Сцена III драмы
В одиннадцатый раз говорит воин Рабиналя (он приходит в лес, где привязан к дереву воин киче):
Привет! Могучий воин, вождь людей Кавека! Сюда пришел я, возвестив о том, что ты пленен, владыке моему средь стен высоких крепости обширной. И вот что он сказал, владыка и правитель мой, о храбрый воин: “Пусть он звука не издаст, пусть не дрогнет, когда пройдет через ворота великой крепости, великого дворца, здесь, меж землей и небом. Тогда ему почтенье воздадут и уваженье там, среди стен высоких обширной крепости. Ведь там, внутри высоких стен обширной крепости, все помещенья уже заполнены людьми. И там находятся его двенадцать братьев, его двенадцать родственников, что хранят сокровища, хранители камней прекрасных. Их рты, их лица не заполнены еще, кого-то не хватает. Может быть, герой тот и храбрец пришел сюда, чтоб их число дополнить? Здесь также есть двенадцать сильных орлов, двенадцать сильных ягуаров, число их тоже не полно. Может быть, храбрец и воин этот пришел сюда, чтоб их число дополнить? Здесь есть скамьи большие из металлов драгоценных, троны есть из серебра. Быть может, храбрец и воин этот сюда явился, чтобы на них усесться? Здесь есть и Учуч-Кук, Учуч-Рашон, нефрит прекрасный, что прибыла из Цам-Кам-Карчака. Ее рот еще девственен, не тронуто никем еще ее лицо. Быть может, храбрец и воин этот и пришел сюда, чтоб первым взять вкус губ ее, лица коснуться? Здесь также есть двенадцать видов опьяняющих напитков, двенадцать сладких ядов, холодных и сверкающих, питье владыки, что правит здесь, средь стен обширной крепости. Может быть, храбрец и воин этот и пришел сюда, чтоб их попробовать, испить их? Здесь есть также ткани замечательной работы, работы тонкой, блеск которых ослепляет, изделья матери моей, моей жены. Возможно, что храбрец, отважный воин этот, сюда пришел, чтоб первым любоваться их красотой, носить их первым? Да, несомненно, что храбрец и воин этот сюда пришел, чтоб стать приемным сыном народа нашего иль свойственником по браку нашего народа здесь, среди стен высоких крепости обширной!” Вот что сказал правитель и владыка мой. И я сюда пришел тебя предупредить, чтоб шума ты не делал никакого иль смуты, когда ты подойдешь ко входу средь стен высоких крепости обширной. Предупреждаю тебя я: склонись и преклони колена, когда предстанешь пред владыкой, пред повелителем моим Хоб-Тохом, старцем. Так говорит мой голос пред ликом неба, пред лицом земли! Итак, не нужно нам речей излишних более! Пусть небо и земля с тобой да будут, вождь людей Кавека, киче могучий воин!
В восьмой раз говорит воин киче:
Эй! Смелый воин, Рабиналя муж! Не так ли говорит твой голос здесь пред ликом неба, пред лицом земли: “Принес я весть о том, чтоб ты пришел пред лицо владыки моего, пред лицо правителя, средь стен высоких обширного дворца”. Так говорил твой голос. Поэтому вернулся, чтобы предупредить тебя, отважного и храброго; сказал он: “Введи его сюда пред мои уста, пред мое лицо средь стен высоких крепости обширной, чтоб смог бы я видеть по рту его, увидеть по лицу его: настоль он храбр, насколько он герой? Предупреди его, чтоб он не сделал шума никакого или смуты, представая пред уста мои, пред лицо мое. Пусть голову он склонит, пусть смирится, ибо коль он храбрец, коль он герой, то должен быть здесь послушным и покорным. За это будет он почтен и уважаем в стенах высоких этой крепости обширной”. Так говорил владыка твой и повелитель. Не это ли сейчас сказал твой голос? Ну что ж! Но буду ли я героем, буду ль храбрецом, когда унижусь, когда склоню я голову смиренно? Смотри! Вот с чем склоняюсь я: здесь стрела моя, мой шит, палица моя тольтекская, топор тольтекский. Вот с чем склонюсь, вот с чем согнусь я, когда войду в ворота крепости обширной, перед воротами огромного дворца! И если небо и земля: мне разрешат, [то -этим] я разрушу величие и могущество владыки, твоего правителя:! Да, если разрешат мне небо и земля, то я: ударю вот этим кулаком его лицо и губы внутри его обширной крепости, его огромного дворца! И первым ты испробуешь все это, ты, о самый храбрый из могучих, воин Рабиналя!
Говоря эти слова, он приближается и угрожает воину Рабиналя.
Женщина-рабыня говорит, становясь между ними:
Киче могучий воин, сын людей Кавека! Остановись! Не убивай мою ты доблесть и мужество мое, храбрейшего из храбрых воителя из Рабиналя!