Глава I
где речь идет о том, кем был заложен город Сан-Франсиско в провинции и губернаторстве Кито; и о том, как капитан Себастьян Беналькасар, обретавшийся там по велению маркиза дона Франсиско Писарро, пустился без соизволения последнего из тех краев в Испанию и был возведен там в сан правителя Попаяна; о том, как маркиз послал Гонсало Писарро, своего брата, в Кито и как сей последний отправился на поиски корицы и некого короля, или касика, по прозванию Эльдорадо; о том, как была открыта ненароком [река Мараньон], как проплыл по оной от ее верховий да истоков и до самого Северного моря (Северным морем называли в то время Атлантический океан) капитан Франсиско де Орельяна с несколькими соратниками, кои будут здесь поименованы, и обо всем прочем, имеющем отношение к этой истории.
Капитан Диего де Ордас поставил перед собой задачу открыть и заселить прославленную великую реку Мараньон (о злосчастной истории, приключившейся с ним, речь шла в книге XXIV настоящего труда) (Диего де Ордас, один из ближайших соратников Эрнана Кортеса по завоеванию Мексики, в дальнейшем руководил экспедицией, обследовавшей северо-восточную оконечность Южной Америки и реку Ориноко.
О том, куда направлялся Ордас, в его обязательстве от 20 мая 1530 г. о соблюдении условий договора с королем говорится так: «Вы предложили мне исследовать и умиротворить провинции, кои простираются по реке Мараньон». Однако при смутности тогдашних представлений о новом материке при путанице в географической номенклатуре того времени; в особенности в отношении реки Мараньон, нельзя быть до конца уверенным в том, куда держал путь и в какую реку вошел в январе 1531 г. Ордас. По мнению ряда исследователей, он достиг «Пресного моря» Пинсона и поднялся на некоторое расстояние вверх по Амазонке. Но приливная волна — поророка — потопила несколько из его судов. Избежать гибели удалось лишь двум из них, которые, покинув негостеприимную землю, добрались вдоль северо-восточных берегов материка до острова Тринидад и вошли затем в устье Ориноко. По этой реке они поднялись более чем на 1000 км и благополучно возвратились назад.
В своем «Повествовании» Карвахаль связывает гибель большей части экспедиции Ордаса с настойчивыми слухами о неких христианах, живущих в плену у индейцев. Вот что пишет на рубеже XVI–XVII вв. об этой догадке Карвахаля Антонио де Эррера: «…было ясно, что то могли быть люди либо Диего де Ордаса, либо Алонсо де Эрреры…» Но Алонсо де Эррера, погибший в 1535 г. на Ориноко, не бывал на Амазонке) (См. монографию Casiano Garcia, Vida del Comendador Diego de Ordaz Descubridor del Orinoco. Mexico, 1952).
Однако, дабы было понятно то, что впоследствии стало ведомо о сей реке и каким путем ведомо, нельзя не упомянуть, что после того как маркиз Франсиско Писарро и его братья вышли победителями из затеянной со злым умыслом и к еще большей пагубе завершенной усобицы, в каковой был повержен в прах, бесчестно обижен, а замте и казнен сеньор аделантадо (Аделантадо — правитель, стоявший во главе гражданской и военной организации тех территорий, которые он сам открыл и завоевал) дон Диего де Альмагро со своими сторонниками, сии люди, заделавшись хозяевами положения, очень возгордились. Но я е согласии с тем, что впоследствии показало время, осмеливаюсь утверждать, что эта победа оказалась равно, если не более пагубной, как для победителей, так и для поверженных… (Здесь и ниже многоточиями обозначены сокращения в тексте (нами опущены места, не имеющие отношения к экспедициям Гонсало Писарро и Франсиско Орельяны)) (Франсиско Писарро и Диего Альмагро, поначалу соратники и компаньоны в завоевании Перу, прибегали, как известно, в развернувшейся между ними в 1537 г. открытой междоусобной борьбе к самым вероломным средствам.
Альмагро был казнен по приговору подготовленного в тайне суда в июле 1538 г. Судьба же четырех братьев Писарро сложилась не менее плачевно: Хуан погиб в схватке с индейцами еще в 1536 г., Франсиско был заколот 26 июня 1541 г. в собственном доме сторонниками Альмагро во главе с его сыном Диего Альмагаро-младшим (последний тоже не избежал участи отца и был казнен в сентябре 1542 г.), Гонсало сложил голову на эшафоте 10 апреля 1548 г. (правда, об этом Овьедо еще не мог знать), Эрнандо к тому времени, когда Овьедо писал настоящую главу, уже в течение десяти лет томился в темнице замка Ла Мота в городе Медина-дель-Кампо, где провел в общей сложности двадцать лет и откуда вышел за год до смерти в 103-летнем возрасте)
Но оставим это и возвратимся к цели нашего повествования — губернаторству Кито, тому самому, которое отдал во владение своему сыну Атабалибе великий король Гуайнакава (Гуайнакава (правильно — Гуаяна Копак) — властитель, при котором государство инков достигло наивысшего расцвета. Совершил ряд успешных завоевательных походов на север страны, после чего разделил свою империю на две части, из которых северную отдал своему любимому сыну Атауальпе (у Овьедо Атабалиба), а южную — старшему сыну Гуаскару Умер в 1523 или 1524 г.
Атауальпу испанцы во главе с Франсиско Писарро заманили в ловушку (Кахамарка, 1532 г.), а затем, несмотря на получение баснословного выкупа, казнили (1533 г.)). Своим наместником в эту провинцию маркиз дон Франсиско Писарро послал капитана Себастьяна Беналькасара… Этот Беналькасар бросился вдогонку за Ороминави, одним из военачальников Атабалибы, который, узнав о пленении своего государя, бежал с немалой толикой его сокровищ. На поиски золота и выступил Беналькасар; дорогою же он разорил индейцев Кито и» его окрестностей. Тогда же он и основал город Сан-Франсиско (Сан-Франциско-де-Кито — первоначальное название современного города Кито, столицы республики Эквадор. Основан в 1535 г. несколько южнее разрушенного древнейнкского города Кито) — первый и наиглавнейший христианский град из тех, что имеются ныне в названной провинции Кито.
В ту пору сей Беналькасар получил множество вестей о корице — так можно полагать, если верить ему на слово, тому, что сам он здесь, в сем городе Санкто-Доминго, рек, возвращаясь [из Испании], облаченный полномочиями правителя Попаяна. И его мнение было таково, что сыскать оную корицу можно в направлении реки Мараньон, а везти ее в Кастилию и Европу следует по названной реке, и он полагал, что вряд ли в том ошибается, ибо убеждение сие сложилось у него на основании сообщений индейцев, разумеется, если только те сообщения не были лживыми; сведения же сии он почитал верными и поступали оные к тому же от многих и многих индейцев.
Когда этот капитан уезжал отсюда [в Перу], в мыслях у него, однако, не было отправиться на поиски той [корицы]. Тем паче, что Гонсало Писарро пустился на розыски оной много раньше или, может быть, в то время как Беналькасар бродил, еще вокруг да около. [Гонсало Писарро] решил, что он найдет и обнаружит оную корицу в глубине страны, у самых истоков-той великой реки. О том, как проходили эти розыски, будет поведано в следующей главе.