Сообщение из селения Ц'онот и столицы Тецимина
Хиральдо Диас де Альпуче [Giraldo Diaz de Alpuche]
СООБЩЕНИЕ ИЗ СЕЛЕНИЯ Ц’ОНОТ [DOHOT] И СТОЛИЦЫ ТЕЦИМИНА [TETZIMIN]
от 18 февраля 1579 г.
Это селение, согласно тому, что мне рассказали двое стариков из него, признавало трёх главных, одного на их языке называли батаб [batab], что означает на нашем языке «военачальник» [capitán], и ему не давали никакой дани, кроме того, что собирались в его доме для обсуждения некоторых дел и для развлечения, и когда отправлялись на какую-нибудь войну вели его как главного, ведь они воевали с областью, которая называлась К’инчель [Rinchel], и её столицы назывались Табукцон [tabuctzon] и Ц’илам [dilam]; оружием, которое они носили на войну, были луки, и стрелы, маканы и круглые щиты, лук на языке этих индейцев называли чулут [chulut], и стрелы называли хала [hala], и маканы называли набтей [nabtey], и щиты называли чимиль [chimil]; доспехами, которые они носили на теле для защиты, были скрученные плащи из хлопка, из которых делали валики, посредине [тела], и некоторые были такими прочными, что через них не проникали стрелы. Причина, по которой они воевали друг с другом, состояла в том, чтобы овладеть землями [haziendas] и чтобы захватить в плен детей и женщин, и потому что они имели между собой обычай давать друг другу взаймы то, что имели, и относительно возврата и платы начинали ссориться, и калечили друг друга, и тут же владыка того или другого селения вооружал своих людей против другого, и по этой причине начинали войну друг с другом.
Военачальников, которых избирали для войны, называли накомами [nacomes], и если кто-нибудь из этих накомов показывал неприятелю спину или его убивали, тоже показывали неприятелю спину и убегали его воины, и так во время преследования убивали многих из них, но при всём при этом, когда мы пришли в эту землю, в ней было несчетное количество народа, чего нет сегодня <…>.
Имели эти индейцы другого, которому подчинялись, который был как жрец, который на их языке называется ах-к’ин [ahRin], и этот объявлял им время, в которое они должны были сеять, и индейцы ходили узнать его мнение, будет ли год хорошим, и будут ли идти дожди, и этот жрец брал в руки хлеб, замешанный и испеченный из маиса, и воздевал руки с ним к небу, и всегда говорил им, что у них должно быть великое изобилие еды и хорошие годы, и вселял в них добрую надежду, не зная об этом точно, но чтобы ему что-нибудь дали, и потому ему дарили кур этой земли, и какао, которое является одним плодом, служащим монетой, и хлопковые полотнища, и некие красные ожерелья, которые также служат монетой, и этих жрецов или ах-к’инов на их языке, они имели во множестве, и эти ах-к’ины имели книги с изображениями, согласно которым управляли, и там было указано время, в которое они должны были сеять, и собирать урожай, и отправляться на охоту и на войну, и одни жрецы приходили к согласию с другими, и записывали при помощи изображений и знали о том, что произошло много лет назад.
Они имели другого индейца, который был как рехидор, которому они также подчинялись, хотя не платили ему дани, и на их языке он назывался ахкучкаб [ahcuchab]. Он был как владыка, которого те называли батаб [batab], имевший свой голос, как рехидор в кабильдо, и без его голоса ничего не могли сделать, и в настоящее время имеется обычай, чтобы в каждом селении их было двое или трое, чтобы между собой они управляли селением и делали то, что следует делать.
Их древней одеждой было ходить голыми, только со срамом, прикрытым некой лентой, каковую некоторые из них имели в пять или шесть вар, подпоясанные [ею] и трижды или четырежды обернувшие её вокруг бёдер и внизу между ногами, и спускали один конец сзади и другой спереди таким образом, что закрывали весь его, оставляя открытыми ягодицы и все остальное тело, и [носили] некое покрывало под мышками, завязывая узлом на плече на манер цыганской накидки; ходили босыми, и когда кто-нибудь обувался, это был кусок оленьей кожи, только на ступнях ног, и некие ремни, которые шли к нему между большими пальцами ног, таким образом, чтобы образовать узел позади пятки и всей остальной ноги <…> Женщины ходили обнаженными от пояса вверх, а от пояса вниз носили и ходили помещёнными в некое подобие мешка с двумя горлами, завязанного на поясе <…> Индейцы обычно носили длинные волосы, иногда как у женщин, которые доходили им до пояса и ниже, а сегодня ходят подстриженными, что предписали им по этому поводу монахи.
Индейцы обычно были великими идолопоклонниками и жертвователями, которые по каждому поводу имели какого-нибудь идола, и все из числа их стариков – изрезанные уши, и кровью, которую они из них извлекали, смазывали идолов, и даже сегодня мало есть индейцев, у которых не было бы идолов, и каждый день их находят <…>
Эти индейцы имели один обряд и действо, когда собирали несметное количество сухого хвороста, которого хватило бы на сто телег, и поджигали его, и устраивали из него кострище, и затем разравнивали его палкой чтобы оно имело в длину с двадцать шагов и в ширину с двенадцать, и когда это было сделано, приходил жрец, называемый ах-к’ин, с некой митрой на голове, как та, которую используют наши епископы, и в некоем белом одеянии, сделанном из определённой белой коры тонких деревьев, и нёс кропило и сосуд, вмещавший с две квартильи вина, из того, какое они имели обычай делать, как сказано выше, и он обходил вокруг огня, смачивая кропило, и брызгая им, и говоря слова, которые мы, испанцы, не понимаем, хотя по всему видим, что он благословлял жар, и после того, как он это делал, он бегом проходил поверх него, и приходили другие, кто хотел, и проходили [там], одни проходили потихоньку, оставляя какую-нибудь вещь положенной поверх жара, а другие шли следом, подбирая то, что те раньше оставили, и это считалось у них великим делом. И не было ни одного их празднества, где не было бы попойки и жертвоприношения. Я присутствовал на трёх их огнях, и видел, как их устраивают, и индейцы проходят по ним, и видел одного индейца, который шёл полупьяным и упал посреди кострища, и раньше, чем ему помогли бы, обжёгся настолько, что не прошло и двух часов, как он умер. У этих индейцев есть и другие обряды жертвоприношения, которые я не знаю, потому что не понимаю их языка <…>
Зерно, из которого в этой земле делают хлеб – это то, которое называют маис, и на языке этих индейцев его называют ишим [yxim], и кроме того, что из него делается хлеб, изготавливается пойло, называемое са [ça], являющееся разновидностью жидкой каши, и его наливают в сосуд из круглого плода, производимого одним деревом этой земли, который называется луч [luch] , и из каждого такого плода, разрезанного пополам, изготовливают две чаши, и это служит им, чтобы пить из них приготовленную так жидкую кашу, а сверху в неё бросают немного перца, который на этом языке называется ик [yc], и когда идут на свои полевые работы, несут с собой сосуд из тыквы, полный этим, и им поддерживают себя целый день, пока не вернутся в свои дома, и когда идут по дороге, несут с собой комок этого маиса, обжаренного и размолотого, из которого сделано тесто, и размешивают его руками в одной из этих чаш – луч, которые всегда носят с собой, в воде, и это пьют, и этим поддерживают себя три или четыре дня, в течение которых не едят ничего другого <…>.
Употребляют мясо оленей, и убивают значительное число их, и лесных свиней, хотя они отличаются от кастильских. Оленя они называют кех [ceh], а лесную свинью – китан [quitan]. Имеется много другой дичи, которую убивают и которой питаются; есть много кроликов, похожих на кастильских, в море добывают многие виды рыб, которыми также питаются, едят ящериц этой земли, которые не больше и не меньше, чем кастильские, и мы, испанцы, их едим; они называются хух [huh], и всего этого имеется большое количество, но индейцы такие лентяи, что еcли имеют чуть маиса, ничего не делают, чтобы искать это. Кроме того, имеют много бататов, которые высаживают и которые в этой земле называют ис [yz], и многочисленные тыквы, и очень хорошие, имеющие замечательную мякоть, как у кастильских дынь, которые называют к’уум [Ruum]. Имеют многочисленные плоды и плодовые деревья, как высаженные руками, так и дикие, и из диких есть большое количество разнообразных и очень хороших для леса <…>.
Relaciones de Yucatán. T. 13. – Pp. 208-211, 214-215, 217-218.