МОРЯКИ ПАЛОСА
Глава 26
Годами Колон подстраивался под других, старался ублажить сильных мира сего, но победил, проявив твердость. Именно непреклонность Колона заставила владык Испании согласиться практически со всеми его требованиями.
Известие о принятом решении настигло его уже в сумерках. Он подъезжал к Пиносскому мосту, когда услышал быстро приближающийся топот копыт. Отряд альгасилов, возглавляемый офицером, остановил его. Офицер сообщил, что королева приказала ему вернуться в Санта-Фе. Получил он и записку от Сантанхеля. В трех коротких строчках казначей Арагона сообщал о его триумфе.
Наутро, после поздравлений Сантанхеля, Кабреры и маркизы Мойя, которая даже всплакнула, Колон прибыл на аудиенцию во дворец, где королева отругала его за столь внезапный отъезд, а король, которого его хитрый казначей уговорил-таки поддержать экспедицию, холодно ему кивнул. А потом Изабелла тепло напутствовала Колона, поскольку действительно хотела, чтобы плавание в неведомое завершилось успехом.
Проситель, едва не ставший объектом насмешек придворных, вышел с аудиенции доном Кристобалем Колоном, адмиралом моря-океана, поднявшись на один уровень с представителями благороднейших родов Испании.
Путь его был долгим и трудным, но в конце концов он занял место, которое считал достойным. И хотя ему еще предстояло совершить подвиг, уготованный ему судьбой, в душе Колон не сомневался, что из неведомого он вернется победителем.
Началась подготовка, довольно неспешная, но в конце апреля он уже мог покинуть Санта-Фе, чтобы завершить ее непосредственно на кораблях.
По странному совпадению отплыть ему предстояло из того самого порта, в котором он ступил на землю Испании. За какой-то проступок на Палос наложили штраф: полностью снарядить две каравеллы. Прижимистый король Фердинанд тут же сообразил, что использование этих каравелл может уменьшить число мараведи, которое казна Арагона должна была одолжить Кастилии.
Кристобаль Колон прибыл в Палос в начале мая.
Он не мог не заехать туда, даже если намеревался отплыть из другого порта, потому что там оставался его сын. Королева, выражая свое благоволение к Колону, назначила маленького Диего пажом ее сына принца Хуана. Наверное, тут следует отметить, что обычно пажами принцев становились знатнейшие из знатных, то есть Изабелла уже не сомневалась, что Колон выполнит обещанное.
По дороге, вьющейся между сосен, Колон ехал в монастырь. Не безвестный странник, сравнивающий себя с Картафилусом, постучавшийся в ворота, чтобы попросить хлеба и воды для своего сына, но дон Кристобаль, командующий экспедицией и полномочный представитель их величеств в заморских землях.
За долгие месяцы его отсутствия ничего не изменилось в Ла Рабиде, Тот же привратник появился на стук и удивленно подумал, что нужно в такой глуши этому знатному господину в длинном синем плаще и высоких сапогах из отличной кордовской кожи, спешившемуся с черной андалузской кобылы. Еще более удивился он, когда незнакомец обратился к нему по имени.
- Помоги вам Бог, брат Инносенсио. Передайте преподобному приору, что прибыл дон Кристобаль Колон.
- Дон Кристобаль! - челюсть привратника отвисла, поскольку титул, властность голоса и великолепие наряда никак не вязались с тем путником, которого, как он вспомнил сейчас, ему доводилось видеть. - Помоги Бог вашей милости, - наконец поздоровался он, не зная, как реагировать на столь внезапное изменение социального статуса Колона.
Но тот не стал корчить из себя важную птицу, и рука его дружески опустилась на плечо привратника.
- Разве так встречают давних друзей, брат Инносенсио?
Привратник рассмеялся и бросился в объятия Колона. А к ним уже спешил фрей Хуан Перес. И он тепло обнял Колона.
- Сын мой, вам нет нужды говорить мне, что дела у вас идут прекрасно. - Он пристально всмотрелся в глаза Колона. - Хотя вас и не миновала чаша страдания. Дорога была длинная, трудная. Вам казалось, что препятствия непреодолимы. Но почему я говорю, а не слушаю. - Он весело рассмеялся. - Болтливость - грех странников. Я уже послал за Диего. Разумеется, именно он привел вас к нам.
- Я был бы неблагодарной собакой, если бы приехал только ради него. Нет, я у вас в вечном долгу за то, что вы направили меня на тропу, которая привела к заветной цели. А кроме того, по приказу их величеств я должен отплыть из Палоса.
Едва он произнес последнее слово, как появился высокий светловолосый мальчик во фланелевой блузе и серых рейтузах. С трепетом взирал он на великолепную фигуру Колона, пока тот не опустился на колено и не протянул к нему руки. Диего устремился в объятия, прильнул к груди отца.
- Меня долго не было, Диего. Я не хотел возвращаться к тебе без добрых вестей. - И все еще прижимая мальчика к себе, рассказал о великой чести, оказанной мальчику, ибо он теперь - паж принца Хуана. А уж потом перешел к подробностям, которые интересовали фрея Хуана.
Завершая подготовку экспедиции. Колон поселился в Ла Рабиде.
Как выяснилось, его надежды на скорое отплытие не оправдались. Возникали все новые препятствия, преодолеть которые даже ему, облеченному королевскими полномочиями, удавалось с большим трудом.
В полдень следующего дня в сопровождении приора и алькальда Палоса, смуглолицего Диего Родригеса Прието, нотариуса, трубача и полдюжины альгасилов Колон появился на ступенях церкви святого Георгия.
Ранее городской глашатай объявил, что ожидается важное сообщение, и на площади собралась большая толпа матросов, рыбаков, конопатчиков, вязальщиков канатов, купцов, владельцев кораблей, капитанов, а также женщин и другого портового люда.
Заиграла труба, и над площадью повисла тишина. Нотариус выступил вперед и зачитал королевский указ.
Из него следовало, что город Палос в течение десяти дней должен поставить под начало Кристобаля Колона две боевые каравеллы <Каравелла - трех-четырехмачтовое морское парусное судно с одной палубой и высокими бортами.>. Команды этих судов будут получать обычное для военного флота жалованье, причем им уплатят за два месяца вперед. Далее следовал перечень необходимого снаряжения, а заканчивался указ перечислением наказаний, ждущих тех, кто осмелится не повиноваться их величествам.
Если владельцы кораблей сразу погрустнели, поскольку выбор мог пасть на их каравеллы, то моряки радостно загалдели, предвкушая, как они потратят полученное вперед жалованье.
Обманутый их энтузиазмом, Колон в прекрасном настроении вернулся в Ла Рабиду.
В тот день он принял двух посетителей. Первым появился рослый мужчина лет тридцати, одетый небогато, но державшийся весьма уверенно. Он назвался Васко Аранда, заявив, что он совладелец недавно затонувшего корабля. Это происшествие, добавил он, лишило его средств к существованию. В море он уже десять лет, пять последних прослужил на военных кораблях Испании, сражавшихся с алжирскими пиратами. Его заслуги не остались незамеченными, он был назначен капитаном корабля, а потом стал его совладетелем. Оставшись без корабля, он потерял не только деньги, но и работу. И теперь он готов на все, чтобы вернуть себе прежнее положение в обществе.
Колон выслушал его благосклонно. А еще более завоевал Аранда расположение адмирала, полностью поддержав идею экспедиции к заморским землям.
- Я не прочь рискнуть. Кто не рискует, тот не выигрывает. А большой выигрыш требует и большого риска. Если вы наймете меня, я могу привести шесть матросов моей бывшей команды. Они здесь, в Палосе, и пойдут за мной хоть в ад.
- Надеюсь, нам не придется плыть так далеко, - улыбнулся Колон.
- Куда бы вы ни плыли, я отвечаю за этих парней. Меня знают большинство владельцев кораблей Палоса. Они могут подтвердить мою репутацию.
Колон тут же сообразил, что едва ли он найдет лучшего офицера по вербовке команды, и предложил Аранде эту должность, пообещав, что по выходе в море определит его если не капитаном одного из кораблей, то на какую-нибудь высокую должность.
Визит Аранды Колон воспринял как добрый знак. Ему уже казалось, что моряки Палоса будут драться за место на его каравеллах. В такой вот эйфории он принял Мартина Алонсо Пинсона.
- Ваш давний друг, - представил его фрей Хуан, - который желает вам только добра и в котором вы можете обрести верного помощника.
- Вы долго отсутствовали, - Пинсон крепко пожал Колону руку, - но, как видно, не теряли времени даром, судя по тем полномочиям, которыми наделили вас их величества.
Приор уговорил Пинсона остаться на ужин. И тот не уставал улыбаться и сыпать комплименты. Когда же братья-монахи удалились, Пинсон перешел к делу.
- Мне кажется, вы подвергаете себя отчаянному риску, отправляясь в неведомое только на двух кораблях.
- Большего мне не дали.
- Но только два корабля! - Пинсон покачал головой. - Слишком опасно. Если один затонет, вы будете полностью зависеть от второго. Благоразумный человек так бы не поступил. Я даже опасаюсь, что многие моряки из-за этого откажутся участвовать в экспедиции.
Но Колон, вдохновленный разговором с Арандой, не разделял сомнений Пинсона.
- Я не ожидаю никаких проблем с вербовкой команд моих каравелл. Помимо плавания, есть еще шанс сказочно разбогатеть. Такое предлагается не часто.
- Возможно, вы правы. Однако я чувствовал бы себя поувереннее, имея большее число кораблей. Даже третий существенно снизил бы риск.
- Согласен с вами. Но, как вы, наверное, слышали, их величества выделили мне два корабля.
- Так почему бы вам самому не снарядить третий корабль?
Колон помнил последний разговор с Пинсоном в Ла Рабиде. Кстати, в договоре имелся пункт, согласно которому Колон имел право взять на себя одну восьмую часть общих расходов на экспедицию с соответствующей компенсацией в виде одной восьмой ожидаемых доходов. Его ввели для того, чтобы ублажить гордость адмирала. Благодаря этому пункту никто не мог сказать, что Колон решил прокатиться в Индии на чужом горбе, не заплатив ни гроша. Но он не собирался говорить об этом Пинсону. По-прежнему Колон относился к преуспевающему купцу с нескрываемым подозрением. Согласиться с участием такого человека в экспедиции означало рискнуть частью славы, которую Пинсон обязательно потянет на себя. А до славы Колон был не просто жаден. Он полагал, и вполне справедливо, что вся она должна достаться только тому, кто задумал этот грандиозный проект. И Колон ответил весьма уклончиво.
- Если я снаряжу корабль, то мне придется взять себе часть прибыли, полагающейся их величествам.
- Конечно. Но едва ли их величества станут возражать, учитывая, что увеличение количества кораблей резко повысит шансы на успех.
- Вполне возможно, что им это не понравится, - гнул свое Колон. «Уж Фердинанду наверняка», - мысленно добавил он.
- Если и так, вы должны подумать о себе, - настаивал Пинсон. - Вы же рискуете жизнью. Добавьте еще один корабль к вашей эскадре, и риск резко уменьшится.
- Мне кажется, это разумно, дон Кристобаль, - вмешался приор. - Я думаю, вы поступите мудро, прислушавшись к сеньору Пинсону.
- О, я его слушаю, благодарен ему за работу. Но едва ли в моей власти изменить решение их величеств.
- Что-то мне не верится, - не унимался Пинсон. - Вам нужно лишь сообщить им о том, что сами снарядите третий корабль. Помните, как я сразу поддержал ваш проект? И по-прежнему верю в его осуществление. У меня есть для вас корабль, маленькая крепкая каравелла, полностью снаряженная и готовая ко всем превратностям дальнего плавания. Одно ваше слово, и она будет в полном вашем распоряжении вместе с надежной командой. Все эти люди плавали со мной раньше и готовы плыть сейчас.
Синие глаза Пинсона буравили Колона.
- Я тронут вашей верой в меня, - с холодной вежливостью ответил Колон. - Она придает мне силы. Но, к моему великому сожалению, в данной ситуации я не могу принять вашего великодушного предложения.
На лице Пинсона отразилось разочарование. Но он не признал поражения.
- Ситуацию можно изменить. Я в этом убежден. Подумайте, дон Кристобаль. Я не считаю ваш отказ окончательным. Мы еще поговорим об этом. Возможно, я смогу помочь вам своим участием в экспедиции.
- Это я понимаю и теперь, - Колон улыбнулся и добавил, все-таки не желая окончательно рвать отношения с судовладельцем:
- Давайте посмотрим, как будут идти дела.
- Давайте, - Пинсон поднялся. - И я надеюсь, что все пойдет так, как вы того желаете.
Действительность, однако, опровергла его прогноз. Все затормозилось. Два дня спустя Колон посетил алькальда Палоса, чтобы узнать, где его корабли. Алькальд, низенький, толстый, грустно покачал головой.
- Тут не обошлось без вмешательства дьявола. Судовладельцы узнали, для чего вам потребовались корабли.
Колон рассердился.
- И что? Они не слышали королевский указ?
- Разумеется, слышали. Но они пришли ко мне с протестом, потому что должны поставить два корабля для обычного плавания сроком на один год. Вы же предлагаете совсем иное. А послать корабли в неведомое - все равно что расстаться с ними навсегда. Слишком малы шансы на возвращение. Поэтому в данном случае речь идет не о предоставлении кораблей по распоряжению их величеств, а о конфискации. А в штрафе, наложенном на город, об этом ничего не говорится.
- Все это пустая болтовня. У них есть указ, и закон требует повиновения. В Палосе представитель закона - вы, сеньор. И я полностью полагаюсь на вас.
Алькальд раздраженно махнул рукой.
- Вы не понимаете. То, что они говорят, и есть закон. И ему подчиняются. Закон в данном случае на их стороне, и я бессилен.
- Я думаю, вы не правы. Разве в законе не сказано, что судовладелец имеет право на компенсацию, если корабль не возвращен ему после указанного срока или затонул?
Алькальд погладил бородку.
- Сказано, - признал он.
- Вот вы им все и разобъясните, а если они откажутся, употребите власть.
Алькальд согласился, но когда Колон вернулся к нему еще спустя два дня, оказалось, что ничего не изменилось.
- Они сказали мне, что готовы дать корабли, но матросов вы не найдете. В Палосе нет дураков, чтобы отправляться в такое плавание. Мы можем прибегнуть к силе, но корабли не сдвинутся с места.
Колон выругался.
- Руганью тут не поможешь, - покачал головой алькальд. - Беда в том, что они слишком рано узнали, куда снаряжается экспедиция.
- Но как они это узнали? В указе об этом нет ни слова.
- Понятия не имею. Но в Палосе нет ни одного моряка, не знающего, куда вы собираетесь плыть, и, следовательно, ни один моряк Палоса не поплывет с вами. А корабли без команды, я думаю, вам не к чему.
- Какая мне от них польза, вы узнаете, когда корабли будут у меня. Пожалуйста, позаботьтесь об этом, что бы ни говорили судовладельцы, или я доложу их величествам, что вы ни в чем не содействуете мне.
Оставив алькальда в глубоком раздумье. Колон отправился в контору Аранды. Но и там его ждало разочарование.
- Может быть, ваша милость скажет мне, что творится в Палосе? Эти собаки называют себя моряками, а сами, похоже, боятся воды. Контора открыта уже четыре дня, а у меня ни одного рекрута. Я хочу от причалов к тавернам, от таверн - к причалам и получаю один и тот же ответ. Кто мотнет головой, кто предложит идти с Богом: это плавание, мол, не для них. Когда я спрашиваю, неужели им хочется прозябать всю жизнь в нищете, когда есть возможность разбогатеть, они просто смеются надо мной. Жалкие свиньи! Поначалу они вились вокруг меня, а теперь дали задний ход. Вспомнили о своих женах, а у кого их нет - о матерях.
Колон сел на бочку.
- Когда город узнал, куда мы намерены плыть? Вы никому не говорили?
- Что б мне умереть, если я сказал кому хоть слово. Да в этом и не было необходимости. Им известно куда больше меня.
Колон громко рассмеялся.
- Не для того я долгие годы боролся с дураками, чтобы в конце концов отступить перед трусами. Я найду вам рекрутов.
И он вернулся к алькальду.
- Давайте пошевеливаться. Я наберу команду, даже если это будут преступники.
Их величества предоставили ему право объявлять амнистию тем преступникам, отбывающим наказание, кто хотел бы плыть с ним в Индии.
- Будьте любезны немедленно объявить об этом. Таков мой ответ судовладельцам.
Разыграв таким образом свой главный козырь, Колон в хорошем настроении покинул алькальда и, выйдя на улицу, нос к носу столкнулся с Пинсоном, которого сопровождал его брат, Висенте.
Мартин Алонсо приветствовал его взмахом руки, представил брата, выразил надежду, что подготовка к отплытию идет успешно.
- Пока никаких успехов нет, - отрезал Колон. - Моряки Палоса не жаждут открытий. Приключениям и золоту они предпочитают грязь спокойного бытия.
Пинсоны насупились.
- Клянусь, дон Кристобаль, вы к ним несправедливы, - воскликнул Висенте.
- И все же, я могу их понять, - добавил Мартин Алонсо. - Как-никак, вы для них незнакомец, а это серьезный недостаток. Люди не спешат принять участие в рискованном предприятии, если не знают того, кто будет ими руководить. Вы должны иметь это в виду и не судить их слишком строго, - говорил он с улыбкой, крепкие белые зубы блестели в черной бороде.
- Возможно, так оно и есть, - согласился Колон. - Но теперь, думаю, дела наши пойдут быстрее. - И он рассказал Пинсону об амнистии тех осужденных, что поплывут с ним.
Лицо Пинсона вытянулось, подтверждая тем самым подозрения Колона, что этот человек приложил руку к возникшим осложнениям.
- Вы не одобряете моего решения? - в голосе адмирала слышалась едва уловимая насмешка.
Мартин Алонсо не замедлил с ответом.
- Не одобряю. И считаю глупостью отправляться в плавание с командой головорезов и бандитов. Ничего путного из этого не выйдет.
- За моря они поплывут уже не головорезами и бандитами. Они будут есть из моих рук, ибо их жизнь будет зависеть от меня. Вы, наверное, не подумали об этом.
Пинсон нахмурился.
- Не мне учить вас, дон Кристобаль. Но я знаю наверняка, что никакие богатства Индий не заставили бы меня выйти в море с такой командой.
С Пинсоном согласился и фрей Хуан, коща, вернувшись в Ла Рабиду, Колон сообщил ему о принятом решении.
- Плыть с преступниками?! - ужаснулся приор. - Неужели вы пойдете на это?
Но и он, и Мартин Алонсо напрасно опасались подобной, действительно безрадостной перспективы. Столь велик был страх перед неведомым, что ни один из осужденных не согласился купить свободу такой ценой. Они лишь посмеялись, когда алькальд объявил им предложение Колона. Как и моряки Палоса, они прекрасно знали о целях экспедиции, хотя так и осталось загадкой, каким путем достигли их эти сведения.
Неделя сменялась неделей, а Палое, разомлевший под жарким солнцем, не желал подчиниться королевскому указу. Колон уже. не мог показаться на улицах, не вызывая насмешливых улыбок. Таков, видимо, был его удел. Сначала над ним потешались придворные, теперь - портовое отребье.
Даже Васко Аранда заколебался.
- Вам противостоят влиятельные силы, дон Кристобаль, - как-то пожаловался он.
- Я это заметил, - кивнул Колон. - Но вы не узнали, кто именно?
- В винных погребах говорят, что экспедиция обречена и никто из отплывающих не вернется назад. Я спорил с ними. Говорил, что их величества никогда бы не поддержали вас, если б не рассчитывали на успех. Рассказывал о домах, крытых золотом, о жемчужинах и рубинах, встречающихся так же часто, как камешки в Андалузии. Убеждал, что за одно плавание они обогатятся на всю жизнь. Многие обещали мне, что рискнут и отправятся с вами. Но при следующей встрече отказывались от прежних слов. А те, кто принял присягу и поставили крест на договоре, куда-то исчезли. Я готов поклясться, что после разговора со мной с ними говорил кто-то еще. Я в этом не сомневаюсь, дон Кристобаль. У вас есть враг, для которого в Палосе нет тайн.
Они сидели в келье Колона в Ла Рабиде. И Колон ничем не мог развеять подозрения своего офицера-вербовщика.
- Ваши полномочия велики, но их недостаточно, - продолжал Аранда. - Вам нужен королевский указ на реквизицию кораблей и вербовку команды.
Колон согласился, что иного выхода просто нет. Он написал письмо Сантанхелю и попросил Аранду отвезти его.
- Вы знаете, что здесь происходит, Васко, и сможете ответить на все вопросы, которые могут возникнуть по прочтении моего письма.
Аранда ускакал в Санта-Фе, и вновь потянулись недели бездействия.
Вернувшись, он привез не только требуемый указ, но и решительного офицера, призванного проследить, чтобы указ исполнялся незамедлительно.
В результате Палос взбунтовался, и Колон, попытавшийся выступить перед моряками, едва не лишился жизни. На площади, неподалеку от церкви святого Георгия, на него набросилась толпа, возглавляемая Расконом, владельцем каравеллы, которую власти намеревались отдать Колону. Он кричал:
"Смерть авантюристам! Переломаем ему кости! Сбросим его в море! Смерть слуге дьявола!"
Колон отступил к церковной стене, выхватил меч.
- Я, значит, слуга дьявола! - проревел он. - Клянусь святым Фердинандом, сейчас я отправлю в ад всех, кто этого хочет!
Сверкающее лезвие заставило остановиться нападающих, вооруженных только ножами. Но, наверное, Колон нашел бы смерть на площади Палоса, не подоспей на помощь Аранда с его шестью матросами.
Благодаря им Колону удалось уйти целым и невредимым, под свист улюлюкающей толпы.
По всему выходило, что он потерпел поражение. Этими невеселыми мыслями он поделился с Арандой, но тот резко возразил.
- В Палосе - возможно. Но Палос не единственный порт Испании. В других вы найдете больше мужества и меньше интриг.
- Но ни один из этих портов не должен поставить две каравеллы, - напомнил Колон. Он, не без основания, опасался, что осторожный и жадный король Фердинанд не уступил бы желанию королевы послать экспедицию в Индии, если б корабли не достались столь дешево. Размышляя об этом, Колон пришел к выводу, что неудача в Палосе ставит крест на его замыслах.
Он обсуждал с приором возникшую ситуацию, когда в Ла Рабиду в очередной раз пожаловал Мартин Алонсо. Колон и фрей Хуан сидели за маленьким столиком, на котором стояли тарелка с оливками и кувшин вина, в прохладе увитой виноградом беседки. Направо открывался вид на порт Палоса, гавань с многочисленными кораблями. Уже начался прилив, и рыбачьи лодки возвращались с богатым уловом. Колон смотрел на корабли, как посаженная в клетку птица на манящее синее небо.
- Я вижу себя орудием в руке Господа, предназначение которого - донести до неведомых ранее земель Его святое слово. И мне совершенно ясно, что и сатана не сидит сложа руки, а всячески пытается помешать мне.
- Если это не просто слова, сын мой, - ответил фрей Хуан, - если вы действительно в это верите, то вам нужно набраться терпения, поскольку нет сомнений в том, что в конце концов Бог обязательно победит.
- В конце концов да, но когда это случится?
- Когда будет угодно Господу нашему. Вот тут-то на дороге, выходящей из соснового леса, показался Пинсон. Процветающий купец, в темно-вишневом камзоле из прекрасного камлота, он держался чуть ли не с достоинством придворного. Он выразил Колону свое негодование по поводу случившегося на площади и поблагодарил Бога, что адмиралу не причинили вреда.
- У моряков Палоса головы забиты суевериями. - Пинсон пододвинул стул, сел. - Им кажется, что дорога в ад идет через океан. Они населяют его просторы чудовищами, гоблинами, василисками, охраняющими свои владения от непрошеных гостей. Нет смысла говорить с ними языком логики. Нет смысла спрашивать, как спросил я - а видел ли кто хоть одно чудовище? Они отвечают вопросом на вопрос. Если я верю, что океан безопасен, почему не плыву сам? - Он пожал плечами и широко развел руки.
- Ответ прост, - улыбнулся фрей Хуан. - Капитан не может плыть без команды.
- Мои слова, - кивнул Пинсон. - Но они смеются надо мной, говоря, что я нашел бы себе команду, если бы отправился в это плавание на собственной каравелле.
- И им можно в этом поверить? - спросил приор.
- Кто знает? Ничего определенного здесь не скажешь, проверить их можно только делом. Но мне представляется, что моряки пойдут за мной, - как бы между прочим заметил Пинсон, выбирая оливку с блюда.
Колона, разумеется, не обмануло это нарочитое безразличие. Пинсон вновь ставил вопрос о своем участии в экспедиции. Не случайно он выбрал и момент, по всей видимости подготовив бунт на площади у церкви святого Георгия. Колон видел в нем не только влиятельного купца, но и тайного врага, возможно самого опасного из тех, о ком говорил Аранда.
У более простодушного фрея Хуана, наоборот, не возникло никаких подозрений. Он лишь понял, что Пинсон предлагает Колону выход из тупика. И торопливо выплюнул изо рта пару оливковых косточек, чтобы они не мешали ему говорить.
- Как я помню из нашего чуть ли не первого разговора, сеньор Пинсон, вы хотели участвовать в экспедиции на своем корабле. Что бы вы сказали, дон Кристобаль, если б он подтвердил, что это желание у него не пропало?
Колон ответил осторожно, с непроницаемым лицом.
- Но не пропало ли у вас желание, сеньор?
Пинсон также не рванул с места в карьер. Поднял бровь, словно вопрос захватил его врасплох. Вроде бы задумался. А потом красные губы за черной бородой разошлись в улыбке, сверкнули белоснежные зубы.
- Кто знает? Сейчас все не так просто, как раньше. Возникли серьезные трудности. Сегодняшняя потасовка на площади - тому свидетельство... - Его синие глаза встретились со взглядом Колона, на губах продолжала играть улыбка.
Колон конечно же понимал, куда клонит Пинсон. Тот по-прежнему хотел плыть в Индию, но теперь его интересовало, на каких условиях. Как купец, он не мог не позаботиться о собственной выгоде.
- Весь вопрос в том, сможет ли ваше влияние преодолеть страхи моряков Палоса? - ответил адмирал.
- Кто знает? - последовало вновь. А после продолжительной паузы Пинсон добавил:
- Полной уверенности у меня нет. Но думаю, что найду достаточно людей для укомплектования команд, заявив об участии в экспедиции. Пока, разумеется, это лишь предположения.
- Но вы готовы их проверить?
- Пожалуй, что да, - последовал неспешный ответ. - Если вы согласны принять мою помощь, разумеется, гарантируя соответствующую компенсацию.
- За полную компенсацию я ручаться не могу. По договору с их величествами мне дозволено субсидировать из собственных средств до одной восьмой суммы расходов на экспедицию. В этом случае мне отойдет восьмая часть прибыли.
- Одна восьмая? Но, предоставляя в ваше распоряжение третий корабль, я имею право рассчитывать на треть.
- Справедливо. Но в договоре нет речи о третьем корабле. Только об одной восьмой части затрат на экспедицию. Это все, что мне положено. Как вы видите сами, корона не желает расставаться с ожидаемой добычей и даже восьмая часть далась мне с большим трудом.
- А вы не хотите пересмотреть эти условия?
- Только в том случае, если решусь просить владык Испании снаряжать экспедицию из другого порта. По правде говоря, Палос не заслуживает тех благ, которые принесет ему открытие Индий.
Это был тонкий ход. Колону удалось напугать Пинсона, ясно дав понять, что другого случая отправиться за моря может и не представиться. И принимать решение необходимо тотчас же, не откладывая до лучших времен.
Пинсон огладил бороду.
- И какой, по-вашему, будет восьмая доля добычи?
Тут уж улыбнулся Колон, пожал плечами.
- И вы меня спрашиваете? Должно ли мне объяснять вам, что мы найдем или ничего, или несметные богатства. А я уверен в своей правоте, как, похоже, в вы, сеньор Пинсон.
Мартин Алонсо забрал бороду в кулак, погрузившись в раздумье.
- Тут надо все взвесить, - изрек наконец он. - Мы еще поговорим об этом. Скорее всего завтра. - А затем добавил, что спросит кое-кого из моряков Палоса, поплывут ли они с ним, чтобы проверить, пользуется ли он достаточным влиянием, и с тем откланялся.
- Я думаю, - удовлетворенно заметил фрей Хуан, когда они с Колоном остались вдвоем, - что вашим трудностям пришел конец и он примет решение присоединиться к вам.
- А мне кажется, что он давно все решил, до того, как заявился сюда. Даже до того, как создал те самые трудности, которые теперь исчезнут сами собой.
И фрей Хуан, ужаснувшись, пожурил Колона за чрезмерную подозрительность к человеку, который от всей души стремился ему помочь.