ЧАША СТРАДАНИЯ
Глава 23
Наутро после заточения в каменный мешок оба венецианца предстали перед коррехидором Кордовы.
Они стояли перед ним с налитыми кровью от недосыпания и злости глазами, неряшливые, искусанные клопами и блохами. Громогласная речь Рокки, которую тот репетировал едва ли не полночи, оборвалась на второй фразе сердитым окриком дона Ксавьера.
- Вы здесь не для того, чтобы оглушать меня своими воплями. Будете говорить, только когда вас о чем-то спросят. Вы сейчас в Кастилии, а в Кастилии мы во всем придерживаемся установленного порядка. - Он обернулся к нотариусу:
- Зачитайте жалобу.
Надувшись, венецианцы выслушали перечень оскорбительных выходок, допущенных ими в корчме. Затем их спросили, отрицают ли они предъявленные обвинения.
Рокка попытался воспользоваться представившимся случаем и продолжить свою речь.
- Мы ничего не отрицаем. Но ваша милость...
Его милость остановила венецианца взмахом руки, а сам глянул на нотариуса.
- Они не отрицают. Сделайте соответствующую пометку. Это все, что меня интересует.
- Но сеньор...
- Это все, что меня интересует! - прогремел коррехидор. Рокка больше не пытался открыть рта, и дон Ксавьер продолжил:
- Судить вас будет алькальд. Уведите их.
- По меньшей мере, вы должны разрешить нам отправить письмо, - ввернул Галлино.
- Вам не разрешено ничего писать до рассмотрения вашего дела алькальдом, - возразил коррехидор.
- А когда мы предстанем перед ним?!
- Когда он сочтет нужным назначить суд. Идите с Богом. - И венецианцев увели.
Суд состоялся лишь через неделю. Грязные, голодные, оборванные, предстали они перед алькальдом. Тем более фантастическим показалось тому утверждение Рокки, что он приписан к посольству Венецианской республики. А уж требования немедленно вызвать посла Венеции просто вызвало возмущение.
- Вы же должны понимать, - сурово заявил ему алькальд, - что посольские привилегии и неприкосновенность не распространяются на тех, кто грабит и увечит подданных короля и королевы Испании.
Рокка ответил, что они никого не собирались грабить, наоборот, их самих ограбил тот самый мужчина, в нападении на которого их обвиняют. Алькальд сухо уведомил их, что они ошибаются, но соблаговолил разрешить им отправить письмо. И когда прибыл секретарь посольства, им вернули свободу, получив предварительное письменное обязательство уплатить штраф и компенсацию сеньору Рибере. Далее алькальд милостиво согласился выслушать подробности ограбления, которому они будто бы подверглись, и пообещал рассмотреть этот вопрос с коррехидором.
Как выяснилось, чашу страдания они испили еще не до дна. Последние капли выплеснул на них венецианский посол, к которому их доставили сразу после освобождения.
Федерико Мочениго, крупный, импозантный мужчина, воротя патрицианским носом от запаха экскрементов, которыми пропитались лохмотья агентов Совета трех, выслушал их печальный рассказ.
- Вашим действиям недоставало благоразумия, необходимого для служащих нашего учреждения. - В голосе посла чувствовалось пренебрежение не только к агентам, но и к самому Совету трех.
Лицо Галлино оставалось бесстрастным. Рокка же возмутился.
- Я не могу согласиться, ваше высочество, что мы действовали неблагоразумно. Мы вели операцию к успешному завершению. Но никто не застрахован от нападения разбойников, и едва ли можно упрекать нас в том, что мы попали к ним в руки. Такого, кстати, я бы не пожелал бы и своему врагу.
- Напрасно вы со мной спорите, - ответил посол. - На вашем месте я бы принял определенные меры предосторожности, чтобы грабители не смогли захватить то, что досталось вам с большим трудом. Но мне нет нужды поучать вас в ваших делах. - Его высочество поднес к носу платочек, смоченный апельсиновой водой. - Теперь, как я понимаю, вам нужно дать денег для возвращения домой.
- Пока еще нет, ваше высочество, - возразил Галлино. - Наша миссия не закончена. Возможно, мы еще сможем вернуть утерянное. И сейчас вы должны поддержать нас и добиться наказания грабителей и возвращения нам нашей собственности.
- По меньшей мере, карты, - поддакнул ему Рокка. Мессир Мочениго поскучнел.
- Вижу, вы намерены поучать меня. Полагаю, у вас есть мозги. Пораскиньте ими. Я должен подать иск алькальду Кордовы. И что, я напишу в нем, у вас отняли? Карту и письмо, которые вы украли сами? Как же, по-вашему, отреагирует алькальд? Вы вот, мессир Рокка, приписаны к моему посольству. Вы хотите, чтобы алькальд напомнил мне, чем должно, а чем не должно заниматься дипломату? Вы хотите, чтобы посла Венецианской республики отчитывали, как нашкодившего мальчишку? - Лицо Мочениго из презрительно-насмешливого стало суровым. - Вы вернетесь в Венецию за государственный счет и чем быстрее вы покинете Испанию, тем будет лучше.
Рокка аж взвился при столь явном неуважении к Совету трех.
- Значит, нам придется доложить государственным инквизиторам, что вы помешали нам выполнить задание?
- Да вы, я вижу, наглец. Что касается вашего задания, то оно, похоже, выполнено и без вашего участия. Насколько мне известно, в нужный момент карты у ее владельца не оказалось и его претензии были признаны необоснованными. Дело, таким образом, закрыто. А я не могу допустить дальнейшей компрометации его светлости и возглавляемой им Венецианской республики. Деньги на обратный путь вам выделят. Это все, что я могу вам сегодня сказать.
Пристыженные, разъяренные, они вышли из посольства и отправились в свой номер в «Фонда дель Леон». Там, смыв с себя грязь и переодевшись, они сели за стол, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию.
Неудача не объединила их, а, наоборот, побудила переложить вину с себя на другого. Галлино уж точно винил во всем Рокку, поскольку именно из-за него они уехали не сразу, а через день.
- Черт бы побрал этого мессира Мочениго, - бурчал Рокка. - Болван и есть болван. Небось ни куска хлеба в жизни не заработал. Легко ему судить тех, кто рискует своей шеей, служа государству.
- Мне кажется, что не долго оставаться нам на государственной службе.
- О чем ты говоришь? Разве мы виноваты в том, что нас ограбили?
- Если что-то идет не так, в этом всегда обвиняют таких, как мы. Для этого нас и держат. И никому нет дела, что лишь случай помешал нам.
- Ты вот упираешь на случай, а я придерживаюсь другого мнения. Все было подстроено. И тому много свидетельств. Я уже об этом говорил. Они же не вспороли подкладку твоего камзола. Ибо в моем нашли то, что искали. И этот мерзавец Рибера остановил бандита, обыскивающего тебя, как только карта и письмо оказались у него в руках.
Галлино все еще сомневался.
- Похоже, что так, не буду с тобой спорить. Но если бы Колон узнал, что мы украли карту, он не стал бы посылать за нами цыган. Скорее добился бы нашего ареста.
- Предположим, что ты прав. Но я уверен: эти подонки знали, что искать, даю руку на отсечение, что Беатрис нас выдала.
- Для того чтобы повесить своего братца? Ха! Как она могла выдать то, чего не знала?
Рокка дернул щекой.
- Я иногда удивляюсь, Галлино, как с такими куриными мозгами тебе удалось так далеко продвинуться по службе! Это одна из загадок нашей жизни. Девушка знала, что тебе известно, где спрятана карта. Потом карта исчезла. Неужели она не поняла, кто ее украл?
- Если исходить из этого, получается, что цыган напустила на нас эта девчонка. Тогда, по крайней мере, в твоих умозаключениях будет какая-то логика.
Кулаки Рокки с грохотом опустились на стол.
- Клянусь Богом, так оно и есть. Этим все объясняется. Не остается ни малейшего сомнения. Так что пора браться за дело.
У Галлино словно открылись глаза.
- Да, скорее всего так оно и было. И почему я не додумался до этого раньше? - Он встал. - А что мы можем сделать?
- Навестить Беатрис и узнать все из первых рук. Вполне возможно, что карта все еще у нее. Во всяком случае, надо разобраться с этой потаскухой.
Они нашли Беатрис в ее комнате у Загарте. Она вышивала. До представления оставалось еще несколько часов. Надо отметить, что число зрителей значительно уменьшилось после того, как двор покинул Кордову.
Она что-то напевала, но слова замерли у нее на губах, когда открылась дверь.
- Благослови тебя Бог, Беатрис, - мягко поздоровался Рокка, переступив порог. Вслед за ним в комнату вошел Галлино.
- Благослови вас Бог, - ответила девушка. - Я думала, вы уехали.
- Не попрощавшись с тобой? - слащаво спросил Рокка. - Как ты могла подумать такое?
- И с чего у тебя могли появиться такие мысли? - добавил Галлино. - Мы же не довели дело до конца.
Внешне Беатрис оставалась невозмутимой, но внутренне сжалась от исходящей от венецианцев ненависти.
- Что же ты молчишь? - продолжал Галлино, подойдя вплотную. - Раз ты решила, что мы уехали, значит, подумала, что мы добыли то, за чем нас послали. Так?
- Естественно.
- Ты выдала нас Колону! - В голосе Галлино слышался не вопрос, но утверждение.
Беатрис рывком поднялась.
- Почему вы здесь? Почему разговариваете со мной в таком тоне?
- Отвечай мне, - жилистая рука Галлино легла ей на плечо и усадила на диван. - Не шути с нами, девочка. Одно дело, если ты больше не хочешь нам помогать. За это поплатится твой брат. И совсем другое - твое предательство. Если так, тебе несдобровать.
- Что вы от меня хотите? Я и так многое сделала для вас.
- Поначалу сделала, а вот потом сильно напортила. Напортила так, что все нужно начинать заново. Где Колон?
- Не знаю.
- Не лги нам, потаскуха. Где Колон?
- Говорю вам, не знаю. Я не видела его больше недели. Уходите. Оставьте меня. Мне больше нечего вам сказать.
Галлино наклонился еще ниже.
- Может статься, ты уже никому не сможешь что-либо сказать.
В страхе смотрела она на Галлино, а Рокка тем временем уселся рядом с ней на диван, знаком предложил Галлино помолчать, а сам заворковал.
- Послушай меня, Беатрис. Мы ведем с тобой честную игру. Неужели ты предпочтешь нам этого мерзавца, который все равно обманет и бросит тебя? Неужели ты так влюблена и не осознаешь, что для него танцовщица - это игрушка на час досуга? Послушай, дитя мое, вся Кордова знает, что прекрасная маркиза Мойя - его любовница. Неужели ради такого человека ты готова пожертвовать собственным братом?
- Для чего вы мне это говорите?
Галлино молча наблюдал, как Рокка ведет свою партию.
- Мы хотим тебе помочь. Но для этого ты должна помочь нам. Даже теперь еще не все потеряно. Многое можно поправить. Десять дней назад, по дороге в Малагу грабители отняли у нас карту. Не буду объяснять тебе, что это не обычное ограбление. И вот что нам теперь нужно...
- Рокка, мы не одни! - прервал его хриплый вскрик Галлино.
Рокка и Беатрис инстинктивно посмотрели на дверь. На пороге стоял Колон.
Он шагнул вперед, затворил за собой дверь. Бледный, как полотно, с холодной улыбкой на губах, с горящими серыми глазами.
- Пожалуйста, продолжайте, мессир Рокка. Расскажите даме, что она должна делать.
Рокка и Беатрис встали. Вместе с Галлино они не сводили глаз с Колона, от неожиданности лишившись дара речи.
- Что? Больше нечего сказать? Ну, ну. Наверное, вы уже наговорили достаточно. Более чем достаточно, чтобы прочистить мозги простосердечному слепому дураку, звать которого Кристобаль Колон. Теперь, когда мне все известно, остается только восхититься вашим мужеством. Будь вы трусоваты, давно удрали бы из Кордовы вместе со своей приманкой.
- О Боже! - ахнула Беатрис, прижав руки к груди. Рука Рокки исчезла за спиной.
- Поосторожнее со словами, господин мой.
- Как вам будет угодно. Хочу только предупредить вас. Если завтра к этому времени вы не покинете Кордову, все трое, я позабочусь о том, чтобы вас бросили в темницу.
- Это, должно быть, шутка? - прохрипел Галлино.
- Вам лучше знать, шутка это или нет. Воров сажают в тюрьму. А я могу доказать, что вы обокрали меня.
Рокка чуть улыбнулся.
- Приятно осознавать, что все обстоит так, как я и предполагал.
- Надеюсь, что ваша проницательность теперь подскажет вам, что мое предупреждение - не пустые слова. Только благодаря этой женщине я даю вам возможность уехать.
Он повернулся, чтобы уйти, а Беатрис, подавленная чувством вины, не произнесла ни слова, чтобы остановить его.
Она не знала, то ли Колон пришел, уже зная от Сантанхеля о ее предательстве, то ли все понял, застав у нее венецианцев. В своем отчаянии она, правда, не видела особой разницы между первым и вторым.
Так что отвечать пришлось Рокке. Рука поднялась из-за спины, но уже с кинжалом.
- Мы благодарим вас за предупреждение. Оно очень даже ко времени. Колон скорее почувствовал, чем увидел мотнувшегося к нему Рокку. И успев обернуться, перехватил руку последнего с зажатым кинжалом.
Сильному, крепкого сложения венецианцу по роду своей деятельности не раз приходилось попадать в такие переделки. Но и Колон, закаленный долгими годами, проведенными в море, был не робкого десятка и обладал недюжинной силой и отменной реакцией. Он крутанул руку венецианца назад, зацепил его ногу своей ногой и сильно толкнул. Рокка рухнул на пол, взвыв от боли, с неестественно вывернутой правой рукой.
А на Колона уже бросился Галлино. Более хладнокровный, он понимал, что Рокка поторопился, выхватывая оружие, но сейчас ничего иного просто не оставалось. В руке у него тоже оказался кинжал, а Колон, не долго думая, ухватил за гриф гитару Беатрис, прислоненную к стулу, и изо всей силы ударил ей по лицу венецианца. Тот покачнулся, и тут же гитара вновь обрушилась на Галлино. Этот удар пришелся по макушке, донышки не выдержали, и гитара повисла на шее, как ярмо. Галлино подался назад, сшиб спиной стол. Из многочисленных порезов хлестала кровь. Он безуспешно пытался освободиться от этого своеобразного воротника.
Рокка, едва не теряя сознание от боли, перехватил кинжал в левую руку и уже начал подниматься, когда удар ногой вновь уложил его на пол.
Тут распахнулась дверь, и в комнату заглянул привлеченный шумом Загарте. За ним стояли двое работающих у него парней и служанка Беатрис. Его брови взлетели вверх.
- Святой Боже, что тут происходит?
- Эти убийцы напали на меня с кинжалом. Вызовите стражу.
Появился третий слуга и тут же убежал за альгасилами. Галлино тем временем избавился от остатков гитары и двинулся к двери, не обращая внимания на струившуюся по лицу кровь. За ним прихрамывал Рокка. За их спинами, на диване, застыла полумертвая от ужаса Беатрис.
Загарте сердито заорал на Галлино, что ничего подобного в его харчевне никогда не случалось. Галлино же потребовал, чтобы ему дали пройти.
- Вы пройдете, когда появятся альгасилы. Пусть я умру, если кто-то еще будет вести себя в моей харчевне, как в борделе. Нападать на людей с кинжалом в руках. Коррехидор вас проучит!
И он со слугами задержали венецианцев до прибытия альгасилов. Впрочем, пришли они достаточно быстро. И забрали с собой не только венецианцев, но и Колона. Их командир заявил, что коррехидор во всем разберется и решит, кто нападал, а кто защищался.