ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ!

Добрались враги до Вильи,

Панчо славного не стало...

На дороге подловили боевого генерала.

Из Парраля спозаранку

ехал Вилья наудачу,

знай крутил себе баранку,

напевая «Кукарачу».

А убийцы в эту пору

жребий подлый потянули:

в Панчо целить было страшно -

он и прежде шел под пули.

В траур Мексика одета,

слезы льет, скорбит в печали...

В черный день случилось это.

Панчо наш убит в Паррале.

Обрегон был представителем радикального крыла мексиканской буржуазии. Он, как и его сторонники, считал, что без уступок рабочим и крестьянам буржуазия не сможет добиться прекращения гражданской войны, а не добившись мира, она не воспользуется, плодами победы. Гражданская война носила чрезвычайно жестокий характер. За десять лет погибло свыше миллиона человек, главным образом крестьян. Сельское хозяйство пришло в упадок. Урожай зерна основных культур снизился во много раз, а количество рогатого скота и лошадей - наполовину. Стране для того, чтобы она могла существовать и развиваться, был необходим мир, а мир означал в первую очередь соглашение новой правительственной группировки с Вильей.

После расстрела Гуахардо правительству сравнительно легко удалось договориться с людьми Сапаты. Им были обещаны всеобщая амнистия, наделение землей, возможность заниматься легальной политической деятельностью. Лишенные своего неукротимого вождя, сторонники Сапаты согласились на этих условиях сложить оружие.

Теперь предстояло добиться мира с Вильей. Для этого в первую очередь было необходимо установить с ним связь и выяснить его намерения. Задача далеко не простая. Недоверчивый Вилья после смерти Сапаты проявлял особенно большую осторожность.

И вот новый губернатор штата Чиуауа генерал Игнасио Энрикес взялся выполнить эту задачу. Он довел до сведения Вильи, что готов встретиться с ним в любое время, в любом месте, на любых условиях.

Вилья согласился. По его указанию Энрикес без охраны явился в пустынный район около селения Пуэблито в штате Чиуауа. Там его встретили люди Вильи, обезоружили, завязали глаза и отвезли к месту, где находился Вилья.

Старый партизан встретил губернатора с винтовкой в руке. Оба уселись на потрескавшуюся от засухи пыльную землю и начали беседу, как подобает уважающим себя кабальеро, с вопросов о погоде и здоровье. Но когда собеседники перешли к более существенным вопросам, на горизонте показалось облачко пыли. Завидев его, Вилья вскочил на свою лошадь и был таков. Генерал Энрикес, оставленный на произвол судьбы, вскоре смог убедиться, что это облачко было вызвано не отрядом правительственных войск, как думал Вилья, а табуном лошадей, которых чаррос перегоняли для продажи в Чиуауа.

Вскоре после этого местные золотопромышленники предложили Вилье и его ближайшим помощникам миллион песо за то, чтобы они навсегда покинули Мексику и поселились в одной из латиноамериканских республик.

Вилья возмутился.

- Я здесь родился, и я здесь умру. Пусть враги революции живут за границей.

Сведения о попытке правительственных эмиссаров встретиться с Вильей проникли в печать и вызвали осуждающие комментарии со стороны некоторых членов правительства, принадлежавших к группировке военного министра Кальеса, жаждавшего расправы с бывшим командиром Северной дивизии.

- Не может быть никаких переговоров с Вильей, - заявил начальник генерального штаба армии генерал Гарсия, - Вилья или безоговорочно капитулирует, или будет уничтожен.

В ответ на это заявление люди Вильи взорвали два поезда в Чиуауа. Запугать Вилью было невозможно. Малейший намек на то, что его можно силой заставить повиноваться, вызывал с его стороны бурную реакцию. Вилья немедленно доказывал «одеколонщикам», что он продолжает оставаться грозной силой.

Этого беспощадного и смелого борца можно было завоевать, только протянув ему руку и предложив дружбу. Дон Адольфо хорошо понимал это, и он решил действовать не через официальных лиц, а через своих личных друзей. Один из них, проживавший в Эль-Пасо инженер Элиас Торрес, некогда симпатизировавший Вилье и оказывавший ему различного рода услуги, получил от временного президента поручение: разыскать степного центавра и договориться с ним о прекращении вооруженной борьбы.

Поручение требовало смелости и отваги, и их проявил в полной мере инженер Торрес. Он перебрался в Чиуауа, установил контакт с людьми, воевавшими ранее под водительством Вильи, и попросил их связать его с бывшим командующим Северней дивизией. Один из них, по фамилии Табоада, мясник по профессии, намекнул Торресу, что, возможно, интересующее его лицо находится в районе местечка Саусильо. Торрес поехал туда. Табоада, однако, в течение многих дней не мог сообщить ничего конкретного о местонахождении Вильи. 2 июня 1920 года было получено сообщение, что неподалеку от Саусильо Вилья устроил очередное нападение на пассажирский поезд. Не теряя времени, Табоада поскакал к месту происшествия. Несколько дней спустя он возвратился к Торресу и передал ему обрывок газеты. На нем корявыми буквами было выведено «ПаНчо Вилья». Этот обрывок должен был служить Торресу пропуском для продвижения по территории, контролируемой Вильей.

В тот же день Торрес, сопровождаемый Табоадой, выехал на встречу с Панчо. Ночью их остановили вооруженные пеоны, обезоружили и указали, в каком направлении держать путь. Через несколько дней путники, наконец, достигли асиенды «Энси-нильяс», расположенной в глухом горном районе. Здесь их встретил ближайший помощник Вильи генерал Николас Эрнандес. Два часа спустя появился и сам Вилья. Он был на гнедом коне, в белой рубашке, светлых штанах и техасском сомбреро. Рубашка его была запачкана свежей кровью. Он прискакал прямо с очередной стычки со все еще преследовавшими его войсками.

Вилья внимательно осмотрел Торреса и Табоаду, как бы желая убедиться, что у них нет при себе оружия, а затем пригласил закусить. В большом зале, где некогда пировали помещики, за стол уселись все участники встречи. Торрес изложил цель своего посещения: интересы страны требуют мира, правительство готово гарантировать всем солдатам и офицерам Вильи амнистию, дать землю и кредиты, с тем, чтобы они могли заняться мирным трудом. Готовы ли Вилья и его бойцы сложить оружие на этих условиях?

- Что вы думаете, мучачос, по этому поводу?

Мучачос угрюмо молчали. Что и говорить, им давно осточертела эта, казалось, бесконечная война. У всех были семьи и родные, по которым они смертельно истосковались. Всем им хотелось трудиться, в конце концов ведь за это они и сражались столько лет. Общее мнение высказал Эрнандес:

- Мы за мир, но где гарантии, что правительство нас не обманет, как это неоднократно случалось в прошлом? Если мы сложим оружие, правительственные войска смогут нас перебить, как куропаток. Можем ли мы доверять Обрегону и Кальесу, которые неоднократно предавали нас в прошлом?

- Правительство тоже имеет основания отнестись к вам с недоверием, - ответил Торрес. - Оно тоже может спросить: где гарантии того, что вы, откормившись на мирных хлебах, не возьметесь вновь за оружие? Так рассуждать, значит мира не добиться. Правительство протягивает вам руку и предлагает забыть прошлые распри, отбросить недоверие. Если вы поступите так же, то братоубийственная война, наконец, будет закончена. Что касается взаимных гарантий, то их можно предусмотреть в условиях соглашения.

Долго еще продолжался спор. Конечно, Вилья согласился встретиться с эмиссаром временного президента не только для занятной беседы. Панчо и его друзья решили начать переговоры о прекращении военных действий.

Стороны выработали довольно хаотично написанный проект соглашения, включавший следующие пункты: 1) правительство выделит в распоряжение Вильи в штате Чиуауа поместье, в котором он и его бойцы смогут поселиться и заняться сельским хозяйством на кооперативных началах; 2) Вилья будет признан генералом, он будет назначен командиром отряда сельской милиции, в который войдут его .нынешние бойцы; это позволит всем им сохранить легкое оружие; как командир, Вилья будет подчиняться военному министерству; 3) Вилья обязуется не принимать участия в политической жизни; 4) в штате Чиуауа будут проведены «честные» выборы; 5) Вилья обязуется бороться с бандитизмом в штате Чиуауа; 6) если потребуется, Вилья будет участвовать в подавлении любого антиправительственного мятежа и в других штатах; 7) Вилья обязуется не мстить своим врагам и не наказывать самовольно тех, кто в прошлом дезертировал из его армии; 8) правительственные войска освободят район между селением Саусильо и станцией Конча, где будут вестись переговоры о прекращении огня; Вилья гарантирует неприкосновенность инженеру Торресу и другим представителям правительства; 9) в случае, если переговоры не увенчаются успехом, Вилья обязуется эвакуировать селение Саусильо и станцию Конча, не причинив людям и материальным ценностям какого-либо вреда; 10) подпишут соглашение о прекращении огня вместе с Вильей президент Адольфо де ла Уэрта, генералы Альваро Обрегон и Плутарко Кальес; 11) Торрес доложит эти условия президенту, ответ которого Вилья будет ждать до 15 июля.

На прощание Вилья продиктовал послание временному президенту:

«Обращаясь к Вам, я руководствуюсь только моей любовью к родине, так как прекрасно понимаю опасность, которая ей угрожает. Я верю, что и вы отдаете себе отчет в этом. Я готов помириться с вами, с генералом Обрегоном и генералом Кальесом. Если же вы считаете для себя постыдным быть моими друзьями, можете отвергнуть меня, я готов продолжать бороться против врагов народа, не страшась ни опасностей, ни числа противников. Я буду повиноваться только голосу справедливости. Если вы по-честному хотите покончить с братоубийственной войной, то пришлите мне письмо, подписанное всеми вами, и мы начнем переговоры о мире в интересах республики. А пока я временно прекращаю военные действия. Ваш брат по расе, говорящий вам от всего сердца, Франсиско Вилья».

Между тем противники соглашения с Вильей делали все возможное, чтобы сорвать переговоры. Военный министр Кальес, узнав о встрече Торреса с Вильей, заявил журналистам, что правительство согласится только на безоговорочную капитуляцию Вильи, в противном случае борьба будет продолжаться.

Военные власти Чиуауа всячески старались не допустить Торреса в столицу. Когда, наконец, Торрес сел в поезд, направляющийся в Мехико, командующий войсками штата, нарушая достигнутую между Вильей и Торресом договоренность, предательски напал на Саусильо. Вилья не принял боя, а отступил в степь и форсированным маршем направился в штат Коауила. Проделав за три дня свыше 600 километров, он захватил станцию Сабинас, где взял в плен 60 солдат. В руки Вильи попали также три железнодорожных состава. Со свойственной им быстротой бойцы Вильи разрушили железнодорожное полотно в радиусе 50 километров к северу и югу от Сабинаса.

Оградив себя таким образом от внезапного нападения, Вилья принялся сочинять телеграмму дону Адольфо, которую он намеревался послать, используя имевшийся на станции Сабинас телеграф.

Инженер Торрес достиг столицы как раз утром 15 июля, когда истекал срок перемирия. Испытывая большую тревогу за судьбу заключенного им с Вильей соглашения, Торрес поспешил в Чапультепек. Он буквально ворвался в покой больного президента, лежавшего в постели с высокой температурой.

Дон Адольфо искренне обрадовался достигнутому соглашению. Выслушав доклад Торреса, временный президент сказал:

- Мир с Вильей необходим стране как воздух. Условия Вильи вполне приемлемы. Мы можем даровать Вилье поместье «Канутильо», близ любимого им Парраля. В поместье несколько сот тысяч гектаров. Там смогут поселиться Вилья и его бойцы с семьями и заняться сельским хозяйством. Пусть сохраняют личное оружие, это будет доказательством, что мое правительство не будет мстить им. Передайте Вилье, что правительство готово признать военные звания его командиров. Ему и его офицерам будет выплачено жалованье за год вперед, а его бойцам - за шесть месяцев. Это будет недорогая плата за мир.

Не успел дон Адольфо кончить, как адъютант вручил ему только что полученную от Панчо Вильи телеграмму. «Сеньор президент! Вам говорит Вилья. Упрямство одного из ваших командиров заставило меня силой взять эту станцию. Однако кровь не была пролита. Убитых нет. Нахожусь в вашем распоряжении. Готов продолжать начатые инженером Торресом переговоры о мире».

Временный президент тут же ответил, что уполномочивает продолжать переговоры генерала Мартинеса, к которому присоединится Торрес, везущий личное послание президента Вилье. «Примите меры для восстановления железнодорожного полотна», - заканчивал свою телеграмму дон Адольфо.

Через несколько часов пришел ответ: «Железнодорожная линия восстанавливается. Однако бывают положения, когда, кроме доброй воли, еще нужно время, чтобы свершить задуманное. С самыми дружескими чувствами ваш Франсиско Вилья».

В своем послании президент выражал большое удовлетворение тем обстоятельством, что ему предстоит вести переговоры со «старым революционером», к которому он всегда относился благожелательно.

«Я желаю вам, - писал дон Адольфо, - чтобы вы вместе с вашей семьей могли в скором будущем начать мирную жизнь и посвятили себя полностью труду, который, учитывая ваши незаурядные способности и энергию, обеспечит вам прочное будущее. Вам посылает братское приветствие ваш старый друг Адольфо де ла Уэрта».

Дон Адольфо подписал условия, выработанные Вильей и Торресом. Затем он вызвал проживавшего во дворце Кальеса и попросил его также поставить свою подпись под соглашением. Кальес так и сделал, не проронив при этом ни слова.

Вскоре генерал Маргинес и инженер Торрес прибыли в Сабинас. На станции их встретил Вилья с почетным караулом. Он даже нашел музыкантов, которые сыграли марш в честь прибывших парламентеров.

Переговоры велись под открытым небом, в загоне для скота близ вокзала, в присутствии доброй сотни вооруженных партизан. Вилья хотел, чтобы его бойцы знали, о чем он договаривается с представителями правительства. Сам он, однако, продолжал оставаться начеку. Панчо не спускал руки с пистолета и, как обычно, не разрешал никому заходить к нему за спину.

Несколько дней продолжались переговоры. Наконец соглашение было подписано. Было решено, что Вилья соберет своих бойцов в Торреоне, где они сдадут все оружие, кроме личного, и те, кто пожелает, вместе с ним выедут в асиенду «Канутильо».

Несколько недель после переговоров Вилья провел в разъездах по северным штатам. Распространялись слухи, что он прячет золото, устанавливает связи, явки и пароли со своими многочисленными компадрес, прощается со своими не менее многочисленными невестами. Газеты заполняли сообщения одно фантастичнее другого.

В столицу прибыли для дополнительных переговоров два посланца Вильи - его племянник капитан Альварес и полковник Риос. Они посетили временного президента, встретились с журналистами.

«Мы рады, - заявили они представителям печати, - что наша борьба против Каррансы увенчалась успехом. В конце концов руководители армии вынуждены были согласиться с нами и свергнуть Каррансу, этого друга помещиков и капиталистов и врага неимущих. Мы, сторонники генерала Вильи, будем поддерживать правительство, если оно будет действовать в интересах народа».

Итак, Вилъя и его бойцы не сдавались на милость правительства, вовсе не считали себя побежденными. Они чувствовали себя победителями, союзниками нового правительства.

В один из этих дней Вилья с небольшим отрядом вошел в богатый город Монклову в штате Коауила. Там Вилья обратился к местной торговой палате со следующим посланием:

«Мои бойцы босы и раздеты. Они страдают от холода и дождя в ненастную погоду. Прошу торговцев этого города собрать теплые вещи и обувь для моих мучачос. В этих местах мало кто знает, как я веду себя по отношению к гражданскому населению. Мой обычай состоит в том, что в случае нужды я обращаюсь с просьбой о помощи к моим братьям по крови и расе и остаюсь довольным, даже если мне в ней отказывают. Я никого не насилую, а только прошу. Благодарю вас заранее. С почтением Франсиско Вилья».

Местные торговцы поспешили выполнить столь вежливую просьбу.

Вилья продолжал действовать осмотрительно и осторожно. В последний момент, опасаясь провокации, он предложил сдать оружие не в Торреоне, а на небольшой железнодорожной станции Тлауалило.

Туда прибыло около тысячи бойцов Вильи. Это была довольно странная армия; в ней насчитывалось не более ста солдат, остальные были командирами, среди них - 45 генералов, 92 полковника, 80 подполковников. Каждый, сдав оружие, получил годичное жалованье и охранную грамоту, дававшую право на мирный труд.

Когда сдача оружия закончилась, Вилья произнес перед своими бойцами прощальную речь, в которой призывал мексиканцев к единству, к защите родной земли против посягательств жадных иностранцев, к мирному труду во славу родины.

Началось прощание. Бойцы подходили к своему вождю и обнимали его. Как всегда, когда он был сильно взволнован, слезы лились по его загорелому, покрытому глубокими морщинами лицу. С удивлением и уважением взирали на него присутствовавшие при этом журналисты и фотографы.

К вечеру Вилья и большинство его бывших бойцов вновь оседлали своих коней и двинулись по направлению к заветному Парралю - туда, где лежали плодородные земли «Канутильо» и где они после стольких жертв и страданий, после стольких побед и поражений надеялись заняться мирным трудом.

Впереди ехал на своем жеребце Панчо Вилья. Опустив голову на грудь, думал он свою тяжкую думу.

Задорно и лихо пели его товарищи «Кукарачу».

Высоко на бархатном небе мерцали звезды, точно радуясь, что на мексиканской земле, наконец, воцарился мир.