По следам конкистадоров

История этого края представлялась тогда книгой, где большая часть страниц вообще не была еще никем заполнена. Правда, в записках испанского солдата Бер­наля Диаса дель Кастильо — очевидца и непосред­ственного участника всех важнейших событий кровавой эпопеи Конкисты — мы находим упоминание о том, что реку Папалоапан открыл в 1518 году храбрый идаль­го Педро де Альварадо — будущий сподвижник Кор­теса.

«Когда мы следовали вдоль побережья, — вспоми­нает Диас, — капитан Педро де Альварадо вырвался на своем корабле вперед и вошел в устье реки, которую индейцы называют Папалоапан и которую мы назвали тогда «рекой Альварадо», поскольку Альварадо был первым, кто открыл ее... Мы с тремя другими кораблями ждали близ устья реки его возвращения, и наш генерал (Хуан де Грихальва. — В. Г.) был очень зол на него за то, что он отправился вверх по реке без разре­шения».

Но попытка проникнуть в глубь страны по удобному речному пути закончилась неудачей. В те времена стра­ну населяли воинственные индейские племена, пришед­шие откуда-то с запада. Грозные легионы краснокожих воинов, выстроившихся на берегу реки в строгом боевом порядке, были настолько внушительны, что испанцы по­спешили убраться восвояси. Из старинных индейских преданий и хроник известно также, что до прихода конки­стадоров все побережье Мексиканского залива находи­лось во власти великого правителя ацтеков Монтесумы. Причем одна из многочисленных повинностей местных жителей состояла в том, что они должны были ежеднев­но доставлять свежую рыбу ко двору грозного владыки Теночтитлана. Чтобы быстрее покрыть огромное рас­стояние в несколко сот километров, по всему пути — в джунглях и на горных перевалах были устроены заста­вы с быстроногими и выносливыми гонцами, которые как эстафету передавали корзины с рыбой от одного поста к другому. За сутки они успевали пробежать от побе­режья Мексиканского залива до ацтекской столицы Теночтитлан.

Согласно другим сообщениям, первыми обитателями этих мест были ольмеки — создатели древнейшей циви­лизации Нового Света.

«Их дома были прекрасны, — гласит легенда, — до­ма с мозаичными инкрустациями из бирюзы, изящно оштукатуренные, были чудесны. Художники, скульпто­ры, резчики по камню, мастера по изделиям из перьев, гончары и прядильщики, ткачи, искусные во всем, они совершили необычайные открытия и были способны от­делывать зеленые камни, бирюзу...»

На плодородных землях предгорий и речных долин возникли и процветали многочисленные города и селе­ния. Неприступная стена горных хребтов защищала страну от жестоких ураганов и ветров с севера, со сто­роны океана. А тучные нивы ольмеков, даже при мини­мальной заботе о них, давали неслыханные урожаи маиса, бобов и тыквы, и притом дважды в год. С неза­памятных времен длилось это благоденствие, но все на свете имеет свое начало и свой конец. Неведомые враги, пришедшие с запада, черным потоком хлынули на цве­тущую страну мирных земледельцев. Высокая цивили­зация ольмеков была уничтожена, и джунгли поглотили то, чего не успели разрушить чужеземцы.

На долю Мэтью Стирлинга и его товарищей выпала высокая честь — открыть первую страницу в исследова­нии таинственной ольмекской культуры, которую, каза­лось бы, навсегда вычеркнули из человеческой памяти мечи завоевателей.