Пробуждение, утренний туалет и одевание

Лежа на циновке, завернувшись в плащ или, если они были, в одеяла, мексиканец спал без ночной рубашки, почти голый, если не считать набедренной повязки. С наступлением дня ему оставалось только просунуть ноги в сандалии, завязать плащ на плече, и он был готов отправляться на работу. По крайней мере, это относилось к «простолюдинам», ибо достоинство чиновников требовало более долгих сборов. Все вставали очень рано: суды, например, открывались на рассвете, и судьи начинали заседать с первыми лучами солнца.

Как бы то ни было, забота о чистоте, похоже, была распространена среди всего населения. Конечно, члены правящей верхушки тратили на нее больше времени и соблюдали ее тщательнее, чем простые граждане: Мотекусома «омывал свое тело дважды в день», – замечает не без восхищения конкистадор Андрее де Тапиа. Но и все остальные «купались часто и помногу каждый день» в реках, озерах или бассейнах.

Эту привычку молодежи прививали с детства; часто подросткам приходилось вставать по ночам, чтобы искупаться в холодной воде озера или источника. Ацтеки не умели делать мыло, но его заменяли два растительных продукта – плод копальшокотля, который испанцы называли «мыльным деревом» (saponaria americana ), и его же корень. И то и другое дает пену, которую можно использовать не только для туалета, но и для стирки белья. Тот факт, что привычка к гигиене была крепко укоренившейся, можно доказать от противного: в некоторых случаях, в виде исключения, люди отказывались от мытья головы с мылом и купания; например, купцы, отправляясь в опасную и далекую экспедицию, приносили обет искупаться только по возвращении, принося тем самым настоящую жертву. В месяц атемоцтли  совершали покаяние, отказываясь от мытья с мылом.

Купание было не только гигиенической мерой, но и во множестве случаев ритуальным омовением. Пленников, уготованных в жертву Уицилопочтли во время праздников в месяц панкецалистли , подвергали ритуальному омовению: «Старожилы кальпулли  добывали воду из Уицилопочко, в пещере, где бил источник под названием Уицилатль», и жертвы носили имя тлаальтильтин  – «те, которых омыли». Купание жрецов в водах озера в месяц эцалькуалистли  явно носит церемониальный характер.

То же самое в некоторой мере можно сказать о типично мексиканской паровой бане – темаскалли.  Этот характерный обычай, сохранившийся и в наши дни в деревнях индейцев науа, был настолько распространен в доиспанские времена, что большинство домов были снабжены пристройкой в виде полусферы из камней, скрепленных цементом, где можно было попариться.

У очага, сооруженного вне собственно темаскалли , была с ней общая перегородка, сложенная из пористых камней, которые раскаляли, сжигая дрова. После этого индеец, желавший помыться, пробирался в темаскалли  через низенькую дверь и плескал водой на нагретую стенку. Его тотчас окутывал пар, и он начинал энергично растираться травами. Зачастую его сопровождал другой человек, особенно если первый был болен, и растирал его, после чего парящийся растягивался на циновке, чтобы баня возымела свое действие. От бани, в самом деле, ожидали двойного действия: с одной стороны, лечебно‑гигиенического, с другой – очистительного. Роженицы посещали темаскалли , прежде чем вернуться к активной жизни, и этот обычай сохранился до наших дней. В «Кодексе 1576 года» говорится, что в год се акатль  (1363) «жены мексиканцев рожали в Сокиапане и мылись в Темаскальтитлане (место паровых бань)».

Природа, наделившая индейцев жиденькой бородкой, избавила их от проблем и неудобств, мучивших греко‑римлян и знакомых европейцам. Они практически не брились. Подбородки стариков, в конце концов, украшались бородкой, довольно похожей на те, какими дальневосточная скульптура и живопись наделяют китайских мудрецов, и тоже служившей признаком мудрости. Волосы в принципе обрезали на лбу и отпускали вкруг головы, но различные стрижки соответствовали определенным чинам или профессиям: жрецы выбривали лоб и виски, но оставляли волосы на макушке, а молодые воины носили на затылке длинную прядь волос, которую срезали только тогда, когда совершали свой первый подвиг.

Женскую красоту в Мехико поддерживали с помощью целого арсенала средств, сравнимого с тем, какой использовался в нашем Старом Свете: зеркала из обсидиана или тщательно отполированного пирита, мази и притирания, духи. Женщины, кожа которых от природы была бронзово‑коричневой, старались придать ей светло‑желтый оттенок, с каким их часто изображают в иллюстрированных манускриптах, в отличие от мужчин. Этого они добивались с помощью мази под названием ашин  или желтой глины, текосауитль , которая пользовалась таким спросом, что некоторые провинции поставляли ее в виде дани.

У уастеков и отоми был распространен обычай красить зубы в черный или темно‑красный цвет, и некоторые женщины Мехико его переняли. Что касается волос, то в эпоху завоевания было модно накручивать их на голове так, чтобы надо лбом получились две «ракушки», похожие на маленькие рожки, – это, в частности, показано в «Кодексе Аскатитлан».

Женская мода в Мехико давала отпор варварскому пристрастию к украшательству, царившему у соседних народов. Например, женщины из племени отоми, не довольствуясь тем, что красились и чернили зубы, покрывали себе грудь и руки татуировкой «бледно‑голубого цвета, наносимой на тело маленькими ножиками». В Теночтитлане женщине из правящего класса полагалось подчеркивать свою красоту только чистотой. Поутру «умой лицо, вымой руки, прополощи рот, – говорит отец дочери. – Слушай, дочь моя, да не случится тебе никогда красить и румянить лицо или губы, чтобы казаться красивой; краской и румянами пользуются только женщины легкого поведения, утратившие стыд. Если хочешь, чтобы муж любил тебя, одевайся со тщанием, держи в чистоте себя и свою одежду».

Подобными рецептами красоты пользовались ауианиме  – куртизанки, жившие с молодыми воинами. Куртизанка «ухаживает за собой и одевается с таким тщанием, что кажется цветком, как только она готова. А чтобы приготовиться, она сначала смотрится в зеркало, купается, моется и освежается, чтобы нравиться. Она красится желтой мазью, называемой ашин , которая придает ей цветущий вид, и иногда разукрашивает лицо румянами, будучи доступной и падшей женщиной. Она также имеет привычку красить себе зубы кошенилью (в красный цвет) и распускать волосы для пущей красоты… Она душится благоухающим кадилом и прохаживается, жуя циктли[1] и стуча зубами, словно кастаньетами», – пишет Саагун.

Главным предметом мужской одежды, в котором и спали, была набедренная повязка – маштлатль , обернутая вокруг талии, пропущенная между ног и завязанная спереди, причем спереди и сзади спускались два конца, зачастую украшенные вышивками и бахромой. Набедренная повязка, как в простейшем виде (полоса ткани без украшений), так и с более тщательной отделкой, с древнейших времен использовалась ольмеками и майя. К XVI веку ее носили все цивилизованные народы Мексики, за исключением тарасков на западе и уастеков на северо‑востоке[2], что несколько шокировало мексиканцев с центрального плато.

Простолюдин, работавший на своей земле или переносивший грузы, не имел другой одежды. Но использование плаща – тильматли  – тоже стало повсеместным: простонародье носило плащи из волокон агавы, остальные – из хлопка, а иногда из кроличьей шерсти или подбитые перьями на зиму. Это было простое полотнище ткани прямоугольной формы, которое завязывали на правом плече или на груди: ацтеки не знали ни пуговиц, ни застежек или булавок. Садясь, плащ спускали таким образом, чтобы он весь оказался спереди, закрывая тело и ноги.

Толпа на улицах Мехико должна была напоминать в своих плащах толпу афинян. Индеец драпировался в плащ, как наши античные предки. Но полотнище, которым он прикрывался, белое и без украшений у простых граждан, у сановников, напротив, было необычайно богато красками и рисунками. Искусство ткачих (ибо эти роскошные одежды изготавливали женщины) пришло как будто с востока, из теплых краев, где растет хлопок и где ткани как будто копируют переливающееся оперение тропических птиц.

В эпоху ацтеков еще допускалось, чтобы самые красивые ткани и самые яркие вышивки доставлялись из земель тотонаков и уастеков. В виде подати в Мехико тысячами «нош» поступали роскошные плащи, набедренные повязки и юбки, сотканные в восточных провинциях – Точпане, Куауточко, Куэтластлане, Точтепеке. В самой столице ткачихи, как считалось, пользовались покровительством Шочикецаль – богини цветов, юности и любви; говорили, что женщины, родившиеся под знаком се шочитль  («Один‑Цветок»), станут умелыми ткачихами и одновременно щедрыми на ласки.

В «Кодексе Мальябекки» воспроизведены многочисленные «модели» тильматли  с орнаментами, в которых самая очаровательная фантазия сочетается с полным достоинства, выверенным стилем. Наиболее распространенные орнаменты – солнце, стилизованные раковины, украшения, рыбы, абстрактные геометрические формы, кактусы, перья, тигровые и змеиные шкуры, кролики, бабочки.

В различных рукописных кодексах можно встретить и другие «модели». Саагун их перечисляет и описывает несколько типов: например, модель, которую называли коашайакайо тильматли  (буквально – «плащ с фигурами змей»): «Весь плащ был рыжеватого цвета и имел изображение головы чудовища или демона в серебристом круге на красном фоне. Он был полностью покрыт этими кругами и этими головами и обрамлен бахромой». Другой плащ «был соткан из рисунков, изображающих морские раковины, из кроличьей шерсти, выкрашенной в красный цвет, на фоне голубых завитков воды. Эти рисунки были обрамлены синим цветом: половина светло‑голубым, половина темно‑синим, а затем еще каймой из белых перьев. Бахрома была из кроличьей шерсти красного цвета». Еще одни «были рыжеватого цвета, и на этом фоне рассыпаны бабочки, сотканные из белых перьев». Можно себе представить фантастический эффект, который производили такие красочные одежды, когда под слепящим солнцем Мехико знать и воины толпой окружали императора!

Тильматли  жрецов был черного или темно‑зеленого цвета и зачастую расшит черепами и человеческими костями. Плащ правителя (он один имел право носить этот эквивалент римского пурпура) позаимствовал свой зелено‑голубой оттенок у бирюзы; его называли шиутильматли  – «бирюзовый плащ».

Маштлатль  и тильматли  составляли основу мужского костюма. Среди многочисленных изображений, содержащихся в кодексах (и всех деталей, которые можно почерпнуть из изучения скульптур), можно отметить те, что хранятся в Национальной библиотеке в Париже и приписываются Иштлильшочитлю; на них изображены благородные индейцы, в частности, есть очаровательный портрет молодого правителя Тескоко Несауальпилли, в набедренной повязке и великолепном плаще (оба с геометрическим орнаментом), с букетом цветов в левой руке и веером или опахалом из перьев в правой. Можно только восхищаться изяществом, достоинством и роскошью этих одежд, таких простых по своей сути.

Тем не менее из текстов и иконографии следует, что в ходу были и другие предметы одежды. Набедренная повязка могла преобразоваться в своего рода треугольный фартук, прикрывающий верхнюю часть бедер. Это изображение можно наблюдать уже в Туле на воинах‑кариатидах из этого древнего тольтекского города. В таком одеянии предстает император Тисок на барельефах посвященного ему памятника. Жрецы и воины иногда надевали под плащ или вместо плаща тунику с очень короткими рукавами – шиколли.  ее запахивали спереди и завязывали лентами. В одном из вариантов шиколли  была закрытой, и ее приходилось надевать через голову, как рубашку или женскую кофту (уипилли ). Эта туника либо покрывала торс, как куртка или жилет, либо спускалась до колен поверх набедренной повязки.

Наконец, следует отметить еще две особенности: во‑первых, существовал обычай надевать два‑три плаща один поверх другого (если была такая возможность), а во‑вторых, если обычно мексиканец носил свободную одежду, то на войне, напротив, плотно подогнанную. Например, «мундир» воинов‑ягуаров полностью облегал тело на манер комбинезона механика или летчика: куртка завершалась шлемом, надевавшимся на голову, а штаны спускались до щиколоток. Классические доспехи ацтекского воина (ичкауипилли , или «хлопковая сорочка») представляли собой безрукавку с плотной подкладкой, защищавшей от стрел. Таким образом, древние мексиканцы одновременно использовали две основные категории одежды, из которых разные народы мира обычно выбирали что‑нибудь одно: свободную и облегающую.

Главным предметом одежды мексиканской женщины, соответствующим маштлатлю  мужчины, была юбка (куэитль ), сделанная из отреза ткани, обернутого вокруг нижней части тела, закрепленного на талии расшитым поясом и спускающегося ниже икр. Женщины из простонародья и крестьянки зачастую оставляли грудь неприкрытой, но в городе «мещанки» и «благородные» носили уипилли  – сорочку, спускающуюся поверх юбки, с воротом, украшенным вышивкой. Если обычная одежда была простой, белого цвета, то в церемониальных или праздничных костюмах царило буйство красок и большое разнообразие декоративных орнаментов.

Все очевидцы подчеркивают яркость и роскошь сорочек и юбок, которые носили благородные женщины или участницы ритуальных танцев. Во время праздников месяца уэй текуильуитль  женщины (в частности, ауианиме ) танцевали с воинами. «И все были хорошо одеты и украшены, на всех были красивые юбки, красивые сорочки. У одних юбки были украшены рисунками, изображавшими сердца, у других – плетеным орнаментом, напоминающим брюшко птицы, у третьих – как одеяла, у четвертых – спиралями или листьями, прочие были из простой ткани; у всех была кайма, бахрома, расшитый подол. Что до сорочек, то некоторые были украшены текучим коричневым орнаментом, другие – (орнаментом в виде) дыма, третьи – черными лентами, четвертые – домиками, пятые – рыбками… У всех был широкий ворот и расшитые его края тоже были широки и просторны», – сказано во «Флорентийском кодексе». Обе фаворитки государя Уицилиуитля изображены в белой сорочке с вышивкой по вороту и на талии и в белой юбке с широкой расшитой каймой.

Искусство разноцветной вышивки и мода на нее тоже пришли с востока, и роскошные ткани быстро полюбились народам высокогорья. Восточные богини, например Тласольтеотль, всегда предстают на раскрашенных страницах манускриптов в хлопчатобумажной повязке на голове, в которую воткнуты шпильки. В племенах уастеков и тотонаков со склона Сьерра‑Мадре и у древних народов, таких как отоми, долгое время поддерживавших контакт со своими восточными соседями, женщины стремились быть эффектными и яркими. «Их (уастеков) одежды очень изысканны и опрятны, ибо именно в их стране делают плащи, которые называют сенцонтыльматли  или сенцонкуачтли , что означает "плащи тысячи цветов", – сообщает Саагун. – Именно оттуда приносят плащи, украшенные головами чудовищ, раскрашенные, с водяными спиралями, и ткачихи (уастеков) превосходят сами себя в изготовлении таких тканей и многих им подобных… Женщины следят за собой, одеваются очень хорошо и носят богатые уборы».

Женщины тотонаков «глядятся в зеркало. Они носят юбки и сорочки с тканым узором и умеют хорошо одеваться. Поэтому их юбки называют интлатлапалькуэ  – "разноцветные юбки"… так великолепно были украшены благородные женщины, а женщины из народа носили синие юбки. Все вплетали перья в волосы и красили их в разные цвета и прогуливались по рынкам, изящно украсив себя цветами». Точно так же у людей с побережья залива «женщины – превосходные ткачихи, очень умело обрабатывающие свои ткани, и это совершенно естественно, поскольку они живут в столь доброй и богатой стране». Что же касается женщин отоми, то они охотно заимствовали у соседних племен все моды, которые приходились им по нраву, и «всё, что ни видели из одежды, надевали на себя».

Наверное, именно благодаря им в Центральную Мексику пришел обычай носить типично восточную женскую одежду кешкемитль  – изящную пелерину в форме ромба, богато изукрашенную и покрытую вышивкой. В докортесовскую эпоху пестрый кешкемитль  был одеждой тотонакских женщин, однако существуют ацтекские статуи некоторых богинь, грудь которых покрыта такой пелериной с бахромой. В наши дни индианки из разных племен восточного склона и высокогорья (тотонаки, науа, отоми) продолжают ткать для себя эту традиционную одежду.

Теночтитланская мода делала упор на простоте в противовес пестроте, дорогой сердцу провинциалов, однако кортеж женщин, направлявшихся в храм или на праздник, являл собой красочное и пестрое зрелище. Хотя покрой сорочек и юбок был одинаков, бронзоволицые индианки с загорелыми руками в разноцветных тканях, в бесконечном разнообразии уборов, в блеске драгоценностей и перьев представали изящными созданиями, похожими на чудесных тропических птиц.

Эта тенденция к роскоши в одежде, хотя и сдерживаемая приверженностью к традиционному аскетизму, была неразрывно связана с техническим прогрессом, в частности с развитием ткачества. Племена северных кочевников и уж конечно сами ацтеки в начале своей истории одевались в звериные шкуры; оседлые племена с высокогорья делали ткань из волокон агавы (иштль ).

В рассматриваемую нами эпоху набедренная повязка и тильматли  простолюдина все еще были сделаны из этой ткани, считавшейся подходящей для черни; впрочем, существовали способы получать очень тонкое волокно агавы и ткать из него очень мягкую ткань, какую и сегодня изготовляют еще некоторые индейцы. Для изготовления одежды использовали также кору некоторых растений, из которой делали бумагу. Но хлопок, выращиваемый в Теплых Землях востока и запада, быстро стал предметом вожделения ацтеков и основой текстиля – «незаменимым хлопком»: иничкатль интетечмонеки.

Когда император Уицилуитль в конце XIV века пожелал жениться на дочери правителя Куаунауака (ныне Куэрнавака, городок в зоне полутропического климата), им, похоже, руководило в первую очередь стремление раздобыть хлопок для своего города. «Государь Уицилуитль попросил руки принцессы из Куаунауака по имени Миауашиуитль, дочери Осомацина, правившего в Куаунауаке. И старики говорят, что государь Осомацин держал в своей власти всех крестьян Куаутауака и те приносили ему незаменимый хлопок и все плоды, что там произрастают; и ничто из этого не поступало в Мехико, этот хлопок не доходил до мешиков, и потому они были очень несчастны», – сказано в «Хронике Мешикайотль». Именно в поисках хлопка купцы, а затем и воины с высокогорья устремились в богатые земли тропиков. Благодаря торговле и дани в Мехико потекли рекой как хлопок‑сырец, так и готовые ткани.

Мексиканцы, мужчины и женщины, часто ходили босыми, особенно простой люд, но как только человек начинал восхождение по общественной лестнице, он мог обуваться в кактли  – сандалии[3] с подошвой из волокна или кожи, прикрепляемые к ноге переплетенными ремешками, и с закрытой пяткой. В более совершенных моделях ремешки обхватывали также икры, поднимаясь до колен и образовывая ножные щитки (косеуатль ), – это была характерная обувь воинов.

Сандалии Мотекусомы были обильно украшены золотом. На изображениях – от барельефов майя до ацтекских скульптур, включая рисуночные кодексы, – показано, что форма и украшения сандалий были чрезвычайно разнообразны. Традиционная сандалия не исчезла и теперь, продолжая свое существование в виде гуараче  современных мексиканских индейцев. В древности для изготовления обуви использовали драгоценные металлы и камни, шкуры диких животных (ягуаров), перья тропических птиц.

Если одежда и обувь древних мексиканцев были относительно простыми, то непостижимое разнообразие и причудливое богатство их украшений и головных уборов просто не с чем сравнить. Женщины носили ушные вставки, ожерелья, браслеты на руках и на щиколотках. Мужчины использовали такие же украшения, но, кроме того, прокалывали себе носовую перегородку, чтобы вставить туда украшения из драгоценных камней или металлов, протыкали кожу под нижней губой, чтобы носить там украшения из хрусталя, раковин, янтаря, бирюзы или золота, и, наконец, прикрепляли к голове или спине огромные и роскошные сооружения из перьев.

Выставление напоказ этих знаков отличия и роскоши было строго расписано в соответствии с властной иерархией. Только император мог вставлять в нос украшения из бирюзы (ему торжественно протыкали носовую перегородку после его избрания), только воины определенного ранга имели право на то или иное украшение, характер и форма которого были четко определены. «Эмблемы» или украшения из перьев, красочные головные уборы, золотисто‑зеленые султаны из перьев кецаля, огромные бабочки, конусы из перьев и золота, знамена из ткани и перьевой мозаики, прикрепленные к плечам военачальников, щиты с гербами были прерогативой тех, кто своими подвигами заслужил право пользоваться ими; любого, кто посмел бы присвоить себе такие символы почета, карали смертью.

С самых древних времен (что видно, например, по фрескам майя из Бонампака) индейцы из Мексики и Центральной Америки в буквальном смысле слова боготворили перья – длинные и роскошные зеленые перья кецаля, красные и желтые перья попугаев. В ацтекской империи это была одна из важнейших статей в списке податей, которыми облагались тропические города. Огромные украшения из перьев в сочетании с золотом и бирюзой ставили воина, сановника, императора выше обычных людей. Мексиканский костюм, с одной стороны, близок по простоте рисунка одеяниям античных народов Средиземноморья классической эпохи, драпировавшихся в белое, а с другой – убранству «краснокожих» коренных американцев. Однако только мексиканскому костюму свойственна утонченность, какой не знали суровые охотники из прерий.

Барельефы и манускрипты позволяют нам создать точное представление об этих роскошных украшениях, превращавших человека в нечто большее, чем просто человек, делавших его полубожеством, величественным и ослепительным. Когда под утробные звуки раковин и отрывистые удары барабанов, под хриплое гудение труб перед толпами, скопившимися на центральной площади, вдруг появлялся император в блеске золотых украшений, в тяжелом венце из золота и бирюзы, окруженный сиянием зеленых перьев, а вокруг него распускались многоцветным букетом доспехи, значки, знамена сановников, кто бы не увидел в нем избранника Тескатлипоки, «властителя мира», «отца и мать народа»? В этом четко стратифицированном обществе украшения и драгоценности, золото и перья были символами могущества и средствами управления.