Спасая раненых

После боя при Уверо, на рассвете следующего дня, в воздухе появилась авиация противника. Попрощавшись с отрядом, мы скрыли следы, оставленные нами при входе в лес. Наша группа находилась всего в сотне метров от автомобильной дороги и жда­ла появления Энрико Лопеса, который должен был оказать нам помощь в поисках убежища.

Раненые Альмейда, Пена, Кике Эскалона и Манальс, которому я не разрешал ходить из-за ранения в легкие, не могли двигаться. Мануэль Акунья, Эрмес Лейва и Масео были способны идти само­стоятельно. Поздним утром прибыл связной и сообщил, что Энри­ке Лопес не может оказать нам помощь, так как у него заболела дочь и он был вынужден уехать в Сантьяго. Правда, Лопес обещал прислать нам нескольких добровольцев, но вряд ли мы могли бы дождаться их.

Обстановка сложилась тяжелая. У Кике Эскалоны начала гно­иться рана, да и состояние Манальса было не лучше. Мы провели разведку ближайших дорог и, не обнаружив вражеских солдат, решили перебраться в боио, расположенное на расстоянии около четырех километров. Хозяева покинули свое жилище, оставив большое количество цыплят.

Рабочие лесопилки помогли нам перенести раненых. На рас­свете следующего дня, плотно поев - после нашего завтрака число цыплят сильно сократилось, мы спешно покинули эту хижину, потому что и так уже провели целый день практически рядом с местом, где произошел бой. Вблизи проходили шоссейные доро­ги, и по ним противник мог быстро прибыть сюда. К нашей сто­янке непосредственно выходила одна из дорог, проложенная компанией "Бабун" для вывоза леса. Перед нами стояла трудная задача - спуститься в долину, где протекал ручей Дель-Индио, а затем подняться по узенькой тропинке к землянке, в которой обитал крестьянин Исраэл с женой и шурином. Конечно, было жалко нести товарищей по такой пересеченной местности, но другого выхода не было. Хозяева землянки приняли нас гостепри­имно, уступив даже свои кровати для раненых.

В районе первой стоянки мы спрятали самое старое оружие, чтобы как-то облегчить себе путь. Кроме того, по мере возраста­ния тяжести нашей ноши мы постепенно освобождались от боль­шого количества трофейного снаряжения, без которого можно было временно обойтись. Как правило, после отдыха в изредка встречавшихся крестьянских хижинах мои товарищи забывали кое-что из своих вещей, и поэтому было решено еще раз пройтись по нашему пути и ликвидировать эти доказательства нашего пребывания в здешних местах. От этого зависела безопасность нашей группы. Одновременно проводник Синесио был отправлен на поиски своих знакомых в районе Пеладеро.

Вскоре Акунья и Жоэль Иглесиас сообщили мне, что поблизо­сти они слышали чужие голоса. Мы сразу выдвинулись. вперед, стремясь, чтобы встреча с врагом произошла как можно дальше от месторасположения раненых, защита которых была нашей святой обязанностью. Все понимали, что драться придется в очень трудных условиях. Обнаруженные на тропинке следы бо­сых ног очень удивили нас, они показывали, что неизвестные шли той же самой дорогой, что и мы. Осторожно приблизившись, мы услышали, как несколько человек беспечно вели разговор между собой. Я вместе с Вило и Жоэлем задержал их. Это оказа­лись взятые в бою за Уверо пленные, которые были освобождены Фиделем и теперь просто-напросто искали дорогу, чтобы выйти из леса. Какой-то еле державшийся на ногах старый капрал сры­вающимся голосом стал выражать свое восхищение нами и на­шим знанием леса. У пленных был пропуск, подписанный Фиде­лем. Наше внезапное появление напугало их, и, воспользовав­шись этим, мы еще раз строго предупредили, чтобы они никогда больше не пытались проникать в лес.

Пленные батистовцы, будучи городскими жителями, не умели ориентироваться в лесу, и нам пришлось вывести их на опушку, где стояла хижина, в которой мы ели цыплят, и указать им дорогу к берегу моря. Мои товарищи, действовавшие под видом дозор­ных, на прощание сказали батистовцам, что в лесу хозяевами являются повстанцы и что их дозоры немедленно оповестят свои главные силы о любых попытках батистовского вторжения в эти края.

Ночь мы провели в гостеприимном боио, а на рассвете распо­ложились в лесу, попросив хозяев пойти в брошенную хижину и принести цыплят для раненых. Целый день мы прождали Исра- эла и его жену. Позже нам стало известно, что их арестовали и на следующий день заставили показать батистовцам дорогу к пре­дусмотрительно оставленному нами убежищу.

Мы продолжали проявлять большую осторожность, и пока нас никто не застал врасплох. Однако конечный результат в таких условиях предсказать очень трудно. В конце дня к нам пришел Синесио с тремя добровольцами. Одного из них, старика, звали Фелисиано. Двое других, Бандерас и Исраэл Пардо, были молоды­ми людьми и вскоре стали бойцами Повстанческой армии. Бан­дерас погиб в звании лейтенанта в бою при Хигуэ, а Исразл Пардо, старший сын в семье революционеров, сейчас служит в армии и имеет звание капитана.

Эти товарищи помогли нам быстро перенести раненых в кре­стьянский дом, находившийся на значительном расстоянии от опасного района, а я и Синесио до самой ночи ожидали прихода супругов с провизией, не ведая о том, что их уже схватили бати­стовцы. Заподозрив измену, мы решили долго не задерживаться в новом пристанище. Ужин был скудным и состоял из небольшо­го количества овощей, выкопанных поблизости от крестьянской хижины.

На следующий день, шесть месяцев спустя после высадки с "Гранмы", ранним утром мы снова отправились в путь. И хотя человеку, привыкшему к ходьбе в горах, переходы, которые мы совершали за один раз, могли показаться невероятно короткими, для нас же они были очень длинными и трудными. Мы были в состоянии нести только одного раненого. В горных условиях при­ходилось переносить раненого в гамаке, подвешенном к толсто­му шесту, который буквально раздавливал плечи носильщиков, и они были вынуждены меняться через каждые 10-15 минут. Для транспортировки одного раненого в таких условиях необходимо было иметь 6-8 человек. Я помогал идти Альмейде, и вместе мы буквально перекатывались от дерева к дереву. Очень медленное движение нашей группы продолжалось до тех пор, пока не по­явился Пардо в сопровождении носильщиков.

Очень сильный ливень помешал нам быстро дойти до дома Пардо, и только к ночи мы добрались до него. Таким образом, небольшое расстояние в четыре километра наша группа прошла за 12 часов, покрывая один километр за три часа.

Зная хорошо дороги и местных жителей, Синесио Торрес в тот момент сослужил нам очень большую службу. Именно он через два дня переправил Манальса в Сантьяго для лечения. Мы гото­вились также отправить Кике Эскалону, у которого гноились ра­ны.

До нас доходили противоречивые слухи. Одни заявляли, что Селия Санчес была арестована, другие - убита. Говорили также и о том, что батистовский патруль схватил Эрмеса Кардеро. Мы уже начинали сомневаться, верить ли этим слухам. Они подчас были страшнее один другого, Так, например, арест Селии означал бы для нас фактическую изоляцию. Она была нашим единственным проверенным и надежным связным. К счастью, в отношении ее слухи не подтвердились. Что касается Эрмеса Кардеро, то он дей­ствительно был арестован и ему чудом удалось выжить в застен­ках батистовской тюрьмы.

Давид, управляющий одного латифундиста, жил на берегу реки Пеладеро. Этот человек тесно сотрудничал с нами. В те дни он заколол для нас корову и просил ночью прислать людей за мясом, которое лежало на берегу реки. Сначала я отправил группу во главе с Исраэлом Пардо, а затем послал группу во главе с Бандера­сом. Последний оказался довольно недисциплинированным че­ловеком и не выполнил этого задания, свалив его на других.

У нас уже образовался небольшой отряд, командование кото­рым я принял на себя, поскольку Альмейда был ранен. Руковод­ствуясь чувством ответственности за судьбу отряда, я лишил Бан­дераса звания бойца и приказал считать его сочувствующим, по­ка он не изменит своего поведения. Он исправился, хотя и не стал образцом дисциплинированного бойца.

Это был сообразительный и любознательный человек, но уди­вительно наивный. Участие в революционной борьбе помогло ему многое понять в жизни. Бандерас обрабатывал небольшой отвоеванный у леса участок земли, и его небогатое хозяйство состояло из землянки, нескольких поросят и собаки. Он страстно любил лес и крестьянский труд. Однажды Бандерас показал мне фотографию двух своих сыновей. С женой он был в разводе, и его дети жили вместе со своей матерью в Сантьяго.

После победы революции этот крестьянин намеревался бро­сить свой клочок земли, по его словам повисший почти на вер­шине горы, и уехать в какое-нибудь место, где можно было хоро­шо поработать.

Я говорил с ним о кооперативах, но он не очень меня понимал. Он хотел обрабатывать собственную землю своими собственны­ми силами. Однако постепенно я стал убеждать своего бойца, что лучше обрабатывать землю совместно и что применение машин может облегчить и улучшить результаты его труда. Вне всякого сомнения, Бандерас был бы сегодня передовым тружеником сель­ского хозяйства. Там, в Сьерре, он готовил себя к будущему, на­учился хорошо читать и писать. Это был умный крестьянин, по­нимавший, как много значат усилия каждого человека в созда­нии новой жизни в нашей стране.

У меня состоялась длинная беседа с управляющим Давидом, который попросил меня составить список наиболее необходимых для нас предметов, так как он отправлялся в Сантьяго и мог достать их.

Это был типичный управляющий. Он был предан своим хозяе­вам, пренебрежительно относился к крестьянам и придерживал­ся расистских взглядов. Тем не менее, когда батистовцы узнали о связях Давида с нами, они подвергли его зверским пыткам. Мы считали его уже мертвым, когда он снова встретился с нами и поспешил заверить всех, что он ничего не выдал. Я не знаю, остался ли теперь Давид на Кубе или отправился вслед за своим патроном, имущество которого было конфисковано революцией. Но в то время этот человек понимал необходимость перемен, правда не представляя себе, что они могут также затронуть и его жизнь, и привычный ему мир.

Здание революции построено благодаря героическим усилиям простых людей. Наша задача состоит в том, чтобы воспитывать всех людей настоящими революционерами, развивать в них честность и благородство; необходимо работать и с такими людь­ми, как Давид, который неправильно понимал революцию, и с такими, как Бандерас, который погиб, так и не увидев нашей победы. Все мы, являющиеся сегодня свидетелями достижений революции, должны помнить о тех, кто отдал свою жизнь за нее, учиться на их опыте, чтобы в будущем меньше делать ошибок.