День в Тикале
Глава 5. День в Тикале
В Тикале - пустые дома, дворцы и храмы.
Триста воинов ушли отсюда со всеми домочадцами...
М. А. Астуриас. Легенды Гватемалы
(Перевод Н. Л. Трауберг).
Блестящая культура древних майя, достигшая расцвета во II-IX веках н. э. на территории современных центральноамериканских государств Мексики, Белиза, Гватемалы и западных частей Гондураса и Сальвадора, привлекает внимание не только ученых. Широкий круг людей других специальностей, интересующихся историей и развитием древних цивилизаций, постоянно расхватывает и внимательно читает все публикации о древних майя, И это неудивительно. Большие города с монументальными зданиями среди непроходимых тропических лесов, великолепные скульптуры, яркие многоцветные фрески, замечательное художественное ремесло, сложная система письменности, развитые математика и астрономия, врачевание - вот характерные черты древнемайяской культуры.
За последние годы благодаря многочисленным археологическим раскопкам, расшифровке иероглифического письма и новым научным исследованиям наши представления о жизни майя в этот период значительно изменились и расширились. Теперь мы знаем, что у майя того времени было раннеклассовое общество, основанное на труде общинников и рабов, существовало несколько десятков городов-государств, стадиально близких к ранним государственным образованиям Древнего Востока. Наиболее крупными из них были города-государства с центрами Цибильчальтун, Паленке, Йашчилан (на территории современной Мексики), Алтар де Сакрифисьос, Сейбаль, Тикаль, Йашха, Киналь (Гватемала), Альтун-Ха (на территории Белиза), Копан (Гондурас), Чальчуапа (Сальвадор). Все эти названия условны и даны городищам археологами: древнемайяских названий данных государств мы пока еще не знаем.
Самым крупным и, возможно, древнейшим городом-государством майя был Тикаль, развалины которого находятся в тропическом лесу гватемальского департамента Петен. Начальные этапы его развития относятся к 600 годам до н. э., а заключительный падает на IX век н. э. Таким образом, Тикаль существовал около полутора тысяч лет. Попытаемся мысленно перенестись в эту столицу древних майя, чтобы представить себе жизнь ее обитателей в конце VIII века н. э.
Раннее утро, рассвет едва брезжит. Но по дороге к центру города мы уже повсюду видим огоньки домашних очагов - женщины готовят завтрак, - а кое-где и склоненные фигуры мужчин на полях. Близится уборка урожая, и время не терпит.
Тикаль - огромный город, и планировка его своеобразна. На много километров во всех направлениях от главного центра тянутся храмы, дворцы, площади, дома и сады, расположенные в живописной долине Хольмуль. Так как основой хозяйства древних майя было подсечно-огневое земледелие и огородничество, то нас не удивляет, что городские районы с монументальными зданиями перемежаются с участками, занятыми тропическим лесом (они оставлены под будущие посевы), полями и огородами. Вся площадь Тикаля вместе с пригородами, выглядящими нередко как самостоятельные городки, превышает пятьдесят квадратных километров. В центральной части его археологи насчитывали остатки более трех тысяч зданий. А население в столице, по современным представлениям, совсем небольшое - 49-50 тысяч человек. Но это не должно нас удивлять - города древних индейцев Гватемалы в силу своей специфики были несхожи с современными не только в этом. Чем ближе мы подходим к центру, тем величественнее и выше становятся здания. Большинство их стоит на стилобатах - невысоких прямоугольных площадках, облицованных штуком - своеобразным цементом, который майя приготовляли из гашеной извести. Но над всеми постройками столицы царят шесть огромных ступенчатых пирамид, увенчанных храмами. Как и древнеегипетские пирамиды, они служат целям заупокойного культа тикальских владык, но по своей форме отличаются от мемфисских. Тела их состоят из нескольких гигантских уступов, членящих монолит на отдельные плоскости, или этажи; этим они несколько напоминают уже знакомый нам монумент Джосера. На одной стороне пирамиды расположена величественная широкая лестница, ведущая к входу в святилище наверху.
Подойдем к самой высокой, тело ее разделено на девять мощных уступов, окрашенных в красный цвет. Археологи условно называют эту пирамиду храмом IV, или Храмом двухголовой змеи, так как древнее название ее неизвестно. Этот храм - самое высокое здание, когда-либо воздвигнутое майя; он построен совсем недавно, каких-нибудь двадцать - тридцать лет тому назад, отцом теперешнего правителя Тикаля. Чтобы рассмотреть как следует все украшения на лепном фризе, нам придется довольно далеко отойти от подножия: ведь высота всей постройки равна семидесяти метрам. Хорошее представление о таких размерах дает современный высотный дом примерно в 25 этажей.
У самого подножия пирамиды стоит кучка пышно одетых людей, они тихо переговариваются между собой и, очевидно, кого-то ожидают. Здесь же на земле - паланкин, покрытый тонкой белой тканью; рабы-носильщики растянулись подле него и отдыхают.
Рискнем подняться по бесконечным крутым ступеням Храмовой лестницы. С каждым шагом вверх все больше и больше захватывает дух: лестница очень крута, ступени узки (на них нельзя даже поставить полностью ступню), а перил или чего-нибудь другого, за что хотелось бы ухватиться, нет и в помине; невольно мелькает мысль: как бы не оступиться. Но зато как хорош постепенно раскрывающийся все шире и шире вид на город и окружающие его джунгли! Первые лучи солнца уже золотят разноцветные вершины храмов и ближние отроги соседних гор, но дома внизу еще покрыты утренними тенями.
Мы уже достигли восьмого уступа. Здесь кончается большая лестница. На девятый уступ, к дверному проему расположенного на нем святилища, ведет другая - еще более узкая и крутая. Передохнем минутку-другую на площадке, охватывающей основание святилища со всех четырех сторон, и взглянем еще раз на лежащий перед нами город.
Отсюда ясно видно, что центр Тикаля, занимающий около шестнадцати квадратных километров, разделяется на несколько групп. Самая главная из них построена на искусственно выровненном куске земли вроде мыса, образуемого двумя ущельями: северным и южным. Эти лощины были перекрыты массивными дамбами так, что образовались искусственные озера. Они - основные источники снабжения водой обитателей Тикаля: ручьев и рек здесь поблизости нет. И дальше мы видим такие резервуары, окруженные группами деревьев. К ним уже тянутся цепочки женщин с сосудами - пора начинать готовить обед. Берега некоторых водохранилищ покрыты тщательно возделанными грядками, на таких огородах выращиваются разнообразные овощи. Все группы связаны между собой мощеными дорогами, покрытыми сверху плотным слоем штука. Иногда эти дороги (по-майяски - сакбеоб) пересекают на искусственных насыпях ущелья и болотистые места.
Прямо перед нами, в конце прекрасной магистрали, идущей от храма IV, находится западная площадь столицы. Вокруг нее и за ней расположены величественные здания, среди них гигантский храм-пирамида III. Вдали на небольшом возвышении виден Южный акрополь, правее от него, за храмовым озером, - еще одна площадь, окруженная семью храмами. Археологи так и называют ее - Площадь семи храмов. Перед ней расположена какая-то необычного вида постройка, около нее толпится очень много людей. Надо обязательно подойти к ней во время нашей прогулки и внимательно рассмотреть ее.
Переводим взгляд левее - перед нами возникает вид главной площади Тикаля. Это подлинное сердце столицы. На восточной и западной сторонах ее гордо поднимаются к небу два могучих храма, по высоте почти равных тому, на котором мы стоим. Это храмы I и II (другие их названия: Храм гигантского ягуара и Храм масок), помещенные напротив друг друга. Оба они выстроены одним и тем же правителем - дедом теперешнего царя. Под пирамидой Храма гигантского ягуара, в небольшом сводчатом склепе, похоронен он сам, в храме II - его жена. В могиле царя рядом с телом помещен изумительный деревянный сосуд с крышкой, изображающей портрет покойного Изготовителя какао, так, по-видимому, звучало его имя. Сосуд этот покрыт мозаикой из небольших нефритовых пластинок, приклеенных к дереву смолистой массой. Для большей надежности в каждом кусочке камня (а их всего девятьсот!) просверлено отверстие и туда загнан деревянный гвоздик. Крошечная шляпка, тоже из нефрита, прикрывает каждое крепление. Много кропотливого, тщательного и искусного труда было затрачено мастером, создавшим это замечательное изделие!
С севера центральную площадь отграничивают расположенные четырьмя тесными рядами постройки Северного акрополя - одного из самых ранних комплексов города.
Еще левее, за крутым склоном храма I, открывается восточная площадь. На западной стороне ее расположен главный рынок Тикаля, он уже кишит народом, торговля здесь, как и во всех южных городах, начинается рано. Справа от него, среди небольших храмов, на берегу дворцового озера стоит длинное пятиэтажное здание - резиденция правителя. Надо непременно побывать и там. За озером видны здания Южного акрополя, рядом с ним вздымается еще одна могучая пирамида - храм V. А вдали на юго-востоке из зеленой массы деревьев проглядывает вершина Храма надписей, названного так по большой иероглифической надписи, помещенной на его фризе.
Древние майя разработали сложный и совершенный календарь, у них была очень точная система летосчисления. В нашей системе мы ведем отсчет от условной да* ты (так называемого года рождения Христа) и по ней определяем число прошедших с тех пор лет. Майя высчитывали дату числом дней, прошедших от августа 3114 года до н. э. (время создания современного мира согласно их верованиям). Поэтому неудивительно, что в надписи на гребне храма VI мы можем прочесть даты (переводя в наше летосчисление): 1139 год до н. э. и 457 год до н. э. Первая, конечно, говорит о каком-то мифологическом событии, а вторая явно относится к истории Тикаля.
Взглянем теперь снова на север. На одном из больших шоссе, вливающихся в восточную площадь, мы замечаем длинную цепочку людей, нагруженных тяжелыми вьюками. Это носильщики грузов: у майя не было никаких тягловых животных. Перед нами торговый караван, отправляющийся в приморские области за солью.
Тикаль не только столица государства, но и большой торговый центр: купцы с самыми разнообразными товарами прибывают сюда и отправляются отсюда чуть ли не каждый день. Удачное расположение города в самом центре страны, где скрещиваются торговые пути, немало способствовало развитию и процветанию Тикаля.
Отдохнув немного на площадке, мы поднимаемся на последний уступ и останавливаемся перед входом в святилище. Дверей в собственном смысле нет, их древние майя не знали, перед нами просто дверной проем с прикрепленной в качестве занавеса красивой циновкой. Снаружи стены святилища покрыты толстым слоем розовато-желтой известковой штукатурки без всяких рельефов, только на карнизе фасада помещены три лепные колоссальные маски, изображающие головы божеств, каждая величиной не менее человеческого роста. А на плоской крыше храма возвышается еще одно сооружение: большая, толстая, слегка суживающаяся кверху стена, богато украшенная спереди лепными изображениями. Здесь и фигуры божеств, и надписи, и различного вида сложный прихотливый орнамент. Такие стены - археологи называют их кровельным гребнем - майя часто воздвигали на крышах своих зданий, чтобы они казались еще выше и красивее.
Откинем циновку и войдем в храм. Сначала мы ничего не увидим - наши глаза ослеплены лучами утреннего солнца, играющими на светлых стенах. Через несколько секунд, когда наши глаза освоились с таинственным полумраком, мы начинаем осматривать внутренность святилища. Оно невелико и состоит из трех узких комнат, расположенных одна за другой. Сразу же поражает разница между внешним и внутренним объемами постройки. Стены ее чрезвычайно массивны. Это и понятно, строители майя не знали настоящего, или замкового, свода, поэтому, чтобы перекрытия не проваливались, стены должны быть очень толстыми и расположенными близко друг к другу. На них нет ни рельефов, ни росписей, лишь иногда на гладкой белой поверхности видны нацарапанные на штукатурке небольшие рисунки-граффити.
Затем наше внимание привлекают массивные, прочно вмурованные притолоки. Каждая из них, изготовленная из сапотового дерева (саподилла), покрыта великолепной тончайшей резьбой. Пристально вглядываясь, мы начинаем различать изображение: правитель Тикаля стоит на площадке какой-то пирамиды, над ним прихотливыми извивами расположена двухголовая змея - обычный символ верховного небесного божества у майя. Вот и другая притолока с изображением непонятной торжественной церемонии и с большой иероглифической надписью, прославляющей деяния царя.
Древние архитекторы и скульпторы не случайно выбирали для изготовления таких притолок саподиллу. Это дерево очень прочно, его исключительно твердая, тяжелая древесина красно-коричневого цвета долго не поддается ни гниению, ни насекомым-вредителям, даже термитам. Благодаря этому притолоки тикальских храмов сохранились до нашего времени (более тысячи лет!) и находятся теперь в различных музеях мира.
В последней комнате перед деревянной статуей усопшего правителя мы видим стоящую на коленях человеческую фигуру. На статуе надето пышное одеяние, расшитое геометрическими узорами, головной убор причудливой формы в виде раскрытой пасти ягуара и множество ожерелий из нефритовых бусинок - круглых, продолговатых и даже квадратных. Нефрит, жадеит и серпентин зеленого цвета считались у майя самой большой драгоценностью, поэтому неудивительно, что изображение царя имеет столько ожерелий. Обеими руками статуя наклонно держит длинный жезл, украшенный вверху пучком сине-зеленых перьев кецаля. Хвостовые перья этой птицы тоже большая ценность, и носить их имеют право лишь представители знатных фамилий.
Стоящая на коленях перед статуей женщина - вдова покойного. После долгой молитвы она берет в правую руку острое нефритовое шило и протыкает им свой вытянутый язык. В образовавшееся отверстие царица продевает длинный кусок жесткой веревки из волокон агавы и ожесточенно дергает ее вверх и вниз. Глаза женщины устремлены на статую. Проходит минута, другая. Растерзанный язык начинает сильно кровоточить, веревка набухает и с конца ее капают крупные красные капли. Она заботливо собирает их на куски бумаги и складывает в плетеную корзиночку, приставленную к ногам изображения.
"Что происходит с вдовой? Не помешалась ли она?" - спросим мы. Нет, перед нами не душевнобольная, женщина совершает религиозный обряд, она приносит духу погребенного в пирамиде покойного правителя кровавую жертву. Корзинка с окровавленной бумагой так и останется стоять перед статуей на несколько дней. Подобные жертвоприношения совершают и сам теперешний правитель Тикаля, и другие члены его семьи. Иногда кровь берется из локтей и других частей тела.
Царица приносит жертву. Рельеф
Но пожалуй, пора покидать святилище, солнце стоит уже высоко над горизонтом, а нам следует побывать еще во многих местах. Спускаться вниз по крутой лестнице еще менее приятно, чем подниматься, и недаром русский поэт К. Д. Бальмонт, поднявшийся по такой лестнице на майяскую пирамиду, спокойно спуститься по ней уже не смог.
"Я испытал мучительнейшие ощущения, когда мне пришлось спускаться вниз по этой широкой, но крутой лестнице без перил, - пишет он. - Едва я сделал несколько шагов вниз, как почувствовал, что смертельно бледнею, и что между мною и тем миром внизу как будто нет нити. Как только я увидел, что пришел в волнение, мое волнение немедленно удесятерилось, и мое сердце стало биться до боли. Это не был страх, это было что-то паническое. Я совершенно ясно видел, как я падаю вниз, с переломанными руками и ногами. Увы, мне пришлось спускаться спиной к подножью и лицом к лестнице, как я поднимался, опираясь обеими ладонями о верхние ступени и осторожно ощупывая ногой нижние ступени, прежде чем сделать шаг. Напоминаю, что ширина (К. Д. Бальмонт здесь ошибается: речь идет о глубине ступени) каждой ступени была менее четверти; в случае неверного шага руками нельзя было бы уцепиться, и падение было бы неизбежным. Я все же овладел своим волнением и спустился не спотыкаясь, принудил себя даже напевать и свистать" (Бальмонт К. Змеиные цветы. СПб., 1910, с. 42).
Но мы, конечно, не прибегнем к такому малодушному способу и спустимся спокойно и осторожно, глядя прямо перед собой. Так, кстати, поступила и какая-то юная русская путешественница, сопровождавшая К. Д. Бальмонта в этом восхождении.
Куда же направиться теперь? Подойдем прежде всего к нескольким небольшим зданиям, расположенным рядом с пирамидой. Они также принадлежат к храмовому комплексу, и поэтому здесь мы увидим жрецов разного ранга. В одной из пристроек застаем жреца-наставника, окруженного группой учеников. Это сыновья знатных лиц и жрецов. Среди них нет мальчиков из семей простых земледельцев. Наставник обучает их грамоте. В руках у него кисточка. Он медленно рисует красной краской на листе бумаги, изготовленной из коры фикуса, один иероглиф за другим и объясняет их значение. Ученики тщательно срисовывают знаки и внимательно слушают: ведь учитель каждую минуту может спросить любого из них, и горе тому, кто ошибется при ответе!
В другом здании - типа небольшого святилища - напротив входа, на возвышении у стены, стоит деревянная статуя божества. Оно изображено в человеческом облике, в левой руке - высокий посох, за спиной - большой вьюк, на лице, половина которого покрыта черной краской, выделяется необычайно длинный острый нос. Это бог Эк-Чуах, покровитель торговцев и путешественников, такой нос помогает ему хорошо вынюхивать добычу.
Перед статуей, на небольшом каменном алтаре, находится фигурный глиняный сосуд с изображением того же божества, наполненный раскаленными угольями. Это курильница. Стоящий на коленях перед алтарем жрец истово молится и время от времени кидает на рдеющие угли по небольшому черному шарику. Из курильницы сразу же поднимается густой черный, тяжело расплывающийся по комнате дым с острым и приятным смолистым запахом. Это пом - так называется на языке майя смола дерева протиум копали. Она считалась у древних майя священной и всегда употреблялась при религиозных церемониях.
Что же просит у Эк-Чуаха молящийся? Младший брат жреца в числе других воинов уже давно отправился в военный поход против соседнего города-государства, и священнослужитель молится о его благополучном возвращении с богатой добычей.
Оставим жреца и перейдем в следующее здание. В нем трудится старик - изготавливает какое-то таинственное снадобье. Он усердно растирает ароматические травы на маленьком продолговатом столике из камня с четырьмя низкими ножками. Обычно на таких столиках - они называются на языке майя "каа" - женщины размалывают кукурузные зерна. Работая, жрец быстро бормочет заклинания, послушаем их: "Что это с тобой? Как это случилось с тобой? Мое дуновение красное, мое дуновение белое, мое дуновение черное, мое дуновение желтое! Как недавно? Как проник ты в сердце красного дерева чулуль, дерева тункуй, дерева красного кремня, дерева черной раковины, дерева желтого щита, красного дерева иш-малау?"
Понятно! Здесь приготовляется лекарство от зубной боли! Этот старый жрец пользуется у жителей Тикаля славой замечательного врача, и недаром: многие годы он изучает и собирает лекарственные растения. И сейчас вокруг него расставлены десятки сосудов, в которых хранятся самые различные снадобья: здесь и какаовые бобы, и ваниль, и перец, и мед, и тыквенные семечки. На веревках развешаны засушенные травы и ветви деревьев и кустарников. Некоторые лекарства покажутся нам совсем непонятными или причудливыми. Вот, например, толченые осиные гнезда, свежие экскременты ящерицы-игуаны, сушеное мясо ягуара, размельченный хвост опоссума, пережженные перья красного попугая-кардинала. Последнее считается особенно сильным средством при кровавой рвоте...
Выйдем из этого дома, насквозь пропитанного резким запахом лекарственных трав, и направимся дальше. С вершины храма IV мы заметили странную постройку, окруженную толпой, и решили осмотреть ее. Путь наш поэтому пролегает через западную площадь, непривычно пустую для этого времени дня. Остановимся на минутку-другую на берегу храмового озера, от него веет прохладой, а сейчас уже становится жарко, смочим водой головную повязку. Теперь можно спокойно двинуться к намеченной цели.
Поднявшись по удобной лестнице, ведущей от берега озера на левую сторону площади, мы уже слышим оживленный шум толпы, время от времени прерывающийся тяжелыми глухими "ударами и резкими гортанными вскриками. Поспешим, чтобы узнать причину сборища.
Перед нами необычное сооружение, состоящее на трех длинных, параллельно расположенных насыпей выше человеческого роста. Вся их поверхность облицована толстым слоем плотного белого штука, по прочности не уступающего цементу. Между ними находятся две широкие полосы земли, также покрытые штуком, - игровое поле. Весь этот комплекс чем-то напоминает современные стадионы, поэтому археологи называют иногда эти сооружения именно так, С торцовых сторон сделаны лестницы, по которым можно подняться на их плоскую широкую вершину. Это места для зрителей. И сейчас они толпятся здесь, смотря вниз и издавая возгласы одобрения, восхищения или огорчения. Этот-то шум мы и слышали издали. Зрители переживают за команды игроков, совсем как наши болельщики.
Посередине каждой насыпи сооружен небольшой храм, посвященный божествам игры. Перед одним из них на табурете восседает царь Тикаля, внимательно следя за перипетиями священной игры. Позади него стоят придворные и жрецы, по бокам - два опахалоносца. На правителе набедренная повязка, один конец ее, украшенный богатой вышивкой, спускается спереди как полотнище. Обнаженный торс царя расписан символическими рисунками, на груди ожерелье из крупных нефритовых бусин, на руках и лодыжках множество таких же браслетов. Все вместе они весят более семи килограммов. Причудливый головной убор из дерева и кожи венчает пучок длинных перьев кецаля.
Сторона насыпи, обращенная к игровому полю, сделана почти вертикальной, а внизу ее идет высокая приступка со скошенной лицевой стороной. На вертикаль* ной части достаточно высоко вмурована плоская каменная плита с изображением головы попугая. Такая же плита есть и на противоположной стене второй насыпи, только на ней высечена рельефная голова ягуара.
По полю между насыпями мечутся игроки, на них кроме набедренных повязок короткие куртки, на руках длинные перчатки из мягко выделанной оленьей кожи, голени защищены специальными наколенниками, тоже кожаными. Тяжелый многофунтовый мяч из литого каучука летает между ними. Условия игры достаточно тяжелы: посылать мяч ни ладонями, как в волейболе, ни ногами, как в футболе, нельзя. Ударить его можно только локтем или бедром. Выигрывает та команда, которая сумела добросить мяч до метки противника (то есть до вмурованной в стену плиты с изображением). Сделать такой точный бросок - дело нелегкое, еще труднее - обезопасить свои ворота, то есть метку. Поэтому игра длится многими часами.
Не следует думать, что перед нами только чисто спортивное или развлекательное зрелище. Игра в мяч у майя (как и у других народов Древней Америки) - это важная ритуальная церемония, исход которой определяет многое. Не случайно одна метка изображает попугая, олицетворяющего солнечное божество, а другая - ягуара, владыку подземного мира, мрака и ночи. От исхода схватки, считали древние майя, зависела и погода, и будущие урожаи, и многое другое. Поэтому так упорно борются игроки, поэтому так взволнованы и возбуждены зрители. Однако внутренний, символический смысл победы могут истолковать только жрецы, и то после совещаний и рассматривания священных книг. А сейчас все захвачены самим процессом соревнования команд. Между смотрящими заключаются пари, ставки самые разные: от красивого птичьего пера и нефритовой бусины до всего имущества. Некоторые, самые азартные, предлагают собственную свободу - проигравший становится домашним рабом победителя.
Покинем на время центр города и поспешим на его окраины; после игры, в которой участвуют знатные лица, мы должны заглянуть в хижины ремесленников и простых земледельцев-общинников - рядовых жителей великой столицы.
Вот перед нами одна из таких хижин. Здесь нет ни величественных лестниц у входа, ни массивных оштукатуренных стен с лепными украшениями и росписями. Дом стоит на невысокой, изготовленной из грубого цемента площадке, чтобы избежать наводнений, которые часто происходят здесь из-за сильных тропических ливней. В простом глинобитном полу плотно укреплены четыре деревянных столба по углам жилища. Соединяющие их несколько жердей переплетены ветками деревьев и тростником. На этот переплет, как на основу, наложен слой глиняной обмазки. Высокая двускатная крыша настлана из ветвей одного вида перистой пальмы. В середине передней, фасадной, выходящей на улицу, стены прорезан дверной проем. Иногда такой же выход делается и в задней стене строения. Внутри хижина делится на две половины стеной, идущей параллельно фасаду и также имеющей дверь посередине.
Заглянем в хижину. Внутреннее ее убранство так же просто и бедно, как и внешний вид. Очаг, две-три деревянные скамьи, большой короб для хранения одежды, маленький, круглый низкий столик да различная хозяйственная утварь - вот и вся домашняя обстановка. Во второй, задней половине хижины - спальне - висят гамаки, заменяющие ночью постели членам семьи. Здесь же небольшой алтарь с глиняными фигурками божеств. Перед ними поставлены небольшая чашка с вареной фасолью и букетик свежих цветов.
У пылающего очага суетится хозяйка дома, занятая приготовлением пищи. Она берет прокипяченные и остуженные зерна кукурузы (предварительно они пролежали для размягчения около суток в известковом растворе) и мелет их на каменной зернотерке, состоящей из большого плоского камня и терки из пористого туфа. В более богатых домах в качестве зернотерки употребляется каа, которое мы видели у жреца, приготовлявшего лекарство от зубной боли. Смолотые кукурузные зерна образуют липкую тестообразную массу, из которой хозяйка сразу же делает большие тонкие лепешки, похожие по форме на наши блины. Эти лепешки (по-майяски - уах) она затем подрумянивает на глиняной сковородке, стоящей на очаге. Готовые складывает в половину высушенной тыквы-горлянки, служащую миской. Здесь же, на углях, стоит горшок с кипящей похлебкой из черных бобов. Вот и весь обед простого жителя - труженика столицы.
Во дворе, за хижиной, трудится сам глава семьи - мужчина лет сорока. Осторожными и ловкими движениям и он обрабатывает большой кусок кремня, изготовляя из него статуэтку божества. Кремня, в окрестностях Тикаля достаточно, и изделия из него, выполненные искусными ремесленниками (к ним принадлежит и наш знакомый), высоко ценятся в других городах-государствах майя.
Не будем мешать ни мастеру, ни его жене: время обеда уже недалеко, а ей надо напечь еще немало лепешек. Заглянем лучше в соседнюю хижину, где живет семья земледельца.
Здесь женщина раньше других покончила со стряпней и присела для минутного отдыха на пороге своего дома. На коленях у нее примостилась носуха. Положив одну лапу на плечо хозяйки, зверек внимательно обследует своим вытянутым в виде хоботка очень подвижным носом ее волосы, ища насекомых. Носухи, млекопитающие из семейства енотовых, были одомашнены у древних майя и играли роль своеобразной кошки, как в наших семьях. Дочь хозяйки, прикрепив к угловому столбу хижины ткацкий стан, усердно работает над широким полотнищем, ткань получается у нее на редкость плотная и красивая.
Из дома напротив раздаются громкие голоса. Зайдя туда, мы оказываемся свидетелями церемонии, называемой на языке майя "хецмек". Это праздник в честь новорожденного и одновременно своеобразное знакомство младенца с теми обязанностями, которые ему (или ей) придется выполнять в жизни. Три месяца назад у хозяев дома родился первый ребенок - девочка. Молодая мать желая, чтобы ее дочка выросла красивой, с помощью других, более опытных, женщин несколько дней привязывала две плоские дощечки ко лбу и затылку новорожденной. Благодаря этому лоб ребенка приобретает вид плоской, отступающей вверху назад поверхности, что считается очень красивым. С подобной же целью к волосам девочки на уровне глаз подвешен маленький шарик из каучука. Глаза ребенка будут, следить за прыгающим шариком, и девочка вырастет косоглазой. А косоглазие тоже одно из необходимейших по понятиям древних майя признаков красоты.
Сияющий радостью молодой отец передает ребенка пожилому индейцу - приемному отцу. Взяв девочку на руки, тот медленно обходит с ней вокруг стола, на котором лежат девять предметов: веретено, нитки, иголка, сковородка для приготовления кукурузных лепешек и другие вещи, необходимые каждой хозяйке дома. Взяв веретено, старик вкладывает его в ручку малышки и говорит: "Вот веретено, которым ты будешь прясть пряжу". Затем, положив веретено, приемный отец снова обходит стол, на этот раз он берет тяжелую сковороду, произнося: "Вот это сковородка, на которой ты будешь печь лепешки своему будущему мужу". Таким образом они совершают девять кругов около стола.
Потом новорожденную берет на руки приемная мать и совершает тоже девять кругов, повторяя те же слова. После каждого круга она съедает тыквенное семечко. Закончив обходы, приемная мать передает девочку приемному отцу, а тот вручает ребенка матери.
Затем следует преподнесение подарков виновнице торжества, и церемония закончена. Родители и все присутствующие очень довольны: все обряды выполнены были по всем полагающимся правилам и без всякой спешки: девочка вела себя спокойно. Теперь можно пригласить приемных родителей и гостей покушать: ради такого торжественного и памятного события сегодня кроме обычных съедобных моллюсков и рыбы были зажарены целый индюк и окорок оленя. Последнее блюдо не так уж часто бывает на столе земледельца. Все рассаживаются поудобнее, и пир начинается.
Выйдя из хижины на улицу, мы натыкаемся на большую группу людей. Надрываясь, обливаясь потом, они тащат обвязанную толстыми крепкими веревками из волокон агавы огромную продолговатую четырехгранную глыбу известняка. Приближается день завершения катуна - двадцатилетнего периода в календаре майя. Эта дата обязательно должна быть отмечена помимо других торжественных обрядов воздвижением новой стелы.
Медленно двигается плита на катках из толстых древесных стволов, которые все время подкладывают специально следящие за этим люди. Несколько человек спереди и сзади монолита, действуя длинными жердями как рычагами, приподнимают поочередно его концы, чтобы облегчить движение. Немудрено, ведь глыба весит несколько тонн (Самая большая из известных нам стел майя - стела "Е" в городе Киригуа, в Гватемале, - весит 65 тонн. Высота ее равна почти одиннадцати метрам), а движет ее только сила человеческих мускулов.
Очень долго этот кусок камня отделяли в каменоломнях от родной скалы. Невероятные усилия были нужны, чтобы дотащить обтесанную вчерне глыбу из каменоломен до Тикаля. Сколько же труда, пота, мучений, а часто и человеческих жизней было затрачено на то, чтобы воздвигнуть все те многочисленные храмы, дворцы, стелы и другие громадные каменные сооружения, находящиеся перед нашими глазами!
Мы застаем стелу уже в самом конце ее долгого путешествия. Но все-таки должно пройти еще более двух часов, пока глыбу подтащат к предназначенному ей месту на храмовом участке.
Оставим на время медленно ползущий монолит и двинемся снова к центру города. Но не успеваем мы сделать и нескольких десятков шагов по улице, как наш слух поражают резкие хрипящие звуки деревянных труб, писк свистулек, изготовленных из больших морских раковин и глины, сухой треск тыквенных погремушек и глухие удары барабанов.
Перед нами появляется большой воинский отряд. Это воины Тикаля возвращаются после победоносного сражения с армией соседнего города-государства Йашчилана. - Впереди в паланкине несут накона - верховного военного вождя, окруженного музыкантами и подчиненными ему военачальниками. У последних в руках отрезанные головы побежденных врагов - наглядное доказательство успеха похода. Бесстрастное лицо полководца выражает лишь спокойствие и важность, но в глубине души он доволен и горд одержанной победой: ведь не только разбито вражеское войско, захвачена богатая добыча и много пленных, но и сам предводитель войск Йашчилана побежден в поединке наганом и взят им в плен... На ярком полуденном солнце переливаются драгоценные перья кецаля, котинги и других птиц, которыми расшита мантия, наброшенная на плечи победителя, на руках и на груди накона поблескивают великолепные украшения из нефрита.
За паланкином стройными рядами идут воины, одетые в пухлые простеганные ватные панцири, в которых жарко и душно: из-под деревянных шлемов, украшенных пучками птичьих перьев, клыками животных и раковинами, на темные от загара лица воинов непрерывно катятся крупные капли пота. Но в столицу, само собой разумеется, надо вступить в полной боевой форме!
В руках у воинов оружие: тяжелые деревянные (майя этого времени не знают еще ни одного металла) мечи, с обеих сторон усаженные плотно вделанными обсидиановыми лезвиями с острыми как бритва краями, дротики, копьеметалки. Некоторые воины несут пращи и запас камней, другие - боевые дубины. Волосы у всех участников похода выкрашены красной краской - знак готовности умереть в сражении. Вот среди рядов мелькнуло как будто знакомое нам лицо. Ну конечно, это Ах-Кукум, брат того жреца, которого мы видели молящимся в храме Эк-Чуаха. Братья очень похожи друг на друга, поэтому мы сразу узнали младшего.
Долго идут, один за другим, ряды - много воинов может выставить могучий Тикаль. А ведь в военных действиях участвовали и отряды других подчиненных властелину Тикаля городов и селений. Но после победы након отпустил их по домам, к своим семьям.
За отрядом в сопровождении нескольких воинов едва движутся пленные, несущие награбленную в побежденных селениях добычу. Здесь мешки с кукурузой, фасолью, маниоковой мукой, сладким картофелем, съедобным орехом брозиум, похожим по вкусу на каштаны, мешочки с какаовыми семенами (они служили у майя денежной единицей), сосуды с опьяняющим напитком бальче, тюки тканей, оружие и различные изделия искусных мастеров, которыми всегда славились города и поселения в долине реки Усумасинты. Окруженный особой стражей идет, еле передвигая ноги, након Йашчилана, он был тяжело ранен в последнем бою.
Многое из захваченной добычи попадет в обширные царские кладовые, в дома верховного жреца, накона и других знатных лиц Тикаля; пленные навсегда станут их рабами. Но часть добычи будет распределена среди воинов согласно боевым заслугам каждого.
Наш знакомый Ах-Кукум уже предвкушает, какой восторг он вызовет в семье, когда принесет домой свою долю добычи. Он очень отличился в последнем сражении, и сам након похвалил его перед товарищами. Кроме того, он захватил во время боя в плен вражеского воина, и по существующим правилам этот пленный станет его рабом.
Отряд победителей направляется к пятиэтажному дворцу - царской резиденции. Опередим его и посмотрим, что делается там, пока посланный вперед быстроногий воин-гонец не предупредил властелина Тикаля о приближении победоносного войска.
Во дворце множество помещений. Кроме жилых комнат здесь немало маленьких святилищ и складов, где хранятся богатства правителя. Владыка Тикаля уже отобедал и теперь принимает батаба (градоправителя) соседнего поселения Волантуна. Царь после игры в мяч переоделся и сейчас в домашнем наряде: на нем только красного цвета набедренная повязка, на переднем конце которой вышита эмблема его рода, и белая куртка с короткими рукавами. В собранных пучком волосах воткнуто длинное хвостовое перо кецаля. В левой руке у него кривой жезл в виде карлика с одной неестественно длинной ногой - главный символ царской власти. Владыка государства сидит под балдахином на низком каменном троне, покрытом ягуаровой шкурой. Это животное считается родоначальником царской династии. Повелитель Тикаля курит толстую сигару. Многие народы Америки употребляли табак, именно там его сделали культурным растением. А древние майя изобрели сигары.
Батаб Волантуна привез предназначенную правителю подать. Пока управляющий дворцовым хозяйством, слуги и писцы пересчитывают и записывают привезенные продукты и вещи, владыка Тикаля беседует с посетителем о том, что же теперь будет делать после поражения правитель Йашчилана. Слева и справа от трона в почтительном молчании стоят сановники, царский карлик, палач, придворные. Один из них, однако, думает про себя, что теперь лучше было бы позаботиться о другом: сосед на юго-востоке - государство Пусильха в последнее время стало проводить явно враждебную политику. Следовательно, оттуда можно ожидать каждый день нападения, а оборонительный ров, охраняющий южную границу столицы, обветшал и почти разрушился. Вот о чем следует тревожиться.
Прибежавший гонец, едва переводя дух, сообщил одному из придворных о приближении отряда, а тот, выждав удобный момент, шепнул об этом самому повелителю... Царь выходит наружу и останавливается посреди верхней площадки дворцовой лестницы. Стоящий сзади него слуга заботливо защищает большим пестрым зонтиком его голову от знойных лучей солнца, а двое опахалоносцев усердно отгоняют стаи надоедливых жужжащих мух.
У подножия лестницы након вылезает из паланкина и медленными шагами поднимается навстречу правителю под торжественные звуки труб. После взаимных приветствий царь и военачальник проходят в зал совещаний, где након отдает владыке Тикаля краткий предварительный отчет. Через два или три дня полководец будет подробно описывать все происшедшей уже перед большим собранием всех руководящих лиц Тикаля и подчиненных ему городов и селений, а затем последует праздничная церемония, во время которой самые знатные из побежденных будут принесены на виду у всех в жертву.
Обрадованный успехами войска и богатой добычей, царь благодарит накона и воинов, а затем, посоветовавшись с подошедшим к нему верховным жрецом, назначает на сегодняшний вечер торжественные танцы в ознаменование одержанной победы. Након отпускает наконец воинов, и они со смехом и радостными возгласами устремляются по своим делам. Среди них и довольный Ах-Кукум. Пока повелитель беседовал с военным вождем, молодой воин уже успел договориться с одним из придворных, что тот купит захваченного им раба. Предложенная цена - 150 какаовых бобов - вполне устраивает предприимчивого Ах-Кукума.
Прежде чем мы покинем дворец, заглянем еще в несколько его помещений. Он расположен на склоне холма, поэтому только спереди кажется пятиэтажным. В действительности два средних этажа покоятся не на крыше нижних, а немного отступя, на выровненном уступе холма, точно также воздвигнут и пятый, верхний этаж. Комнаты везде небольшие, темноватые из-за отсутствия окон, но в жарком тропическом климате это даже приятно. Непременная принадлежность каждого жилого помещения - длинное каменное возвышение у стены вроде лежанки. В одной из комнат на таком возвышении, устланном покрывалами, среди множества подушек лежит младшая жена царя, нянчащая грудного ребенка. Он довольно гукает. Стены помещения расписаны яркими фресками; мебели, кроме табурета и маленького столика, нет. В большом блюде на столике горкой лежат плоды: маслянистые авокадо, папайя, нансе. Свои одежды и украшения царица держит в искусно сделанных плетеных корзинах, нагроможденных у противоположной стены. Около ложа стоит большой расписной сосуд с букетом свежих цветов, похожих на наши розы. Легкий аромат их чувствуется по всей комнате.
В дворике первого этажа девочка лет одиннадцати - дочь старшей жены - играет с ручным олененком Древние майя одомашнили оленей и небольших почти бесшерстных собачек, не умевших лаять. Рядом стоит рабыня-нянька, присматривая за ребенком.
В противоположном углу дворцового двора мы замечаем небольшое круглое здание. Заглянем на минутку в него. В центре расположен большой каменный очаг который окружают три невысокие каменные же скамьи идущие по окружности. Внутри больше ничего нет. Это паровая баня, что-то вроде наших старых русских каменок. На раскаленные камни очага выливается настоянная на ароматических травах вода, и правитель сидящий на скамье, с удовольствием парится. По мнению майя, это незаменимая лечебная процедура, помогающая при многих болезнях. Здесь же принимают роды у царских жен. Воду в баню, как и в другие помещения дворца, таскают в больших глиняных корчагах из соседнего озера рабы.
Часы нашей прогулки по Тикалю протекают незаметно. Отправимся теперь на центральную площадь, куда уже дотащили наконец известняковую плиту для новой стелы.
Здесь начинается новый этап работы. Монолит поднимают на заранее приготовленный бревенчатый помост, имеющий с одной стороны пологий, медленно поднимающийся вверх наклон, а с другой - крутой спуск, У нижнего конца последнего в земле уже приготовлена большая яма для укрепления стелы, обложенная крупными каменными плитами. Стела, втащенная на помост по отлогому наклону, располагается так, что нижний конец ее нависает над крутым спуском. При дальнейшем ее продвижении глыба начинает скользить по крутому откосу, и конец ее попадает в приготовленное в земле гнездо. Затем при помощи треног, веревок и примитивных блоков стелу ставят в вертикальное положение и нижний конец ее наглухо закрепляется в гнезде, чтобы она не могла потом как-нибудь изменить свое положение.
Неподалеку от работающих над установкой стелы стоит пожилой скульптор, окруженный молодыми помощниками. Он медленно переводит задумчивый, пытливый взгляд то на монумент, то на развернутую полосу тонко выделанной оленьей кожи, которую он держит в левой руке. На этой коже искусной рукой жреца выведена та иероглифическая надпись, которая должна быть высечена на боковых сторонах памятника. Сейчас скульптор обдумывает, как он изобразит на передней плоскости победоносного повелителя Тикаля в день завершения катуна.
Наконец решение принято. Ваятель медленно удаляется в свою мастерскую, чтобы вылепить из глины модель произведения. Такое миниатюрное воспроизведение стелы было найдено недавно археологами при раскопках. Скульптору предстоит еще немалая работа. Потом он нанесет углем основные линии рисунка на поверхность камня, вот тогда и начнется самая трудная и ответственная часть работы: ведь любой неосторожный удар гранитного резца может испортить многодневный труд. А времени до праздника остается так мало!
Наблюдая за установкой стелы и работой скульптора над моделью, мы провели незаметно еще несколько часов. Солнце уже заметно склоняется к горизонту, от пирамид протянулись длинные черные тени. Пойдемте побродим еще пару часов по городу, пока светло: с наступлением сумерек на улицах не увидишь ни одной живой души, кроме ночной стражи. Жители Тикаля, как и других поселений майя, рано встают, но зато и рано ложатся спать.
Медленно бредут по улицам возвращающиеся с работы на своих полях усталые земледельцы. Придя домой, каждый из них прежде всего примет теплую ванну: жена уже ждет его с нагретой водой, деревянным корытом и чистой одеждой. Чистоплотность - одно из самых насущных условий в жизни майя. Недаром по старому закону муж имеет право избить свою жену, если она не приготовит ему теплой ванны для купания ко времени его возвращения с работы. Гигиена прежде всего!
После купания и еды люди выходят из домов и направляются к центру города. Все уже знают, что правитель и жрецы назначили сегодня танцы в честь возвратившегося с победой воинского отряда. В группах идущих слышны самые разнообразные разговоры. Одни обсуждают виды на урожай, другие - нападение на Йашчилан. Но иногда тема беседы чисто житейская. Вот один земледелец уговаривает соседа прийти к нему на огород и посеять перец. У него перец уродился сладкий и недостаточно жгучий. А по поверью особенно едкий перец вырастает у того, кто часто бьет жену. Собеседник же известен во всей округе жестоким обращением со своей супругой, у него эта непременная приправа к каждому блюду майяского стола должна уродиться на славу. Тот соглашается - нельзя не помочь в таком немаловажном деле....
Присоединимся к одной из кучек горожан и пройдем с пей на центральную площадь Тикаля. Как много собралось здесь народа! Люди плотной массой окружили танцевальную платформу - невысокую, в человеческий рост, очень широкую насыпь, одетую каменными плитами и покрытую толстым слоем цементообразной белой облицовки. Бока ее скошены, а по двум противоположным концам на верхнюю площадку ведут широкие лестницы. Таких танцевальных платформ (они используются и для театральных представлений) в столице имеется несколько.
Повелитель Тикаля, его супруги, након и верховный жрец также находятся здесь. Они удобно расположились на верхней площадке соседней пирамиды и будут смотреть на танцы почти с высоты птичьего полета. Правитель при этом думает о своем деде, останки которого покоятся в склепе глубоко внизу, в толще пирамиды. Как он, давний враг Йашчилана, был бы рад услышать о причине сегодняшнего празднества!
Танцы у древних майя не имели того характера, который присущ им в настоящее время. Это были массовые театрализованные зрелища, в которых иногда принимало участие до восьмисот человек. Вот и сейчас на платформе находятся около двухсот юношей, неподвижно ожидающих начала танцев. Все они одеты в парадные костюмы, тела их щедро раскрашены красной, черной и синей красками, головы украшены пучками разноцветных перьев. У одних в руках копья, у других - длинные древки с небольшими флажками из ткани, богато расшитой птичьими перьями. Но вот владыка Тикаля на пирамиде махнул рукой. Это знак к началу танцев. Глухо раздаются удары большого деревянного барабана, вот к нему присоединяются второй, третий, четвертый... тревожно свистят флейты... гудят длинные трубы... Музыканты стараются изо всех сил.
Первый ряд юношей, взметнув над головой копья, делает длинный шаг и замирает. Второй, третий и другие ряды повторяют их движения. Удары барабана становятся все более частыми, и, повинуясь ритму музыки, движения танцующих также ускоряются... Один ряд молодых воинов грозно наступает на другой... Секундная ожесточенная схватка, и по-прежнему стройные ряды отступают к краям платформы.
Но это же не танец, скажем мы. Это, скорее, напоминает какие-то спортивные или военные упражнения. Да, таков характер танца, называющегося "холканокот".
Долго еще длится празднество; звуки музыки время от времени прерываются одобрительными возгласами зрителей. Но вот солнце, бросив прощальный луч на вершину храма IV, медленно скрывается за отрогами соседних гор. Танец кончается, Усталые участники и довольные зрители не спеша расходятся по домам, обсуждая события сегодняшнего необычного дня.
Мимо нас неслышно проскальзывает небольшая стайка девушек, во главе их идет старая женщина. Группа направляется в глубь лесного участка, чтобы там, около водоема, при свете полной луны совершить церемонию кайникте. Это старинный обряд насылания женских чар, обычно он проводится перед порой свадеб. Одна из участниц мечтает о молодом воине Ах-Кукуме, вернувшемся сегодня из похода. Может быть, ей удастся склонить его сердце, и тогда юноша принесет по старинному обычаю охапку дров к порогу хижины ее родителей. Связка топлива для очага у майя - знак сватовства. А отец и мать, мечтает девушка, уж наверняка согласятся на его предложение.
Скоро в огромном городе все затихает: уставшие за день люди крепко спят. Только из одного здания доносятся громкие печальные крики. Что там случилось?
В этом доме сегодня утром умер один из членов семьи - долго болевший старик. Днем умерших полагается оплакивать молча, и только с наступлением темноты разрешается дать волю своим чувствам. Похороны состоятся завтра.
Медленно плывет по небу полная луна, освещая своим молочно сияющим светом уснувшую столицу. Бодрствуют на вершинах храмов-пирамид только жрецы, занимающиеся изучением небесных светил. Они внимательно наблюдают и записывают расположение планет и звезд, а завтра, пользуясь этими записями, будут делать новые вычисления для календарных таблиц.