Хоупвелл, представляли из себя дезорганизованные группы. Пионеры их назы­вали ордами дикарей". Их количество постоянно уменьшалось. Войны с европейцами и занесенные ими болезни не позволяли развиваться индейской культуре. Но достижения их предшественников были дей­ствительно выдающимися. Культуры Адена и Хоупвелл, как отмечает д-р Гриффин, прошли путь развития от охотников-собирателей 10 000 лет назад до оседлых земледельцев. Кто знает, каких вершин они могли бы достигнуть, если бы обстоятельства позволили им разви­ваться по уникальному индейскому пути.