Центральноандская область в постклассический период

Последний период в истории доколумбовой Америки представлен на территории Центральноандской области культурами Чиму и Инков, а в Промежуточной области культурой Чибча.

Политическая интеграция Анд на этом этапе также завершается образованием единого государства, население которого приближалось к 10 млн. Древнее Перу оказалось подготовлено к объединению всем ходом своего предшествующего развития. К началу XV века население региона превысило уровень, достигнутый в период существования ранних государств. Изобилие освоенных природных ресурсов позволяло отвлечь массу людей (порядка десяти процентов всего населения) от производства продуктов жизнеобеспечения и превратить их в постоянных или временно призванных воинов, строителей, администраторов и служителей культа. Второе условие успеха – создание превосходной сети коммуникаций, также на основе предшествующих достижений в этой области. Запущенный в ход хозяйственно-административный механизм содействовал накоплению огромных запасов как продовольствия, так и престижных ценностей, распределявшихся по мере надобности, исходя из интересов центральной власти. Первые – запасы продовольствия – обеспечивали лояльность народных масс, второе – престижные ценности – привилегированных слоев общества.

Культура Чиму (1200-1476 гг. н.э.)

После распада Тиауанако на его землях сложилось пять основных племенных объединений. Основную роль в этот период времени играли племена чиму. Они расселились от самого севера страны до окрестностей Лимы. Следующей по значению была группа воинственных чинча, занимавших земли от нынешнего департамента Ика до границ Чили. Эти два племенных объединения господствовали практически над всем перуанским побережьем. В горных районах обитали племена колья, подчинившие своей власти весь район плоскогорья. Храбрые чанка занимали часть долин Апуримака и Писко, а также провинции Андауайлас, Аякучо, Уанкавелика и прибрежные области Ики. Последними были инки - воинственный народ, быстро развивавшийся в политическом и экономическом отношении. Первоначально они занимали районы Куско и Апуримака. Соперничество между этими племенами было неизбежным, что в свою очередь повысило роль городов как оборонительных центров. Ускорение процессов урбанизации вело к широкому распространению общественных работ. Все это требовало более высокого уровня политической организации общества.

Наиболее развитым из этих племенных союзов к моменту возвышения инков было государство чиму - царство Чимор. Его военная мощь и культурное влияние распространялись от Пиуры до Парамонги в долине Форталеса, и дольше на юг, вплоть до окрестностей Лимы. Столицей их был город Чан-Чан, расположенный неподалеку от нынешнего Трухильо.

Согласно преданию, народ чиму приплыл по морю на бальсовых плотах откуда-то с севера. Его возглавлял человек по имени Такайнамо. В долине Моче он сошел на берег, воздвиг святилище, где совершил благодарственные обряды покровительствующим ему богам, и основал царство Чимор. Местное население признало в нем нового повелителя. Владения царства Чимор простирались на тысячи километров. Это было самое могущественное государство из всех известных ранее в Южной Америке. В покоренных областях властители чиму оставляли своих наместников, которые контролировали управление местных князей. Представителей таких слоев общества называли "высокородными мужами". Им противопоставлялись «слуги».

В государстве Чимор было много городов, чьи мертвые развалины сохранились до наших дней. Это Апурлек, Фадо, Чакма и др., но все они меркли перед величием и великолепием столицы - города Чан-Чана. В преводе это означало «Дом змей» — ведь змеи почитались там как священные существа. В период расцвета город населяло более ста тысяч человек.

Чан-Чан расположился недалеко от знаменитой культовой метрополии Солнца и Луны (Пампа-де-лос-Мочика). Он занимал территорию 20 кв. км и застраивался очень продуманно, по заранее составленному плану. Город был разделен на десять кварталов, обнесенных 30-метровыми стенами, дополнительно укрепленными стволами деревьев твердых пород. В каждом квартале были свои святилища и парки, площади и хорошо спланированные улицы, общественные здания и сады, водохранилища. Центр Чан-Чана составляла череда царских владений, называемых сегодня "сьюдаделас" (городки). Первоначально считалось, что "сьюдаделас" были своеобразными "гетто", разделяющими население по социальному или профессиональному признаку. Но как выяснилось позже, каждая такая территория, по сути дела, была царским дворцом. Когда владыка умирал, его, по-видимому, хоронили в собственном жилище вместе с утварью, драгоценностями и огромным числом (десятками, если не сотнями) молодых девушек, приносимых ему насильственно в жертву. Его собственность переходила в руки его родственников, а преемник строил себе новую резиденцию на новом огороженном стенами участке.

На меньших по размерам участках, примыкавших к "сьюдаделас", по-видимому, размещались дома знати и высокопоставленных чиновников, они играли роль своеобразного буфера между королевскими дворцами и кварталами простолюдинов.

Здания украшал причудливый штампованный глиняный орнамент. Рельефы изображали стилизованных животных, птиц и состояли из решеточек и полос, крестов и ступенчатого меандра. Эти фризы создавались тремя различными способами: узор наносили непосредственно на еще непросохшую глиняную стену; делали кладку из уже формованных кирпичей; создавали рельефную поверхность методом тиснения. Рельефы построек Чан-Чана первоначально были покрыты штукатуркой и ярко раскрашены. Как правило, они окрашивались белой краской. Стилистика изображений напоминает текстильные образцы, перенесенные на кирпичную кладку.

Признавая, что чиму были мастерами архитектуры, ученые пока не могут ответить на вопрос, почему индейцы возводили стены секциями, не имевшими рационального зерна ни в архитектурном, ни в художественном плане. Высказывалось предположение, что каждая такая секция представляла собой учитываемую единицу труда всей бригады за определенный период времени. В любом случае, стены Чан-Чана выдержали испытание временем. Обычно они были шириной 4 метра у основания и 1,2-1,5 метров наверху. Им удалось простоять примерно 600-800 лет, и, несмотря на происходившие время от времени землетрясения, они стоят и поныне.

Между кварталами в черте города находились орошаемые поля. Для увеличения безопасности Чан-Чан был обнесен двумя мощными оборонительными стенами. Сходные с Чан-Чаном города находились во всех владениях чиму. Одним из них был Пакатнаму - современный Пакасмайо.

Оборонительные сооружения являются характерным образцом культуры Чиму, а их эталоном признана крепость Парамонга. Она защищала южные границы государства и высилась на холме самого западного отрога Кордильер, между двумя реками с очень быстрым течением. Взять крепость приступом было невозможно, со всех сторон она была окружена могучими стенами. Крепость имела ступенчатое пирамидальное строение. На оборонительном валу находились ворота, которые можно было быстро забаррикадировать. От них хорошо укрепленная дорога вела к следующей крепостной ступени. Центр сооружения располагался на третьей ступени, также окруженной стеной, но даже здесь проникновение врага затрудняло множество тупиков и коридоров. Причем чиму ухитрились провести в это «орлиное гнездо» даже водопровод.

Но поистине самым удивительным и грандиозным сооружением перуанской архитектуры вообще и чимусской в частности была так называемая Великая перуанская стена. Она простирается от берега моря до высокогорного места Сучимансильо и имеет толщину 5 м, высоту 3 м и длину около 100 км. Стену построили из камня, скрепленного крошкой, и укрепили четырнадцатью небольшими крепостями. Этот многокилометровый вал очень напоминает знаменитую Великую китайскую стену, защищавшую Циньскую империю от вторжений. Скорее всего он служил этим целям и в Перу.

Помимо архитектуры, чиму добились высоких результатов и в металлургии. Они выплавляли различные металлы и первыми в Южной Америке открыли бронзу. Их ножи, мотыги и копья высоко ценились, как и золотые и серебряные украшения. Предпочтение отдавалось серебру — оно считалось металлом Луны, которой чиму поклонялись как верховному божеству. Что же касается золота, то чиму ценили его не как признак состоятельности, у них не было денег, а как символ власти и высокого престижа. У них, как и у инков, только высшая знать имела право носить золотые одежды. Владыки чиму пили из золотых кубков, расчесывали волосы золотыми гребнями и вышипывали волосы на лице и теле золотыми щипчиками. Судя по всему, самым ценным в золоте была сама идея, а не факт его существования, не его физические свойства и внешние признаки.

Зато чимусская керамика не принесла чиму славу. Она была практична, но не особенно красива и мало орнаментирована. Характерным для гончаров чиму стал сосуд с двумя отверстиями, из которых одно издавало свист, когда в него входил воздух при выливании жидкости из другого отверстия. Производство керамики, организованное государством, имело у чиму почти промышленный характер.

Особым видом художественной деятельности умельцев чиму было изготовление одежды для аристократов из желтых, зеленых и синих перьев птиц. Наиболее ценились плащи и перелины на хлопчатобумажной основе, украшенные оригинальными аппликациями. Такие изделия не только красиво смотрелись, но были еще и практичны — не промокали.

Вся жизнь царства Чимор проходила под знаком «См». Так здесь называли ночное светило. Солнце в пустыне было врагом, а Луна, управляющая реками и морями, — другом. Так как она могла закрывать собой Солнце, то, следовательно, была более могущественным божеством. Поэтому солнечные затмения были в Чимор праздником. Но когда тень Земли находила на Луну, в государстве объявлялся траур. Чтобы помочь своему главному божеству жить и побеждать врагов, на маленьких цветных одеяльцах приносили в жертву пятилетних детей. Помимо Луны, особым почетом было окружено созведие Плеяд (Фур) — новый год начинался с его появления на небосводе. Другой значительной планетой считалась Венера (Ни).

Однако звезды и планеты, которым поклонялись чиму, не спасли их от нападения врагов. В 1476 г. последний верховный правитель Чимо Капак потерпел поражение от войска инков, а само государство было присоединено к территориям победителя.

Но существуют и иные подходы к истории заката чимусского государства. Некоторые исследователи полагают, что царство Чимор достигло своего наивысшего развития уже в период расцвета инкской державы и даже пережило ее, просуществовав вплоть до конца XVI века. Эта версия привносит новый элемент в осмысление высокоразвитых культур доколониального Перу: благодаря ей оказалось возможным выделить традиции чиму в период конкисты и в первые годы испанского колониального господства. Она позволила хронистам XVI в. донести до нас предания о династии Найламп из Ламбайеке и о жизни в Пакасмайо. Те же хронисты писали о высоком уровне культуры и политической организации, аристократизме и деспотизме у чиму. От них мы знаем, что чиму говорили на языке, отличном от кечуа.

Для знакомства с общественной организацией племен чиму очень много материала дает археология. Когда специалисты сталкиваются с чимусской монументальной архитектурой, созданной, несомненно, в результате хорошо организованных общественных работ, со сторогим делением городов на кварталы, он приходит к выводу о наличии в этом обществе сильной централизованной власти, классового размежевания, четкого разделения труда и эффективной системы управления. Судя по полученным данным, сегодня мы можем говорить о том, что это было урбанистическое, хорошо организованное, теократическое (правители считались божествами) и в достаточной степени агрессивное общество.

Культура Чибча (1200-1500 гг. н.э.)

Славу знаменитых культур Промежуточной области — сан-агустинцев и тайронов затмили достижения племен языковой группы чиб- ча, живших в долине рек Богота и Согамосо и называвших себя муиска. Основа экономики чибча — земледелие. Они выращивали кукурузу и картофель, фасоль, бататы и помидоры, ананасы и авокадо, а также используемые в ритуальных целях табак и коку. Единственным источником мясной пищи была охота. Из животных чибча приручили только собаку. Большую роль в хозяйстве играл обмен. Его главными предметами являлись соль, полотно, кока, золото и изумруды. Эти драгоценные зеленые камни добывали в шахтах Чиворе и Сумундоки. А золота у чибча (муисков) не было, его привозили издалека. Тем не менее в обработке именно этого металла они добились поразительных результатов. Чибча были единственными в доколумбовой Америке, кто делал из золота небольшие диски (техуэлос), выполнявшие функции монет. Однако их нельзя назвать деньгами в полном смысле этого слова. Скорее всего они были украшениями, а не формой всеобщего эквивалента.

Каждые четыре дня в крупных населенных пунктах муисков устраивались большие торги. Процветала и внешняя торговля. Для ее улучшения была построена дорога, которую называли Дорогой соли. Именно соль была главным предметом экспорта.

Ко времени прихода европейцев у чибча существовало девять зарождавшихся государственных объединений — племенных союзов. Они состояли из населения одной долины, куда входило от 80 до 120 деревень. Во главе каждой деревни стоял местный вождь, руководивший всеми делами общины и подчинявшийся верховному правителю долины.

Основной частью населения и главными производителями были свободные чибча — крестьяне, ремесленники и горняки. Их называли «платившими подать». Они возделывали поля, изготовляли керамику, ткали ткани из хлопка и раскрашивали их способом набойки. В обществе существовали рабы, но они не играли значительной роли в производстве. Рядовые чибча жили патриархальными семьями, в которых была распространена полигамия. Группы семей составляла общину.

Вожди и жрецы являлись элитой общества. Их можно было узнать не только по хорошо обустроенному быту, но и по одежде — великолепным раскрашенным мантиям с золотыми пластинами. Диадемы и ожерелья были принадлежностью только верховного правителя. Его дворец облицовывался золотом, украшался резьбой и настенной росписью. Никто не смел взглянуть правителю считавшемуся земным воплощением бога Луны, в глаза. Он имел множество жен, которых в качестве дани (помимо продуктов и ремесленных изделий) отдавали ему рядовые муиски. Когда он умирал, на трон обычно вступал сын его старшей сестры, готовившийся к вступлению в «должность» в течение шести лет: жил в храме, из которого мог выходить только ночью, не ел мяса, не солил и не перчил пищи, не знал женщин.

Когда не было законного наследника, правитель сам выбирал себе преемника. Кандидаты на престол подвергались предварительному испытанию и обряду коронации.

Коронация правителя чибча была связана с религиозными представлениями. Известно, что колумбийские индейцы поклонялись Солнцу и Луне, жившим в небесной глубине задолго до того, как были созданы люди. Последние, по преданиям, были сотворены из праха: мужчина из глины, а женщина — из травы. Но были и те, кто имел божественное происхождние. Из вод священного озера вышла однажды богиня Бачуё с маленьким мальчиком на руках. По достижении зрелого возраста он стал ее мужем. От этого брака родились дети, которые дали начало династиям вождей. Состарившись, божественные родители вернулись в воды озера, из которого вышли, и превратились в змей.

Позднее, когда люди расселились по земле, с востока явился бог воинов и правителей — Бочика. У него была белая кожа, светлые волосы, усы и борода, а с плеч ниспадал длинный плащ, украшенный маленькими деревянными крестиками. Бочика учил индейцев добру и любви. Он показал, как нужно прясть хлопок, выделывать ткани, шить одежду и рисовать на ней знак креста, Но религия муисков была дуалистичной, и у Бочика появился противник Чибча- Чум — бог тех, кто был связан с золотом: горняков, ювелиров, торговцев. Борьба двух божеств отразилась в мифе о водопаде Текендама. Для того чтобы наказать жителей Боготского плоскогорья, Чибча-Чум затопил его. Люди обратились за помощью к Бочика. Золотым жезлом он пробил в горе расселину, и вода начала уходить. Но ее было так много, что с тех пор она все падает и падает со скал.

Религиозными обрядами муисков руководили жрецы (шекё). Они задабривали богов и духов предков щедрыми жертвами — корзинами золота и изумрудов. Человеческие жертвоприношения совершались только в честь солнца, но были чрезвычайно многочисленны. Жертвы (военнопленные и 15 — 16-летние юноши (мохас) из племени марбараче) считались посредниками между людьми и богом. Ритуал проходил высоко в горах в час восхода. Кровь должна была помочь рождению светила. Ее проливали на камни, священная сила сердец уходила в небеса, а бездыханные тела оставались лежать на скалах, чтобы Солнце могло забрать до капли всю их силу и энергию.

Цивилизация Инков (1200 -1572)

Когда началось восхождение культуры инков (1200—1572), все предшествующие выдающиеся цивилизации Южной Америки сошли с арены истории или стремительно приближались к закату. Страна инков находилась в юго-западной части материка, простираясь с севера на юг на многие тысячи километров. В период своего расцвета на ее территории проживало 15—16 млн. человек.

О происхождении этого народа рассказывают легенды. Бог Солнца Инти с печалью наблюдал жизнь людей на земле: ведь они жили хуже диких зверей, в нищете и невежестве. Однажды сжалившись над ними, Инти послал к людям своих детей: сына Манко Капака и дочь Мама Окльо. Дав им посох из чистого золота, божественный отец велел обосноваться там, где посох без труда войдет в землю. Произошло это неподалеку от селения Пакари-Тамбо, лежащего у подножия холма Уанакаури. Во исполнение божественной воли Солнца его дети остались и основали город, который назвали Куско. Людям, обитавшим там, они дали религию и законы, мужчин научили возделывать землю, добывать редкие металлы и обрабатывать их, а женщин — ткать и вести домашнее хозяйство. Создав государство, Манко Капак стал его первым Инкой — властелином, а Мама Окльо — его супругой.

Суровые природные условия (кислородная недостаточность, низкое атмосферное давление, малая плодородность земель) и быстрый рост населения обусловили необходимость борьбы за выживание и расширение занимаемой территории. При этом инки переселяли коренных жителей завоеванных территорий во внутренние области государства, а их земли заселялись выходцами из центральных районов империи; в качестве государственного языка вводился язык кечуа.

Из тумана легенд и мифов инки выступают около 1438 г., когда они победили соседний народ чаика. Организатор этой победы, сын правителя Куско-Виракочи Инки – принял верховную власть, а вместе с ней имя Пачакути. Историчность его личности сомнений не вызывает.

Дальнейшая экспансия инков развертывалась преимущественно в южном и юго-восточном направлениях. В середине XV века инки вмешались в борьбу между вождествами аймара и в результате сравнительно легко подчинили себе район вокруг озера Титикака. Здесь инки завладели колоссальными стадами лам и альпак. Пачакути объявил животных царской собственностью. Отныне армии Куско не испытывали нужды в транспортных средствах, одежде и продовольствии.

Совместно со своим наследником Тупак Юпанки Пачакути организовал большой северный поход, в ходе которого инкское государство окончательно утвердило свой статус империи, стремящейся к объединению всей древнеперуанской ойкумены. Инкская экспансия на плоскогорье близ Титикаки вплотную приблизила их к конфронтации с царством Чимор. Правитель последнего – Минчансаман – тоже стал расширять свои владения. Однако как горцы, так и обитатели низменности старались оттянуть открытое столкновение. Те и другие испытывали трудности, когда попадали в непривычную ландшафтно-климатическую зону.

Тупак Юпанки повел армию в горный Эквадор, где пришлось вести изнурительную борьбу с местными племенами. Инки пробовали делать вылазки на приморскую равнину Эквадора, но жарская болотистая земля оказалась малопривлекательной для людей, привыкших к горному воздуху. К тому же ее многочисленное население активно сопротивлялось.

В конце 60-х – начале 70-х годов XV века было принято решение о нападении на Чимор. Победа осталась за инками, хотя заключенный царством Чимор мир был относительно почетным для последнего. Лишь после разразившегося вскоре восстания прибрежное государство было окончательно разгромлено. Чимор лишилось всех владений за пределами Моче, да и в самой этой долине обосновались инкские военные посты.

После смерти Пачакути Тупак Юпанки отправился в новый поход. Без особого труда им были подчинены мелкие государства и племена центрального и южного побережья Перу. С упорным сопротивлением инки встретились лишь в небольшой долине Каньете, южнее Лимы. Еще легче, чем захват южного побережья Перу, прошло покорение тысячекилометровых пространств к югу от Титикаки. Небольшие группы скотоводов, земледельцев и рыбаков в местных оазисах не были в состоянии оказать его армии заметного сопротивления.

После южного похода Тупака Юпанки империя достигла своих естественных границ. Были объединены под одной властью народы, жившие на плоскогорье в горных долинах и в оазисах Тихоокеанского побережья.Инкские правители пытались раздвинуть рубежи своего государства также и на восток. Преемник Тупака Юпанки Уайна Капак одержал победу над племенами чачапоя в Восточных Кордильерах. Однако дальше к востоку – в Амазонию – инки продвинуться не смогли.

Восточная граница была единственной, которая нуждалась в постоянной защите. Здесь инки возвели серию крепостей, а на территории современной Боливии эти крепости даже были соединены тянущейся по гребням гор каменной стеной протяженностью почти 200 км.

При Уайне Капаке (1493-1525 гг.) империя инков достигла апогея развития. После его смерти вспыхнула междоусобная война двух претендентов на инкский престол – Атаульпы и Уаскара, закончившаяся победой Атаульпы. Этой борьбой воспользовался Писарро, заманивший Атаульпу в ловушку. Взяв с Атаульпы огромный выкуп золотом, испанцы затем казнили его и возвели на трон младшего брата Уаскара Манко Капака. Последний вскоре поднял восстание, но не смог отвоевать Куско и увел своих сторонников на северо-запад от столицы, где в труднодоступном горном районе создал так называемое Новоинское царство. Последний его правитель был казнен испанцами в 1572 году.

Инки называли свое государство Тауантинсуйю — «Земля четырех частей». Действительно, империя была разделена на четыре части (суйю) — провинции. Они не были административно - территориальными единицами в современном смысле. Скорее они были символическими областями, олицетворявшими четыре стороны света. Территория Чинчайсуйю распространялась на центральные и северные прибрежные и горные районы, вплоть до северной границы, которай разделяет сегодня Эквадор и Колумбию по реке Анкасмайо. Вторая провинция - Кольясуйю - была расположена к югу и охватывала плоскогорье, часть Боливии, север Аргентины и северную половину Чили. Третья - Антисуйю - лежала на востоке в области амазонской сельвы. Четвертая - Контисуйю - простиралась на запад, вплоть до океана. Средоточием этих четырех частей, точкой отсчета был Куско, расположенный на высоте 3 тыс. м. над уровнем моря.

В свою очередь, провинции подразделялись на округа, которыми управлял назначенный Инкой чиновник. В округ входило несколько деревень. Каждой из них принадлежал один или даже несколько родов. Род владел строго определенной площадью угодий. Из общинной земли каждый мужчина получал надел (тупу), а женщина — только его половину.

Вся земля в империи делилась на три части: поля общины, «земля Солнца» (доход с нее шел на содержание жрецов и жертвоприношения), а также поля государства и Инки (предназначенные для снабжения государственного аппарата, воинов, строителей, самого Инки и его свиты, на случай стихийных бедствий, а также в фонд вдов, сирот и стариков). Земли жреческого фонда и государства обрабатывались свободными жителями в свободное время, после того как были возделаны наделы семей. Этот дополнительный труд назывался минка. Он воспринимался как необходимый, посильный и священный вклад каждого в общее дело.

Уровень жизни рядовых общинников и их семей был почти одинаков (количество питания, одежды, качество домов и утвари). Не было голодающих бедных. Кто не мог работать, обеспечивался государством необходимым минимумом.

Основа хозяйства инков — земледелие и животноводство. Они культивировали те же растения и тех. же животных, что и повсюду в Перу. Природные условия вынуждали создавать оросительные сооружения: дамбы, каналы и т.п. Поля располагались террасами. Земля обрабатывалась вручную, специальными палками в рост человека.

Ремесленное производство было хорошо организовано. Основное количество товаров производилось в общине, а наиболее искусных гончаров, оружейников, ювелиров и ткачей переселяли в Куско. Они жили на содержании Инки и считались общественными служащими. Самые лучшие их произведения шли на культовые нужды и подарки, орудия труда и оружие хранились на государственных складах. Больших успехов инки добились в металлургии. Разрабатывались медные и серебряные месторождения. Особое развитие получило ткачество. Инки знали три вида ткацких станков, на которых могли изготавливать даже ковры.

Не было отношений купли-продажи, они заменялись развитым регулируемым государственным обменом, функции которого состояли в удовлетворении нужд жителей различных климатических зон. Формой обмена являлись ярмарки — городские и деревенские, устраивавшиеся каждые десять дней.

Социально-политическая организация инков была весьма оригинальной и вполне соответствовала своим целям. Первичной и основной ячейкой общества инков была семья во главе с отцом, которого называли пурек. На ее основе социальная организация общества расширялась по пятидесятиричной системе. Объединения эти строились по нарастающей, каждое во главе со своим руководителем: одно звено — 5 семей (руководитель этого уровня именовался писка камайок), второе звено — 10 (чунка камайок), третье — 50 (писка чунка камайок), четвертое звено — 100 (пачака камайок) семей. Во главе каждого звена стоял свой руководитель, переизбиравшийся, очевидно, каждый год. Таким образом, все главы семейств получали возможность участвовать в процессе управления. В каждой пачаке регулярно проводили собрания, решавшие насущные проблемы, в которых женщины принимали равноправное участие. Эти собрания назывались камачико. Исходя из вышесказанного, можно констатировать, что до уровня пачака камайок у инков, по сути, осуществлялось самоуправление. Что касается руководителей более высокого уровня, они занимали свои посты постоянно, получая их в качестве привилегии за личные заслуги. Более высокие уровни социальной структуры и их руководители распределялись следующим образом: 500 семей (писка пачака камайок), 1000 семей (уаранка камайок), 5000 семей (писка уаранка камайок), 10 000 семей (уну камайок). На уровне уну пятидесятиричный принцип организационной структуры кончался. Далее в действие вводился принцип членения по военным подразделениям, численностью 40 000 человек из четырех уну под командованием уамани. Высший уровень государственного управления представляли четверо суйююк - апу, являвшиеся верховными руководителями четырех суйю. Над ними стоял лишь Сапа Инка ("Единственный Инка") - владыка всего Тауантинсуйю, единодержавный координатор ее жизни, имевший еще один официальный титул Интип Чурин ("Сын Солнца"). Считалось, что он сошел на землю для того, чтобы выполнить волю Солнца. Подданные Сапа Инки также называли себя «инки» и читали себя богоизбранным народом.

На троне в Куско мог находиться только муж королевской крови. Будущий Инка долго готовился к трудной роли: он постигал тайны бытия, изучал религию, различные науки и кипу — узелковое письмо. Его также обучали хорошим манерам и воинскому делу.

Хотя в руках Сапа Инки сосредоточивались политическая, экономическая, законодательная и военная власть, он не был неограниченным, абсолютным владыкой в полном смысле этого слова. Данная проблема заключается не только в характере отношений между Сапа Инкой и аристократией, но и в определенных институциональных ограничениях царской власти. Зарубежные и отечественные исследования последних лет позволяют делать вывод о том, что иерархическая структура в Тауантинсуйю не была строго пирамидальной. Рядом с главой империи выступает не сразу заметная, но все же наделенная определенными функциями фигура соправителя. В традиционной догосударственной иерархической традиции такой соправитель был главой младшей фратрии. Поскольку каждая фратрия делилась на два суйю, Сапа Инку, возможно, окружали даже три соправителя, возглавлявших второй, третий и четвертый суйюю, в то время как лидером первой был он сам. По мнению Ю.Е. Березкина, подобные иерархические структуры типичны для индейцев Анд. Они отмечены и в вождествах колья, и у уанка, и в долинах северного побережья, входивших в состав царства Чимор. Впрочем, младшая фратрия не могла быть правящей, поэтому ее глава мог находится лишь в статусе соправителя верховного владыки - главы старшей фратрии.

Сапа Инка обожествлялся как Интип Чурин - Сын Солнца. Данный факт говорит о теократическом характере государственности в Тауантинсуйю. В качестве знака императорской власти он носил на голове маскапайчу - повязку из тончайшей шерсти красного цвета, украшенную перьями корикенке (редкая разновидность сокола, обитающего в Андах).

В своем дворце Инка восседал на низком резном троне из красного дерева. Посетители не могли видеть его лица — он был отгорожен от них занавесом. К услугам Инки были сотни наложниц, ему прислуживало до восьми тысяч слуг из числа представителей знатных родов. Пятьдесят из них имели доступ к правителю и сменялись каждые семь-десять дней.

Во время путешествий его охраняла гвардия, одетая в блестящие "мундиры", украшенные золотыми и серебряными драгоценностями. Инку несли в носилках из золота (деревянным был только каркас). После смерти тело Инки бальзамировали. Мумию усаживали на золотой трон, а рядом с ней устанавливали золотую статую императора. К моменту прихода испанцев в Тауантинсуйю почитание мумифицированных останков императоров уже имело значение государственного культа.

Говоря о социальных различиях в Тауантинсуйю, следует отметить, что они определялись происхождением и личными заслугами. В империи имелось две группы знати: столичная и провинциальная. Представители первой получали назначения на самые высокие посты и считались прямыми (по мужской линии) потомками Манко Капака - легендарного инкского первопредка. Инкское общество находилось лишь вначале перехода от общинно-родственной формы определения социальных связей к сословно-классовой. Правящая группа в нем была одновременно и кастой, и этносом. Правда, при Пачакути был сделан важный шаг на пути преодоления этнической замкнутости. Этот Инка предоставил нескольким мелким племенам, проживавшим в районе Куско, статус "инков по привилегии". Это не только позволило восполнить недостаток в управленческих кадрах, но и ускорило переосмысление понятия "инки" как явления социального, а не этнического. Однако полного растворения инкской общины в правящем слое Тауантинсуйю так и не произошло. Представителей кусканской аристократии можно было легко узнать по наличию золотых дисков в ушах. От чего и произошло понятие орехоны - испанское обозначение столичной элиты. К числу представителей аристократии второго ранга относились вожди покоренных народов, признавших власть инков. Они назывались курака. Статус курака был наследственным. Тем не менее, новые курака считались приступившими к исполнению своих полномочий только после утверждения в Куско. Люди низкого происхождения могли получить назначение на ответственный пост главным образом в тех районах, где до появления инков политическая иерархия была развита слабо. Но в этом случае кандидат на высшую провинциальную должность должен был доказать определенную компетентность. В Тауантинсуйю в категорию аристократии также можно было попасть за выдающиеся заслуги в военной области, за исключительные инженерные способности и за дарование в науке, искусстве, литературе.

Народ империи инков был представлен семьями общинников, объединявшимися в писки, чунки и пачаки. Во главе первичной ячейки общества стоял пурек - глава семьи. Однако в империи были категории, которые оставались за пределами социальной структуры общинного сектора. Это янакона, аклья, камайок и митмак, причем принадлежность человека к одной из этих категорий могла сочетаться с принадлежностью к другим.

Термином "янакона" обозначались все не подлежавшие призыву на общественные работы и не облагавшиеся податями, но лично зависимые от своих хозяев. В отличие от общинников они были полностью лишены средств производства.

Близкую к янакона категорию образовывали аклья - женщины, которых еще в детском возрасте определяли для служения Солнцу. Большинство аклья, однако, не выполняло жреческих функций, а занималось прядением и ткачеством. Процедура формирования института аклья была следующей. Ежегодно по всей стране отбирались красивые смышленые девочки четырех- пяти лет и помещались при храмах главных городов провинций. Здесь они обучались музыке, пению, а также умению готовить, прясть и ткать. В 10 — 13 лет невесты «аттестовались»: одни возводились в ранг «матерей — прислужниц Инти»: они совершали религиозные обряды в честь Инти и выполняли некоторые другие священные обязанности, другие продолжали выполнять обычные для аклья функции, т.е. входили в состав слуг и работали не только при храмах, но и в домах кусканской аристократии. Поэтому вполне типичной была ситуация, когда мужчинам-янакона в вознагрождение за службу предоставляли жен из числа аклья, независимо от того, были ли эти янаконы уже женаты или нет. Институт аклья существовал не только у инков, но и в царстве Чимор, и еще раньше - у мочика.

Камайок - наименее изученная группа населения древнего Перу. Они были специалистами-профессионалами в тех или иных видах работ, обладали узкой специализацией и лично, а не опосредованно через общину, зависили от администрации. Камайок состояли на казенном довольствии, но шансов пробиться на административные посты у них не было из-за слишком ограниченной квалификации.

Митмак составляли самую многочисленную часть населения внеобщинного сектора Тауантинсуйю. Термином "митмак" обозначались переселенцы, в массовом порядке насильственно депортированные из одного региона империи в другой. Подобного рода практика определялась как политическими, так и экономическими соображениями. Население из центральных областей перемещали в приграничные районы, а только что завоеванное или склонное к мятежам - в давно замиренные местности либо на противоположные окраины империи. С помощью переселенцев на целинных или на недостаточно интенсивно обрабатываемых землях организовывались большие государственные хозяйства, которым порой придавалось большое стратегическое значение. Среди прочих групп "государственных работников" митмак стояли ближе других к рядовым общинникам. Два года после переселения они оставались на иждивении государства, после чего начинали заниматься обычным земледельческим трудом, сохраняя традиционную организацию.

Объективная социально-имущественная стратификация инкского общества не полностью совпадала с официально признанной шкалой социальных делений. В инкском обществе в принципе никто не был свободен в выборе ни места жительства, ни рода занятий, ни времени, отводимым тем или иным видам деятельности, ни даже в выборе супруга. Все это регулировалось, с одной стороны, обычаем, а с другой - практикой государственного управления.

В инкской империи были узаконены десять возрастных категорий граждан. У мужчин первые три группы состояли из детей до девяти лет («играющие дети»); четвертая группа — от 9 до 12 лет (охота с силками); пятая — от 12 до 18 лет (охрана скота); шестая — от 18 до 25 (военная или курьерская служба); седьмая — от 25 до 50 лет (пурехи, платившие подати и работавшие на общественные нужды); восьмая — от 50 до 80 (воспитание детей); девятая — от 80 и далее («глухие старцы») и десятая группа — больные и немощные без возрастных ограничений. Женская классификация несколько отличалась от мужской, но ее принципы были те же.

При переходе во взрослую возрастную категорию менялось имя человека. Первое имя давалось в младенчестве и, как правило, отражало впечатление от ребенка (например, Оклью — невинная, чистая). Второе имя человек получал в период полового созревания. Оно было окончательным и характеризовало присущие человеку качества.

Имперские амбиции инков подталкивали их к созданию определенного класса граждан низкого происхождения, которые были бы способны выполнять различные виды работ, направленных не только на удовлетворение собственных нужд, но прежде всего, на обеспечение всем необходимым высшей аристократии империи. Хотя инки не щадили в работе своих подданных, они тем не менее, заставляли их тратить немало времени на участие в различных празднествах, религиозных обрядах, государственных церемониях и торжествах. Нужно признать что подобная щедрость со стороны государства укрепляла связь между имперской властью и народом, жизнь которого таким образом разнообразилась и, в какой-то степени, облегчалась.

В этом подчиненном интенсивному труду обществе жизнь людей была строго регламентирована. Государство указывало, где им жить, какую сельскохозяйственную культуру выращивать на своем земельном участке, как и во что одеваться и даже с кем заключать браки.

Простой подданный Тауантинсуйю мог обрести моральную поддержку прежде всего в семье и общине (айлью), создаваемой по мужской линии. В состав айлью входило несколько семей, живших рядом друг с другом и занимавшихся коллективным трудом. В большом поселке могли проживать несколько общин, каждая из которых занимала свой комплекс огороженных стеной строений. Каждая община почитала своих предков и имела право на определенное место на главной сельской площади во время проведения праздников.

Мужчина, член айлью, после женитьбы получал от Сапа Инки (т.е. от государства) земельный надел (топу), достаточно большой, чтобы он мог прокормить себя и свою жену. Размеры таких участков зависели от плодородия почвы в том или ином районе, но если топу равнялся двум акрам, то в этом случае глава семьи получал еще два после рождения каждого сына и один для содержания дочери. Как владелец топу, заключивший брак мужчина автоматически становился пурехом, главой уплачивающего налоги семейного очага. При этом необходимо отметить, что хотя формально земельный надел выделялся мужчине (только после женитьбы), он, по сути дела, выдавался и мужу и жене как одному целому, подчеркивая их равную долю в несении налогового бремени. Тем более, что в рамках андской культурной традиции как мужчины, так и женщины рассматривали свои роли в работе как дополняющие друг друга, считая их полезными и необходимыми для выживания всех членов семьи. В самом айлью превалировал дух солидарности. Мужчины сообща строили дома для молодоженов, а когда одного из них призывали отработать свою миту (налог), отбыть трудовую повинность или отслужить в армии, те, кто оставался дома, от имени его семьи занимались обработкой его топу. Во время весеннего сева мужчины и женщины работали рядом, распевая религиозные гимны. Мужчины, выстроившись в ряд, вскапывали землю с помощью чакитальи (ножного плуга, которым работали как лопатой) - длинной палки с подножкой над бронзовым острием. За ними следовали также выстроившиеся в ряд женщины, которые разбивали комья земли с помощью мотыги с широким бронзовым лезвием, называвшейся "лампа".

Чтобы обеспечит продовольственные нужды империи, инкам пришлось по-новому подойти к использованию земли, и они успешно справились с этим, создав террасы на склонах гор, выпрямив русло некоторых рек, засыпав либо осушив болота, направив воду в пустынные районы. Сельскохозяйственные террасы инков (анденес) сохранились в огромном количестве. Они позволили сделать земледелие возможным там, где о нем прежде не могли и мечтать. Сегодня в Перу благодаря инкским анденес регулярно обрабатывается около 6 млн. акров земли. Размеры типичных анденес таковы: 1,5-4 метра высота, ширина и длина зависят от покатости склона (от 15 до 61 метра в ширину и до 1524 метров в длину у подножия склона). При таких масштабах для соединения террас делались ступеньки. Стены многих анденес сделаны из различных пород камня ( иногда из хорошо обработанных блоков). Пространство между опорной стеной и склоном заполнялось вначале слоем булыжника (чтобы обеспечить дренаж), затем землей, которая приносилась из долин. В некоторых местах плодородие почвы обеспечивали с помощью гуано (птичьего помета). Огромную роль в земледелии древнего Перу (особенно в засушливых районах побережья) играла система ирригационных сооружений. Основной сельскохозяйственной культурой был картофель (до 220 видов), но при этом выращивались различные сорта кукурузы и фасоли, красный перец, тыква, маниока, авокадо, арахис, хлопок, кока, киноа (чилийская лебеда).

Помимо работ на полях общинники выполняли сотни других обязанностей: делали глиняную посуду, плели корзины, гнали чичу (крепкое маисовое пиво), занимались прядением и ткачеством, чтобы обеспечить потребности как собственной семьи, так и государства в тканях и одежде.

Чистоте и опрятности одежды в инкском обществе уделялось большое внимание. Мужчины носили короткие брюки до колен (признак зрелости) и рубахи без рукавов, а женщины — простые длинные шерстяные платья, которые надевали через голову и стягивали в талии широким, искусно украшенным поясом. На ногах были сандалии из шерсти лам. В холодную погоду все инки носили длинные и теплые плащи.

В инкском обществе никто не имел права проводить время в праздности. Даже беременные женщины редко освобождались от повседневной черной работы. Будущим матерям позволялось не ходить на поля только на поздних стадиях беременности, но в остальных случаях они были обязаны заниматься всеми работами, пока хватало сил. Тем не менее, с точки зрения инков, дети являлись ценным пополнением в семье, как будущая дополнительная рабочая сила. Поэтому аборт по закону карался смертной казнью, которой подвергалась как сама мать, так и все сопричастные ее преступлению.

Хотя инки требовали, чтобы трудились все, они принимали во внимание способности человека и состояние его здоровья. Больным и немощным не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Все необходимое - еду и одежду - они получали с государственных складов. Им поручались такие задания, которые они могли выполнять в соответствии со своим физическим состоянием. В то же время прагматический до крайности режим инков не допускал, чтобы немощные отвлекали сильных и здоровых жителей страны от труда для обеспечения себе особого ухода. Поэтому по закону человек, лишенный работоспособности из-за физического изъяна, мог создать семью только с себе подобным инвалидом.

Старики также пользовались у государства особым вниманием. Считалось, что человек достигает старости в возрасте приблизительно пятидесяти лет. Такие люди уже не считались полноценными работниками, и их освобождали как от трудовой повинности (миты), так и вообще от налогообложения. Однако, до тех пор, пока они совсем не лишались физических сил, старикам предписывалось выполнять задания, не требовавшие особых усилий: они собирали хворост в лесах, присматривали за грудными детьми, готовили пищу, гнали чичу, плели веревки и канаты, оказывали посильную помощь при уборке урожая.

В империи инков имелись постоянные четыре армейских соединения по 40000 человек, командование которых подчинялось правителю всего народа.

Армия инков была самой многочисленной в доколумбовой Америке. Это была, главным образом, "гражданская" армия. Все годные к воинской службе мужчины в возрасте от 25 до 50 лет должны были отбывать воинскую повинность в течение пяти лет. Каждая провинция поставляла как рядовых, так и "офицерский" состав. Каждый проходил тщательную военную подготовку с 10 до 18 лет. Подготовкой руководили профессиональные военные, обычно из низшего офицерского состава, которые обучали своих воспитанников владению оружием обороны и нападения, знакомили с основами рукопашного боя, обучали преодолевать водные препятствия, осаждать вражеские укрепления, подавать дымовые сигналы и другим полезным на войне вещам.

После завершения длительной военной подготовки молодые люди в своей айлью в присутствии государственного инспектора сдавали нечто вроде выпускных экзаменов по военному делу. Военной подготовке не подлежали больные и калеки. Когда начиналась война, молодежь общины, прошедшая длительное военное обучение, отправлялась на поле боя с тем подразделением, к которому она была приписана на основе административной структуры империи.

Структура инкской армии в точности соответствовала административно-организационному устройству государства и общества.

Подразделением самого низового уровня был отряд из десяти воинов (от одного селения), во главе которого стоял командир, отвечающий за состояние дисциплины и своевременное обеспечение бойцов всем необходимым. Следующее по иерархии подразделение состояло из пяти таких отрядов, а десятью такими группами от десяти селений (100 человек) командовал офицер более высокого звания, и, чаще всего, благородного происхождения. К числу больших воинских подразделений относились отряды в тысячу человек (батальон), две с половиной тысячи (полк), пять тысяч (бригада), десять тысяч (дивизия) и, наконец, соединения по сорок тысяч человек (армейские корпуса). На самом верху военной пирамиды стоял апо киспай (главнокомандующий). Главнокомандующим армии Тауантинсуйю, естественно, был Сапа Инка. Впрочем, нередко, на эту должность назначался кто-нибудь из братьев (или других представителей высшей аристократии) правителя. Во главе армейских корпусов находились "апоксин рантин", полков - "атун апо" и т.п. Воины, которые хорошо зарекомендовали себя в бою, не только получали награды, но нередко улучшали свое общественное положение.

Эффективной организации армии во многом способствовала сеть удобных дорог и система снабжения. Во время дальних продолжительных походов армия получала все необходимое из расположенных вдоль магистралей государственных складов: одежду, питание и различные виды оружия. В бою из вооружения первыми шли в ход пращи (уарака), так как сражение начиналось по сближении противников на определенную дистанцию. Зажав в руке два конца пращи, заряженной камнем величиной с куриное яйцо, воин, раскрутив уараку, резко освобождал один из ее концов, и набравший скорость снаряд летел во вражеские ряды на расстояние свыше 27 метров. Это оружие в умелых руках отличалось большой точностью попадания. Камень, брошенный с помощью перуанской пращи, на небольшом расстоянии пробивал металлические шлемы испанцев.

При приближении к противнику воин использовал дротик. В рукопашном бою инкский воин мог использовать некое подобие кистеня - веревку, на конце которой был прикреплен либо каменный шар, либо бронзовое навершие с острыми шипами, которые вонзались в череп врага. Главным оружием ближнего боя была палица (макана) - дубина с каменным, медным или бронзовым навершием в виде шестилучовой звезды. Иногда один из лучей маканы делался в виде небольшого топорика с острым лезвием. В сражениях с испанскими конкистадорами инки стали активно использовать еще один вид оружия - болу, которая представляла собой три каменных шара, прикрепленных к длинным сухожилиям лам. Этот снаряд с силой посылался броском по направлению к противнику. Сухожилия обвивались вокруг наг пехотинцев или лошадей, которые падали на полном ходу, увлекая за собой всадников. В качестве защитного вооружения использовались щиты, обтянутые шкурой оленя или тапира и шлемы из кожи и прутьев, нередко украшенные разноцветным плюмажем. Необходимо отметить, что щиты инков имели вполне определенную "гербовую" символику, по которой можно было определить, к какой группе войск принадлежит данный воин. На ноги надевались прочные сандалии, тело защищали толстые стеганные куртки. Воинские части тех или иных айлью, а нередко и целые армейские корпуса отдельных провинций обычно специализировались на применении того или иного вида оружия.

Армия инков отличалась высокой дисциплиной: смертная казнь грозила даже за отлучку без ведома военачальника. В бою, помимо обычного оружия, применялось и психологическое — различные устрашающие звуки, дикий крик, звуки флейт, сделанных из костей побежденных врагов и грохот деревянных барабанов с натянутой на них человеческой кожей. Следует также отметить, что инки нередко одерживали победы силой слова, то есть посредством дипломатических переговоров, во время которых "сыновья Солнца" предлагали противнику подчиниться добровольно.

В отличие от ацтеков инки вели войны не для того, чтобы получить человеческие жертвы для реализации мессианской идеи поддержания жизни Солнца (а значит и всего мира), но для расширения империи и получения новых подданных (дополнительной рабочей силы).

В Тауантинсуйу законы были неписаными, но они все подразделялись на гражданские и уголовные. Недопустимы были богохульство, безбожие, безделье, лень, ложь, кража, прелюбодеяние и убийство. Вопрос о виновности решали судьи — руководители общин и представители знати. В основе законов лежали четкие принципы: в качестве соучастника по каждому делу проходили чиновники, отвечавшие за десятичное подразделение; наказывался подстрекатель преступления, а не его исполнитель; правонарушение, совершенное аристократом, считалось более тяжким проступком, нежели такая же провинность простолюдина (такое дело рассматривал сам Верховный Инка).

В качестве наказаний применяли изгнание, бичевание, пытки, публичное порицание, но самой распространенной мерой была смертная казнь (повешение, четвертование, забивание камнями и т.п.). Лица, угрожавшие безопасности государства, помещались в камеры, кишащие ядовитыми змеями или хищными животными. Села, в которых они жили, сравнивали с землей, а жителей казнили. При таких суровых законах преступность в стране была крайне низкой.

Все населенные пункты Тауантинсуйю были связаны между собой продуманной системой великолепных дорог, мощенных камнем и обрамленных барьером. Они предназначались для пешего передвижения. Главными считались две дороги, пересекавшие империю инков из конца в конец. Одна из них начиналась у северной границы империи, вблизи от экватора (современный Эквадор), а заканчивалась у реки Мауле. Общая протяженность этой дороги — около 5250 км. Вторая дорога соединяла северное побережье (Тумбес) с югом. Обе дороги пересекали горные вершины, болота, непроходимые джунгли, стремительные реки, над которыми навешивались канатные мосты из волокон агавы, и соединялись между собой рядом поперечных дорог. Вдоль каждой из них примерно через 25 км друг от друга располагались постоялые дворы, а через каждые 2 км - почтовые посты (чуклы). Это еще одно достижение. Инкская почтовая служба не знала себе равной ни в одной другой древней цивилизации. Специальные курьеры-бегуны (часки) с белой налобной повязкой передавали сообщения по эстафете, пробегая по 2 км своего участка. На каждом посту одновременно должны были находиться два курьера. Один отдыхал; другой бодрствовал и внимательно следил за участком дороги, проходившим через его пост. Как только дежурный часки замечал приближающегося курьера, он тотчас же выбегал ему навстречу и принимал по эстафете устное или узелковое сообщение. Поскольку расстояния были небольшими, то достигалась высокая скорость доставки: 2000 км преодолевали за три-пять дней. Работа часки была очень тяжелой, поэтому на государственной почтовой службе использовались (в счет миты) здоровые, быстроногие и особенно выносливые молодые люди от 18 до 20 лет.

Великолепная почтовая служба империи инков была налажена по образцу более ранних перуанских культур - курьерской службы мочика и чиму. Однако, инки усовершенствовали и расширили почтовую службу своих предшественников. Они охватили сетью почтовых постов всю территорию империи, начиная с юга нынешней Колумбии вплоть до центральной части Чили. Важно также учесть, что организация как почтовой службы, так и других государственных мероприятий, в том числе монументальное строительство, ничего не стоили империи. Работы подобного рода вменялись в обязанность жителям той общины, на территории которой эти работы проводились. Выполняя роль часки, 18-20-летние юноши выполняли свою трудовую повинность на основе миты. О том, насколько была тяжела служба курьеров инкской почтовой службы, красноречиво свидетельствует следующий факт: в то время как другие, согласно мите, должны были работать на государство три месяца (например, в шахтах), часки работали всего-навсего месяц.

По дорогам Тауантинсуйю передвигались пешком. Единственным транспортным средством были паланкины, но привилегия пользоваться ими принадлежала самому Инке, членам царского рода и немногим знатным лицам и чиновникам государства. Что касается средств для перевозки грузов, то в этом случае активно использовались ламы. Примечательно, что империя могла одновременно использовать до 25 тысяч лам! И тем не менее, основную часть грузов человек должен был доставлять сам, на собственной спине.