ОТСТУПЛЕНИЕ

Многое из того, чего не понимали Вилья и Сапата, ясно представляли себе Карранса и его сторонники. Еще в 1913 году в одном из своих выступлений дон Венус предсказал, что после свержения диктатуры Уэрты в стране начнется жестокая внутренняя борьба. Теперь эта борьба разгоралась. В отличие от Вильи Карранса отдавал себе отчет в том, что победить в этой борьбе только силою оружия нельзя. Он решил путем широковещательных обещаний и мелких реформ привлечь на свою сторону наименее устойчивые слои трудящихся города и деревни.

Так появился на свет 12 декабря 1914 года декрет Каррансы, в котором правительство обещало разделить латифундии и укрепить мелкую земельную собственность, улучшить положение рабочих и пеонов, демократизировать избирательную систему, обеспечь независимость судебной власти. Наконец, Карранса обещал после возвращения в столицу провести президентские выборы и передать вновь избранному резиденту исполнительную власть.

Вслед за этим правительство Каррансы отменило институт хефе политико, который заменялся выборным муниципалитетом. Был сокращен срок пребывания у власти президента с шести лет до четырех. Законом от 6 января 1915 года предусматривалось возвращение крестьянам отобранных у них земель, вод и пастбищ. Деревни должны были получить общинные земли за счет экспроприации крупных латифундистов. Не забыл дон Венус сделать уступку и рабочим. Была повышена заработная плата рабочим некоторых профессий.

Разумеется, все эти прогрессивные по своей сути мероприятия Каррансы были вызваны бурным ростом и успехами революционного крестьянского движения. Буржуазия шла на уступки трудящимся, с тем чтобы обезоружить их политически, расколоть их ряды. И это ей в значительной мере удалось. Народные массы Мексики не обладали достаточным политическим опытом и не всегда различали подлинных и мнимых друзей, крестьянские же вожди не обладали политической гибкостью.

Узнав о реформах Каррансы, Вилья заметил:

- Карранса пытается побить меня моим собственным оружием.

Заняв снова столицу, Обрегон установил связь с анархо-синдикалистскими лидерами «Дома рабочих мира». Он отдал им здания монастыря Святой Бригиты и типографию клерикальной газеты «Ла Трибуна». Кроме того, руководителям профсоюзов была передана крупная сумма денег.

Благодаря этим подачкам Обрегону удалось уговорить рабочих лидеров заключить соглашение с правительством Каррансы. По этому соглашению дон Венус обещал выполнить программу, предусмотренную декретом от 12 декабря 1914 года, а «Дом рабочих мира» обязался мобилизовать рабочих «для борьбы с реакцией». Так как пропаганда каррансистов изображала Вилью и Сапату агентами реакции, такое обязательство было равносильно участию рабочих в вооруженной борьбе против крестьянских вождей. И действительно, вслед за этим соглашением был сформировано 6 рабочих «красных» батальонов. Они были включены в армию Каррансы и участвовали в подавлении революционного крестьянского движения.

Участие рабочих в борьбе на стороне Каррансы было трагедией мексиканской революции. Антагонизм между рабочими и крестьянами был на руку капиталистам и помещикам, которые вовсе не были заинтересованы в коренном изменении социального порядка в стране.

Обрегон, находясь в столице, наложил большую контрибуцию на духовенство и испанцев. И те и другие наотрез отказались платить. Тогда все священники были арестованы и в товарных вагонах вывезены в Веракрус. Подверглись аресту и торговцы. Многие из них раскошелились и были освобождены. Тех же, кто упорствовал, заставили подметать улицы и выполнять другие работы.

Народ столицы голодал. Деньги, выпущенные Вильей, были объявлены недействительными, а других денег у рабочего люда не было. К тому же город не получал из сельских местностей продовольствия.

Выжав из столицы все, что можно было, Обрегон 10 марта 1915 года двинул свои части, в которые вошли и рабочие «красные» батальоны, на север, где надеялся разгромить своего главного врага - Панчо Вилью. Столицу же он сдал без боя войскам Сапаты, которые вновь стали ее хозяевами.

В Мехико возвратился из Куэрнаваки временный президент Гонсалес Гарса. Конвент возобновил свои заседания в здании парламента. Но ни Сапата, занятый борьбой с наседавшими на него войсками Каррансы, ни Панчо Вилья, готовившийся к сражениям с Обрегоном, уже не придавали значения правительству Гонсалеса Гарсы и Конвенту, которые точно затерялись в огромной мексиканской столице и не проявляли сколько-нибудь заметной активности. Ими не было сделано даже попытки мобилизовать трудящихся страны против блока капиталистов и помещиков, возглавляемого Каррансой.

В Вашингтоне внимательно следили за событиями в Мексике. Президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон и его советники рассчитывали, что гражданская война ослабит Мексику и эта страна, как спелое яблоко, упадет в корзину империалистов США. Американские агенты наводняли Мексику и развивали лихорадочную деятельность. Они обещали различным генералам помощь и поддержку Вашингтона, разжигали страсти, возбуждали взаимную ненависть и подозрения.

Каждый генерал нуждался в оружии, в деньгах, а их можно было получить в США. Правда, и немцы, и англичане, и японцы продолжали ловить рыбу в мутных водах мексиканских событии. Немецкие агенты пытались подбить Каррансу объявить войну США, обещая после победы Германии возвратить Мексике Техас, Калифорнию и другие ее территории, захваченные Соединенными Штатами в прошлом веке. Японские агенты посещали Вилью, заверяя, что его лучший друг - микадо. Доверенные люди английского нефтяного короля Детердинга не скупились на подкуп генералов, обосновавшихся в Тампико, этом нефтяном Эльдорадо.

Но никто из них не располагал такими средствами, какие имели американские агенты, за спиной которых стояли магнаты Уолл-стрита. Те без особого труда убирали с пути своих европейских и азиатских конкурентов.

После разгрома Уэрты в Вашингтоне лихорадочно искали нового «сильного» человека в Мексике, который мог бы обуздать народ и обеспечить интересы американских банкиров и дельцов. Однако поступавшие из Мексики донесения были столь противоречивы, что трудно было сделать подходящий выбор. Каждый американский агент пытался убедить свое начальство в том, что именно «обрабатываемый» им генерал может оказаться «избавителем».

Личный представитель Вильсона в ставке Вильи настойчиво убеждал Вашингтон, что неграмотный Вилья, не разбирающийся в международных делах, при умелом руководстве со стороны его, Каротерса, может превратиться из «дикого зверя» в ручного ягненка. Агент госдепартамента Канова, прикомандированный к Каррансе, предостерегал против Вильи и всемерно рекомендовал вниманию своих хозяев дона Венуса, как человека, искушенного в политике, зрелого, понимающего. При этом Канова добавлял, что без поддержки США Каррансе не укрепиться в кресле президента Мексики.

Нашлись и такие, которые асе еще делали ставку на Уэрту.

Около года провел Уэрта в Испании, пропивая награбленное в Мексике состояние. Когда деньги кончились, Уэрта превратился в мемуариста. Свои «воспоминания» он выгодно запродал одной желтой газетенке, которая специализировалась на описании всевозможных убийств и различных преступлений.

«Сочинение» свергнутого диктатора как нельзя больше подходило для бульварной прессы. С отвратительным цинизмом хвастался Уэрта своими преступлениями. «Смерть людей столь же мало меня волнует, как падающие осенние листья, - писал этот выродок, которого в свое время американская печать называла «справедливым и благородным миротворцем». - К сожалению, кадровые военные являются плохими убийцами. Они просто не умеют убивать, не оставляя следов. Лучший тому пример - убийство Мадеро. Надеюсь, что это мое замечание принесет пользу криминалистам...»

Все «воспоминания» Уэрты написаны в таком же духе.

Однако вскоре и деньги, полученные за «литературный труд», улетучились. Нужно было искать новые источники доходов.

И вот в 1915 году Уэрта появляется в США и обосновывается в городе Эль-Пасо. Там, в одном из кабаков, он встречается с давно потерявшим человеческий облик Ороско, живущим разбойничьими налетами на мексиканскую территорию. Оба «деятеля», подкармливаемые американцами, не теряют надежды вновь стать хозяевами Мексики. А пока они ежедневно пьянствуют и дебоширят в притонах Эль-Пасо.

По поручению Вильи надежные люди следили за каждым их шагом.

Однажды ночью Уэрта, проживавший в особняке на окраине Эль-Пасо, чувствует резкие боли в желудке. Человек из его охраны выскакивает на улицу и, столкнувшись с каким-то незнакомцем, спрашивает, где можно найти врача.

- Я - врач, могу осмотреть больного.

- Пожалуйста, только поскорей.

Телохранитель Уэрты приводит незнакомца к больному. После беглого осмотра незнакомец ставит диагноз: острый приступ аппендицита, требующий немедленной операции, иначе смерть неминуема. Но как оперировать без инструментов, без наркоза?

- Нельзя терять ни минуты. Дайте мне острую наваху, горячую воду, и ваш больной будет спасен.

Спрашивают мнение Уэрты.

- Я готов, пусть режет, - говорит бывший диктатор.

Незнакомец вспарывает Уэрте живот и долго ворочает бритвой во внутренностях. Уэрта давно потерял сознание, а хирург все еще продолжает потрошить его.

- Одну минутку, - говорит незнакомец и, прежде чем присутствующие успевают опомниться, исчезает из комнаты.

За ним бросаются вдогонку, но его и след простыл. Когда люди Уэрты, наконец, находят настоящего врача, тому остается только констатировать клиническую смерть больного.

Кто был этот таинственный «хирург» - сообщник Вильи или кто-либо другой, выяснить так и не удалось.

Пораженный смертью Уэрты, Ороско бежит из Эль-Пасо. Несколько дней спустя его труп вылавливают в мутных водах Рио Браво.

Смерть Уэрты и Ороско проходит незамеченной в Мексике, где накал страстей продолжает нарастать.

Вилья готовится к важнейшему в его жизни сражению с Обрегоном - тем самым Обрегоном, которого он несколько месяцев назад чуть не расстрелял и который теперь, оставив позади себя столицу, наступал на север, полный решимости сразиться с непобедимой до сих пор Северной дивизией.

День и ночь работали мастерские в Сакатекасе, Торреоне, Чиуауа, изготовляя амуницию и боеприпасы для Северной дивизии.

День и ночь тренировались бойцы Вильи в стрельбе, штыковых атаках, метании гранат.

День и ночь совещались Вилья, Анхелес, Урбина, Фьерро, склонившись над картами, испещренными разноцветными кружками и стрелками.

Час решительной битвы приближался...