Энрикильо

Много противников было у испанцев на Эспаньоле, но лишь одному из них удалось придать своему движению характер организованной партизанской борьбы. Это был Гуарокуйя, наследный касик Баоруко, больше известный под своим христианским именем Энрике (Энрикильо). Сын Максикатекса, касика, погибшего во время сожжения большого дома Анакаоны, он был спасен от смерти и отвезен Лас Касасом в монастырь францисканцев. Там мальчик познакомился с западной культурой. Его живой и пытливый ум вскоре восстал против несправедливого рабства, на которое были обречены его братья, его подданные. Возмужав, он женился на Менсии, дочери испанца Эрнандо де Гевары и Хигемоты, прекрасной дочери Анакаоны.

Вмеете со своими вассалами Энрикильо был отдан в услужение Франсиско де Валенсуэле, который относился к нему с уважением и редкой любовью. Когда хозяин умер, земли и слуг унаследовал его сын Андрес Валенсуэла, тщеславный и завистливый юноша, чувствовавший себя уязвленным тем, что отец любил молодого касика. В самых различных формах проявлял Андрее свою ненависть к Энрикильо. Другой причиной зависти молодого Валенсуэлы была красота Менсии, унаследовавшей прекрасные черты матери и светлую кожу отца и считавшейся поэтому среди конкистадоров испанкой. Потерпев неудачу в попытке отбить у Энрикильо жену, он стал еще хуже обращаться с ним, оскорбляя на каждом шагу. Индеец высказал хозяину свои обиды, за что Валенсуэла приказал избить его палками. Тогда Энрикильо обратился с жалобой к вице-губернатору, но тот обрушился на него с угрозами и оскорблениями и посадил в тюрьму. Выйдя на сво­боду, гордый и несломленный касик отправился пеш­ком — лошадь, подаренную Лас Касасом и бывшую его единственным достоянием, у него отнял хозяин — из имения Валенсуэлы в город Санто-Доминго, чтобы представить жалобу в суд.

Судьи благосклонно выслушали Энрикильо, но огра­ничились тем, что выдали ему «охранное свидетель­ство», адресованное тому самому вице-губернатору, который посадил его в тюрьму. Тем не менее Энри­кильо представил этот документ вице-губернатору, из-за чего его положение еще больше ухудшилось.

Терпение, которое в течение нескольких лет при­вивали касику францисканцы, истощилось, и, убедив­шись, что ему не добиться справедливости, Энрикильо решил уйти в неприступные горы Баоруко, владения отца. К нему примкнули многие касики: Хигуамуко, Инкакека, Энтрамбагурес, Матайко, Васа, Майбона, а также другие, известные лишь по именам, полученным при крещении: Гаскон, Вильягран, Тамайо, Веласкес, Антон и Эрнандес дель Баоруко. Обнаружив блестящие военные способности, какие было трудно заподозрить в человеке, проявлявшем до сих пор лишь покорность, усвоенную в монастыре, за что его не раз корили сородичи, Энрикильо начал вооруженное сопротивле­ние и уже не свернул с этого пути. Он подговорил индейцев, живущих в поселках, отнимать оружие у испанцев, подчеркивая, что это нужно делать без из­лишнего кровопролития, а сам тем временем подго­товил план настоящей партизанской войны. Самых храбрых касиков он разместил в стратегических пунктах горного района. Женщин, детей и стариков переселил в отдаленные и укромные места. Он разделил своих людей на группы, которые укрылись в горах, наблю­дая за равниной, откуда должны были подойти кара­тельные силы. Вождь держал в секрете свое местопребывание и подолгу нигде не задерживался, опасаясь предательства, к которому могли склонить его воинов под пытками.

Подготовившись таким образом, повстанцы ждали наступления противника, и оно вскоре началось. Первым во главе группы всадников появляется Валенсуэла; он едет на лошади, отнятой у Энрикильо. Но по крутым горным тропам всадники не могли взобраться. Пешие же испанцы более уязвимы, чем индейцы, которые сбрасывают сверху огромные камни на атакующих и легко побеждают их. Во время отступления Валенсуэла попадает в руки Энрике, который принял имя Гуарокуйя. И тут происходит непостижимое: касик отпускает своего тирана, приказывает возвратить ему лошадь и с достоинством предупреждает Валенсуэлу, чтобы он впредь остерегался соваться в горы.

Второе наступление организовала судейская кол­легия, и оно тоже закончилось поражением испанцев. Слава об Энрике разнеслась по всему острову и дос­тигла берегов Испании. Порабощенные индейцы уходи­ли от своих испанских хозяев и пополняли ряды вос­ставших. Энрике запретил убивать испанцев, он хотел лишь добиться уважения для своего народа и защитить ого, «ибо исконные монархи и властители этого острова никогда не признавали себя подданными короля Касти­лии; но с той поры, как земли эти были открыты, и вплоть до нынешних дней право и справедливость попирались...»²⁷.

Прошли годы, но коренные жители не смирились и продолжали противостоять завоевателям. «Так прош­ло 13—14 лет, и из казны короля было истрачено более восьмидесяти или даже сто тысяч кастельяно»,— пишет официальный хронист. Эти деньги ушли на орга­низацию армад с целью разгромить Энрикильо, но все было тщетно. Неудачи настолько подорвали дух ис­панцев, что судебные власти были вынуждены ввести наказания для тех, кто отказывался сражаться. Овьедо считает, что на формирование вооруженных отрядов было истрачено сорок тысяч песо золотом. Правда, не вся эта сумма была использована по назначению, так как «многие тайком запускали руку в казну»²⁸.

Касик постоянно заботился о том, чтобы по мере возможности избегать кровопролития. Однажды, когда отряд примерно в семьдесят испанцев, спасаясь от преследования, укрылся в горной пещере, индейцы разожгли у ее входа костер, чтобы враги задохну­лись в дыму. Но подоспевший Гуарокуйя приказал потушить огонь и освободил испанцев.

Один монах-францисканец из монастыря, где воспитывался касик, добровольно отправился на его поиски, чтобы убедить Энрике прекратить военные дей­ствия. По пути монаха встретила группа индейцев и лишила его облачения. Узнав об этом, Энрике при­нес свои извинения, объяснив причины, по которым ушел в горы. Он сказал, что «..бежал в свои земли, где и находится ныне, дабы не убил его Валенсуэла или другие испанцы, и что он никому не делает зла и только защищается от тех, кто приходит к индейцам с целью захватить их в плен и истребить; и больше незачем ему видеть испанцев и вести с ними беседы»²⁹.

Между тем победы Энрикильо воодушевили индей­цев. Сигуайо, прозванный так по имени племени, к которому он принадлежал, собрал немногочисленный отряд и предпринял ряд набегов на окрестные рудники и поселения, чтобы захватить там оружие. Вся Вега-Реаль долгое время жила в большом страхе, пока испанцам не удалось заманить Сигуайо в узкое ущелье, где после ожесточенной схватки он был убит преследователями. Его сменил другой индеец по имени Тамайо, который в поисках оружия и одежды совершал рейды по всему острову. Энрике уговорил его объеди­ниться, и Тамайо влился в его войско, избежав тем самым участи Сигуайо.

Одну из многочисленных попыток захватить Энрике предпринял некий капитан, «один из старожилов острова, ибо он прибыл сюда... совсем малолетним и рос среди лишений и тягот, среди жестоких и не­справедливых войн, что велись против жителей острова, а потому мог пройти по его горам и скалам хоть с открытыми, хоть с закрытыми глазами; вообще же был он человек достойный»³⁰.

Много дней бродил он по горам, и вот «однажды очутились они столь близко друг от друга, что могли переговариваться и слышать слова противника... Это оказалось возможным, ибо они стояли на вершинах двух горных кряжей, очень высоких и расположенных почти вплотную; их разделяло лишь очень глубокое ущелье... Очутившись в такой непосредственной близости, завели они речи о перемирии». Испанец пред­ложил заключить мир, и касик ответил согласием. Условием мира было возвращение испанцам золота, которое однажды захватили у них повстанцы. В обмен на это индейцам была обещана свобода. Энрике согла­сился «возвратить им все золото, что у него есть, лишь бы сдержали они свои обещания». Было решено сделать это на берегу моря. Индейцы соорудили там большой навес, под которым «разложили все золото, точно в королевском хранилище». Испанцы прибыли морем. Оставив корабль у берега, они построились и под барабанный бой и звуки трубы направились к условленному месту, что индейцы истолковали как объявление войны. Энрике решил не показываться и укрылся в горах, оставив на берегу небольшую группу своих людей, как и было заранее условлено. Индейцы благополучно передали золото испанцам, после чего между ними установилось перемирие, ко­торое продолжалось около пяти лет. В течение всего этого времени индейцы по-прежнему жили в горах, ожидая провозглашения закона, который дал бы им необходимые гарантии для того, чтобы они могли перебраться в поселения, не опасаясь репрессий. Прошли годы, и многие индейцы спустились с гор и по­селились на равнине. Энрике же остался в горах до конца своих дней. Он умер в своих владениях, умиротворенный, но не побежденный.