Общие сведения о структуре календаря

Календарь майя очень сложен и использовался вовсе не только для удовлетворения практических нужд, таких как определение времени начала очередного земледельческого сезона. Следует помнить, что представления народов древности о времени порой в корне отличались от наших современных. Мы привыкли воспринимать время абстрактно, как неизменную последовательность часов, дней, месяцев и лет. Оно необходимо, прежде всего, для организации нашего жизненного распорядка. Но для народов доколумбовой Мезоамерики течение времени было одним из важнейших проявлений установленного богами космического порядка. С помощью календаря боги, создавшие вселенную и жизнь на земле, выражали свою волю. В майяских текстах различных эпох, начиная с царских надписей классического периода и вплоть до книг Чилам Балам, неоднократно проводятся параллели между историческими событиями, которые могли быть отдалены друг от друга на столетия и даже тысячелетия, но произошли в похожие календарные даты.  

Для культур Мезоамерики характерно сосуществование нескольких различных способов счета времени. Вероятно, такое разнообразие также объясняется верой в одушевленность пространства и отношением к календарю как форме влияния сверхъестественных сил на жизнь и судьбу человека. Украинский исследователь В. Талах по этому поводу пишет следующее: «для человека древней эпохи время имеет разные качества в разные свои моменты: в них действуют различные силы, есть дни и часы благоприятные и зловещие, в одни можно заниматься определенными делами, а в другие – нет… Поэтому цель древних календарей, среди которых календарь майя – не исключение, не столько определить количество времени, прошедшее между определенными событиями, сколько установить его качество, могущественные естественные и сверхъестественные силы (для древнего человека принципиальной разницы между ними не существовало), действующие в то или иное мгновение. А поскольку таких сил в мире майя было много, то и системы определения их влияния во времени должны были быть многочисленными».[i] К сказанному можно лишь добавить, что разнообразие календарей в значительной степени проистекает из многофункциональности времени как такового. Время можно с одинаковым успехом измерять ритуальными событиями, земледельческими сезонами, наконец, жизненным циклом отдельного человека. Любой из этих подходов имеет право на существование. Даже в нашем обществе единый григорианский календарь по факту выполняет разные функции, с его помощью мы устанавливаем даты государственных и религиозных праздников, определяем время для посева урожая, отмечаем дни рождения и годовщины брака. При желании для каждой из этих целей нетрудно создать особую систему счета времени.

 В качестве базовых элементов календарной системы майя выступают 13-суточная неделя и 20-суточный месяц. Числа 13 и 20 играли особую сакральную роль в мезоамериканской космологии. Судя по источникам колониального времени, число 13 ассоциировалось с уровнями неба, на каждом из которых правило особое божество. В свою очередь, число 20 – это основа двадцатеричной системы счисления, но также олицетворение человеческого тела (у людей двадцать пальцев). Сочетание чисел 13 и 20 еще раз подчеркивало сакральный характер календаря, его тесную связь с религией, космологией и жизненным циклом человека.[ii]

Каждому из двадцати дней месяца майя дали свое особое название, а его позицию в рамках недели обозначали цифрами от 1 до 13.[iii] То есть, если неделя начиналась со дня 1 Имиш, то за ним следовали дни 2 Ик’, 3 Ак’баль и так вплоть до 13 Бен. После тринадцатого дня начиналась новая неделя, но счет двадцати дней месяца продолжался в прежнем порядке: 1 Хиш, 2 Мен, … 7 Ахав, 8 Имиш, 9 Ик’ и так далее. При такой системе даты с одинаковым числом и названием повторяются через каждые 260 дней, образуя календарный цикл, которому исследователи дали условное название цольк’ин, что в переводе с юкатекского языка майя означает «порядок дней».[iv] На иллюстрации ниже представлены иероглифы и названия каждого из двадцати дней цольк’ина. Обратите внимание, что все знаки заключены в особый «картуш». В иероглифической письменности он никак не читался и применялся исключительно с целью показать, что перед нами название календарного дня. Вне картуша значение знака могло меняться, например, иероглиф дня Кавак в остальных случаях использовался для обозначения логограммы TUUN и слога ku.[v]

Иероглифы дней цольк’ина. Прорисовки Д. Стюарта.

Как уже отмечалось выше, цольк’ин был неразрывно связан с космологией и религией майя. По предположению Ю. Кнорозова, каждый небесный бог ассоциировался с одним из дней тринадцатидневной недели.[vi] До прихода испанцев 260-дневный цикл широко использовался по всей Мезоамерике, с ним были связаны попытки жрецов предсказать характер и судьбу человека на основании даты его рождения. Францисканский монах Б. де Саагун в своей фундаментальной «Всеобщей истории Новой Испании» подробно описывает различные качества дней ацтекского календаря. Дни делились на благоприятные и неблагоприятные для человека. Например, считалось, что люди, родившиеся в день Оме Точтли («2 Кролик») предрасположены к пьянству, а вот под знаком Се Шочитль («1 Цветок») рождались веселые, талантливые мужчины и большие рукодельницы среди женщин. Для предсказания судеб ацтекские жрецы и прорицатели пользовались особыми рукописными альманахами, известными как «книги дней». С их помощью можно было быстро получить всю информацию о богах и силах, связанных с соответствующей позицией 260-дневного календаря. Любопытно, что для обеспечения счастливой судьбы ребенка его родители и жрецы прибегали к ухищрениям. Если малыш родился в благоприятный день, обряд ритуального купания и назначения его знака проводился немедленно, для родившихся же в плохие дни церемонию могли отложить до наступления положительной позиции календаря.[vii]

Страница 11 из ацтекского Бурбонского кодекса со знаками дней ритуального 260-дневного цикла. Дни изображены внизу и колонкой справа. Покровительствует 13 тресене богиня Тласольтеотль, изображенная в левом верхнем углу.

В случае майя мы, к сожалению, не имеем в классический или ранний колониальный период столь подробных письменных источников, которые проливали бы свет на способы предсказания судьбы по цольк’ину. Тем не менее, не подлежит сомнению, что майя разделяли общее для народов Мезоамерики представление о существовании благоприятных и неблагоприятных дат 260-дневного цикла. Причем влияние календаря вовсе не ограничивалось плохим или хорошим днем рождения, с его помощью регулировались самые разные аспекты жизни и деятельности общины. В данном случае на помощь приходят полевые исследования этнографов среди народностей языковой семьи майя, обитающих в горной Гватемале, в частности киче и какчикелей. В этом регионе 260-дневный календарь использовался очень долго, а среди некоторых общин в практически неизменном виде сохранился вплоть до настоящего времени. По календарю устанавливали время посадки и сбора урожая, продажи земли и осуществления прочих сделок, вступали в брак, давали имена детям и предсказывали болезнь или даже момент смерти.[viii]

Как и их коллеги из Центральной Мексики, календарные жрецы майя-киче умели определять качества каждого дня и связанного с ним числового коэффициента. Киче и какчикели давали своим детям имя календарного дня, в который те родились. Все двадцать дней месяца имели своих богов, которые, сменяя друг друга, поочередно правили в мире. Соответственно, любой семейный или общинный религиозный обряд был, так или иначе, связан с календарем. В «хорошие» дни проводились праздничные церемонии, а в «плохие» - защитные. Хорошими днями, например, считались благоприятный для просителей Ких (юкатекский Маник’) или Э (Эб), день заключения брака. В плохие, враждебные к людям дни, такие как Имош (Имиш) или Кан (Чикчан), календарные жрецы обращались к духам с молитвами и совершали ритуальные подношения, защищаясь тем самым от воздействия разрушительных сил вселенной. Существовали и «средние» по своим качествам, индифферентные дни.[ix]   

Помимо 260-дневного цикла в Мезоамерике использовался более сходный с нашим собственным 365-дневный календарь солнечного года, который майя называли хааб. Если цольк’ин имел, прежде всего, ритуальное, мистическое значение, то солнечный год был необходим для решения более практических целей, таких как организация земледельческих работ и церемоний. В некоторых общинах майя хааб до сих пор используется как «гражданский календарь».[x] Он состоит из восемнадцати 20-дневных месяцев, к которым в конце года добавляются еще пять дней, иногда объединяемые в короткий месяц Вайеб, а иногда именуемые просто «днями без названия». Понятие високосного года у майя отсутствовало, что неизбежно вело к постепенному отклонению хааба от реального астрономического времени. Каждый день нумеровался в пределах своего месяца, то есть, например, за днем 1 Йашк’ин следует 2 Йашк’ин и так до 19 Йашк’ин. Двадцатый день майя называли  «восседанием» или «установлением» нового месяца, поэтому его более корректно обозначать не 20 Йашк’ин, а 0 Моль. Термин «восседание», который в текстах классического периода использовался для обозначения воцарения правителя, вероятно, указывает на то, что майя воспринимали месяцы не просто как отрезки времени, а как сменяющих друг друга живых существ.[xi] Как и в случае с днями цольк’ина, традиционно майянисты используют юкатекские обозначения месяцев хааба, хотя они существенно отличаются от названий, зафиксированных в монументальных надписях классического периода.

Иероглифы месяцев хааба. Прорисовки Д. Стюарта.

Д. де Ланда оставил нам подробное описание месяцев солнечного года, связанных с ним празднеств и церемоний. Он отмечает, что новый год у майя Юкатана начинался летом, в день 1 Поп. Далее для наглядности приведем выдержку из рассказа Ланды о праздниках: «В один из дней этого месяца Мак пожилые люди и старики справляли праздник Чаков, богов хлебов, и Ицамны. За день или два раньше они устраивали следующую церемонию, которую называли на своем языке Туп’-К’ак’ (Tuppkak). Разыскав всех животных и пресмыкающихся полей, которых можно найти в этой земле, они собирались с ними во дворе храма, где помещались чаки и жрец, сидевшие по углам, как обычно при изгнании демона, с несколькими кувшинами воды, которые приносили каждому из них. В середине ставили стоймя большой пучок связанных сухих прутьев. Сжегши сначала курение в жаровне, поджигали прутья, и когда они пылали, щедро вырывали сердца птиц и животных и бросали их сгореть в огонь. Если не могли достать крупных животных, как тигры, львы или ящеры, они делали их сердца из своего курения, но если убивали, приносили их сердца в этот огонь. Сжегши все сердца, чаки тушили огонь водой из кувшинов. Это они делали, чтобы этим и последующим праздником добиться хорошего года с дождями для хлебов. Затем справляли праздник. Этот праздник справляли отлично от других, ибо для него не постились, кроме устраивающего (el munidor) его, который постился своим постом. Когда доходило до справления праздника, собиралось население с жрецом и служителями во дворе храма, где был сделан курган из камней со ступеньками, все очень чистое и украшенное зеленью. Жрец давал курение, приготовленное для устраивающего [праздник], который сжигал его в жаровне и таким образом, говорят они, изгонял демона. Сделав это с обычным благоговением, они натирали первую ступень каменного кургана тиной колодца, а остальные ступени голубой мазью и начинали многие воскуривания и призывали Чаков и Ицамну своими молитвами и священнодействиями, и подносили свои дары. Окончив это, они веселились, съедая и выпивая приношения, оставаясь уверенными в хорошем годе благодаря своим обрядам и призываниям».[xii]

Одновременное использование двух календарей означает, что каждый день имел свое особое обозначение и по цольк’ину, и по хаабу, например, 8 Имиш 4 Йашк’ин, 9 Ик’ 5 Йашк’ин и т. д. Такие «двойные» даты повторяются через каждые 18 980 дней или примерно 52 года. Этот промежуток получил название «Календарного круга» и широко использовался в Мезоамерике как одна из систем счета времени.

Календарный круг идеально подходит для фиксации небольших периодов времени в несколько лет или десятилетий. Но его трудно использовать при описании событий, которые имели место тысячу или даже сто лет назад, поскольку в этом случае даты будут повторяться. Поэтому помимо цольк’ина, хааба и Календарного круга майя использовали в своих календарно-хронологических записях систему абсолютного отсчета времени, которую исследователи назвали «Долгим счетом». Она показывает, сколько времени прошло от определенной начальной точки, и обычно представляет собой последовательность из пяти периодов: четырехсотлетий, двадцатилетий, 360-дневных лет, двадцатидневок и дней.[xiii] Долгий счет принято сокращенно записывать цифрами через точку, например, запись 9.8.9.13.0 означает, что после «нулевой даты» прошло 9 четырехсотлетий, 8 двадцатилетий, 9 лет, 13 двадцатидневок и 0 дней. Точкой отсчета в данном случае выступает мифологический день начала новой космической эпохи, который по григорианскому календарю соответствует 13 августа 3114 года до нашей эры. Если мы добавим к нему перечисленные выше периоды, то получим, что дата 9.8.9.13.0 соответствует 26 марта 603 года нашей эры. Таким образом, с помощью подобной системы можно надежно зафиксировать во времени практически любую историческую или легендарную дату. Именно благодаря тому, что в классический период майя тщательно фиксировали Долгий счет на своих монументах, мы имеем сегодня возможность восстановить последовательность и хронологию событий с точностью до дня, когда они происходили.

Иероглифы периодов Долгого счета (простая и лицевая форма). Прорисовки Д. Стюарта.

Нетрудно заметить, что в основе механизмов Долгого счета лежит все та же двадцатеричная система счисления. Двадцать дней образуют двадцатидневку, двадцать лет – двадцатилетие, а двадцать двадцатилетий – четырехсотлетие. Таким образом, каждый следующий период состоял из двадцати единиц предыдущего. Единственное исключение из этого правила – это 360-дневный год, известный также как тун или ха’б (не стоит смешивать его с 365-дневным солнечным годом, о котором говорилось выше), включающий не двадцать, а восемнадцать двадцатидневок. Он имеет весьма отдаленное отношение к подлинному астрономическому году и, видимо, стал частью Долгого счета из соображений нумерологического символизма.[xiv]

В иероглифических надписях майя все три календаря использовались одновременно. Как правило, монументальная царская надпись классического периода начинается с определенной стандартной последовательности иероглифов, которую выдающийся майянист XIX века А. Модсли назвал «Начальной серией». Она включает так называемый «вводный иероглиф», запись даты первого события по Долгому счету и Календарному кругу, а также ряд дополнительных характеристик даты, например, количество дней, прошедших от последнего новолуния или число суток в текущем лунном месяце.[xv] После Начальной серии в остальной части текста записи Долгого счета встречаются редко, в основном при упоминании окончаний важных календарных периодов. Обычно последующие события датировались по Календарному кругу и связывались между собой с помощью интервальных чисел – указаний промежутка времени, прошедшего после одной даты до другой. Интервальное число состояло из тех же хронологических периодов, что и Долгий счет, но, как правило, они записывались в обратном порядке, от меньшего к большему. В качестве примера приведем цитату из текста на главной панели «Храма креста» в Паленке: «[В день] 4 Ахав 8 Бишо’хль (13 августа 3114 года до нашей эры) окончилось тринадцатое четырехсотлетие. 2 дня, 9 двадцатидневок, 1 год [прошли с тех пор]… сошел с небес (бог) Ху’н-Йе’-Нааль в день 13 Ик’ Конец Поры [месяца] Моль (5 февраля 3112 года до нашей эры)…».[xvi] Мы видим, что два мифологических события датированы по Календарному кругу и связываются друг с другом через интервальное число.

Дата Начальной серии на стеле E из Киригуа. Прорисовка Э. Хантер.

Если мы сравним все эти календари между собой, легко заметить, что цольк’ин, хааб и Календарный круг базировались на идее цикличности, повторяемости времени. Долгий счет, на первый взгляд, представлял собой совершенно противоположную и более привычную для нас модель линейного счета времени от начальной точки. Однако на самом деле в его основе лежат более сложные механизмы. Стандартный пятичленный Долгий счет, использовавшийся для датировки большинства монументальных надписей – это лишь сокращенный вариант гораздо более масштабной системы фиксации времени. На стелах 1 и 5 из городища Коба сохранились уникальные записи даты 13 августа 3114 года до нашей эры в виде последовательности из двадцати четырех периодов Долгого счета. Таким образом, к обычному Долгому счету были добавлены еще девятнадцать единиц измерения времени, и в полной форме дата начала новой космической эпохи приняла вид 13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.0.0.0.0. Если исходить из того, что в данной полной записи работает уже известная нам модель, и каждый следующий период равняется двадцати предыдущим, то мы получаем поистине астрономические цифры, значительно превышающие возраст вселенной по оценкам современных ученых.[xvii] По сути, можно сказать, что в представлениях древних майя космос существовал вечно и проходил через этапы обновления. Эпоха, начавшаяся 13 августа 3114 года до нашей эры, представляет собой лишь один из таких циклов. В иероглифических текстах из Паленке и других городищ упоминаются предшествовавшие ей мифологические события.

Тыльная сторона стелы 1 из Кобы. Прорисовка Я. Грэхэма.

Разразившийся в IX-X веках нашей эры кризис цивилизации классического периода  привел к тому, что майя прекратили устанавливать в своих городах монументы с датами Долгого счета. В дальнейшем и вплоть до испанского завоевания пальма культурного первенства перешла к царствам Северного Юкатана. Для счета времени там использовалась упрощенная система, которая получила название Короткого счета. Текущее двадцатилетие обозначали указыванием его последнего дня по цольк’ину и количеством полных лет, прошедших от начала двадцатилетия. Если датируемый день не совпадал с окончанием соответствующего года, для его уточнения приводилась дата Календарного круга. Например, текст на притолоке 1 из «Храма четырех притолок» в Чичен-Ице начинается датой Календарного круга 9 Ламат 11 Йаш, а далее указано, что шел тринадцатый год двадцатилетия, которое завершится в день 1 Ахав. Имея эту информацию, нетрудно рассчитать, что такой записи соответствует дата Долгого счета 10.2.12.1.8, 9 Ламат 11 Йаш (13 июля 881 года).[xviii]

В эпоху, непосредственно предшествующую конкисте, а также после завоевания счет времени вели по 20-летним и 24-летним к’атунам.[xix] В частности в книгах Чилам Балам содержатся так называемые «Хроники к’атунов», их хронология построена на указании дня цольк’ина, в который подходит к завершению соответствующий период. Например: «Вот пора, в которую случилось обнаружение этой прославленной области Бак’халаль: Четвертый Ахав. Второй Ахав. Тринадцатый Ахав – тот, когда упорядочены циновки. Шестьдесят лет они правили Прославленным, затем они вторглись сюда. Вот годы, которые они правили Бак’халалем, где лагуна. 60 испанских лет».[xx] Понятно, что такие урезанные датировки не позволяют определить время события с абсолютной уверенностью, так как дата окончания 20-летнего к’атуна по цольк’ину повторяется через каждые 256,25 лет.

Циклам повторяющихся к’атунов жрецы майя уделяли огромное внимание. Д. де Ланда приводит в своем сочинении рисунок «колеса к’атунов» (окружности, разделенной на сектора с обозначением дней цольк’ина), по которому местные индейцы ориентировались в больших периодах времени и осуществляли предсказания.[xxi] Из веры майя в существование у периодов времени своих богов-покровителей проистекал логичный вывод, что по календарю можно предопределить и предсказать ход истории. Считалось, что в двадцатилетия, которые заканчиваются одинаковым днем цольк’ина, должны происходить сходные события. Как убедительно показал Ю. Кнорозов, именно этим принципом руководствовались составители хроник в книгах Чилам Балам. Многие ключевые эпизоды истории постклассического Юкатана, в том числе разрушение Чичен-Ицы, были привязаны к окончаниям к’атунов 8 Ахав, чтобы создать параллель с падением Майяпана, которое также имело место в к’атун 8 Ахав (1441 год). Очевидно, что полагаться на такого рода искусственные датировки крайне трудно.[xxii]

«Колесо к’атунов». Рисунок в книге Чилам Балам из Кава.

После завоевания Юкатана и горной Гватемалы испанцами традиционный календарь стал одним из первых объектов для гонений со стороны инквизиции. В этом нет ничего удивительного, ведь, как мы видели, верования и религиозные обряды майя были теснейшим образом привязаны к циклам календаря. Свой рассказ о календаре майя Д. де Ланда предваряет специальным разъяснением: «Это все, [как] и остальные сведения об этих людях, я изложил здесь только с целью, чтобы они послужили предметом восхваления божественной доброты, которая терпела подобные [обычаи] и почла за благо исправить их в наши времена... Те, кто должны заботиться об этом, да способствуют и да помогут им, чтобы, по грехам этих людей или нашим, они не лишились поддержки, чтобы они не согрешили в начале и таким образом не возвратились к своему ничтожеству и блевотине ошибок; и не произошли бы у них дела худшие, чем прежние, при возвращении демонов в дома их душ, откуда мы с тяжелым трудом добились изгнания их, очистив и освободив их души от пороков и прежних дурных обычаев».[xxiii] Достойно восхищения, что, несмотря на все давние и недавние репрессии и гонения, традиционный календарь в наши дни не только сохранился, но и приобрел всемирную славу, стал одним из символов цивилизации майя.