Пленницы и ревнивые жены

Все встали в ряд: мужчина — женщина, мужчина — женщина. На узкой тропе, где мы шли гуськом, мужчины отпустили наши руки, потому что убежать нам все равно было бы трудно. Пленниц было примерно пятьдесят, а женщин караветари — всего три.

Шли мы долго, пока не добрались до пальмовой рощи. Вождь сказал: «Мы голодны, а есть нечего. Пусть женщины соберут плоды бурити». Часть женщин вместе с мужчинами отправились в рощу, другие остались. Только они подошли к роще, как одна из женщин бросилась бежать. Когда караветари, который ее поймал в скалах, увидел, что беглянку уже не догнать, он пустил ей вслед стрелу с наконечником из обезьяньей кости. Стрела попала женщине в спину, и она упала на траву. Она наверняка умерла, потому что одному, без чужой помощи, невозможно вытащить такую стрелу с зазубренным наконечником. Караветари вернулись и сказали: «Одна женщина пыталась бежать, но мы ее ранили стрелой. Она лежит в роще, и там к ней придет смерть».

Мы снова тронулись в путь и шли безостановочно много часов подряд. Я устала и очень хотела есть. Наконец мы сделали привал в том месте, где прежде, когда убегали, соорудили тапири. Ко мне подошло несколько мужчин. «Кто взял ее в плен? С кем она останется?» — спросил один из них.

Девушка караветари, позже я узнала, что ее зовут Хохотами, ответила: «Ее поймал мой брат, она останется с нами». Потом Хохотами сказала своему младшему брату: «Дай ей свой гамак». Юноша уступил мне свой гамак, а сам лег на землю. Все мы, Хохотами, я, юноша и его брат, устроились в одной хижине. Хохотами заговорила со мной — я к тому времени уже все понимала. Она сказала: «Нам еще далеко идти».

Тем временем мужчины поджарили на костре убитых обезьян. Они и мне дали кусок обезьяньего мяса.

С той поры Хохотами не расставалась со мной.

Рано утром мы снова отправились в путь. Поздно вечером мы подошли к мосту, через который переправились караветари, чтобы вступить в бой с кохорошиветари.

Река была широкой, но мы все перебрались на другой берег. Потом мужчины караветари разрушили мост, чтобы пленницы не могли удрать, а враги — внезапно атаковать их ночью. Хохотами подозвала меня и помогла мне повесить гамак. Ее младший брат лег прямо на землю. Старший брат и отец не стали делать хижину, а повесили гамаки на соседних деревьях.

Прошло совсем немного времени (только я успела заснуть), как вдруг рядом стали падать стрелы. Воины караветари вскочили и закричали: «Подлые кохорошиветари, днем вы с нами сразиться не решились. Только ночью у вас достало храбрости издалека посылать стрелы». Кохорошиветари с того берега видели огни и стреляли из луков по кострам. В людей они не попали. Караветари быстро погасили все костры.

Хохотами испугалась и сказала мне: «Давай спрячемся вон за тем большим деревом».

Под этим деревом мы пролежали до рассвета. Ночью ко мне бесшумно подошла одна из пленниц. «Я убегу, а ты оставайся с ними,— сказала она.— Может, тебе будет у них лучше. Ведь у тебя нет ни отца, ни матери. Меня они ужо второй раз ловят, а я снова убегаю. А ты оставайся, они не одни только лесные коренья едят, но еще бананы и корни ухины».

Рано утром мы двинулись дальше, дорога была неблизкой. Караветари не шли напрямик через лес и не влезали на деревья, чтобы сориентироваться, а возвращались той же тропой, что и пришли. Несколько мужчин получили ранения, но никто не был убит. Одного ранило в плечо большой бамбуковой стрелой, похожей на копье. Второго воина ранило в пятку, третьего — в ногу, четвертого — в грудь. У этого воина из груди текла кровь и пена. Сам он идти не мог, и другие воины несли его на руках.

Некоторые из воинов говорили: «Хоть кохорошиветари и трусы, но они крадутся за нами. Когда мы уйдем далеко отсюда и решим, что опасность уже миновала, они нападут на нас из засады. Ведь мы увели их женщин». Другие возражали: «Нет, они не преследуют нас, им надо сжечь трупы, и сейчас они ищут среди скал погибших воинов, женщин и детей».

Вождь сказал: «Конечно, они нападут. Может, вы думаете, что убили диких кабанчиков? Нет, вы убили сыновей яноама, а яноама очень любят своих детей. Они наверняка придут, они только и ждут, когда мы станем менее осторожными, чтобы напасть на нас врасплох».

Через пять дней пути мы подошли к большой расчистке в лесу. Трое воинов отправились, чтобы срубить пальму инайя. Вдруг прямо в ствол пальмы врезалась стрела. Трое воинов прибежали назад с криком: «Кохорошиветари, кохорошиветари!»

Все мужчины схватили стрелы и луки. Рядом упала вторая стрела. Вождь сказал: «Я не велел ходить в лес. Если б вас троих убили, никто бы вас потом даже не нашел». Он приказал семи воинам прикрывать сзади нашу колонну. Впереди шли несколько мужчин, а за ними пленница, потом мужчина и снова пленница и т. д. Я вместе с девушкой и с ее младшим братом шла впереди, сразу же за воинами.

По дороге несколько мужчин передумали и решили отказаться от своих пленниц. «Мне эта женщина не нужна, кто хочет взять ее себе?» Кто-нибудь говорил: «Отдай ее мне». Тогда воин, захвативший пленницу, передавал ее другому и потом уже шел в голове колонны вместе с теми, кто не захотел брать себе пленниц. Юноша, который захватил меня, сказал своей сестре: «Я отдам ее». «Нет,— ответила сестра,— эта белая останется с нами. А смотреть за ней я буду сама».

Наконец мы подошли к расчистке, которую прежде возделывали кохорошиветари. Воины нашли на заброшенном поле табачные листья и набили ими полные корзины. Потом мы снова тронулись в путь и вскоре увидели несколько тапири, где воинов караветари уже ждали жены и дети. Когда мы подошли совсем близко к хижинам, воины остановились и приказали пленницам: «А теперь все разрисуйте себя». Они дали пленницам красную краску уруку, и те разукрасили ею свое лицо и тело.

Многие воины раскрасили себя в черный цвет пеплом и золой. Я была еще девочкой, и меня красить не полагалось. Воины, которые убили хоть одного врага, тоже не стали красить свое тело. Они воткнули в мочки ушей две гладкие палочки, а две другие палочки привязали к запястьям,

Когда мы подошли к хижинам, из них выскочили женщины караветари и начали яростно кричать: «И не стыдно вам, женщины кохорошиветари! Ваших детей и мужей убили, а вы пришли сюда разукрашенные как на праздник».

Пленницы ничего не отвечали — покорно шли туда, куда их вели мужчины. Наконец вождь сказал: «Мы не для того привели пленниц, чтобы вы, женщины, с ними ссорились. Лучше покормите их, они проголодались в пути». Но женщины караветари не двигались с места и продолжали кричать и оскорблять пленниц.

Хохотами привела меня в хижину своей матери. «А это кто? Откуда она?»—спросила старуха. «Это Напаньума[1],— ответила Хохотами,— та самая белая, которую наши воины захватили вместе с воинами кохорошиветари. Потом из-за нее вышел спор, и наши и кохорошиветари стали врагами. Она очень худая,— продолжала свой рассказ Хохотами,— и никто из наших мужчин не захотел взять ее себе. Я привела ее сюда, и теперь она останется с нами, да?»

Мать посмотрела на меня и сказала: «У нас много молодых мужчин не имеют жен. Эта белая останется со мной, и никто не посмеет потом ее забрать». И очень громко, чтобы все услышали, повторила: «У многих из вас, воины, нет жен. Скоро эта девочка станет женщиной, но я никому не дам забрать ее силой». Старуха взяла меня за руку и повела к своему гамаку. «А теперь отдыхай,—сказала она.— Путь был долгий, и ты, наверное, сильно устала».

Тем временем женщины караветари продолжали поносить пленниц, а те стали громко плакать. «Пришли веселые, раскрашенные,— кричали женщины караветари.— Радуетесь, что мужей нашли. Если бы наших детей убили, мы бы не веселились, а рыдали. А вы лица себе пораскрасили».

Пленницы молчали. В дороге некоторые из них плакали, но воины караветари очень сердились и грозили пленницам стрелами. «Плачете, чтобы ваши мужья услышали и вас освободили. Если не перестанете, убьем». Пленницы испугались и больше уже не плакали.

На следующее утро мы снова отправились в путь. Почти все мужчины ушли на охоту либо собирать пупунье. За пленницами присматривали одни только женщины караветари. Старуха сказала Хохотами и второй своей дочке, высокой и крепкой: «Идемте вперед, эти дуры будут кричать и ругаться всю дорогу, не хочу слышать их вопли. В прошлый раз, когда воины захватили много пленниц, наши женщины не только кричали, но еще и избили несчастных палками. Поэтому многие из них потом убежали».

Мы подошли к реке. Мать Хохотами сказала: «Давайте наловим раков». Мы сделали привал и быстро наловили много больших раков. Когда солнце уже стояло высоко в небе, мы пошли дальше. Другие женщины вместе с пленницами к этому времени успели нас нагнать.

Вдруг я услышала сзади шорох и увидела, что в кустах прячутся два молодых воина кохорошиветари. Один из них искал среди пленниц свою жену. А она шла за мной следом. Воин кохорошиветари внезапно выскочил и ударом руки опрокинул корзину, которую пленница несла на спине.

Старуха все это видела и сказала нам: «Идемте, идемте. За тобой, белая, никто не придет. А если придет, я ударю его луком». Она была уже совсем старой и ходила, опираясь на обломок лука.

А двое воинов и беглянка бросились в лес. Женщины караветари поставили на землю корзины и пустились за ними вдогонку. Муж пленницы остановился, чтобы задержать преследователей. Женщины пытались вырвать у него лук, а он отбивался и все говорил: «Пусти, не трогай мой лук, бабушка».

Но старухи окружили его со всех сторон и хотели убить. Одна из них крикнула: «Хватайте его!» Он попытался защититься от старух луком, но одна из них схватила его за ногу и сильно дернула. Кохорошиветари упал на землю. Второй воин, чтобы выручить друга, колол старух луком, словно копьем. Но старухи караветари кричали: «Можешь нас убить, а только мы твоего друга прикончим. Живьем он от нас не уйдет».

Все же упавшему воину удалось вскочить. Вместе с другом и с женой он кинулся в глубь леса. Тут старухи караветари стали кричать им вслед: «Беги, беги, дуреха. Снова будешь есть горькие коренья и гнилые плоды. Осталась бы с нами, ела бы пупунье и бананы».

Наконец мы подошли к нескольким старым хижинам, где нас уже ждали мужчины. Они успели набрать полные корзины пупунье. Двое старух набросились на них: «Зачем вы нас одних оставили? Пришли воины кохорошиветари и забрали своих жен!» Воины сердито отвечали: «Сами виноваты. Сначала вы пленниц ругали и били. Теперь, когда они убежали, вы сразу повеселели». Тогда старухи сказали: «Мы пошутили, они всего одну женщину отбили». Воин, который взял себе эту пленницу, крикнул: «Я ее разыщу». Он хотел убить беглянку и ее мужа.

Вместе с ним в лес отправились еще с десяток воинов. Мы остались в тапири. Старуха принялась жарить бананы, а Хохотами варить пупунье. Воины вернулись лишь поздно вечером. Беглецов они так и не догнали. Нашли их следы, долго гнались за беглецами, но потом началось болото и следы потерялись.