Торговля

Один из очевидцев и непосредственных участников покорения ацтекского государства, испанский конкистадор, солдат армии Э. Кортеса Б. Диас, впервые оказавшись вместе с другими европейцами на главном рынке Теночтитлана, располагавшемся в городском районе Тлателолько, был потрясен и изумлен увиденным: «Сильно мы удивились... громадной массе народа и неслыханным грудам всякого товара и удивительному порядку... Некоторые из нас, побывавшие в Константинополе и даже исходившие всю Италию, уверяли, что нигде они не встречали столь большого и добро устроенного рынка» [14, т. 1, с. 146 — 149] (см. рис. 54).

Информация Б. Диаса — отнюдь не единственная: разнообразные источники испанского и индейского происхождения, данные архивов содержат многочисленные упоминания об ацтекских рынках, которые индейцы называли tianquiztli, а европейские авторы tianguiz («рынок»). Один из раннеколониальных авторов Т. Мотолиния писал, что если бы индейца спросить, что для него важнее и предпочтительнее — оказаться в раю или на рынке, — то он несомненно высказался бы за последний [305, с. 170]. И тем не менее вопрос о характере и роли торговли у ацтеков является предметом жарких споров в историографии. В ходе полемики высказываются прямо противоположные мнения. Это вполне понятно, ибо ответ на вопрос о степени развития торговли во многом обусловливает определение стадии, достигнутой древнеацтекским обществом накануне Конкисты.

Согласно взглядам некоторых исследователей, предиспанская торговля играла второстепенную роль в экономической структуре общества. Как известно, рассуждают они, торговля предполагает среди прочих условий существование реальных излишков продукции, а также посредников, торговцев, обеспечивающих движение товара. По их мнению, уровень развития производства у ацтеков был недостаточным для появления прибавочного продукта. Не было и людей, отделенных от производства и занятых только перепродажей различных изделий и продуктов. Обмен продукцией осуществлялся самими производителями, удовлетворяющими таким образом свои житейские потребности. Более того, утверждают сторонники этой точки зрения, обмениваемые непосредственными производителями предметы и продукты не были, собственно говоря, товаром: они были лишь предметами потребления, потребительной стоимостью. Что касается господствующего класса, то он получал свои основные доходы в виде дани, но никак не через торговлю.

Приверженцы концепции неразвитости торговли в древнеацтекском обществе утверждают также, что она служила лишь для обращения предметов потребления (предметов первой необходимости и предметов роскоши для знати), не затрагивая такие важнейшие элементы всякого производства, как земля и труд. Древнеацтекская торговля, говорят они, должна рассматриваться как неразвитая и потому, что была «политически направляема», иными словами, находилась под жестким контролем государства. Доказательство последнего, по их мнению, состоит в том, что государство (в лице правителя или власти на местах) получало торговую пошлину, стремилось фиксировать цены, запрещало торговлю вне установленных мест и т.п.

Стремясь доказать отсутствие развитой торговли, сторонники данного взгляда используют в своих построениях, как ни странно, факт интенсивной урбанизации ацтекского общества накануне прихода испанцев. Если даже торговый обмен и был, говорят они, то он являлся лишь обменом дани, получаемой ацтекским городским населением от покоренных территорий, на продукты питания у сельского населения, а не обменом товарами между группами производителей. Вступая в некоторое противоречие с собственными же утверждениями, эти исследователи полагают, что главная цель древнеацтекской торговли, ее назначение состояли в том, чтобы обеспечить существование, функционирование административных центров государства, прежде всего Теночтитлана, ибо в связи с непрерывными завоеваниями активизировался процесс урбанизации общества, приведшей к тому, что в городе сосредоточилась основная масса военных, не занимавшихся, естественно, производительным трудом [76, с. 73-94; 77, с. 460, 466; 102, с. 27, 32, 54, 56; 189, с. 95-96].

Закономерно возникает вопрос: разве сама по себе урбанизация (разумеется, в масштабах и формах, свойственных древнему обществу) не обусловливает необходимость торговли? Вызывает недоумение также утверждение о неразвитости, вторичности торговли на том основании, что понятие «древнеацтекский рынок» можно употреблять только в смысле «рынок сырья и ремесленных изделий» [102, с. 54]. Но разве не в обеспечении продовольствием, сырьем и ремесленными изделиями состоит одна из задач торговли? Не случайно изложенные выше взгляды на сущность и характер торговли в древнеацтекском обществе встретили резкое возражение подавляющего большинства современных исследователей. В результате один из наиболее активных сторонников идеи неразвитости торговли был вынужден уточнить, что само существование торговли не отрицается, но лишь подчеркивается ее «неинтегрированность» в экономическую структуру общества [104, с. 64]. Надо полагать, что под «неинтегрированностью» следует понимать, что торговля была чем-то не основным, не имеющим решающего значения.

Уязвимость с теоретической точки зрения таких рассуждений очевидна, поэтому неудивительно, что наибольшее число сторонников имеет другой подход, при котором те же самые явления, что предыдущей группой исследователей трактуются как доказательство неразвитости торговли, получают диаметрально противоположную оценку. По их мнению, древнеацтекская торговля представляла собой высокоразвитый и сложный институт, сыгравший решающую роль в увеличении численности населения Мексиканской долины. Ацтекское общество, как высоко урбанизированное, очень зависело от активности обмена, ибо иного пути для удовлетворения потребностей населения не было. Известно, утверждают сторонники этой точки зрения, что городское население, например Теночтитлана, занималось лишь отчасти сельскохозяйственным производством, следовательно, система обеспечения города (уж по крайней мере продуктами питания) сильно зависела от торговли с другими городами и народами. Поэтому, считают они, ошибкой является акцентирование внимания при анализе торговли исключительно на предметах роскоши, ибо таким образом умаляются масштабы торговли, ее обычность, обыденность. Развитие различных сфер производства делало неизбежным появление разнообразных товаров. Словом, заключают эти исследователи, торговля играла роль главного механизма по обмену, перераспределению всех видов продукции [57, с. 77; 90, с. 98-99; 162, с. 137; 235, с. 63-64; 246, с. 305; 257, с. 24; 274, с. 704; 302, с. 73-77; 313, с. 43, 49-50; 363, с. 110, 112]; и вообще, имело место в полном смысле слова третье общественное разделение труда [350, с. 177; 358, с. 36-41].

По нашему мнению, несмотря на некоторые крайности, например, представления об ацтекской торговле как о развитом институте, чуть ли не вытеснившем натуральное хозяйство, вторая точка зрения ближе к истине, что мы и постараемся показать ниже. С этой целью следует обратиться прежде всего к вопросу о том, что и каким образом стимулировало развитие в Тройственном союзе торговли.

Свою роль сыграло прежде всего объективное усложнение самой экономической структуры древнеацтекского общества, развитие проразделения труда. Многочисленные источники подтверждают, имел место переход к большей специализации в сельском хозяйстве и ремесле, а это делало необходимой торговлю. Так, в одном из раннеколониальных источников, опираясь на информацию доиспанского происхождения, сообщалось, что в «прохладных» районах Мексиканского нагорья хлопок не рос, однако именно там делали прекрасные ткани из сырья, доставляемого из низменных, главным образом прибрежных районов [409, с. 199]. Другой пример — амантеки, изготовители разнообразных изделий из перьев: они работали на материале, доставляемом купцами с юга, из тропиков. В свою очередь, изделия амантеков поступали затем как на внешний, так и на внутренний рынок, обслуживаемый все теми же купцами. Иными словами, была необходимость в торговце как посреднике-поставщике.

Этот капитальный политэкономический момент дополнялся другими, связанными с местной конкретикой, но достаточно важными. Дело в том, что дань, получаемая Теночтитланом, не обеспечивала всех потребностей, порожденных активными процессами урбанизации, которые подрывали основу натурального самообеспечения разными видами продуктов и сырья. Поэтому наряду с военным захватом, грабежом, а потом и систематической данью все большую роль в древнеацтекском обществе играла торговля, особенно к концу XV в. В эпоху, непосредственно предшествующую испанскому завоеванию, в города каждый день поступало большое количество продуктов питания, ремесленных изделий, разнообразного сырья. Согласно одним подсчетам, поставки в счет дани в то время могли обеспечить существование только около 50 тыс. человек, т.е. примерно 1/3 – 1/4 всех жителей Теночтитлана [90, с. 100]. Согласно другим, 150 — 200 тыс. жителей столицы (если принять такую численность населения города) приблизительно 40% необходимых продуктов получали через рынок, а остальное — за счет налогов и дани [363, с. 110-111]. Причем понятно, что подобное соотношение могло быть только в Теночтитлане, центре сосредоточения знати и военных, на долю которых и приходилась основная часть дани с покоренных районов. Даже во втором по значению городе — Тескоко — лишь 10% жителей, или около 20 тыс. человек, могли жить за счет дани [314, с. 18].

Отчасти проясняют ситуацию с торговлей и данные, содержащиеся в «Кодексе Мендосы». Согласно им, только 35% поступлений продукции (5580 т) в Теночтитлан представляли собой дань из внутренних районов Мексиканской долины, тогда как 65% (10 420 т) доставлялись из провинций, расположенных вне Мексиканской долины [137, т. 3, с. 42-48].

Таким образом, очевидно, во-первых, что без торговли было невозможно решить проблему обеспечения всем необходимым население Мексиканской долины, где, по некоторым подсчетам, было сосредоточено до 2 млн. человек. Во-вторых, в пределах долины, бывшей центром ацтекского государства, торговый обмен преобладал над сбором дани, в то время как в связях с отдаленными районами их роли менялись.

Необходимость обмена стимулировалась и потребностями двора ацтекского правителя. Поскольку в Теночтитлан в виде дани поступало иногда не все, что требовалось, или по крайней мере не в достаточном количестве, тлатоани отправлял своих агентов-торговцев обменивать излишки на необходимое двору. Чаще всего такие торговые экспедиции предпринимались в районы Гватемалы, где можно было приобрести различные экзотические товары — перья редких птиц, драгоценные камни и т.д.

Как видим, отношения дани и торговля не исключали друг друга. Более того, необходимость выплаты определенных видов дани, налагаемой на покоренные народы, даже стимулировала развитие торговли. Конечно, как правило, ацтеки требовали дань в виде предметов и продуктов, которые либо производились, либо произрастали на завоеванных землях. Однако к моменту Конкисты в связи с усложнением потребностей завоевателей состав дани становился все более широким и разнообразным, что вынуждало подконтрольное ацтекам население обращаться к рынку, чтобы обменивать свою продукцию на требуемое Теночтитланом. Подчас для этого требовалось налаживать торговые связи с достаточно отдаленными районами. Например, жителям Испатепека приходилось проходить более 140 км, чтобы выменять золотой песок, нефрит; из Тонамека, располагавшегося в низменных, восточных районах ацтекского государства, нужно было отправляться на нагорье специально для того, чтобы купить одежду и недостающее зерно, которые затем в своем региональном центре — г. Тототепеке передавались ацтекам в виде дани; то же самое делали жители Пошутлы, обменивая свою медь на хлопок и т.п. [57, с. 79-80; 70, с. 389; 162, с. 137].

Впрочем, по-другому и быть не могло. Традиции торгового обмена как вида хозяйственной деятельности были заложены и развиты задолго до ацтеков, в системе общественной жизни предшествующих высоких цивилизаций; ацтеки только подхватили и продолжили их.

Как и многие явления в жизни древнеацтекского общества, торговля имела свои этапы развития. К сожалению, сведения об этом фрагментарны, и полной картиной мы не располагаем. Известно, что при первом тлатоани, Акамапичтли, особенно активно был организован обмен между этнически родственными городами Теночтитланом и Тлателолько. Тогда это были независимые друг от друга и даже соперничающие центры, оба находившиеся под властью Аскапотсалько [173, гл. 6].

Определенные успехи в области торгового обмена связаны с именем второго тлатоани, Уитсилиуитля. Есть сообщения, что при нем в Теночтитлан приходили купцы с товаром (хлопком, какао-бобами, тропическими плодами) уже из районов, располагавшихся вне Мексиканской долины, в частности, с территории несколько южнее ее, где располагается ныне штат Морелос [173, с. 74]; хлопок доставляли из еще более южного Куаунауака. Хотя есть мнение, что к концу правления Уитсилиуитля основная масса продуктов питания поступала уже через рынок [90, с. 100], к нему нужно отнестись скептически; ацтеки по-прежнему находились в зависимости от Аскапотсалько, а зависимое положение Теночтитлана диктовало, видимо, практику самообеспечения продуктами питания.

До освобождения от власти Аскапотсалько у ацтеков не было и профессиональных торговцев. Однако с эпохи четвертого тлатоани, Итцкоатля, когда они добились независимости и, образовав Тройственный союз вместе с Тескоко и Тлакопаном, начали свои завоевания, появляются и зачатки организованной государственной коммерции. В связи с активным процессом социального расслоения возник спрос на предметы роскоши, украшения. Огромное значение имело и подчинение г. Аскапотсалько, бывшего владыки долины, с его знаменитым рынком работорговли. При Итцкоатле был присоединен и Шочимилько, важнейший район чинампового земледелия во всей Мексиканской долине, что сыграло положительную роль в обеспечении Теночтитлана продуктами питания, которые, естественно, поступали и на рынок.

При Мотекусоме I Старшем был завоеван район Чалько-Амекамекан, входивший вместе с Шочимилько в чинамповую зону Мексиканской долины и также славившийся рынком [173, с. 91-98; 212, т. 4, с. 114]. По сути, Чалько и Шочимилько стали «большим огородом» ацтекской столицы, обеспечивая ее продуктами, в том числе и через рынок.

Огромное значение для развития торговли имел захват при Мотекусоме I Куэтлаштлы (Куиштлауака, как позже называли его испанцы) одного из городов независимой миштекской конфедерации на территории современного штата Оахака. Это был город-государство с крупным рынком, бывший важнейшим пунктом на пути как в остальные районы Оахаки, так и далее на юго-восток в сторону Гватемалы. Область нынешнего штата Оахака (соседнего Герреро также) была известна своими запасами золота, поэтому начатое при Мотекусоме I их завоевание имело большое значение для развития торговли.

При преемнике Мотекусомы I, шестом тлатоани Ашайакатле, Тлателолько стал одним из городских районов Теночтитлана, а его знаменитый рынок, так поразивший Б. Диаса, перешел полностью под контроль тлатоани и государственной власти.

При Ауитсотле была окончательно покорена Оахака, откуда кроме золота вывозили и бесценную кошениль. Завоевание открыло дорогу в Теуантепек, а через последний — прямой доступ в Гватемалу. Последнее, очень важное с точки зрения развития торговли завоевание Ауитсотля связано с районом Соконуско. Достаточно отдаленный от Теночтитлана, этот регион к моменту Конкисты превратился в важнейший пункт международной торговли ацтеков на крайнем юге.

Девятому, последнему из доиспанских ацтекских тлатоани Мотекусоме II приписывается покорение Кетсальтепека, где ацтекские торговцы получали особый песок, используемый при обработке камня, индустрии первостепенного значения в хозяйстве доиспанского периода.

Словом, ацтекские завоевания имели своим следствием не только расширение территории государства, но и одновременно с этим упрочение позиций торговли и обмена, чрезвычайно важных для их экономики.

В структуре древнеацтекской торговли можно выделить внутренний и внешний, государственный и частный, мелкий и крупный товарообмен; разнообразным был и список товаров, имевший хождение на рынке.

Как и в других обществах, в ацтекском сложилась система профессиональной торговли, носителями которой были почтеки (ацт. pochteca), купцы. Мелкой профессиональной торговлей (ацт. (tlanecuilo) обычно занимались бродячие торговцы-почтеки, обслуживавшие рядовых жителей [102, с. 57; 351, т. 3, с. 24, с. 149, 154]. В отличие от них крупные профессиональные торговцы, занятые по преимуществу отдаленной внешней торговлей, находились на службе у тлатоани, являясь, по сути, царскими торговыми агентами, подобными, например, древневавилонским тамкарам. Почтеки, как царские торговые агенты, получали товары со складов тлаотоани, с тем чтобы продать или обменять их в далеких краях. Более того, их служба приравнивалась к военной, поскольку, отправляясь в торговую экспедицию., они выполняли функции разведчиков, изучавших общественную ситуацию, дороги и т.п. Их также называли остомеки (ацт. oztomeca). Убийство остомеков (см. рис. 56) считалось достаточным поводом для начала войны. Однако, как и, например, в гомеровской Греции, в ацтекском государстве сама торговля нередко сочеталась с грабежом и разбоем: не только купеческие караваны были объектом нападения, но при удобном случае сами почтеки могли совершить разбой, ограбление, кражу людей и т.п., что было, по сути, законом той эпохи [351, т. 3, с. 20-21, 28, 30-32].

В торговую экспедицию обычно отправлялись ночью от дома старшего по экспедиции. Груз несли на специальных приспособлениях, носилках-какаштле (ацт. cacaxtle) (см. рис. 58)⁵². Хлопок, маис и другие товары переносили в петлакалли (ацт. petlacalli) — особых тюках, коробах, сделанных из тростника, покрытого шкурами, что защищало товар как от солнца, так и от дождя. Вес груза тщательно рассчитывали, чтобы донести его, не выбившись из сил. Обычно он не превышал 2 арроб (около 23 кг), но порой достигал и 50 кг, если нести его было нужно на небольшое расстояние. Из-за отсутствия вьючных животных и колесного транспорта в экспедициях должны были принимать участие достаточно большое число носильщиков (см. рис. 59). Тамеме, тламеме (ацт. tameme, tlameme) — профессиональные носильщики — занимали самые низшие ступени социальной лестницы. Роль носильщиков выполняли иногда и рабы. Для переноски грузов использовали особое приспособление — мекапал (ацт. mecapal), крепившееся на лбу (см. рис. 50, 59). Труд носильщиков был очень тяжелым. Караваны за день преодолевали около 5 лиг (1 кастильская лига = 5,5 км), общая же дальность пути доходила до 100 лиг. На озерах — главных транспортных артериях Мексиканской долины — использовались лодки-каноэ (см. рис. 57), грузы на них доставлялись неизмеримо быстрее, чем с помощью носильщиков [118, с. 110; 121, с. 136 — 137; 274, с. 706, 708; 351, т. 3, с. 45].

Чем больше людей собиралось в торговой экспедиции, тем более безопасным был путь. Поэтому часто в нее вливались и другие группы почтеков, даже торговцы-одиночки, что позволяет говорить о большой пестроте купеческого каравана. В наиболее опасных местах, например приграничных районах, стояли ацтекские гарнизоны, гарантировавшие безопасность торговли. Иногда члены торговой экспедиции защищались и сами. Так, проходя по особо опасным участкам пути, они не только вооружались сами, но и рабам давали средства защиты. Однако чаще, дабы избежать лишних недоразумений и столкновений, проходя по чужой территории, почтеки загодя сообщали, что идут с миром, по торговым делам [116, с. 175 — 178; 305, с. 100; 351, т. 3, с. 28].

Торговые операции, осуществляемые остомеками, были двух видов. В одном случае, бывшем своего рода пережитком древнего обычая обмена подарками между вождями, торговцы, достигнув пункта назначения, выкладывали перед местным правителем то, что ими получено со складов тлатоани. Так было, например, при торговом обмене между Теночтитланом и Шикаланко при тлатоани Ауитсотле. Торговцы из Теночтитлана предложили тогда правителю Шикаланко ремесленные изделия (золотые вещи, дорогие одежды), получив для тлатоани за них взамен драгоценные камни, перья тропических птиц, морские раковины, панцири морских черепах, шкуры диких животных, какао-бобы и др. Тем самым остомеки в полной мере выполнили роль торговых агентов тлатоани. Доставили они в Шикаланко и товары для простых людей: обсидиановые и медные серьги, кремневые ножи, тыквенные сосуды, кошениль, иглы, пух и шкуры кроликов, душистые травы и пр. Продавались ими и рабы [102, с. 59-60; 351, т. 3, с. 28 — 29]. Разумеется, часть доставленных остомеками товаров принадлежала им самим; иными словами, они, как и тамкары в древнем Вавилоне, совмещали государственную и частную коммерцию. Возвратившись из торговой экспедиции, остомеки давали полный отчет тлатоани.

О результатах экспедиции докладывали они и руководителям купеческих «гильдий», что чрезвычайно важно для характеристики степени развития древнеацтекской торговли. В источниках упоминаются города Мексиканской долины, где были ассоциации («гильдии», точнее, кастовые группы) профессиональных торговцев. Видимо, именно они и считались самыми крупными торговыми центрами — Теночтитлан, Тлателолько, Тескоко, Коатлинчан, Чалько, Остоман, Уитсилопочко, Мишкоак, Аскапотсалько, Тлакопан, Куаутитлан. В торговле, по-видимому, сказывалось влияние организационной структуры Тройственного союза. Так, под контролем Теночтитлана находилось пять городов, в четырех главенствовал Тескоко, три контролировал Тлакопан. Почтеки пяти городов — Теночтитлана, Тлателолько, Аскапотсалько, Куаутитлана и Уитсилопочко — имели право вести внешнюю торговлю (последние три — под контролем Теночтитлана и Тлателолько).

Впрочем, взаимоотношения и соподчиненность этих городов были, видимо, сложнее и запутаннее. Так, Теночтитлан и Тлателолько имели монополию на торговлю тропическими продуктами с Атлантического и Тихоокеанского побережий, для остальных же трех городов внешнеторговый оборот был ограничен прочими товарными статьями. Кроме того, такие центры, как Аскапотсалько и Куаутитлан, имели исключительное право содержать рынки работорговли [57, с. 82; 351, т. 3, с. 28-33; 410, с. 3-4].

Как бы то ни было, к моменту испанского завоевания ацтекская продукция распространилась по всей территории Центральной Мексики, контролируемой Теночтитланом и его союзниками. Во внешней же торговле явственно просматривались направления как приоритетные, так и менее предпочтительные, как, например, северо-запад. Последнее объяснялось тем, что у западных границ ацтекам противостоял их самый мощный враг — тараски Мичоакана. Едва ли такое соседство могло способствовать систематической взаимовыгодной торговле, хотя отнюдь не исключало ее.

Основным же направлением внешних торговых связей считалось южное и юго-восточное. На побережье Мексиканского залива важным пунктом международной торговли был Шикаланко. Отсюда поступали на древнеацтекский рынок какао-бобы, перья тропических и др. Хотя к моменту Конкисты в Шикаланко и отмечались признаки некоторого доминирования ацтеков (там стоял их воинский отряд, населением использовался язык науа), тем не менее район остался в значительной степени нейтральным, являясь своего рода порто-франко в древнемексиканском мире. Наряду с Шикаланко значительную роль в торговле ацтеков с майя играл Соконуско (Анауака Айотлан) на Тихоокеанском побережье. Он был покорен при Ауитсотле и в сравнении с Шикаланко считался, так сказать, более ацтекизированным. Во внутренних областях п-ова Юкатан столь же важным в плане торговли был район Акалан. Имели определенное значение и другие пункты международной торговли южного и юго-восточного направления⁵³.

Начальным пунктом торговых путей так или иначе был Теночтитлан. С ним был связан г. Чиконаутла — важный порт на северо-восточном побережье оз. Тескоко. Через него шла важная дорога из столицы в долину Теотиуакана и далее на восток и юго-восток. Из архивных источников известно, что древний торговый путь между Чиконаутлой и Теночтитланом существовал некоторое время и после испанского завоевания, правда, тогда уже использовался колесный транспорт, поскольку уровень воды в озерах значительно понизился. Основным перевалочным пунктом на пути в центры южной торговли был г. Точтепек (совр. Тучтепек в штате Оахака). После него пути торговых караванов расходились: одни шли на Тихоокеанское побережье в Соконуско, другие — на Атлантическое в Шикаланко. По-видимому, Соконуско имел связь только с Точтепеком, в то время как остальные центры были связаны и друг с другом [121, с. 135 — 138; 351, т. 2, гл. 2, т. 3, с. 28]. Кстати, после Точтепека торговые караваны превращались в полном смысле слова в военные экспедиции, ибо дальнейший путь был небезопасен. Объяснялось это значительной размытостью юго-восточных и юго-западных границ ацтекского государства (не в пример западным, где линия противостояния тарасков Мичоакана и ацтеков была довольно четкой). Из-за постоянной агрессивности ацтеков партнеры почтеков по внешней торговле всегда с большим опасением относились к их появлению: как правило, за мирным проникновением ацтеков следовало военное подчинение. Поэтому почтекам запрещалось, например, появляться на территории майя, кроме названных выше пунктов международной торговли. Правда, так же поступали и ацтеки, которые не раз вели войны для защиты центров торговли от нападения, жестоко наказывали соседей за разграбление караванов (см. рис. 70).

По мнению ряда исследователей, захватническая направленность ацтекской внешней политики делала невозможным регулярный торговый обмен между Теночтитланом и независимыми городами-государствами Чолула, Тлашкала и Уэшотцинко, представлявшими собой фактически анклавы, со всех сторон окруженные территорией Тройственного союза. Это утверждение справедливо лишь отчасти, поскольку отсутствие систематической торговли между ними не означало, что ее не было вообще. Напротив, из Тлашкалы, например, поступали в Тлателолько маис и особенно кошениль, которая считалась лучшей во всей древней Мексике. Между прочим, сама Тлашкала славилась знаменитым рынком (в Осетелолко)⁵⁴.

Что касается структуры внешней торговли в целом, то из экспортируемых ацтеками товаров чаще всего называются рабы (мужчины, женщины, дети), богатые мужские и женские одежды (редко упоминается одежда для простолюдинов), украшения из золота, драгоценных камней, кожа, кроличьи шкурки, медные бубенчики, медные и обсидиановые украшения, иглы, гребни, ножи, охра, кошениль, тыквенные сосуды и др. Наиболее часто упоминаемые ввозимые товары — яркие перья тропических птиц, драгоценные камни, какао-бобы, шкуры редких хищников и др. Таким образом, в противоположность экспорту импортировали главным образом сырье или по крайней мере старались это делать. Важную роль в ацтекском хозяйстве играло золото. То, что оно не часто упоминается, когда речь идет о ввозе, объясняется, видимо, тем, что оно имело обращение преимущественно на внутреннем рынке; извне же оно поступало в виде дани — ацтеки ходили за ним до Коста-Рики [102, с. 59; 121, с. 125-126; 351, т. 3, с. 30-32].

В то время как во внешней торговле господствовали «гильдии» (по существу, кастовые группы) почтеков, во внутренней самыми многочисленными были непрофессиональные торговцы. Мелкая местная торговля у ацтеков не отличалась от того, что имело место в других древних обществах. Она велась по преимуществу предметами первой необходимости — продуктами сельскохозяйственного производства, ремесла, охоты и пр. Так, большую часть торгующих на рынке Тлателолько составляли tlanamacac, т.е. те, кто сам производил продукцию (чаще в небольшом количестве) [57, с. 84; 102, с. 56 — 58; 351, т. 3, с. 131 — 137; 363, с. 111 — 112]. Торговлей на местах занимались как «очень бедные», так и «очень богатые», т.е. в нее были вовлечены самые различные слои населения [389, т. 4, с. 351]. Среди торгующих на местных рынках больше всего было женщин [212, т. 3, с. 228].

О масштабах в какой-то степени могут свидетельствовать размеры рынков. В Теночтитлане рыночная площадь при первых тлатоанаходилась перед домом правителя, после же покорения Тлателолько главным стал его рынок, тем более что Теночтитлан и Тлателолько разделял только канал [152, с. 392]. Этот рынок, по и описанию раннеколониального автора, был в три раза больше, чем в Саламанке того времени [411, с. 359]. Кроме главного в столице было еще по меньшей мере три крупных рынка, не считая мелких районных [156, с. 72; 274, с. 702; 389, т. 4, с. 345].

В источниках сообщается, видимо с некоторыми преувеличениями, о многолюдности рынков: в Тлателолько ежедневно — до 20 тыс. человек, а в большие рыночные дни — по 40 — 50 тыс. [152, с. 392], 60 тыс. (Э. Кортес) [156, с. 72] или даже 80 тыс. (А. Суасо) [411, с. 359]. Э. Кортес утверждал, что на рынке враждебной ацтекам Тлашкалы бывало до 30 тыс. человек ежедневно [152, с. 45]. Как бы то ни было, 24 года спустя после испанского завоевания в г. Тепейакак, не самом крупном, во время больших ярмарок одних только кур продавали не менее 8 тыс. штук [130, с. 235].

Серьезным показателем степени развития торговли является и периодичность ярмарок. На самых важных рынках торговля шла ежедневно, например в Теночтитлане (кстати, до 1533 г. рынок там функционировал по правилам доиспанского периода), Тескоко и др. Однако, как правило, наиболее крупная торговля велась раз в пять дней (т.е. четыре раза в течение 20-дневного ацтекского календарного периода), в дни, связанные с календарными знаками «дом», «кролик», «тростник» и «кремень». Поэтому такие рыночные дни назывались «рынок пяти дней» (ацт. macuiil tianquiztli) [174, т. 2, с. 179; 305, с. 177; 389, т. 4, с. 351]. В небольших городах крупные ярмарки устраивались раз в 20 дней, т.е. каждый месяц. Наконец, есть сообщение, по нашему мнению наиболее близкое к истине, согласно которому продуктовые рынки бывали ежедневно, а торговля всем остальным шла в определенные дни [212, т. 3, с. 227].

Понятно, что рядовые мелкие производители (земледельцы, ремесленники) не могли ежедневно отвлекаться для торговли, поэтому для нее и выбирались определенные, наиболее подходящие (в том числе и благоприятные с религиозной точки зрения) дни. Чтобы не мешать взаимной торговле, соседние города устраивали рынки в разное время. Кстати, этим обстоятельством эффективно пользовались бродячие торговцы, планируя свою коммерцию [305, с. 177; 389, т. 4, с. 351].

Согласно хроникам, на рынках продавали все — «от золота и до хвороста» для очага [351, т. 2, с. 177]. На рынке Тлателолько продавали более 120 видов разных товаров [174, т. 2, с. 368; 305, с. 88; 351, т. 2, с. 325-327, т. 3, с. 131-157; 384, с. 343], но самую большую выгоду приносила работорговля, поэтому почтеки-работорговцы считались самыми богатыми среди купцов [351, т. 3, с. 131 — 132]. Э. Кортес писал, что на рынках предлагалась в качестве товара и рабочая сила. Имеется в виду практика найма профессиональных носильщиков-тламеме, а также женщин — ткачих, прях (которых можно было пригласить в дом для выполнения определенного заказа) [156, с. 73, 76]. В связи с тем, что данное сообщение относится к раннеколониальному времени, мнения исследователей в его оценке разделились: для одних это лишь эпизод [102, с. 32; 104, с. 226], для других — принятая обычная система [90, с. 109]. По нашему мнению, даже если считать такую практику эпизодической, то и тогда она весьма показательна для характеристики степени развития товарно-денежного начала в древнеацтекском обществе.

Об уровне развития торговли говорит и достаточно далеко зашедшая (для древнего общества) специализация в области обмена. Так, самые знаменитые рынки работорговли в пределах Мексиканской долины находились в Аскапотсалько и Исокане. Украшениями из перьев, а также изделиями из драгоценных камней славилась Чолула, Тескоко был знаменит одеждой, тканями, керамикой, Тепейакак — птицей, Аколман — лучшими в долине собачками, которые шли в пищу или использовались в ритуальных целях [174, т. 2, с. 180-181; 351, т. 3, с. 43].

На рынках особые инспекторы, «управляющие рынками» (ацт. tianquizco teyacanque), следили за тем, чтобы торговля не выходила за пределы рынка и каждый товар продавался в определенном ряду; правда, некоторыми продуктами питания, например маисом, можно было торговать и вне границ рынка. Эти строгости объяснялись как социальными, так и религиозными причинами. Во-первых, считалось, что рынок находился под покровительством божества торговли Якатекутли, и боязнь лишиться его заставляла выполнять предписанные правила. Во-вторых, торговля вне рынка запрещалась с целью предотвратить продажу краденого. Чиновники, следившие за порядком на рынке, выявляли продававших ворованное и предавали их суду. Специальный рыночный суд находился тут же в одном из помещений и состоял из 10 — 12 судей⁵⁵ — торговых старейшин (ацт. pochteca tlatoque). За воровство на рынке наказывали суровее, чем за аналогичные преступления в других местах: чаще всего приговором была смерть. В-третьих, согласно древнему обычаю (и ацтеки здесь не оригинальны), рынок — особое место, где должен соблюдаться закон мира, тем более что его посещали не только свои, но и чужие. Специальные служители в пределах рыночной площади обеспечивали порядок, прибегая к довольно суровым мерам. Так, известен случай, когда были казнены две женщины, устроившие на рынке скандал [152, с. 392-394; 156, с. 73; 212, т. 3, с. 232; 305, с. 179; 351, т. 1, с. 147, т. 2, с. 325, 327; 389, т. 4, с. 348; 411, с. 361]. Неудивительно, что испанцев поражал порядок на рынках.

Согласно религиозной традиции, правилам торговли ацтеков научил бог и культурный герой Кетсалькоатль (в облике бога ветра Эекатля и божественного покровителя торговцев Якатекутли). Поэтому торговля на рынке начиналась и заканчивалась по сигналу барабанных ударов, доносившихся из храма [175, с. 134].

Конкистадоров крайне удивило отсутствие у ацтеков денег в привычном для европейцев виде. Более того, когда испанцы давали индейцам монеты, то те первое время их просто выбрасывали. Иными словами, с металлическими деньгами ацтекское общество было незнакомо. Широко был распространен натуральный обмен; кроме того, у ацтеков, как и во всех молодых цивилизациях на ранних стадиях развития, для торговли использовались «естественные» средства обращения, причем в одних случаях предпочитались одни из них, в других — другие.

Примером простого натурального обмена может служить торговля широко используемым там в пищу перцем. Его охотно меняли на тыкву, свежую рыбу и даже перья птиц, причем до начала сбора местного урожая доставляемый из более южных районов, он стоил дороже [274, с. 704-707].

Наиболее распространенным и первым по времени видом товаров, выполнявшим функцию средства обращения, своего рода денег, были бобы какао. В связи с тем, что древние ацтеки пользовались двадцатеричной системой счета, все «денежные единицы» были кратными 20: 20 зерен (ацт. poualli), 400 зерен (ацт. zontli, т.е. 20 poualli), 8000 зерен (ацт. xiquipilli, т.е. 20 zontli) и, наконец, 24 000 зерен, соответствующих 1 мере (исп. carga) или 2 арробам (23 кг). Из крупных единиц наиболее обиходным и чаще упоминаемым в источниках [156, с. 65; 305, с. 85, 176; 389, т. 4, с. 352; 411, с. 381] был xiquipilli, что в переводе означает «кошель». И действительно, он изображался в древних и раннеколониальных пиктографических рукописях в виде богато украшенного кошелька.

Удобство таких единиц стоимости состояло в их легкой делимости (на отдельные бобы, что делало этот вид средства обращения широко употребляемым). В раннеколониальных источниках сообщается, что у Мотекусомы II был «Дом какао», своего рода сокровищница и «банк», в котором в маленьких плетеных корзинах, мешках или тыквенных сосудах хранился большой запас бобов какао. Использование их как вида «денег» продолжалось и некоторое время после Конкисты. Так, Э. Кортес брал их в качестве дани, использовал для расчета со своими солдатами, бобы давали даже в качестве подаяния. И все же нет оснований утверждать, что они были универсальным средством обмена. Цены на какао менялись ежегодно в зависимости от урожая. Сравнительно низкая надежность, своего рода «валютная неустойчивость» какао диктовала необходимость использовать и другие «естественные» средства обращения [121, с. 127; 305, с. 85].

Вторым по важности видом индейских средств товарообмена были особые куски хлопковой ткани (см. рис. 55), которые известны по источникам как куачтли (ацт. cuachtli, quachtli). Их называли также накидками, ибо они использовались и как один из видов одежды. Поскольку до наших дней не дошло ни одного образца куачтли, точный размер их неизвестен. Одни считают, что они были «большие квадратные» [36, с. 39], другие — что прямоугольной формы стандартных размеров (1,67x0,42 м) [196, с. 176, 178]. Как бы то ни было, в Теночтитлане использовались по крайней мере три вида куачтли, которые оценивались в 65, 80, 100 бобов какао⁵⁶. Считалось, что 20 куачтли составляют груз одного носильщика.

Куачтли упоминаются в одном из раннеколониальных сообщений среди житейских наставлений юной супруге: на пять куачтли она на рынке могла купить продукты для еды, соль, топливо и др. У тлатоани были специальные склады куачтли. Если суд накладывал штраф, то рассчитываться приходилось именно куачтли. Еще в 1531 г. дань, выплачиваемая испанцам индейцами, включала в себя куачтли [61, с. 10; 90, с. 110-111; 176, с. 178; 177, с. 107, 116; 305, с. 175-176]. В качестве средства обращения использовалось золото — россыпью или в особых трубках, сделанных из остова птичьего пера; такие прозрачные трубки имели определенные размеры и, следовательно, представляли собой некую стоимостную единицу [14, т. 1, с. 148; 57, с. 85; 121, с. 127; 130, с. 236]. Есть упоминание и о используемых в тех же ценах золотых нитях [305, с. 176]. Однако очень маловероятно, что на маленьких рынках, где торговали предметами повседневного спроса, золото имело хождение.

Сходным образом использовали и некоторые драгоценные камни, например нефрит [176, с. 179].

Роль «денег» выполняли и специфические изделия из меди — бубенчики и особые, Т-образной формы предметы, которые одни исследователи считают ритуальными топорами (так называемые ача) [121, с. 127; 130, с. 236; 350, с. 163], другие — «крючками» [235, с. 59]. Они представляли собой тонкие пластинки длиною в 3-4 пальца [305, с. 176; 389, т. 4, с. 352]. Аналогичные предметы были известны еще в тольтекское время (по сообщению источника, они были длиной в 2 пальца и шириной в 1 палец) [227, с. 57]; археологически зафиксированы они у тарасков и сапотеков. Так как характер назначения «ача» у ацтеков неясен, высказывалось предположение, что именно отсутствие возможности их практического применения позволяет рассматривать их как своего рода монеты [178, с. 179].

Наконец, некоторые исследователи не исключают, что мерилом ценности при определенных обстоятельствах могли выступать рабы и дорогие перья тропических птиц [121, с. 127; 350, с. 163]⁵⁷.

Как уже упоминалось, наибольшее хождение на внутреннем рынке (судя по частоте упоминания в источниках) имели куачтли и бобы какао, причем стоимость последних была ниже. Внешняя же торговля, вероятнее всего, была по преимуществу меновой.

Цены на товары, как и на любом нормальном рынке, определялись качеством и размерами (объемами) последних; играли свою роль соотношение спроса и предложения, а также и регулирование цен. Последнее, по-видимому, было делом рук самих торговцев-почтеков, стремившихся якобы предотвратить «обман» в процессе купли-продажи. Никаких данных относительно установления каких-то фиксированных цен государственной властью нет. Косвенным показателем того, что торговля при ацтеках достигла достаточно высокого уровня развития, может, по нашему мнению, служить институт торговой пошлины, о взимании которой сообщают многие источники. Так, Э. Кортес писал, что на рынках были особые «хижины», где сидели «чиновники», собиравшие пошлину [156, с. 76] долей товара либо эквивалентом (бобами какао, куачтли). По вопросу о том, кому шли эти платежи, ясности нет: в одних источниках сообщается, что пошлину присваивали себе власти города [174, т. 2, I -с. 180], в других — что она шла на оплату охраны рынка [212, т. 3., с. 232; 389, т. 4, с. 352], в третьих допускается возможность присвоения ее как местными властями, так и государственным аппаратом тлатоани, что скорее всего [156, с. 76]. Последнее мнение разделяют и некоторые исследователи [130, с. 237; 274, с. 704 -705]. Показательно, что особые торговые сборы сохранились и после Конкисты в виде коллективного рыночного налога (ацт. tianquiztequitl) [102, с. 55]. Согласно архивным данным, еще в 1577 г. торговцы выплачивали пошлину бобами какао за каждый рыночный день [222, с. 104]⁵⁸.

До нас дошли отрывочные данные относительно цен на товары, какие имели место на древнеацтекском рынке. Как уже говорилось, за 65 — 100 бобов какао можно было купить одну накидку (в зависимости, конечно, от качества); за 1 куачтли — «лодку питьевой воды» или питаться 18 дней. О ценах на продукты питания в доиспанский период можно судить (хотя бы предположительно) на основании архивных данных раннеколониального периода. Так, согласно одному из документов 1545 г., местные испанские судебные власти установили (как это делали до Конкисты почтеки-торговцы) следующую сетку цен на рынке г. Тлашкалы (в бобах какао): 1 яйцо индейки — 3, местный зеленый перец — 2 стручка за 1, цыпленок — 15, петух — 20, небольшой кролик — 30 и т.д. [268, с. 211]. Что касается соотношения испанских и индейских денежных эквивалентов, то известно, что самом начале Конкисты xiquipilli оценивалось в 4 -5 песо (в местах возделывания какао) [305, с. 85]⁵⁹. Раб, умеющий петь и танцевать (качества чрезвычайно ценимые, поскольку в древнеацтекском ритуале широко использовались пение и танцы), стоил 40 куачтли, не обладающий такими талантами — 30 куачтли; были рабы и дешевле, в пределах 20 куачтли [305, с. 171; 351, т. 3, с. 43 — 44].

Много споров в историографии древнеацтекского общества вызывает вопрос о том, существовала ли торговля землей: подробнее проблему мы уже рассмотрели в соответствующем разделе. Известно, что в древнем мире торговля всегда так или иначе была связана с ростовщичеством. Ацтеки не были исключением. Б. Саагун, чьи данные являются самыми авторитетными и ценными, упоминает менялу, «знающего толк в золоте и серебре» и действующего на рынке [351, т. 3, с. 134]. Эта информация относится к середине XVI в., и, следовательно, речь, возможно, идет об уже европеизированном представителе древнего и рискованного занятия. Однако, как видели, золото использовалось в качестве средства обращения в доиспанский период, поэтому фигура менялы едва ли была такой уж экзотической на взгляд коренного населения. Б. Саагун пишет, что у ацтеков была распространена практика накопления богатства в виде куачтли [351, т. 1, с. 326] (см. также [90, с. 110-111]. Состоятельные люди могли ссужать куачтли нуждающимся (обычная для древних обществ практика). Поэтому некоторыми авторами высказано предположение о существовании ростовщичества в ацтекском государстве [90, с. 111; 235, с. 85]. Оно не кажется невероятным, тем более что там существовало долговое рабство, вызываемое, наряду с прочим, невозвратом взятых взаймы куачтли [174, т. 2, с. 183]. Однако что-нибудь более определенное (например, по части процентов на ссуду) сказать трудно.

Был ли высок престиж торговли? Ответить на этот вопрос следует положительно. Из-за полиморфного характера экономики, недостаточной обеспеченности землей всякое занятие, всякий труд был важен для функционирования общества. Не зря в сохранившихся многочисленных сообщениях, касающихся торговли, нет каких бы то ни было следов уничижительной оценки ее как рода занятий. Напротив, насколько можно судить, положение торговца было предметом зависти.

Разумеется, торговый обмен был неодинаково развит в разных районах страны, однако именно он постепенно создавал экономические скрепы, стягивавшие в одно целое завоеванные ацтеками области. С полным основанием можно утверждать, что для ацтеков тенденция прямого и потому самоубийственного по своим последствиям для судьбы государства паразитирования, грубого выкачивания Теночтитланом различных богатств и ресурсов с покоренных народов и территорий не была господствовавшей. В меру возможностей экономических институтов раннеклассового общества, а значит, и с помощью торговли в том числе, здесь строилось обширное государство, стремившееся (пусть не всегда успешно и отнюдь не бескорыстно) привязать народы Центральной и Южной Мексики к Теночтитлану — столице и сердцу Тройственного союза.