ОТКУДА ОНИ ПРИШЛИ?
Вопросы, вопросы, вопросы... Некогда Поль Гоген написал под одной из самых прославленных своих картин: «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?» Индейцы, хотя, возможно, и без столь глубокого философского подтекста, тоже ставили перед собой эти три основных вопроса. На вопрос «Кто мы?» они отвечали: «Мы люди». Некоторые индейские племена именно так и называли себя — «люди». Например, знаменитые чилийские арауканы называют себя мапуче, что значит «люди земли».
На другой кардинальный вопрос — куда идут индейцы? — мы попытаемся дать ответ в заключительных главах этой книги. А сейчас нас больше всего интересует третий вопрос: откуда они пришли? Итак, откуда же пришли индейцы? Сами они находили ответ на этот вопрос в дорогих их сердцу преданиях и легендах, вот хотя бы в той, где рассказывается, откуда пришло в Америку (или, точнее, как явилось на землю) большое индейское племя варрау, живущее в центральной Гвиане.
А было это так....
Давным-давно, в начале существования человеческого рода, жили варрау в прекрасной стране, высоко над небесами. Кроме варрау, эту райскую землю населяли только птицы, на которых охотились юноши племени. И вот один из них, по имени Оконоте, преследовал как-то птичку. Выстрелил из лука, но стрела пролетела мимо цели. И исчезла...
Искал, искал Оконоте стрелу и наткнулся на отверстие, в которое она провалилась. Заглянул он туда и увидел внизу нашу землю. Мир, изобилующий стадами диких кабанов, несчетным множеством ланей и иных животных: никем не тревожимые, они паслись и бродили по зеленым лесам и просторам саванн. Отверстие в небе оказалось достаточно широким, и Оконоте решил сплести из волокон хлопка лестницу, чтобы спуститься вниз. Друзья помогли ему, и вскоре лестница была готова. Но из райского птичьего царства варрау до земли оказалось довольно далеко, лесенки не хватило. Тогда друзья Оконоте удлинили лесенку и крепко-накрепко привязали ее наверху. И вот смелый Оконоте стал спускаться по ней, хотя это было и небезопасно. Ветер раскачивал лесенку, и юноша каждую минуту мог сорваться. Но отважному не страшны никакие преграды. Вот наконец он ступил на землю. И от изумления остолбенел. Сколько тут было всего! Какая богатая и удивительная жизнь! Сколько невиданных животных! У каждого по четыре ноги! И какие же они большущие! Все казалось юноше чудом. Он видел, как крупные животные пожирают свою добычу, и сказал себе: попытаюсь и я умертвить одно из этих больших животных, а затем съесть. И застрелил из лука молодую лань. Развел костер, сварил мясо, а затем... затем отведал его. О, как вкусно! Наевшись, он вернулся по лесенке домой. Подъем, разумеется, был еще тяжелее, чем спуск. С собой Оконоте прихватил кусок мяса, чтобы дома похвастать добычей. Вкус мяса и яркий рассказ Оконоте воодушевили всех. «Не хотим больше тут оставаться! Много ли толку от здешних крошечных пташек! Пойдем туда, вниз, на изобилующую зверьем землю, которую открыл для нас, для племени варрау, Оконоте. Там столько пищи! Идем!» И они пошли. Спустились по плетеной лесенке в этот полный жизни мир. Все они были очень молоды: никто из людей тогда еще не успел состариться. Через отверстие в небесах протащили варрау и своих малышей. И вот наконец все они в целости и сохранности оказались на земле. Все, кроме одного, последнего. Вернее, одной, последней, потому что это была женщина. Слишком толстая, она не смогла пролезть через отверстие в небе и застряла. Ее муж, спускавшийся предпоследним, хотел ее протащить, но голова у него закружилась, и он поспешил спуститься на твердую почву. На земле варрау возбужденно обсуждали случившееся. Женщины громко роптали, заступаясь перед мужчинами за свою подругу: «Виданное ли это дело, чтобы муж бросил свою жену? Пускай тогда поднимется наверх кто-нибудь другой из мужчин, лучше всего доблестный Оконоте. Ведь он уже взбирался по этой лесенке. Пусть возьмет себе в помощь одного или двух юношей поотважней и вызволит эту несчастную». Но мужчины боялись взбираться наверх. И вождь варрау решил так: «Даже если вы силой вытащите эту женщину, сами вы все равно погибнете, разбившись о землю. Ведь она вас сшибет при падении. И варрау потеряют лучших своих мужчин». Вскоре лесенка оборвалась, а толстая женщина так и осталась наверху. И останется торчать в этом отверстии на веки вечные.
А мы, варрау, никогда больше не увидим свою утраченную птичью родину там, на небесах, потому что толстая женщина наглухо закрыла своим телом отверстие в небе...
Вот как пришло на землю племя варрау.
Такого объяснения было для племени вполне достаточно. Но над вопросом о происхождении индейцев задумывались не только они сами. По поводу этой кардинальной проблемы американистики,- как ее правильно охарактеризовал аргентинский американист Хосе Имбельони, существовали десятки научных теорий вплоть до начала XX века, преимущественно псевдонаучных, а подчас и совершенно фантастических.
В колониальный период господствовало мнение, что индейцы не жили в Америке «испокон веков», что Америка — не исконная их родина и что в Новый Свет они откуда-то переселились. Прародину индейцев эти первые американисты, естественно, пытались найти с помощью библии. Еще в первой половине XVI века в библии искал ответа на вопрос: «Откуда пришли в Америку индейцы?» — восторженный почитатель и друг индейцев епископ Бартоломе де Лас Касас. У него на этот счет никаких сомнений не было. Разве не говорится в писании, что после завоевания Палестины из Израиля было изгнано десять племен? Вскоре гипотеза об израильском происхождении американских индейцев нашла сотни поборников. В XVI веке в их числе были Диего Дуран и Гонсалес Фернандес де Овьедо, в XVII — Хуан де Торкемада, Грегорио Гарсиа и другие. Пожалуй, наиболее яростным сторонником теории израильского происхождения индейцев был раввин Менас ибн Израэль, автор известного труда «Происхождение американцев», вышедшего в 1650 году в Амстердаме и переведенного на десятки языков. Христианская Европа XVII века нещадно преследовала евреев. Погром следовал за погромом, и потому неудивительно, что исследование раввина о вновь открытой части света и ее обитателях было снабжено выразительным подзаголовком «Вот надежда Израиля». Надо сказать, что теорию, утверждавшую, будто нынешние индейцы — потомки десяти изгнанных еврейских племен, еще не так давно отстаивали многие уважаемые и весьма заслуженные исследователи. Упомянем хотя бы об одном из них — англичанине лорде Кингсборо. В середине XIX века он на собственные средства издал едва ли не все известные в ту пору индейские рукописи древней Мексики, составившие огромное многотомное собрание, и все это с целью доказать, что ацтеки и остальные индейцы Мексики были прямыми потомками тех самых израильтян. Эти поиски дорого обошлись лорду: издание рукописей поглотило все его состояние — 32 тысячи фунтов стерлингов, а затем Кингсборо пришлось за свое увлечение поплатиться и жизнью (поставщик бумаги упек злосчастного лорда в дублинскую долговую тюрьму, где тот умер от тифа). Вместе с Кингсборо кануло в вечность и «учение» об иудейском происхождении индейцев. В нескольких американских деревнях действительно живут индейцы и метисы иудейского вероисповедания. Одну такую индейскую отомийскую деревню (Вента Приета в Центральной Мексике) посетил Эгон Эрвин Киш и интересно рассказал о ней в своей книге «Находки в Мексике» («Objevy v Mexiku»), в главе «Звезда Давида над индейской деревней». Индейцы, а еще чаще метисы (особенно в Мексике) воспринимали веру Моисееву от еврейских жителей латиноамериканских городов, когда те в пору антисемитских погромов укрывались в индейских деревнях. Итак, словно бы специально для того, чтобы подтвердить идеи лорда Кингсборо и других сторонников израильского происхождения индейцев, такие индейцы-иудаисты были найдены.
Упоминание о переселении десяти израильских племен было отнюдь не единственным местом Ветхого завета, которое заинтересовало ученых, искавших прародину индейцев. Так, еще в XVII веке внимание многих привлекло следующее место из Третьей книги царств (глава IX, стих 27 и 28): «...И послал Хирам на корабле своих подданных-корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону».
Ну конечно же, эта легендарная земля Офир и есть прародина индейцев, сказочно богатая, прекрасная, далекая страна, где, по словам библии, растут редкостные деревья. Страна, расположенная где-то за морем. А где за морем нашли европейцы несметные сокровища золотых россыпей? В Америке, в особенности на земле инков. И вот уже один из первых историков Америки, Хуан де Акоста, делает вывод: «Многие полагают, что земля Офир, о которой сказано в священном писании, и есть наше Перу».
В это же время (в XVII веке) появились и другие версии о происхождении индейцев. Так, например, испанец Энрико Мартинес, посетивший Латвию, утверждал, что люди, живущие в окрестностях Риги, чрезвычайно похожи на индейцев, из чего явствует, что индейцы — выходцы из Латвии! В 1638 году патер Антонио Каланча сделал открытие: дескать, индейцы по происхождению татары. Многие утверждали, что индейцы — потомки лучших мореплавателей древности — финикийцев, ибо только финикийцы сумели бы переплыть море. Сторонники этой точки зрения считали даже индейцев прямыми потомками жителей славной финикийской метрополии — города Тира, бежавшими из него при приближении войска Александра Македонского и попавшими в Америку. Иные же доказывали, что индейцы — потомки беженцев из Карфагена, разрушенного римскими воинами. Как нам удалось выяснить, предками индейцев считались также и древние шумеры, и малайцы, и африканские берберы, и египтяне, и жители Молуккских островов. А по мнению знаменитого английского пирата Уолтера Рэли, первый инка Манко Капак был не кто иной, как британский корсар!
Шли годы. Развивалась наука. На смену библии приходит эволюционная теория Дарвина. Вместо Адама и Евы теперь ищут прародителей человека среди представителей животного мира. С этого времени и вопрос о происхождении индейцев ставится иначе: а не происходят ли американские индейцы от местных, характерных лишь для Америки животных — предков человека?
Человекообразные обезьяны, как известно, в Америке не водятся. В 20-е годы нашего столетия этот широко распространенный факт пыталась опровергнуть (кстати, это была первая и последняя попытка такого рода) одна французская экспедиция, заявившая, что обнаружила в джунглях Венесуэлы нескольких обезьян, передвигавшихся на задних конечностях. Был сделан также снимок убитой самки «американской человекообразной обезьяны». Это сообщение и «портрет» обезьяны вызвали ликование среди всех сторонников полигенизма. Но увы, вскоре выяснилось, что загадочная обезьяна — обыкновенная черная коата (Ateles paniscus). Сенсация лопнула как мыльный пузырь. Но это отнюдь не означало краха концепции «местного, американского происхождения индейцев». Ведь человек Американского континента мог произойди и от видов обезьян, давно уже исчезнувших с лица земли.
Значительно больший интерес вызвала в 80-е годы XIX века теория известного палеонтолога, аргентинца итальянского происхождения Флорентино Амегино. Амегино был сторонником полигенизма — учения, согласно которому отдельные группы людей возникали самостоятельно, независимо одна от другой. Таких «колыбелей» у человечества, по мнению профессора Агассиса, одного из ведущих представителей этой теории, на земном шаре было восемь, и Америка была «колыбелью» индейцев.
В 1884 году Амегино составил гипотетическую таблицу «американских предков» индейцев. Древнейшего из них он назвал тетрапротогомо, затем следовали: трипротогомо, дипротогомо и, наконец, непосредственный предшественник «американского человека» — протогомо. Верным последователем Амегино был известный чешский путешественник Альберто Войтех Фрич, который выступил даже с докладом о деятельности Амегино на международном конгрессе американистов в Вене. Чешский путешественник делает еще более смелые заключения. Он пишет: «Раскопки доказывают не только то, что часть индейцев автохтонна, но и то, что все человечество и все млекопитающие происходят из Южной Америки. Человек вместе с различными представителями животного мира вышел из Патагонии и Африки и, пройдя через Азию, Северную Америку, Панаму, а также через иные, ныне опустившиеся на дно океана континенты, вернулся назад уже в совершенно ином обличье» («А. В. Фрич среди индейцев» — «А. V. Fric mezi Indiany»). Но обратимся снова к Амегино. Правильность своей теории он пытался подтвердить несколькими своими находками (сделанными в селениях Мирамаро, Некочеа и других местах Аргентины). По примеру Амегино десятки его горячих последователей перекапывали почву Америки от Аляски до Огненной Земли, желая подкрепить новыми доказательствами «патриотическую», «стопроцентно американскую» теорию своего учителя. Амегино удалось найти лишь так называемых тетрапротогомо и дипротогомо. При более тщательном изучении этих находок оказалось, что скелет (найденный в 1907 году) принадлежал не примату амегиновского типа, а какому-то вымершему южноамериканскому хищнику. Лобная же кость дипротогомо (находка Амегино 1909 года) ничем не отличалась от лобной кости современного человека. Такого рода явные ошибки, а иной раз и просто курьезы случались и с другими учеными, искавшими следы протогомо. Так, американский геолог Херольд Кук в 1922 году нашел в Небраске зуб, по его мнению, принадлежавший амегиновскому прачеловеку. По имени его этот пращур индейцев был назван гесперопитекус Херольда Кука. А через несколько лет выяснилось, что зуб гесперопитекуса Кука не что иное, как зуб вымершей теперь североамериканской свиньи (Prosthenops).
Итак, с годами несостоятельность учения Амегино и его последователей обнаруживалась все более и более. Позже было окончательно доказано, что никогда никакие предки человека в Америке не жили. Американистам пришлось вернуться к своим первым предположениям относительно происхождения индейцев и вновь начать поиски прародины предков вне пределов Америки.
Ученые уже не руководствовались поверхностным сходством или словом библии. Но и в век науки неутомимо работает фантазия. Она-то и придала романтичность поискам прародины индейцев. На вопрос, откуда пришли индейцы, обычно давался ответ: из не существующих ныне стран или даже с не существующих ныне материков. Не раз такие фантазеры высказывали предположение, будто индейцы — последние потомки людей, населявших некогда Платонову Атлантиду, погрузившуюся в океан. Если «атлантические гипотезы» имели хоть видимую наукообразность, то гипотезы об иных «погибших материках» явились плодом чистейшей фантазии. Такова, например, «теория» о происхождении индейцев из страны My, якобы расположенной где-то в восточной части Тихого океана. Об этой стране My проведал некий Джеймс Черчвуд благодаря чудесным табличкам, которые дал ему какой-то индийский монах. Парагвайский писатель Моисее Бертони «обнаружил» в Тихом океане еще одну исчезнувшую землю, на которой якобы обитали предки индейцев. Он называл ее Аркинезией. Тихий океан вообще был облюбован такими «сторонниками погибших континентов». Один из последователей Бертони, некий Реджинелд Иноч даже написал об этом книгу «Тайна Тихого океана». Крупнейшим пропагандистом «научных» теорий такого рода стал Джордж Макмиллан Браун из Крайстчерчского университета в Новой Зеландии (например, в книге «Народы и проблема Тихого океана» — «Peoples and problem of the Pacific», 1927). Однако и Атлантида, и страна My, и другие тихоокеанские материки, и Аркинезия еще не исчерпали списка погибших континентов, которые назывались в качестве «родины индейцев». Так, Льюис Спенс, автор ряда работ об индейской культуре, издал в начале нашего столетия книгу еще об одном континенте — Антилии, якобы находившемся вблизи восточных берегов Америки, в районе Карибского моря.
Всех этих псевдоисследователей, безусловно, нельзя принимать всерьез. Ведь нет ни единого доказательства, что описанные ими «исчезнувшие континенты» вообще когда-либо существовали, в частности отсутствуют какие бы то ни было геологические свидетельства. Поэтому истинные ученые в поисках прародины индейцев должны были обратиться к уже известным частям света. В нашем веке прародину индейцев уже не искали ни в Европе, ни в Африке, ни на Ближнем Востоке. Следовательно, оставались Азия, Австралия, Океания и Антарктида. Из множества новейших гипотез внимания заслуживает предположение португальского антрополога Мендеса Корреа. Он считал, что предки нынешних индейцев пришли в Америку из Австралии. Но каким путем? Австралийцы, утверждал он, добрались до Америки не морем, а по суше! Вероятно, через Тасманию и через цепь антарктических островов, тогда необитаемых, они дошли до южной оконечности Америки — Огненной Земли. В научных кругах вновь вспомнили об этой оригинальной идее несколько лет назад, когда британская экспедиция во главе с сэром Вивианом Фачсом, прошедшая через всю Антарктиду, высказала предположение, что этот материк состоит в действительности из двух небольших, тесно соприкасающихся друг с другом континентов, один из которых является непосредственным продолжением американских Анд. Если бы данное предположение подтвердилось, можно было бы допустить, что австралийские эмигранты добрались до Америки по этому гипотетическому сухопутному мосту. Но против смелой и, безусловно, интересной гипотезы Мендеса Корреа выдвигаются два довода, которые решительно ее опровергают. Во-первых, во времена, когда «австралийские предки» индейцев должны были прийти на Огненную Землю, а оттуда распространиться по всей Америке, в Антарктиде, очевидно, уже господствовали те же климатические условия, что и сейчас. А во-вторых, что еще важнее, на всей этой трассе археологами не было обнаружено ничего, что могло бы служить археологическим подтверждением версии португальского профессора.
Заселению Южной Америки, проходившему якобы двумя волнами (одна из Австралии, другая из Океании), немало внимания уделил также один из крупнейших американистов мира — французский ученый Поль Риве, в частности, в серии работ «Малайополинезийцы в Америке» («Les Malayo-Polynesiansen Amerique»), и особенно в книге «Происхождение американского человека» («Les origines de l'Homme americain»). Риве обнаружил некоторые совпадения в словарном составе языков австралийских племен, с одной стороны, и патагонских и огненноземельских индейцев языкового семейства чон — с другой. Например, зуб в австралийских языках — уоrrа, уаrrа, в языках семейства чон — orr, horr.
Подобные же соответствия нашел Риве и между наречиями североамериканского языкового семейства хока и некоторыми языками Океании.
Однако все эти моменты сходства нельзя переоценивать. (Между прочим, десятки других американистов, например профессор Сэпир, с большей или меньшей обоснованностью говорили о чертах сходства между языками американских индейцев и языками тех или иных, чаще всего азиатских, племен.) Многие бесспорные совпадения были, к примеру, установлены между тунгусскими языками Северо-Восточной Азии и некоторыми индейскими, между тибетским и даже шумерским языками и некоторыми наречиями перуанских индейцев!
Так что и «океанийская теория» Поля Риве оказалась необоснованной. Прародиной индейцев, с территории которой они двинулись некогда в свой «американский поход», можно, таким образом, считать только один континент — Азию.
Неопровержимые доказательства азиатского происхождения индейцев представили нам одновременно несколько наук. Во-первых, антропология, установившая множество явственно выраженных монголоидных черт в строении тела индейцев. Помимо выступающих скул, особый интерес представляет так называемое «монгольское пятно» — небольшое, четко ограниченное скопление пигмента в области поясницы, типичное для большинства представителей племен желтой расы, населяющих Азию (особенно часто оно встречается у японских детей). Такое пятно и поныне можно наблюдать у большого числа только что появившихся на свет индейцев. Позднее, но еще в детском возрасте, это «монгольское пятно» у них пропадает.
Другая научная дисциплина, представившая нам немало ценных доказательств азиатского происхождения индейцев, — это этнография, которая обнаружила множество сходных черт в материальной культуре индейцев и обитателей Восточной Азии. И если отмеченные этнографические аналогии в области материальной культуры нынешних жителей Восточной и Северо-Восточной Азии и Америки можно считать достаточно убедительными, то аналогии в области духовной культуры, как справедливо подчеркивает немецкая американистка Ева Липе, буквально поразительны. Она приводит целый перечень таких черт сходства. Особенно наглядно эта близость проявляется в религиозных представлениях: например, жители Сибири и индейцы американского севера поклоняются одним и тем же животным и растениям, а шаманские обряды индейцев (даже у значительно более южных — чилийских арауканов) и поныне очень напоминают обряды сибирских шаманов — те и другие обожествляют число «четыре» и т. п.
Но самые важные и наиболее надежные доказательства представляет нам третья наука — археология. Именно она помогла найти и ответ на вопрос, когда пришли индейцы в Америку. В этом отношении американистике помогла еще одна наука — физика. Точнее, самая молодая из отраслей физики — ядерная физика. Она дала исследователям неоценимый археологический хронометр.
Доктор Уиллард Либби, североамериканский ученый, занимающийся ядерной физикой, еще задолго до войны, в 1933 году, установил, что благодаря космическому излучению в верхних слоях атмосферы возникают радиоактивные вещества. Одним из таких веществ является тяжелый радиоактивный углерод С14, отличающийся от «нормального» углерода, который имеет атомный вес 12. Этот радиоактивный углерод поглощает из окружающей среды все живые организмы: люди, животные, деревья, растения. Но как только они умирают, процесс поглощения прекращается, а накопленный организмом углерод начинает понемногу распадаться. Физики высчитали, что период полураспада радиоактивного углерода равен 5568 годам. За 11136 лет, то есть за 5568 лет, помноженных на два, распадается три четверти С14, содержащегося в органической материи. В результате применения такого метода был с довольно большой точностью определен возраст скелетов людей и животных, обнаруженных в пещерах, где жили первые обитатели Америки — охотники времен раннего палеолита. Опираясь на данные, которые представили ученым археология и антропология, американистика получила возможность установить время прихода охотников раннего палеолита из Азии в Америку. Это произошло примерно 20—30 тысяч лет назад. Совершенно очевидно, что азиатские предки индейцев не все сразу переселились в Америку, а переходили постепенно, несколькими волнами.
Итак, мы знаем теперь ответ на ряд частных вопросов, касающихся основной проблемы американистики. Мы знаем, кем были предки индейцев и откуда они пришли. Остается еще вопрос, как и каким путем добрались они до Америки, которая, как известно, лежит «за морем». При взгляде на карту ответ напрашивается сам собой: через Берингов пролив. Но, конечно же, просто это выглядит только на карте: ведь ширина Берингова пролива достигает нескольких десятков километров, а предки индейцев, жившие 20 или 30 тысяч лет назад, еще не могли иметь никаких средств передвижения по воде. Каким же образом преодолели они водную преграду между Азией и Америкой? Тут на помощь нам приходит геология. Геологи утверждают, что в те времена, когда азиатские предки нынешних индейцев впервые вступили на американскую землю, все пространство Северной Америки было покрыто огромным ледником. Кончался он далеко на юге, на территории теперешних США, в штатах Массачусетс, Индиана, Иллинойс, Миссури и др. Этому последнему, так называемому висконсинскому оледенению предшествовали в Америке еще три ледниковых периода. Мы знаем также, что четвертый американский ледниковый период окончился примерно в то же время, что и европейское вюрмское оледенение, — около 9 тысяч лет до н. э.
Таким образом, первые американцы, направляясь на юг, должны были пройти по этому гигантскому панцирю, высота которого составляла в среднем
Окончательный ответ на ряд важнейших вопросов американистики дал американец (чех по происхождению) профессор Алеш Грдличка. И хотя наша книга посвящена индейцам, а не тем, кто их изучал, все же сделаем здесь исключение и расскажем об этом человеке.
Алеш Грдличка родился 29 марта 1869 года в Гумпольце. Отец его был столяром. Ужасающая нищета, царившая на тогдашней Высочине, вынудила его покинуть родные места. Спасая себя и своих семерых детей (Алеш был старшим из них), родители Алеша, как и десятки тысяч других чехов, устремились в «землю обетованную», в Соединенные Штаты Америки. Алешу было тогда тринадцать лет. Он знал уже греческий и латынь и готовился к приемным экзаменам в четвертый класс гимназии. В Новом Свете наши выходцы из Гумпольца устроились в Нью-Йорке на табачной фабрике. Можно было ожидать, что Алеш схоронит свои выдающиеся способности в грудах табачного листа на десятичасовой изнурительной работе. Но юноша не сдался. Каждый вечер после работы он ходил в школу и наконец сдал выпускные экзамены. Затем его направили учиться в медицинский колледж. Закончив его, он стал врачом. Казалось бы, теперь недавний подсобный рабочий мог быть доволен своим положением. Но Алеш Грдличка неудержимо стремился к науке, к знанию. Оставив доходную врачебную практику, он поступает работать в медицинский научно-исследовательский институт, что более отвечало его научным интересам. Здесь, в Мидлтауне (штат Нью-Йорк), Грдличка углубился в науку о человеке — антропологию. К этому времени он был уже автором нескольких научных работ, привлекших к себе внимание. В 1896 году Грдличка уезжает учиться в Париж к знаменитому антропологу Манувье. Это было первое из нескольких десятков совершенных Грдличкой путешествий. Во время этой поездки он навестил свою родную Чехию. По возвращении в Америку Грдличка со всем пылом приступил к изучению ее коренных обитателей. Для ознакомления с жизнью современных индейцев он посещает индейские резервации, выезжает и за пределы США. Результатом этих поездок явился ряд исследований (Грдличка писал их на английском языке), например «Туберкулез среди отдельных индейских племен в Соединенных Штатах» («Tuberculosis among certain Indian tribes of the United States») или «Физиологические и медицинские исследования среди индейцев юго-западных штатов Америки и северной Мексики» («Physiological and medical observations among the Indians of Southwestern United States and Northern Mexico»).
Но главное внимание Алеш Грдличка уделяет не медицинским проблемам, а решению основного вопроса американистики: откуда пришли в Америку предки современных индейцев? В пору, когда он начал заниматься этим вопросом, в науке всецело господствовала теория Амегино. И потому Грдличка прежде всего отправился в Южную Америку, чтобы на месте составить себе мнение о древних останках «исконного», как считал Амегино, американского человека. Он проводит свои исследования в Аргентине, Перу, позднее и в Центральной Америке, но больше всего на Панамском перешейке. Все собранные сведения Грдличка обобщил в обширном труде «Древний человек в Южной Америке» («Early man in South America»). Гипотезе Амегино об «отечественном происхождении» индейцев он противопоставил свою теорию об их азиатском происхождении.
Доказать это, разумеется, было не так-то просто. В 1912 году Грдличка едет в Сибирь и Монголию, чтобы познакомиться с современным их населением. Но наибольшее значение имели его многолетние исследования на севере Америки. Под верхним слоем земли Грдличка искал и находил следы длительного пути первых пришельцев в Северную Америку. Особый интерес при решении вопроса о происхождении индейцев и об обстоятельствах, сопутствовавших их появлению в Америке, имели его раскопки, произведенные у самого «входа» на Американский континент — на побережье Берингова пролива, на Аляске. О результатах этих раскопок он убедительно рассказал в своей книге «Аляскский дневник» («Alaska diary»). Экспедиции на Аляску дали такой материал в подтверждение гипотезы об азиатском происхождении индейцев, что полемика с Грдличкой становилась невозможной. После того как он изложил свои взгляды в ряде основополагающих работ, посвященных этой теме («Происхождение и древнейшая история человека в Америке», «The origin and the antiquity of man m America»; «Приход человека из Азии в свете современных открытии», «The coming of man from Asia in the light of recent discoveries», и др.), центральный вопрос американистики можно было считать решенным окончательно и бесповоротно.
Вклад Грдлички в американистику и мировую науку получил повсеместное признание. Естественно, что наибольший резонанс его труды имели в самой Америке. Правительство Соединенных Штатов назначило профессора Грдличку, чеха с трудно произносимой фамилией, директором антропологического отделения Американского национального музея в Вашингтоне. Этим важнейшим в США антропологическим центром Алеш Грдличка руководил бессменно вплоть до самой смерти. Научное наследие профессора Грдлички оценено по достоинству и в Советском Союзе. Когда 5 сентября 1943 года Грдличка умер, Академия наук СССР посвятила его памяти специальное заседание.
Грдличка не дожил до освобождения своей оккупированной родины. Но он поддерживал международное антифашистское движение всем своим огромным научным авторитетом. И это понятно: ведь антропология и этнография всей своей сущностью противостоят расистской доктрине нацизма. Алеш Грдличка, сын бедняков с Высочины, а позднее исследователь столь крупного масштаба, что в XX столетии рядом с ним можно в вставить лишь немногих ученых, навсегда сохранил верность родине и своим именем прославил Чехию во всем западном полушарии.