Тикаль. Погребальный обряд
Погребения встречаются в Тикале не так часто, поскольку, по существующим у древних майя ритуалам, мертвых хоронили под полами или в платформах жилищ, а особо знатных — в храмах и дворцах. Если учесть, что интенсивным раскопкам подверглась лишь центральная часть города, и в частности Северный Акрополь, то станет понятным и скудость полученных данных (за 10 лет работ выявлено лишь около 120 погребений), но опубликованы предварительные данные всего о десятке-полутора захоронений, главным образом о пышных гробницах городского центра[675].
Если мы обратимся к архитектуре центральной части Тикаля, то здесь, как и в центре любого другого классического города майя, имеются три основных компонента: храмы, дворцы и стелы (алтари). Во многих случаях «под» или «близ» основания стел встречаются ритуальные тайники с весьма специфическим набором предметов[676].
Подобные же тайники с ритуальными приношениями встречаются в Тикале лишь в трех случаях: а) под стелами, б) в храмах, в) во дворцах (под полами и лестницами). В других типах построек майя данная черта обрядности до сих пор не отмечена. Следовательно, храмы, дворцы и монументы, если судить по сходству ритуалов, были как-то связаны между собой.
Стелы и алтари, как правило, расположены возле главных храмов города. Что представлял собой майяский храм классического периода, свидетельствуют материалы Тикаля.
Храм I (дата около
Над дверными проемами Храма I — деревянные балки-притолоки из твердого дерева сапоте. Часть из них с резьбой. Уцелели притолоки 2 и 3, на которых изображена каноническая фигура правителя в пышном костюме, сидящего на троне с атрибутами власти в руках (гротескный скипетр и круглый щиток с маской солнечного божества). На притолоке 3 за спиной сидящего на троне правителя стоит гигантская фигура ягуара в позе протектора — вытянув когтистую лапу над головой правителя. Учитывая мифологические воззрения древних майя (особенно «Пополь-Вух» — 4 божественных предка — ягуара) — перед нами, вероятно, обожествленный предок царской династии в образе ягуара.
Таким образом, не исключено, что на гребне храма и на его резных притолоках изображен один и тот же конкретный правитель и что, следовательно, данный храм посвящен культу одного из правителей Тикаля. В ходе исследований (с помощью туннелей) внутри пирамиды Храма I под ее основанием археологи нашли интереснейшую гробницу 116. Она была вырублена в скалистом грунте и Храм I с его гигантской пирамидой был возведен точно над устьем шахты, ведущей к гробнице, так что последняя оказалась под центральной точкой основания пирамиды.
Учитывая, что Храм I поставлен сразу же над устьем гробницы какого-то знатного персонажа (по всем данным, правителя Тикаля) храм занимал по отношению к гробнице подчиненное положение. И видимо, человек, покоящийся в гробнице, и персонаж, запечатленный на резных притолоках и гребне Храма I, — одно и то же лицо.
Следовательно, перед нами заупокойный царский храм. Но в таком случае и изображения правителя в храме и стелы (будь то резные или гладкие) изготовлены не при жизни, а после его смерти и похорон, хотя там могли изображаться его прошлые конкретные «деяния» либо на поле брани, либо в ритуалах и т.д.
Традиция ставить храм над устьем гробницы знатного персонажа (скорее всего, правителя) появилась в Тикале еще в самом конце I тысячелетия до н.э., точнее — в I в. до н.э.: погребения 166, 167, 85.
В классический период к числу пышных погребений, которые можно связывать с правителями города и над которыми сразу же возводились заупокойные храмы, относятся:
Погребение 116 в Храме I;
Погребение 77 (конец VIII в. н.э.) — над ним — Храм 5D-15 в районе Западной площади;
Погребение 160 (раннеклассическое) — под основанием Храма 7F-30;
Погребение 196 (начало VIII в.) — под основанием Храма 5D-73 — Главная площадь.
Погребение 195 (
Гробница 10 (раннеклассическое) — под Str. 5D-34–3 — Северный Акрополь (с 9 принесенными в жертву людьми).
Все эти гробницы, включая и самые ранние — I в. до н.э., были сделаны до начала строительства перекрывающих их храмов. Все они расположены в самом центре города и могут рассматриваться как царские захоронения.
Интересно, что скелеты в этих гробницах, стены и платформы перекрывающих их храмов и, наконец, поверхность стоящих рядом с храмами стел, там где это удается проследить, всегда покрыты красной краской. Эта черта (в I тысячелетии н.э.) ни разу не отмечена у майя в рядовых захоронениях или в рядовых жилищах, и, видимо, отражает один из обрядов, связанных с культом правителя. Во всех вышеназванных случаях (комплекс: гробница — храм — стела) речь, видимо, идет об археологическом отражении заупокойного царского культа, и, таким образом, многие центральные храмовые здания в районе Главной площади Тикаля — это заупокойные храмы местных династов. Такой же вывод сделан и для других городов майя (см. работы А.Руса и М.Д.Ко). Поскольку возведение величественной каменной пирамиды с богато украшенным храмом наверху требовало известного (вероятно, довольно значительного) времени, то и запечатленные на его гребне, рельефах и притолоках мотивы и поставленные возле храма стелы с аналогичными сценами относятся, вероятно, к жизни и деяниям давно умерших людей и отражают, скорее всего, культ обожествленных предков царской династии. Об этом со всей очевидностью свидетельствуют и письменные источники.
«Они, — пишет об индейцах Юкатана испанский хронист Лопес де Когольюдо, — поклонялись как богам своим умершим царям»[677]. В горной Гватемале, по словам Фуэнтеса и Гусмана, похороны правителя осуществлялись с большой торжественностью: «Таким образом, — отмечает он, — если это был правитель… то место его погребения становилось святилищем, поскольку они приписывали его статуе божественные свойства, считая, что, подобно тому, как он правил при жизни, он и после смерти будет заботиться об их процветании и имуществе…»[678].
Индеец-майя из знатного рода правителей Тутуль Шивов — Гаспар Антонио Чн приводит следующие интересные факты о жителях Юкатана — «И главными идолами, которым они приносили жертвы, были статуи мужей в их человеческом (естественном) обличии, которые были выдающимися и храбрыми людьми и которых они вызывали… чтобы те смогли помочь им в их войнах, даровали им процветание и продлили их жизни…»[679].
Описывая Тайясаль конца XVII в. н.э. — столицу последнего независимого государства майя в районе озера Петен-Ица на севере Гватемалы, испанец Вильягутьерре Сото-Майор отмечал: «Другое крупное святилище… принадлежало правителю Канеку и его предкам (курсив мой. — В.Г.), которые были царями в провинциях Юкатана до их первого завоевания…»[680].
Главный наш источник по культуре майя — Диего де Ланда приводит еще более подробное описание культа царских предков на Юкатане: «Что до сеньоров и людей очень значительных, они сжигали их тела, клали пепел в большие сосуды и строили над ними храмы, как показывают сделанные в древности, которые встречались в Исамале. В настоящее время бывает, что пепел кладут в статуи, сделанные полыми из глины, если (умершие) были великими сеньорами… Они сохраняли эти статуи с большим почитанием между своими идолами. У сеньоров древнего рода Коком они отрубали головы, когда они умирали, и, сварив их, очищали от мяса, затем отпиливали заднюю половину темени, оставляя переднюю с челюстями и зубами. У этих половин черепов заменяли недостающее мясо особой смолой и делали их очень похожими (на таких), какими они были (при жизни). Они держали их вместе со статуями и пеплом и все это хранили в молельнях своих домов со своими идолами, с очень большим почитанием и благоговением. Во все дни их праздников и увеселений они делали им приношения из своих кушаний…»[681].
Нужно сказать, что археологические материалы I тысячелетия н.э. из городов майя дают прямые подтверждения высказываниям Ланды. В пышных (царских) погребениях 85 и 48 в Тикале у главных погребенных отсутствовали череп и длинные (берцовые) кости ног.
В Вашактуне один череп из богатой гробницы был рассечен поперек, и у него отсутствовала передняя часть, что подтверждает искусственную реставрацию голов правителей, упоминаемую Лайдой. Особо почитались берцовые кости. На одной из классических стел майя правитель изображен с берцовой человеческой костью в руке вместо обычного в таких случаях скипетра или другого атрибута власти, что может косвенно указывать на то, что аналогичную функцию (типа жезла) играла и данная кость. Несколько раз (Копан, Чиапас, Юкатан, Тикаль и т.д.) удавалось находить при раскопках берцовые человеческие кости с резными изображениями и надписями: это обычно мотивы, прямо связанные с правителем и его культом (изображение сидящего на троне правителя и т.д.)
Культ предков (судя по археологическим, историческим и этнографическим данным) играл существенную роль в религиозных обрядах всех слоев общества майя. Он осуществлялся первоначально в семейных святилищах и внутри домов, так как умерших хоронили здесь же — под полами жилищ или на мильпах — полях. Как и все земледельческие народы, майя придавали весьма важное значение общению с духами предков на предмет прогнозов на будущее и покровительства во всех основных начинаниях (хороший урожай и т.д.). По Дрезденской рукописи, бог-покровитель земледельцев в специально отведенные для этого по ритуальному календарю дни совершал обряды на могилах предков и общался с их духами (D-45 b 3)[682].
Однако со временем, по мере усиления социального размежевания в обществе майя и укрепления власти правителя, все более выступает на первый план поклонение его предкам. Культ предков правителя осуществляется теперь в специальных храмах, возведенных над гробницами наиболее почитаемых представителей правящей династии. Судя по материальным признакам проявления этого культа и по размаху архитектурного строительства в этой связи, уже на рубеже н.э. культ царских предков приобретает характер общегосударственной религии. Именно данная особенность майяской религии и социального устройства оказала непосредственное влияние как на официальное искусство классических городов-государств майя, так и на их внешний вид и планировку.
Аналогичную картину мы наблюдаем в средневековом африканском государстве Бенин, хотя там внешнее проявление культа было значительно беднее — изготовлялись только бронзовые головы царских предков[683].
Если возвратиться теперь к другому типу зданий, превалирующему в центральной части классических городов майя, т.е. дворцам, то можно отметить и здесь несколько интересных моментов. Во-первых, дворцы сгруппированы в особый квартал или комплекс, искусственно выделенный из общего городского пейзажа, либо на вершине холма, либо на высокой общей платформе (укрепление). Во-вторых, хотя они стоят совсем близко от важнейших храмов, наблюдается четкое функциональное различие между культовой группой в виде храмов и святилищ и политико-административной и жилой частью центра (та же картина — в ацтекском Теночтитлане): возле и внутри дворцов, как правило, нет стел и особо пышных погребений. Как правило, храмы и дворцовые ансамбли расположены по разные стороны Главной площади города.
Однако вместе с тем дворцы тоже не были лишены какого-то проявления культа: наличие под полами и лестницами тайников с ритуальными приношениями, в отдельных случаях — алтари. Отмечено и наличие каких-то семейных святилищ, хотя это прослежено лишь для XIII–XV вв. (Майяпан), а в классическое время, видимо, преобладал общегосударственный культ царских предков. Не исключено, что дворцы почитались и служили объектом культа прежде всего как место обитания обожествленного правителя: на стенах и колоннах дворцов в виде рельефных панелей из штука и камня или фресковых росписей (Вашактун, Паленке, Лабна, Ушмаль, Сайиль, Кабах), как правило, изображены сюжеты, демонстрирующие могущество и власть правителя, его связь с грозными силами природы, плодородием и т.д. и т.п. Следовательно, и храмы (с гробницами), и дворцы, и стелы потому имеют много общих черт в проявлении каких-то ритуалов и обрядов, что все они служат одной цели, одной функции — материальному воплощению культа царя и царских предков.
[675] Coe W.R., 1971, p. 32, 33, 44, 50, 51; Сое W.R., 1965a, p. 28–31; Guillemin G.F., 1969, p. 175, 179; Shook E.M. and Kidder A.V., 1961, II, p. 2–7; The Tikal Project, 1962, p. 131; Trick A.S., 1963, p. 8.
[676] Гуляев В.И., 1976, с. 242–246.
[677] Cogolludo L. de, 1954, т. 1, p. 355.
[678] Miles S.W., 1957, p. 749.
[679] The Historical Recollections of G.A.Chi, 1952, p. 41.
[680] Villagutierre Soto-Mayor J., 1933, p. 387.
[681] Ланда Д. де, 1955, с. 163, 164.
[682] Кнорозов Ю.В., 1975, с. 249.
[683] Григорович Н.Е., 1973, с. 242–252.