Система повинностей

Для осуществления государственной властью своих функций и для обогащения знати в Тройственном союзе сложилась система взимания дани с жителей подконтрольной ему территории. Это была именно система, поскольку была установлена определенная периодичность уплаты, правила сбора и наказаний за невыполнение. Неукоснительность исполнения обязательств по уплате дани, предельная суровость в случае любого нарушения делали даже слабое сетование по частному поводу крайне опасным для местного правителя. Центральная власть была настолько тверда в этом вопросе, что, дабы продемонстрировать свою решимость, могла, по образному выражению индейских информаторов, заставить поставлять человеческие волосы и даже блох и вшей [173, с. 207 — 208; 411, с. 366].

Получение дани было одной из главных целей войны, поэтому чисто грабительские набеги были нехарактерны для внешней политики Тройственного союза: задача состояла в подчинении противника, с тем чтобы получать с него дань. Хотя, конечно, в приграничных районах грабительские набеги не исключались. Формально дань рассматривалась как плата за покровительство.

К моменту Конкисты Тройственный союз получал дань примерно с 500 городов и поселений (иногда называется более точная цифра — 489) [68, с. 169]. Они составляли 38 «провинций», центры которых служили промежуточными пунктами сбора причитавшейся дани. Условно их можно сгруппировать в пять географических районов — центр, север, запад, юг, восток. Перечислим эти «провинции».

Центр — Тлателолько (жители которого тоже платили дань, хотя он и являлся фактически частью Теночтитлана), Петлакалько, Аколуакан (куда входил г. Тескоко, а также такие древние города, как Отомпан, Теотиуакан, Пачука), Куаунауак (или Куэрнавака — плодородная земля, богатая хлопком, фруктами, редкими породами деревьев, птиц и др.), Уештепек (Уаштепек); север — Куаутитлан (древний и очень важный район, населенный науа), Ашокопан (или Исмикилпан, населенный отоми), Атотонилько, Уеипочтлан, еще один Атотонилько; запад — Шилотепек (или Хилотепек, населенный главным образом отоми), Тололокан, Окуилан (гористый, не очень приветливый район, жители которого говорили на матлатцинка; область Толуки), Малиналько (важный стратегический и религиозный центр), Шокотитлан (на юге плато Толуки, где жили отоми и масауа), Тепекуакуилько (в современном штате Герреро), Сиуатлан (пограничный с Мичоаканом, а значит, с тарасками район, протянувшийся полосой вдоль побережья Тихого океана до Акапулько); юг — Тлачко, Тлаупан (миштекский район), Тлаукосаутитлан (в современном штате Герреро), Куаутеопан (или Киаутеопан, в Герреро), Йоуалтепек (миштекская область), Чалько (аграрный центр Мексиканской долины), Тепейакак (или Тепеака, населенный науа, миштеками и чочо-пополока), Коаиштлауака (или Коаиштлауака, миштекская область между Тототепеком и Теотитланом, религиозным центром миштеков), Койолапан (древняя сапотекская область, включающая их центры Монте-Албан, Митлу, Оахаку), Тлачкиауко, Точтепек (или Тучтепек, богатые земли в зоне тропиков), Шоконочко (самая южная область на перешейке Теуантепек, подконтрольная Тройственному союзу, куда входил юго-запад современного Чиапаса с районами Соконуско и Айотлан, или Айутлан, граничащая с Гватемалой); восток — Куауточко (или Уаутуско в современном штате Веракрус), Куэтлаштлан (на побережье Мексиканского залива), Тлапакойан (север современного штата Пуэбло, где жили науа и тотонаки), Тлатлаукуитепек (на границе современных штатов Пуэбла и Веракрус), Точпан (или Тушпан в современном Веракрусе), Атлан Шиукоак (или Тсиукоак, населенный преимущественно хуастеками), Ошитипан (аванпост Тройственного союза на р. Пануко) (см. схему 2) [47, с. 13-134; 74, с. 148-149; 137; 286; 305, с. 188-189; 370, с. 23-25].

Независимыми (не платившими дань) оставались Тлашкала, Чолула, Уешотцинко, Теотитлан (все во внутренних районах Тройственного союза) и такие соседние государственные или предгосударственные образования, как Мичоакан, Акапулько, Йопитцинко и др. [111, с. 228]⁶⁰.

Как уже отмечалось, первоначально, когда Тройственный союз во главе с городами-государствами Теночтитланом, Тескоко и Тлакопаном только складывался, было оговорено, что результаты завоеваний, прежде всего дань, будут делиться в зависимости от политического, военного и экономического веса каждого из членов союза, т.е. в пропорции 2:2:1 соответственно. Что касается других городов, которые выступили на стороне Тройственного союза, то они постоянной дани не получали, хотя их отличившиеся воины, вожди и правители периодически награждались богатыми подарками [228, с. 170 — 171]. Кроме того, первоначально учредители Тройственного союза (особенно Теночтитлан и Тескоко) могли самостоятельно вести завоевания, не делясь при этом добычей с остальными членами альянса [228, с. 108].

К 1519 г., когда ситуация существенно изменилась и власть в Тройственном союзе фактически сконцентрировалась в руках Теночтитлана, не могла не претерпеть эволюцию и формула 2:2:1. Так как завоевания теперь велись главным образом под руководством тлатоани Теночтитлана или его полководцев, роль Тескоко и Тлакопана при дележе добычи и дани очень серьезно снизилась, особенно это касается Тлакопана, положение которого как члена триумвирата практически свелось к церемониальному. Такая тенденция представляется совершенно очевидной. Однако в источниках рисуются две разные картины. Согласно работам Т. Мотолинии, Ф. А. Иштлильшочитля, А. Сориты, к эпохе Конкисты в смысле дележа дани ничего не изменилось (см., например, [305, с. 188-199]. В противоположность им Б. Саагун, труд которого — важнейший источник по истории ацтеков, настаивает на том, что во времена Мотекусомы II Младшего вся дань поступала в Теночтитлан и распределялась по воле его тлатоани [351, т. 4, с. 25-26]. Представляется, что многообразный материал исторического и социально-политического плана заставляет согласиться с Б. Сагагуном и основная часть дани действительно поступала в Теночтитлан.

До нас дошел (как считают некоторые, даже с доиспанских времен) кодекс, известный как «Список дани», в котором содержится богатая информация о выплате дани Теночтитлану разными городами и областями Тройственного союза. Кроме того, в исторической части «Кодекса Мендосы» приведено описание дани, которое практически повторяет «Список дани» (см. рис. 51)⁶¹. Что касается Тескоко и в еще большей степени Тлакопана, то они к 1519 г. были, скорее всего, промежуточным звеном в сборе дани и лишь по традиции им было позволено собирать ее как бы для своих нужд, отправляя основную часть в Теночтитлан.

Согласно раннеколониальным данным, в тех землях Мексики, где хозяином стал Э. Кортес (да и в других районах также), индейцы несли натуральные повинности (ацт. tequitl — «дань») двух видов. Одним из них был налог (ацт. tlacalaquilli — обычно переводится как «налог», но буквально означает «то, что содержится в доме»), который обычно выплачивали четыре раза в год (приблизительно через каждые 80 дней). Он выплачивался небольшими кусками индейской хлопчатобумажной ткани (куачтли). Испанцы индейские Ткани не носили (разве только первое время после завоевания, когда связь со Старым Светом была еще затруднена), они использовали их для расчетов с индейцами (которые определенное время продолжали сохранять местные традиции) или как материал для одежды индейцев-рабов. Вторым была «еда» (ацт. tetlacualtilli — букв. «кормление», «питание», «пища, которая дается другому») — натуральная повинность в виде определенного количества маиса, какао, перца и т.п. [99, с. 242; 177, с. 116; 196, с. 177; 214, с. 145; 222, с. 130; 299, с. 793; 312, с. 71; 314, с. 100]. В это же время, т.е. с середины XVI в., появляются и особые документы, письменные предписания (исп. (tasacion), обязывающие индейцев нести повинности, причем не только названные выше натуральные, но и трудовые, как в пользу короны, так и церкви, энкомендеро (колониальных помещиков) и касиков. Примечательно, что такие предписания в первое время составляли, используя пиктографику (см. рис. 52, 53). Для индейцев такая система сбора налогов и несения трудовых повинностей не была в новинку, так как испанцы лишь приспособили доевропейские традиции к новым условиям (даже содержание на питание работников осуществлялось на основе индейских традиций — по 20 — 25 бобов какао в день на человека) [190, с. 232 — 233; 201, с. 62, 250].

В ацтекской системе эксплуатации покоренных районов различались два вида — дань продукцией и дань службой (трудовая и военная повинность). Для того и для другого вида повинностей устанавливалась определенная периодичность. Она была разной в зависимости от района, народа, обстоятельств, при которых область стала подконтрольна Тройственному союзу, конкретных статей дани или повинностей. В источниках в основном встречаются следующие варианты периодичности: каждые 20 дней (один раз в ацтекский месяц), 80 дней (раз в четыре месяца), два раза в год и, наконец, один раз в год (например, поставки трудоемкой в изготовлении и дорогой военной амуниции). Наиболее типичным был срок в 80 дней (что увязывалось, очевидно, с ритуальным характером числа «80», а также временем созревания некоторых овощей и фруктов). Есть сведения и об иной периодичности [175, с. 117, 207-208; 212, т. 4, с. 236; 336, с. 131; 410, с. 281].

Каждая из областей выплачивала определенную дань прежде всего в соответствии с ее климатическими, географическими особенностями, спецификой экономики, т.е. с учетом того, как отмечают источники, чем она богата [156, с. 77; 212, т. 4, с. 132; 316, с. 25; 351, т. 3, с. 317; 409, с. 121]. Некоторые статьи дани были специфическими для того или иного района (так, морские раковины, использовавшиеся в ремесле и ином производстве, а также как музыкальные инструменты, поставляли тотонаки Семпоалы на побережье Мексиканского залива) [175, с. 114]. При определении конкретного характера дани учитывались и другие факторы. Например, более близко расположенные к Теночтитлану области специализировались в поставках продуктов питания, а более отдаленные — изделий ремесла и продуктов, не требующих условий для хранения. Но многие статьи дани были стандартными, и их выполнение вменялось в обязанности практически всем. Это касается в первую очередь маиса, фасоли, перца, соли, бумаги. Как статья дани упоминаются и рабы [76, с. 88; 173, с. 160; 174, т. 1, с. 271; 336, с. 131; 351, т. 3, с. 312]. Как правило, они предназначались для жертвоприношений по случаю инаугурации, военной победы, освящения храма и т.п. И все же упоминание людей в составе дани — скорее исключение, чем правило. В жертву приносились в подавляющем большинстве случаев иноплеменники, и их поставляли главным образом приграничные районы. Например, одним из немногих районов, поставлявших рабов в качестве дани, была Тепейакак, граничившая с независимыми от Теночтитлана Тлашкалой, Уэшотцинко и Чолулой. Кроме того, есть предположения, что часть рабов (пленников) использовалась и как рабочая сила.

Наименее значимый и, вероятно, поэтому реже упоминаемый в источниках один из основателей Тройственного союза — Тлакопан, осколок разгромленного тепанекского города-государства Аскапотсалько, бывшего некогда гегемоном Мексиканской долины. О получаемой им дани в источниках практически нет сведений. Известно лишь, что с самого начала ему доставалось в два раза меньше, чем двум другим членам Тройственного союза. Тлакопану в лучшие времена подчинялись и были подконтрольны 37 поселений (правда, есть упоминание о 123, но это маловероятно), и из 32 из них (Атотонилько и др.) каждые 80 дней он получал примерно то же, что Теночтитлан и Тескоко.

В первоначальный период существования Тройственного союза, очевидно, часть территорий эксплуатировалась его членами совместно, однако позже и особенно к эпохе Конкисты, как уже отмечалось, политическая роль Тлакопана была сведена практически к нулю, что не могло не отразиться и на объеме получаемой им дани. И все же нельзя не подчеркнуть еще раз, что к моменту Конкисты именно на территории, формально или неформально подконтрольной Тлакопану, располагались три очень крупных древних торговых центра — Аскапотсалько, Куаутитлан и Мишкик. Иными словами, этот район сохранял значение важного коммерческого центра государства [37, с. 65; 222, с. 27-28; 246, с. 91; 287, с. 118-122; 404, с. 131-135, 153].

Та часть дани, какую получал Тескоко, второй член Тройственного союза, лучше освещена в источниках. Встречаются и общие утверждения (исходящие, например, от Х. Помара), что Тескоко получал обильную и разнообразную дань даже из таких отдаленных районов, которые граничат с районом Гватемалы [294, с. 28 — 29], но имеется и более пространная информация. В частности, Ф. А. Иштлильшочитль, опиравшийся на сведения из пиктографических тескоканских рукописей, приводит четыре списка дани, поступавшей в г. Тескоко. Если верить этим сведениям, то еще в первое десятилетие существования Тройственного союза, т.е. с середины XV в., Несауалькойотль, правитель г. Тескоко, вернув свои владения, некогда отнятые у него правителем г. Аскапотсалько Тесосомоком, разделил их на 8 районов, каждый со своим центром, и определил для них периодичность несения повинностей и выплаты дани.

Первый список отражал поступления из тех областей, которые снабжали двор самого правителя. Центрами сбора дани на местах были города Атенко (куда стекалась дань из 11 мест), Тепеполко (из 13 мест), Ашопочко (из 13 мест), Куаутлатсинко (из 27 мест), Аутепек (из 8 мест) и, наконец, Тескоко и его ближайшая округа. За каждым из этих районов был закреплен определенный период в году, в течение которого они должны были поставлять необходимые для двора продукты и продукцию: Тескоко и его округе, а также Атенко и Тепеполко выпадало по 70 дней, Куаутлатсинко — 65 дней, Ашопочко и Аутепеку — по 45 дней. Причем поставки из Атенко и района Тескоко были существенно большими, чем из других районов, имевших, очевидно, меньшие возможности. Согласно этому списку, общая масса дани выглядела следующим образом:

[Ежедневно] {Ежегодно}
Маис в зерне (очищенный), tlacopintli (около 68,5 л.) [25] {9125}
Бобы, tlacopintli [3] {1095}
Тортильи, штуки [400000] {146000000}
Корзины с какао (по 8000 бобов каждая) [4] {1460}
Индейки, штуки [100] {36500}
Головы соли [20] {7300}
Большие сетки с длинным горьким перцем [20] {7300}
Корзины с коротким горьким перцем [20] {7300}
Корзины с мелким горьким перцем [10] {3650}
Корзины с томатами [10] {3650}

Во втором списке приводятся данные о годовой дани, получаемой из «родовых» владений правителя Несауалькойотля, которая шла на содержание лиц, связанных с его двором:

31 600 фанег (фанега = 55,5 л) маиса,
243 корзины с какао,
8000 индеек,
5000 фанег перца трех разных сортов,
2000 мер (карг? — карг около 23 кг) соли,
547 010 кусков ткани
[228, с. 266; 313, с. 54].

В третьем списке из работы Ф. А. Иштлильшочитля — перечень «чинамповой» годовой дани, получаемой из 13 мест Мексиканской долины; назначение ее точно не определено:

100 тюков белых накидок с окантовкой из меха кролика (20 в каждом тюке),
20 тюков «королевских» накидок,
20 тюков «угловых» накидок,
2 щита, украшенных перьями,
неопределенное количество изделий из перьев
[227, с. 319; 228, с. 196-199; 313, с. 54].

Наконец, в четвертом списке зафиксирована годовая дань, поступавшая из шести районов (но о назначении ее также ничего не сказано):

Куаунауак - 86 тыс. предметов (одежда, изделия из драгоценных металлов, камней, перьев, салфетки, цветы для нужд двора и ритуальных действий),
Шиукоак - 44 тыс. предметов (одежда, салфетки из индейской ткани, перья, шкуры оленя),
Точпан (Тушпан) - 47 645 аналогичных предметов,
Точтепек - 120 накидок, 33 тюка с какао, кошенилью, каучуковыми шариками для воскурений, салфетками, изделиями из перьев,
Тлаукосаутитлан - разнообразные ценные предметы и изделия,
Толлансинго - 600 тюков с накидками и 400 карг фасоли
[228, с. 196-199; 313, с. 54].

От приведенных выше значительно отличаются данные, сообщаемые другим раннеколониальным автором — Х. Торкемадой, что связано не в последнюю очередь с разными источниками информации⁶². По версии Х. Торкемады, во времена Несауалькойотля Тескоко платили дань 29 городов, и она шла на содержание всех, кто был связан с двором. Ее годовой объем составлял:

- 4 900 300 фанег маиса,
- 274 000 какао-бобов (343 корзины по 80 тыс. бобов в каждой),
- 7000-8000 индеек,
- неопределенное количество шкур оленей, кроликов, зайцев, тушек перепелов, других птиц,
- 3200 фанег горького перца,
- 240 фанег мелкого горького перца,
- 3200 фанег томатов,
- 1600 голов соли,
- неопределенное количество перца, бобов, древесины, различных растений, древесного угля, тростниковых циновок,
- около 9 000 000 накидок из хлопка, с использованием перьев, кроличьего меха и других элементов украшений
[40, с. 41; 313, с. 53; 389, с. 167].

Проанализировав приведенные выше списки, некоторые исследователи пришли к выводу, что сообщаемая в них информация не во всем достоверна (хотя оба автора могли пользоваться недоступной нам информацией из уничтоженных впоследствии католическими фанатиками индейских пиктографических списков). Так, по их мнению, явно завышен объем дани маисом в списке Х. Торкемады — на 4 900 300 фанег можно прокормить 900 тыс. человек в год (если исходить из расчета 200 кг на человека), поскольку население Тескоко было намного меньше. Дело объясняется тем, по их предположению, что Х. Торкемада ошибочно увеличил в 20 раз данные по некоторым статьям из-за двадцатеричной системы счета, какой пользовались ацтеки. Правильнее, по мнению этих исследователей, будет цифра, в 20 раз меньшая названной в списке, — 245 015 фанег, достаточных, чтобы прокормить 45 тыс. человек, что ближе к истинному числу жителей г. Тескоко. Поэтому, полагают они, более правдоподобны числа, приводимые Ф. А. Иштлильшочитлем. Согласно первому его списку, в день поставлялось 25 tlacopintlis маиса (или 1100 — 1200 кг); на них можно было прокормить 2200 человек, находившихся при дворе [201, с. 309] (см. также [313, с. 55]).

Один из городов, упомянутых в этом списке, Тепеполко, поставлял 21 875 фанег маиса в год (или около 83 125 кг). Известно, что в середине XVI в. там, по архивным данным, получали по 450 кг маиса с 1 га. Таким образом, для выплаты названной дани требовалось собрать урожай со 170 — 185 га (притом что население в Тепеполко составляло 40 тыс. человек). Соответственно можно считать, что дань для него не была очень обременительной [313, с. 55].

Впрочем, сомнения вызывают не только данные Х. Торкемады. Недостоверным считают эти исследователи и сообщение Ф. А. Иштлильшочитля о ежедневной доставке во дворец Несауалькойотля 400 тыс. тортилий. В середине XX в. среднее потребление тортилий на 1 человека в день составляло 15 штук. Исходя из этого получим, что при дворе тескоканского тлаотоани одновременно кормились 26 тыс. человек. Если же исходить из доиспанских стандартов, когда, по данным раннеколониальных источников (в частности, «Кодекса Мендосы» и Х. Помары), дети 13 — 14 лет получали в день 2-4 тортильи, а взрослые, очевидно, в 2 раза больше (4-8 штук), то получается совсем неправдоподобная картина — при дворе правителя г. Тескоко кормилось более 40 тыс. человек, а все население города накануне Конкисты не превышало 12,5 — 25 тыс. Поэтому, считают критически настроенные ученые, и данную цифру (400 тыс. тортилий) нужно уменьшить в 20 раз, равно как и упомянутое обоими авторами число накидок (22 500 и 10 768 штук). Исследователи, считающие ряд цифр в этих списках сильно завышенными, оценивают вместе с тем второй список, приведенный Ф. А. Иштлильшочитлем, как наиболее правдоподобный, поскольку на указанные в нем 31 600 фанег можно прокормить около 6 тыс. человек, что вполне приемлемо для численности придворной челяди [313, с. 56-58].

Приведенные выше рассуждения, в принципе достаточно любопытные, по нашему мнению, не совсем справедливы. Вызывает сомнение само деление данных из списков (довольно произвольное, надо сказать) на те, что нужно или не нужно сокращать в 20 раз. Главное же — ошибочно-прямолинейная трактовка понятия двор (ацт. tecpan). Вряд ли правомерно понимать его в европейском варианте — придворные и дворцовая обслуга. Более вероятно, что за термином «снабдить двор тлатоани» стояло понимание — «поступить в распоряжение тлатоани». Тогда все приведенные выше рассуждения и о количественной стороне дела теряют смысл, ибо речь идет уже о нуждах не дворца, а всего (или части) государства. Значительные расходы были связаны с содержанием армии. Специальные склады продовольствия для военных нужд формировались в разных местах страны именно на основе дани. Она использовалась на поощрение (в виде подарков) воинов и знати. Дань шла на церемониальные цели, организацию разнообразных праздников. Жертвоприношения, пожертвования на содержание храмов черпались из того же источника. Подарки вежливости посланникам, гостям и т.п. также осуществлялись за счет дани. В периоды засухи или голода из специальных складов нуждающиеся получали продуктовые выдачи, хоть как-то облегчавшие их страдания. Разнообразное строительство (начиная от храмов и кончая дорогами), проведение ирригационных работ хотя и не в полной мере, но обеспечивалось и за счет дани. Она обеспечивала содержание бюрократии и оплату службы различных официальных лиц. Известны случаи, когда некоторая часть дани пошла на оказание поддержки колонистов. Наконец, часть дани использовалась для торговли [56, с. 187; 177, с. 118; 351, т. 3, с. 316, 323; 380, с. 192-193; 388, т. 2, с. 545; 389, т. 4, с. 335; 409, с. 116]. Возможно, именно такое, вполне определенное, вызванное государственными потребностями распределение дани и привело А. Сориту к утверждению, что тлатоани не мог произвольно, по своему усмотрению распоряжаться данью [409, с. 116].

Все сказанное выше в полной мере относится к дани, поступавшей в Теночтитлан. Известен приблизительно общий объем, а также «вклад» в него каждой из 38 провинций и даже отдельных городов.

Так, согласно «Списку дани», поступление металлов и изделий из них с территории, совпадавшей с нынешним штатом Герреро, распределялось следующим образом: Тепекуакуилько наряду с прочими объектами дани поставлял «100 медных топоров», Куийатепан — «40 золотых бубенчиков», Тлалпан — «10 золотых слитков» и «20 трубок, заполненных золотым песком» (имеются в виду остовы птичьих перьев) [286, с. 232 — 295]. Согласно «Кодексу Мендосы», Йоуалтепек (располагавшийся на границе нынешних штатов Герреро и Оахака) поставлял «40 золотых дисков», а Тлачкиауко (в Оахаке) — «20 трубок с золотым песком».

По данным этого же документа, города побережья Мексиканского залива должны были ежегодно поставлять Теночтитлану 16 тыс. каучуковых шариков, использовавшихся прежде всего в ритуальных целях. Теночтитлан и его союзники получали из таких городов, как Истапан, Тостлан, Акакетлатлан, Теошилокан и Ауилистлан, 980 тюков с какао (160, 200, 400, 200 и 20 тюков соответственно). Так как в каждом мешке было по 24 тыс. бобов какао, то общий их вес составлял 22543 кг [176, с. 175-177; 180, с. 181; 254, с. 695; 327, с. 279; 364, с. 152]. По подсчетам, ежегодно в Теночтитлан поступало в качестве дани 10 тыс. т маиса, 7800 т бобов, 6600 т перца и несколько меньше меда, соли и др. [380, с. 152]. Только из зоны чинампового земледелия (район Чалько — Шочимилько), по данным того же «Кодекса Мендосы», поступало около 16 555 т различных продуктов [364, с. 145, 151, 152], что покрывало, как считают некоторые исследователи, половину всех потребностей Теночтитлана [171, с. 108] (хотя есть и другие подсчеты).

Главными районами, производившими и поставлявшими предметы из золота и дорогих камней (маски, ожерелья, и т.п.), были Точтепек, Шоконочко, Куэтлаштла, Точпан, Коаиштлауака и Тепекуакуилько. Кроме того, в Коаиштлауаке, Тототепеке и Куэтлаштлане изготовляли и поставляли в Теночтитлан особые «королевские» знаки отличия из перьев редких птиц (tlalpiloni и quetzallalpiloni). Важнейшими поставщиками перьев птиц были Тлачкиауко, Точтепек, Куэтлаштлан, Точпан, Шоконочко; их доставляли как в виде сырья (пучками), так и готовых изделий (к примеру, Куэтлаштлан и Тлачкуиауко ежегодно обязаны были доставлять в Теночтитлан по 400 пучков перьев).

Почти все провинции поставляли различные типы накидок, изделий из хлопка или волокна агавы, используемые как одежда или ее элементы (имеется в виду женская huipile и мужская maxtla), а также как куачтли. Согласно некоторым подсчетам, основанным на «Списке дани», в Теночтитлан только жители Мексиканской долины поставляли в среднем по 2,6 изделий в год на одного жителя [172, с. 109].

Довольно обычной статьей дани была и военная амуниция — одежда и щиты прежде всего. По «Списку дани» и «Кодексу Мендосы» можно выделить 12 видов военных костюмов и два основных вида щитов. Особенно важными центрами по производству одежды для воинов были районы Аколуакан, Тлателолько, Петлакалько, Уаштепек, Куаутитлан, Атотонилько и Уеипочтлан в центре и на севере государства, Коаиштлауака и Точтепек на юге. Из 38 «провинций» только 8 не поставляли военной одежды и щитов: Малиналько, Сиуатлан, Тепейакак, Койолапан, Шоконочко, Куауточко, Атлан, Ошитипан. Причины этого были разные и конкретные: одни находились слишком далеко от границ с соседними народами, не вполне дружески расположенными по отношению к Теночтитлану, или, напротив, очень близко от них, и снаряжение было нужно на месте; другие, как, например, Малиналько, считались важными религиозными центрами. Тепейакак располагался сравнительно близко к центру, но не поставлял военного снаряжения потому, что находился на границе с Тлашкалой, Уешотцинко, Чолулой с одной стороны и Теотитланом — с другой. Эти же 8 «провинций» не поставляли и щиты.

По подсчетам исследователей, изучавших «Кодекс Мендосы», ежегодную дань, собранную Мотекусомой II Младшим, составляли:

Перья и изделия, где они использовались, птицы
военные одежды 625
военные «туники» 40
головные уборы 466
знамена 200
щиты 665
пучки перьев 33680
перья в тюках 20
«королевские» символы 2
веера 4
птичьи шкурки 320
живые орлы 2
Одежда
накидки из хлопка или волокна агавы 123400
мужские набедренные повязки 8000
женские одежды 11200
Продукты земледелия, собирательства
мешки маиса 28
мешки фасоли 21
мешки шалфея 21
мешки портулака 18
мешки маисовой муки и какао-порошка 160
мешки маисовой муки 160
какао красный в таре (корзины, мешки) 160
какао в таре (корзины, мешки) 820
тюки перца 1600
тюки хлопка 4400
вязанки тростника 16000
тростниковые копья 32000
вязанки тростника для очага 32000
связки дров 4800
бревна 4800
планки длинные 4800
планки короткие 4800
копал очищенный, упаковки 3200
копал неочищенный, упаковки 6400
смола в кусках 16000
смола в сосудах 100
желтый лак в сосудах 40
мешки кошенили 65
мед из агавы в сосудах 1600
мед пчелиный в сосудах 2200
каучуковые шарики 16000
Ремесленные изделия
пачки бумаги 32000
чаши, глиняная посуда 1600
тыквенные сосуды 17600
чаши глиняные 800
чаши каменные 800
тростниковые сиденья 8000
тростниковые циновки 8000
Минералы и изделия из них
маски из бирюзы 10
ожерелье из бирюзы 1
мозаичные диски из бирюзы 2
бирюза россыпью в сосудах 1
бирюза в упаковках 11
ожерелья из нефрита 21
бусы из нефрита 3
губные вставки в золотой оправе 40
смола 44
куски смолы 4
известь в таре 16800
соляные головы 4000
Изделия из металлов
золотой щит 1
золотые ожерелья 2
золотые диадемы 2
золотые пластинки 10
золотые диски 60
золотой песок в сосудах 60
медные колокольчики 80
медные топоры 560
Прочее
шкуры оленя 3200
шкуры оцелота 80
морские раковины 1600
[137, с. 87-88] (см. также [235, с. 92; 286, с. 232-294; 294, с. 28; 336, с. 131]).

Еще в раннеколониальный период была предпринята попытка определить стоимость в денежном выражении (естественно, в европейском понимании) дани, получаемой Тройственным союзом. В 1553 г. (т.е. через 30 лет после взятия Теночтитлана испанцами) были опрошены 13 представителей и потомков индейской знати из Куаутитлана, Аскапотсалько и некоторых других городов. Согласно их информации, ежегодно Мотекусома II Младший получал продуктов, изделий ремесла и т.п. на сумму 1 962 450 золотых песо [410, с. 285 — 286]. Относительно этой и других подобных цифр нужно быть осмотрительными, так как цены определялись по европейским стандартам, отнюдь не совпадавшим с представлениями аборигенов. Кроме того, вполне возможно, что индейцы-информаторы сознательно завышали объем дани, дабы продемонстрировать богатство и могущество своего древнего государства. Наконец, не могли не сказаться трудности, связанные с переводом индейских мер веса и обема в европейские.

Действительно, более или менее совпадали испанский карг и индейский tlamamalli (около 23 кг). Однако Б. Диас, например, упоминал, чго в раннеколониальный период в ходу были два понятия — «большой карг» и «малый карг» (в два раза меньше), и какой из них равен tlamamalli — не ясно. Еще больше трудностей возникает при сопоставлении европейской и местной систем измерения объемов. Индейцы измеряли продукцию корзинами, коробами, чашами и т.п., т.е. тем, что было под рукой. Была даже мера «лодка» (ацт. acalli), которой определяли количество как неких продуктов, так и воды. Соотношение acalli с европейскими единицами измерения не совсем понятно. Тем не менее от нее произвели меры объема, известные под ацтекскими названиями cencuauhocalli (около 27 л.) и cuauhacaltontli (около 4,54 л.).

Известны и другие меры объема у индейцев, сопоставимые или несопоставимые с европейскими. Так, объем, называемый tlacopintli или tlacompixtli, был примерно равен 1,25 фанеги (фанега = 55,5 л). Для измерения небольших объемов у индейцев служили: «капля» (ацт. centlachipinilli или centlachipintli) — минимальная из всех известных мер, использовалась в медицине; понятием cempopolli обозначали количество жидкости, которую мог впитать хлопковый шарик размером с яйцо; «ложка» (ацт. cemixcalli, а также эквивалентные ему cemacuahuitl, cenxumatl, cencuauhxumatli), варьировавшаяся в зависимости от размера этого предмета; ацтекским словом testal обозначали количество кукурузной муки, необходимое для изготовления одной лепешки-тортильи; наконец, «горсть» (ацт. centlamapichtli или centlamatzolli) соответствовала горсти сухого вещества [14, т. 1, с. 63; 117, с. 202-206; 228, с. 168; 389, т. 4, с. 334-336]. Разумеется, в доиспанский период предметы иногда считали просто штуками.

В свете всего сказанного можно заключить, что подсчеты общей стоимости (дани по «Кодексу Мендосы»), проводившиеся, например, В XIX в. (к тому же по тогдашним ценам) и согласно которым она составляла 13 158 552 долл., едва ли справедливы [294, с. 29]. И тем не менее некую общую сравнительную картину из испанских данных можно получить. В середине XVI в. колониальные власти сообщали в Мадрид следующую примечательную информацию, касающуюся экономических возможностей семи районов, управляемых ими [338, е. 114-118]:

	Численность жителей, тыс.	Поставки, тыс.фанег маиса	Оценка в деньгах, золотые песо	Реальные возможности, золотые песо
Уешотсинко	25	8	2700	29337,5
Чолула	25	8	2700	29337,5
Тлашкала	50	8	2700	29337,5
Чалько	45	8	2700	52712,5
Тескоко	25	8	2700	29737,5
Шочимилько	20	?	3320	23375
Мехико	20	?	3320	23375
Всего:	-	-	16800	199992

К этому можно добавить, что в Койоакане в конце XVI в. выплата властям составляла в год 4,6 песо на одного человека [262, с. 57 — 74]. Представляется, что при всей их относительности эти данные (касающиеся к тому же только незначительной части земель, некогда составлявших государство Теночтитлана) демонстрируют огромные фискальные возможности Тройственного союза; в их свете очевидно, что сбор значительной дани не плод фантастических измышлений и необузданного воображения.

Дань поступала в специальные хранилища (ацт. cuezcomatl, которые были как на местах, так и в Теночтитлане. Источники утверждают, что зерна маиса и фасоль могли храниться там до 20 лет. По размерам хранилища делились на «средние» и «большие». В одном амбаре обычно помещалось до 3 т, но упоминаются и хранилища на 250 т. В «Кодексе Мендосы» называются 19 «провинций», которые должны были поставлять продукцию в Мексиканскую долину для 28 хранилищ маиса и 21 — фасоли. Четыре из них (Куаутилан, Аколуакан, Чалько и Петлакалько) обязаны были пополнить 9 житниц маисом и 5 фасолью, причем только Чалько — 6 складов маиса и 2 фасоли. По подсчетам, в 28 хранилищах могли содержаться до 7 тыс. т зерна. Они, очевидно, составляли в какой-то своей части неприкосновенный запас. Все это отчасти объясняет патетическое заключение Д. Дурана, писавшего, что запасы, хранившиеся в таких складах, превышали «всякое воображение» [173, с. 208] (см. также [130, с. 250; 137, т. 1, л. 28; 172, с. 108; 228, с. 266; 351, т. 2, с. 312; 389, т. 4, с. 334].

Как уже отмечалось, кроме дани продукцией народы, подчиненные Тройственным союзом, несли и разнообразные трудовые повинности: выполнение работ по обслуживанию, (особенно это касалось тех, кто жили недалеко от дома правителя; в этом случае данная повинность становилась основной), ремесленных работ (например, прядение, ткачество и др.), участие в строительных работах общегосударственного масштаба, выполнение обязанностей носильщиков (из-за отсутствия тягловых животных носильщиков для транспортировки и перемещения грузов требовалось много). На строительных работах на каком-либо крупном государственном объекте основной единицей организации труда становились рабочие отряды, которые создавались с учетом принадлежности рабочих к той или иной общине, выступавшей как коллективный носитель всех повинностей (это касается общин не только земледельцев, но и ремесленников). Рабочие отряды формировались на тех же принципах, что и военные отряды [212, т. 4, с. 236; 351, т. 2, с. 211-212; 409, с. 122; 410, с. 281-282].

При несении трудовых повинностей, например выполнении строительных работ, тщательно продумывалась организация труда, дабы разумно использовать массу рабочих рук. За ходом строительства следили специальные чиновники. Труд рабочих отрядов был хорошо налажен, и испанцы в раннеколониальный период опирались на эту древнюю систему организации труда (см. рис. 52, 53). Испанское Ilamamiento («вызов», «повестка») «звучало» для индейцев так же, как в свое время указание чиновника тлатоани, предписывающее выполнять трудовую повинность. Ацтекское слово coatequitl обозначало те конкретные задачи, какие должны были выполнить община или ее подразделение. Например, в Шочимилько еще в XVI в. общины признавали необходимость выполнять coatequitl.

Систематический сбор фиксированной дани — показатель более или менее высокой степени экономической организации и интеграции, однако в Тройственном союзе сохранилась и более архаическая система даров правителю. Они преподносились от имени населения (тех же 38 «провинций») по случаю различных религиозных праздников и торжеств (например, при интронизации Мотекусомы II Младшего в 1502 г. в Теночтитлан со всех концов Тройственного союза прибыли многочисленные носильщики, нагруженные разнообразными подарками). Подарки правителю делали и богатые ацтекские торговцы, знать, формально освобожденная от выплаты дани. Иногда эта практика напоминала обычай взаимного одаривания, но чаще представляла собой систему экстраординарных поборов. Действительно, кроме регулярно собиравшейся дани подконтрольным территориям нередко отдавались приказы по поставке материалов или выполнению работ сверх установленных норм. Это касалось прежде всего обязанности обеспечивать пищей, одеждой и носильщиками армии Тройственного союза народами, по земле которых они проходили. За невыполнение таких приказов сурово карали [55, с. 188 — 190; 173, с. 102; 174, т. 1, с. 116; 212, т. 4, с. 235; 235, с. 71, 78, 98; 274, с. 708; 384, с. 126, 159-160; 409, с. 114-115, 123; 410, с. 281].

В раннеколониальную эпоху истории Мексики осуществление фискальных функций связывалось со специальными лицами, появление которых, как и во многих иных случаях, относится еще к доиспанскому периоду. Завоеватели использовали древние традиции, сохранив в первое время и их название. Так, по архивным данным середины XVI в., в Молотле, входившей в состав владений Э. Кортеса, чиновник, отвечавший за правильность и своевременность выплаты налогов, назывался «руководитель», «глава» (ацт. tlayacanqui) [101, с. 48]. Упоминаются также «сторожа людей» (ацт. tepixqui от tequitl — «дань» и tlatoa — «приказывать что-то») [156, с. 17; 214, С- 129; 274, с. 708] и tequitlato (испанизированный вариант слова tequitl) — отвечающие за сбор дани. Однако самой заметной фигурой в этом отношении, в том числе и в доиспанский период, был калпишки (ацт. calpixqui от calli — «дом», piyi (pix) — «охранять», букв. «охранник домов»; вариант перевода: «хозяин дома урожая»: calli — «дом», pixquitl — «урожай») [78, с. 69; 104, с. 217; 299, с. 798; 351, т. 2, с. 312]. Соответственно район, выплачивающий дань и подконтрольный определенному калпишки, назывался calpixcayotl («власть калпишки» или, более правильно, «область власти калпишки») [404, с. 140].

Практика направлять специальных сборщиков дани в покоренные «провинции» началась с середины XV в., с эпохи Мотекусомы I. Видимо, до этого особых чиновников, отвечающих прежде всего за сбор дани, не было, и ее уплатой обычно руководил местный правитель. В 1458 г. Мотекусома I закрепил за собой (и, следовательно, за последующими тлатоани) право лично назначать чиновников по сбору дани (калпишков).

В самом общем виде обязанности последних состояли в информировании от имени ацтекского тлатоани местных правителей относительно размеров и состава дани, требуемой центральной властью [212, т. 4, с. 334]. Они, очевидно, следили и за обработкой общинниками царских земель в том или ином районе. Конкретные же сведения из источников рисуют значительно более пеструю картину обязанностей калпишки. Их называют «хранителями амбаров», распределителями работ, организаторами обработки государственных земель и земель тлатоани (с ежедневной записью о сделанном), ответственными за прокладку дорог, очистку улиц и оросительных каналов, строительство вообще, за сохранность военнопленных (для последних имелись специальные «дома пленников», ацт. malcalli), за снабжение войск [104, с. 217; 174, т. 1, с. 116; 214, с. 144; 298, с. 252; 336, с. 131, 133; 351, т. 2, с. 314; 389, т. 4, с. 334; 398, с. 123]. Как сборщики дани, калпишки осуществляли контроль за ее поступлением, которое происходило, однако, чаще непосредственно по указанию местного правителя (что было, очевидно, проще, безопаснее и надежнее). Резиденцией его был «дом калпишки» (ацт. calpixcacalli, calpixcan или texancalli).

На одном из листов «Кодекса Мендосы» изображен «дом общественных работ», где под контролем калпишки (либо его помощника) ремесленники выполняют общественную повинность в соответствии с родом своей профессиональной деятельности. Это противоречит мнению, что сферой деятельности калпишков была только натуральная повинность, а за рабочие отряды отвечали сами местные правители. Калпишки обязаны были следить за тем, чтобы тщательно записывалось сданное в счет дани, при этом воровство или обмен безжалостно карались смертью. У калпишков были специальные помощники (ацт. cuezconpixqui), ведавшие особо важными зерновыми и вообще продовольственными складами. О роли, которую играли калпишки, говорит тот факт, что сохранились даже имена некоторых из них. Так, в тескоканском районе Тройственного союза сборщика дани в Атенко при правителе Несауалькойтле звали Точтли, в Тепеполко — Кошкош, в Акатепеке — Куаутлаколотль и т.д. [40, с. 41; 228, с. 102; 398, с. 121]. Хотя, как отмечалось, калпишки действовали через местных правителей и вождей, они опирались на авторитет Теночтитлана, а также, что важно, военную поддержку в виде многочисленных ацтекских опорных пунктов или гарнизонов, разбросанных по всей территории Тройственного союза. Калпишки имели особые знаки отличия — жезл в одной руке и веер в другой [389, т. 4, с. 334]. Хотя их власть не была безграничной, оскорбление и тем более убийство калпишков наказывалось смертью и разрушением домов виновных [212, т. 4, с. 231; 228, с. 103 — 104; 316, с. 24]. Б. Диас сообщал, что тотонаки Семпоалы жаловались Э. Кортесу на ацтекских сборщиков дани, которые грабили их, силой уводили женщин, всячески бесчинствовали [14, т. 1, с. 61].

Этнически калпишки должны быть и были ацтеками. С вопросом же об их социальной принадлежности есть трудности. В раннеколониальный период они не были обязательно (даже наверняка) представителями индейской знати. Из этого некоторые авторы делают вывод, что таким же было положение и до Конкисты [214, с. 134, 143]. Однако другие считают, что в доиспанский период большинство калпишков были все же представителями ацтекской знати [92, с. 58 — 59], незнатный мог получить эту должность в исключительном случае, в виде самого высокого вознаграждения. Калпишки, как и все должностные лица в Тройственном союзе, считались принадлежащими к военному сословию. Из документальных материалов следует, что эта должность наследовалась.

За службу калпишки получали вознаграждение в разной форме. Любопытно, что когда Мотекусома II прослышал о приходе испанцев, то он направил к Э. Кортесу послов с предложением дать ему доходную «провинцию» с правом собирать дань [235, с. 89]. Вознаграждением для калпишки мог служить надел, обрабатываемый местными земледельцами, доход с которого он получал⁶³. Кроме доходов со служебного надела калпишки получали вознаграждение предметами ремесла (из запасов, формирующихся на основе дани), а также подарки разового характера по случаю религиозных праздников или иных торжеств [174, т. 1, с. 321; 235, с. 89; 384, с. 260].

Ниже калпишков был уже фактически уровень общинного управления. Над ними же были своего рода старшие калпишки (ацт. hueycalpixque — «уважаемый калпишки», «старый калпишки», «великий калпишки»). Обычно они находились в центральных городах и в Теночтитлане, в то время как калпишки были рассредоточены по пунктам их службы.

Около 1462 г., во времена Мотекусомы I, учреждается еще один чин — петлакалкатль (ацт. petlacalcatl — «хозяин циновки», от petlatl — «циновка», calli — «дом», tlacatl — «хозяин»; вариант перевода — «хозяин сундуков»; «циновка» ассоциировалась в сознании индейцев с понятием «власть») [137, т. 1, с. 63-65]. Не все ясно с его функциями: предполагается, что он стоял выше по положению, чем калпишки любого ранга. Петлакалкатль, как и они, отвечал за регулярность поступления дани (поэтому А. Тесосомок определяет его как «главного калпишки»), координируя систему ее сбора. Есть также мнение, что «уважаемый калпишки» (hueycalpixque) отвечал за непрерывность и правильность поступлений текущей дани, а «хозяин циновки» (petlacalcatl) за ее сохранность [275, с. 537]. Поэтому при дворе тлатоани имелись как калпишки, так и петлакалкатль. Их резиденцией был «дом сундуков» (ацт. petlacatl, одновременно соответствующий понятию «склад» [351, т. 2, с. 312]. Согласно иной трактовке, калпишки — просто сборщики дани на местах, петлакалкатли — «главные администраторы», стоящие над ними; при общей схеме поступления дани «община — региональный центр — Теночтитлан» необходимы были чиновники, контролировавшие ту часть дани, что оставалась в местных хранилищах (включая гарнизонные военные склады).

Особая тема — система взимания дани внутри определенных социальных групп населения. Поскольку вопросы о социальной и политической структуре будут рассматриваться ниже, здесь ограничимся лишь общими соображениями. Прежде всего, основными плательщиками дани были общинники (как земледельцы, так и ремесленники). Что касается конкретных норм обложения, то они проблематичны. Некоторые исследователи считают, что повинности распространялись на всех, кроме больных и стариков (согласно А. Сорите, каждого в 6 -7 лет записывали для этого в специальный реестр) [95, с. 486; 104, с. 199; 235, с. 98; 274, с. 707]. И тем не менее был ли этот сбор подушным или поземельным, неясно. Одни источники утверждают, что до прихода испанцев индейцы не знали подушного налога [409, с. 121] и община выплачивала поземельный налог [409, с. 284]. Правитель обычно определял объем дани району в целом, а раскладка производилась на местах [409, с. 122]. Иными словами, государство не раскладывало дань подушно, община, например, платила в целом [212, т. 4, с. 235]. По мнению других исследователей, действовала именно практика подушного взимания платежей в государственную казну [203, с. 222; 316, с. 24]. Очевидно, оба принципа на деле сочетались, иначе становится непонятной и нелогичной персональная ответственность каждого члена общины за выплату дани. Известно, что недоимщиков калпишки могли продать в рабство [316, с. 25; 389, т. 4, с. 335] или даже предать смерти. Так, за невыплату дани был убит правитель Куитлауаки и его сыновья [37, с. 61]. Государству отдавали 1/3 всего, что производилось (это сближало ставки дани и платы «арендаторов» — майеков) [212, т. 3, с. 221; 316, с. 24].

Как уже отмечалось, общинники иногда выделяли в структуре общинного надела специальные участки, урожай с которых и предназначался для выплаты дани. Для живших невдалеке от дворца правителя повинности могли корректироваться — увеличиваться трудовые и уменьшаться натуральные. Это касалось, например, общинников Теночтитлана и его окрестностей [212, т. 3, с. 223], чьи рабочие руки требовались и для обслуживания тлатоани и его двора, и для выполнения многих работ в этом самом большом городе Тройственного союза. При этом общественные работы могли быть даже ненормированными. Разумеется, нормы обложения жителей Мексиканской долины и остальных территорий могли быть различными, поэтому нельзя утверждать, что представленная картина характерна для любого места в государстве ацтеков.

Ремесленники, как и земледельцы-общинники, выплачивали дань «продуктами своего труда» [336, с. 131; 409, с. 122] из расчета все той же одной трети [212, т. 3, с. 221; 316, с. 24].

Торговцы, находившиеся на государственной службе у тлатоани, были освобождены от повинностей, налагаемых на земледельцев и ремесленников. Однако им приходилось выплачивать государству различного рода торговые пошлины, по мнению некоторых исследователей, довольно значительные [235, с. 71]. Обычно с них взимали 1/3 выручки от торговых операций [56, с, 188; 65, с. 199; 102, с. 33; 110, с. 198; 185, с. 216-217; 409, с. 115-116]. Некоторая часть наиболее крупных купцов, имевших связи со знатью и выполнявших особенно важные поручения тлатоани (например, функции посланников, разведчиков, личных торговых агентов), могла освобождаться от выплат.

Никакой дани не платила знать, жрецы, рабы; «арендаторы» — майеки рассчитывались с теми, кому принадлежала земля, которуюони обрабатывали [409, с. 29, 36, 120]. В качестве поощрения за храбрость простым воинам из общинников наряду с прочим могло быть даровано освобождение от выплаты дани [175, с. 115].

Наконец, если говорить об общем объеме дани, налагаемой на тот или иной район, то нужно отметить, что меньше платили те, кто, оказывал Теночтитлану наименьшее сопротивление. Упорствовавшим в непокорности, напротив, назначалась большая дань, а восставшим она увеличивалась в два раза.

Рассмотренный материал, как кажется, ясно свидетельствует, о наличии у ацтеков системы сбора дани в собственном смысле слова. Получаемые в результате нее продукты и изделия поступали не с земельных участков тлатоани, они не являлись делом рук и мастерства ремесленников, работавших на дворец (хотя включение их в общий объем дани вполне вероятно). Это были именно отчисления государству. В пользу такой оценки говорит и существование товарных пошлин, а также их упорядочивание, о чем речь шла выше.

Разработанная система сбора дани, более или менее четкая в плане сроков и объемов, способствовала упорядочиванию экономической структуры Тройственного союза, регулированию его потребностей, а значит, его устойчивости. Она активизировала торговлю и обмен между разными районами с целью восполнения недостающих изделий и продуктов. Все это вело к модификации и экономической и отчасти традиционной общественной структуры в тех районах, что стали частью Тройственного союза. Хотя местные правители и вожди сохраняли большую власть в своих владениях, вместе с тем они постепенно вовлекались в общую бюрократическую систему государства как ее составная часть. Тем более что на местах почти постоянно присутствовали калпишки как представители центра. В результате в конце XV — начале XVI в. в Центральной Мексике произошел переход от системы автономных городов-государств или племенных структур к их объединению под верховенством Теночтитлана.