“СТОЛЬ ОТЛИЧНЫЙ ОТ РЕЗУЛЬТАТА, НА КОТОРЫЙ МЫ ВСЕ РАССЧИТЫВАЛИ”

Последние пять дней силы Терри двигались на соединение с Кастером. Гиббон был болен и не мог ехать верхом. Он путешествовал на “Дальнем Западе” от Йеллоустона вверх по Бигхорну до его слияния с Литтл Бигхорном, в то время как Терри принял на себя непосредственное командование колонной, шедшей посуху. Подразделение лейтенанта Брэдли вело разведку местности впереди колонны.  Утром 25-го кое-кто из скаутов Кроу, проводя рекогносцировку низовьев Литтл Бигхорна, заметили дым вдали вверх по реке.  Вернувшись к колонне, они сообщили, что дым означает большое селение. Терри приказал пехоте оставаться в лагере а сам, взяв кавалерию и батарею Гатлингов, направился вперед к Литтл Бигхорну, чтобы подобраться как можно ближе к предполагаемому селению. Пехота должна была соединиться с ним на следующий день.

Терри шел ночью, под дождем, который сделал пересеченную местность еще более труднопроходимой. Сперва батарея Гатлингов, а затем и кавалерия сбились с пути. Однако, в конце концов они добрались до долины, где в полночь Терри  приказал остановиться на ночевку.

На рассвете Брэдли отправил своих Кроу вперед, а сам присоединился к ним получасом позже. Проскакав три мили, они наткнулись на свежие следы четырех индейских лошадей. Большой столб дыма виднелся примерно в пятнадцати или двадцати милях впереди, и скауты решили, что это был лагерь, к которому принадлежали эти лошади и их ездоки. Брэдли отправил донесение Терри, а затем он со скаутами проследовали по следу еще две мили до реки Литтл Бигхорн. Там они нашли брошенного пони и личное имущество, что указывало на то, что индейцы переправлялись через реку в спешке. Изучив снаряжение, Брэдли пришел в замешательство, поскольку оно принадлежало Кроу, которых он одолжил Кастеру.

Взглянув на юг, Брэдли заметил троих индейцев, наблюдавших за ними с противоположного берега реки с безопасного расстояния. После обмена сигналами со скаутами, эти три незнакомца приблизились к самой кромке воды и оказались прямо напротив подразделения Брэдли. Предводитель Кроу Маленькое лицо отправился на переговоры и вернулся, причитая  “с такой болью, какую я редко видел”, записал Брэдли в своем дневнике.  

По мере того, как Маленькое Лицо рассказывал, остальные Кроу из отряда Брэдли отходили в сторону и садились, покачиваясь взад и вперед и затягивая погребальную песню. Солдаты слушали в оцепенении, поскольку Маленькое Лицо объяснил, что эти странники были тремя из шести Кроу, приданных Седьмой Кавалерии. Накануне Кастер атаковал большое враждебное селение на Литтл Бигхорне, был превзойден в силе и убит с большинством своих людей. Когда трое Кроу видели его последний раз, потрепанные остатки Седьмой были прижаты к холму. Тела людей Кастера были  “разбросаны по всей округе”, и трио считало, что к этому моменту все должны были быть уже мертвы, поскольку они не видели, каким образом люди на холме могли бы продержаться хоть какое-то время. Двое из их собственных людей – Белый Лебедь и Наполовину Желтое Лицо – были мертвы.  Третий, Кудрявый, исчез и предположительно погиб.

“То был ужасный, ужасный рассказ, столь отличный от результата этой кампании, на который мы все рассчитывали, и я больше не удивлялся демонстративной скорби Кроу”, писал Брэдли. Он надеялся, что трое перепуганных Кроу преувеличили степень поражения, но глубоко внутри понимал  “что произошло несчастье – ужасное несчастье...”.

Примерно в это время на гряде появилась колонна Терри, и Брэдли поскакал назад, чтобы лично доложить генералу. Терри был окружен своим штабом. Его сопровождал Гиббон, оправившийся настолько, что смог присоединиться к походу.  Поначалу они слушали молча, но потом офицеры начали насмехаться над рассказом Брэдли. Бесспорно, Кастер был победоносен. Столб дыма, который видели все, означал, что Кастер спалил селение. Три скаута очевидно в панике бежали в самом начале сражения и сочинили эту историю, чтобы обелить себя. Все это время генерал Терри сидел верхом на своем коне, прикусив губу и не проронив ни слова. После долгого молчания он крикнул: “Вперед!”, и колонна возобновила марш.     

Пехота соединилась с кавалерией на Литтл Бигхорне в полдень. Во время дневной стоянки Брэдли отправил Генри Боствика и Маггинса Тэйлора – гражданских скаутов – разведать предполагаемое селение и установить контакт с Кастером. Вскоре после пяти часов дня Боствик примчался  полным галопом и сообщил, что пути перерезаны индейцами.

Брэдли к тому времени уже видел нескольких индейцев впереди и развернул своих людей в цепь. Еще больше индейцев объявилось выше по долине и на окружающих холмах. Брэдли с частью своего отряда выступил вверх по долине, в то время как подразделение лейтенанта Чарльза Рои двинулось вдоль по утесам, возвышающимся над Литтл Бигхорном. Со своей позиции Рои смог разглядеть длинную линию  “передвигавшихся темных объектов, следующих колонной через прерию от Литтл Бигхорна к Бигхорну, будто селение пришло в движение, отступая перед нами”. Непосредственно перед подразделением Рои находилось около трехсот человек, кое-кто в голубом обмундировании, с ротными флажками. Эти люди, казалось, ехали строем.  Трое солдат, отправленных Рои, чтобы установить контакт, примчались обратно и сообщили, что были обстреляны индейцами, одетыми в армейское обмундирование. Позже прискакал Маггинс Тэйлор, восклицая с негодованием, что он был обстрелян индейскими скаутами Кастера, и клянясь, что убьет их, как только две колонны соединятся.

На отдаленных холмах на востоке один из офицеров заметил то, что показалось лежащими в траве бизонами.     “Ночь опустилась прежде, чем что-то можно было определенно установить”, записал лейтенант Эдвард МакКлернанд в своем дневнике,  “Но очевидно, что Генерал Кастер не добился полного успеха… Каков бы ни был результат сражения, все выяснится лишь завтра”.

Костры были неразрешены, и все спали со своим вооружением. Офицеры собирались маленькими группами,  обсуждая ситуацию. Большинство пехотинцев верили истории Кроу о резне. Большая часть кавалеристов, однако, отказывалась допустить что-либо, кроме победы Кастера. Некоторые даже настаивали на том, что в округе вовсе не было враждебных индейцев, а те всадники, которых видели днем, принадлежали к полку Кастера. Другие признавали присутствие индейцев и говорили, что Терри должен был выслать кавалерию атаковать их, порубить на куски и тем самым выйти из тупика. Брэдли, испытывавший большое уважение к боевым качествам индейских воинов, был рад тому, что Терри обнаружил их лишь в конце дня, и было  уже поздно, чтобы затевать сражение.

На следующее утро, во вторник 27 июня, Брэдли приступил к разведке лежащей на востоке местности по ту сторону Литтл Бигхорна, в том направлении, где один из офицеров увидел нечто, напоминавшее бизонов. МакКлернанд тем временем повел отряд на разведку леса вдоль реки.  Пойдя лес, группа наткнулась на два типи, а затем обнаружила остатки гигантского селения. Было ясно, что индейцы покинули его в спешке, поскольку шесты для палаток, бизоньи накидки, одеяла, лагерные принадлежности, высушенное мясо и пятьдесят-шестьдесят лошадей были брошены. Кроме того, солдаты нашли офицерскую замшевую куртку в пятнах крови, с двумя дырами от пуль и надписью “Стурджис” внутри. Были замечены несколько погребальных палаток. МакКлернанд обнаружил пасшуюся армейскую лошадь, которая была ранена и непригодна для службы. Кто-то из солдат опознал ее как Команча – коня, числившегося за капитаном Кио.

  Тем временем подразделение Брэдли обнаружило труп другой армейской лошади. Дальнейшее обследование холмов и лощин на восточном берегу реки привело солдат в шок, поскольку вся местность была усеяна мертвыми солдатами. То, что предыдущей ночью приняли за лежащих бизонов, оказалось мертвыми лошадьми. Быстрый подсчет выявил 197 тел, лежавших группами на холмах и рассеянных по лощинам, ведущим к Литтл Бигхорну. К генералу Терри, находившемуся теперь на противоположной стороне реки в селении вместе с МакКлернандом,  послали гонца с донесением.

“Ситуация, весьма мрачная и до этого, с донесением Брэдли значительно ухудшилась”, прокомментировал МакКлернанд. Войска Терри все еще размышляли над обнаруженным, когда от Рино прибыли лейтенанты Джордж Уоллас и Лютер Хэйр, сообщив о состоянии и местонахождении батальона.

Кто-то спросил:   “Где Кастер?”.

Махнув рукой, Уоллас ответил:  “Последний раз мы его видели, когда он шел вдоль по тому высокому обрыву к нижнему концу селения. Он снял шляпу и махал ею нам. Мы не знаем, где он теперь”.

   “Мы нашли его”, - ответил Терри, убежденный в том, что тела на холмах и в лощинах, принадлежали батальону Кастера. Глаза генерала были полны слез.

Уоллас и Хэйр ужаснулись этим новостям, неспособные уяснить, что их собственное ужасное испытание было лишь частью гораздо большего боя. Они привели команду на позицию Рино, где Бентин спросил Терри, не знает ли тот, где Кастер.

“Насколько мне известно, он лежит на той гряде, примерно в четырех милях отсюда, со всей своей перебитой командой”, - сказал генерал.

  “Я с трудом могу в это поверить”, - заметил Бентин: “Думаю, он пасет своих лошадей   где-то ниже по реке. В сражении при Уашите он ушел и бросил часть своей команды, и я думаю, что он опять поступил также”.

    “Думаю, Вы заблуждаетесь”, - сказал Терри: “возьмите свою роту, отправляйтесь вниз по реке, туда, где лежат убитые, и выясните все сами”.

Брэдли сопроводил Бентина и Уэйра к полю сражения, где они и еще один офицер Седьмой официально опознали тело Кастера. Бентин был бледен и потрясен. “Мы нашли его”, - сказал он своим офицерам:    “хотя я этого и не ожидал”.

Трупы пролежали под жарким солнцем Монтаны уже двое суток к тому времени, когда выжившие члены Седьмой и солдаты колонны Терри-Гиббона приступили к ужасной работе по опознанию и захоронению тел. Обнаружив тело Алгернона Смита, кто-то нашел его футляр для часов и отослал его вдове Смита. Та, зная о ночном завещании у костра, позже передала его лейтенанту Гибсону.

Терри составил следующее донесение:

                                                                                                              Штаб-квартиры Департамента Дакота

                                                                                                 Лагерь на реке Литтл Бигхорн

                                                             Монтана

                                                                       Июнь 27, 1876

 

Генерал-адъютанту

Военного округа Миссури

Чикаго, Иллинойс, через Форт Эллис

 

Моей печальной обязанностью является сообщить, что позавчера, 25-го текущего месяца, великое несчастье постигло генерала Кастера и войска под его командованием. В 12 часов пополудни, 22-го текущего, он выступил вместе со всем своим полком и сильным подразделением скаутов и проводников от устья Роузбада. Проследовав вверх по той реке около двадцати миль, он наткнулся на чрезвычайно обширный след, оставленный индейцами, который был обнаружен ранее, и, следуя по нему, обнаружил, что он ведет, как и предполагалось, к реке Литтл Бигхорн. Здесь он обнаружил селение практически безграничной протяженности и незамедлительно атаковал его с той частью полка, которая в тот момент находилась у него под рукой.

 

Затем Терри описал бой Рино и действия Бентина и МакДугала.

  . О продвижении генерала Кастера и пяти рот, находившихся под его непосредственным командованием, почти ничего неизвестно от тех, кто являлся свидетелем оного, поскольку до сих пор не обнаружено ни одного оставшегося в живых офицера или солдата из сопровождавших его. Его след от той точки, где Рино пересек реку, ведет вдоль и в тыл вершины холмов правого берега примерно на три мили. Затем он спускается к речному берегу, но сразу же отклоняется от него, словно была осуществлена неудачная попытка форсировать реку; затем поворачивается вокруг себя, практически описав окружность, и замыкается. Это обозначено останками его людей и офицеров и телами его лошадей, некоторые из которых разбросаны вдоль пути; прочие сгрудились там, где, судя по всему, были сделаны остановки. Имеются убедительные доказательства того, что войсками было оказано храброе сопротивление, но они были окружены со всех сторон и превзойдены в силе.

Какие именно доказательства, Терри не уточнил. В действительности, мемориальные таблички, установленные ныне приблизительно на тех местах, где были обнаружены тела павших солдат, говорят о полном крахе. Однако это утверждение принималось на веру более века, несмотря на противоречащие ему свидетельства индейцев с одной стороны и современные археологические исследования с другой. Еще не имея определенных данных касательно общих потерь команды Кастера, Терри перечислил имена тех офицеров, о которых было известно, что они погибли или пропали без вести, и продолжил: 

Представляется невозможным, однако, получить достоверный список нижних чинов, которые были ранены или погибли, но количество убитых, включая офицеров, должно достигать двухсот шестидесяти человек; число раненых (вместе с отрядом Рино) – пятьдесят один.  

Затем Терри описал свой последний разговор с Кастером, свое собственное выдвижение после разделения войск, то, как его войска узнали о несчастье, и предоставил оценку силы индейцев со слов Рино и Бентина. Донесение было вручено Маггинсу Тэйлору, который 1 июля отправился на ближайшую телеграфную станцию в Форте Эллис. 

Пока солдаты хоронили своих павших товарищей,  “Дальний Запад”  стоял у устья  Литтл Бигхорна, и находившиеся на борту не имели ни малейшего представления о случившемся. Около полудня 28 июня Курчавый, пропавший  скаут-Кроу из отряда Кастера, объявился на речном берегу. Было ясно, что индеец чем-то потрясен, но поскольку на пароходе не было переводчика, никто не смог  понять, что произошло. Однако, на следующий день от Терри с сообщением о несчастье прибыли трое скаутов. На пароходе предприняли меры предосторожности и начали готовиться к приему раненых, которые прибыли примерно в час ночи 30 июня. Среди них был конь Команч, официально провозглашенный единственным выжившим из батальона Кастера. Животное было погружено на борт  с многочисленными огнестрельными ранениями.

Первые краткие сообщения достигли востока 5 июля. Тэйлор прибыл в Форт Эллис вечером 3 июля. Корреспондент хеленской “Herald”, которому довелось в тот день быть в форте, подхватил историю и протелеграфировал в Солт-Лейк-Сити, откуда   “Associated Press” переправила ее в Нью-Йорк. На следующий день “New York Times”  объявила о катастрофе, заполнив пробелы редакторскими догадками.

В стране, охваченной эйфорией в связи со Столетней выставкой в Филадельфии, новости были встречены с недоверием. Невероятно, но ни Шерман, ни Шеридан, оба находившиеся на праздновании в Филадельфии, еще ничего не знали. Разрыв телеграфной линии восточнее Бозмена временно оборвал связь между Фортом Эллис и Чикаго, и донесение Терри не прибыло своевременно в штаб-квартиру округа. Когда сообщение кружным путем через Солт-Лейк-Сити и Нью-Йорк дошла таки до генералов, те заклеймили ее чепухой и указали на то, что подобные домыслы являются на фронтире привычным делом. Тем не менее, Шеридан телеграфировал своему адъютанту в Чикаго:

Незамедлительно пересылайте мне любые новости, любые новости, получаемые Вами от команды Терри. Газеты сообщают, ссылаясь на полученную из Хелены информацию... что Кастер и до трехсот человек убиты в сражении на малом роге.

 На следующий день от Терри, неосведомленного о том, что его первый официальный рапорт не был доставлен по назначению,  прибыло конфиденциальное сообщение, в котором он дал личную оценку боя Кастера. Сообщение было передано по телеграфу через Форт Авраам Линкольн.

Считаю себя обязанным  более полно посвятить Вас в подробности, касающиеся последних операций.  В свое время, у устья Роузбада, я довел свой план до сведения генералов Гиббона и Кастера. Они искренне его одобрили. План был таков. Генералу Кастеру со всем его полком следовало двигаться вверх по Роузбаду, пока он не наткнется на след, который Рино обнаружил за несколько дней до этого, после чего ему следовало отправить по следу скаутов а самому со своими основными силами придерживаться южного направления, чтобы не дать индейцам проскользнуть между ним и горами. Ему также следовало изучить верховья  Таллок-Крик, когда он подойдет к нему и отправить мне донесение о том, что он там обнаружил. Чтобы пересечь эту местность и доставить мне донесение ему был придан скаут. Мы рассчитали, что колонна Гиббона сможет достичь устья Литтл Бигхорна к двадцать шестому, и что тот протяженный маршрут, который я определил Кастеру, займет столько времени, что Гиббон будет в состоянии оказать ему содействие в атаке на любых индейцев, которые могут быть обнаружены на той реке. Я спросил Кастера, сколько продлится его поход. Он ответил, что поначалу они будут проходить примерно по тридцать миль в сутки. Были произведены измерения, и расчет основывался на той скорости продвижения... Принятый план был единственным вариантом вовлечь Пехоту в боевые действия, а я хотел быть уверенным в успехе, задействовав всех имеющихся в моем распоряжении людей...  План выдвижения, установленный для  колонны Гиббона был исполнен до буквы, и если бы атака была отложена до момента его завершения, не сомневаюсь в том, что мы добились бы успеха.      

Однако, как оказалось, Кастер  шел гораздо быстрее, чем ожидалось, и вступил в контакт с индейцами до подхода Гиббона. Он не придерживался предназначенного ему маршрута, но пошел по следу индейцев, обойдя Таллок-Крик.

Я сообщаю это Вам не для того, чтобы бросить какую-то тень на Кастера. Какие бы ошибки он не совершил, он с лихвой расплатился за них, и Вы не можете сожалеть о его утрате более, чем я. Однако считаю, что наш план привел бы к успеху, будь он надлежащим образом исполнен, и хочу, чтобы Вы знали факты. Что касается самой акции, насколько я смог выяснить, Кастер действовал, имея неверное представление о происходящем. Он считал, я в этом уверен, что индейцы бегут. Из страха, что они могут скрыться, он атаковал, не подготовившись и разделив свой полк, вследствие чего его разбили по частям.

Терри сообщил, что он планирует продолжить преследование индейцев, но сомневается, что сможет добиться большого успеха, поскольку мощь его колонны сильно уменьшилась вследствие катастрофы.

Это послание, подразумевающее ответственность за катастрофу, привело в ярость Шеридана. Поскольку первый рапорт Терри не был получен, это было первое официальное уведомление по армейским каналам, что Кастер потерпел поражение и погиб. Генерал Шерман ухудшил ситуацию, по ошибке приняв репортера из    “Philadelphia Inquirer”  за правительственного курьера и вручил ему конфиденциальную оценку Терри, которую   “Inquirer” опубликовал.  Затем в газетах, до того как его смог увидеть Шеридан, появился рапорт Рино, который не только обвинил Кастера, но и подверг сомнению индейскую политику правительства в целом.

Взаимные обвинения посыпались почти незамедлительно. В то время как кое-кто обвинял Кастера, большая часть обвинений выпала на долю майора Рино. Джон Буркман был резок. 

Люди заразились страхом от труса Рино и действовали соответственно... Они были храбрыми людьми, действительно хорошими солдатами, но передряга, через которую они прошли внизу с Рино, которому страх вышиб все мозги, и панические приказы которого они не могли расслышать, наряду с паническим отступлением вверх на холмы на время и впрямь свела их с ума.

Вряд ли Бурка можно назвать беспристрастным источником. Ординарец Кастера, он был более близок к полковнику, чем большинство солдат, и это положение обеспечивало ему более легкую жизнь. Однако многие разделяли его мнение и распространяли обвинения также и на Бентина. Всего несколько месяцев спустя после сражения вышла в свет обширная биография Кастера, написанная Фредериком Уиттэйкером, служившим под началом Кастера во времена Гражданской войны и хорошо знавшим его. Уиттэйкер утверждал: “Если бы Рино дрался так, как дрался Кастер, а Бентин подчинился бы приказам Кастера, сражение на Литтл Бигхорне могло бы стать величайшей и последней из побед Кастера ”. Уиттэйкер с особым пристрастием отнесся к Бентину, который, как было сказано:   “остановился и позволил погубить своего вождя”.

Уиттэйкер был одним из тех кабинетных стратегов, кто все еще сражался с конфедератами. Он не знал условий индейской войны. Обвиняя Рино и Бентина в провале их миссий, он недооценивал расстояние, которое пришлось покрыть  Бентину, и численность индейцев, с которыми пришлось сражаться Рино. Кроме того, он заключил, что у Кастера был разработанный в деталях план сражения, и что индейцы дрались согласно учебникам Вест-Пойнта. Тем не менее, Уиттэйкер продолжал свои клеветнические нападки при поддержке Либби Кастер до тех пор, пока Рино, в конце концов, не потребовал расследования, которое полностью оправдало майора.

Рино также был готов предъявить обвинения. В письме начальнику артиллерии армии, генералу Стивену Винсенту Беннету, он жаловался, что 6 из 380 карабинов Спрингфилда в его секторе были неисправны. При выстреле выбрасыватели не срабатывали, и гильзы заклинивало в патроннике. Шесть неисправных карабинов из 380 вряд ли могли повлиять на ход сражения. На самом поле боя Кастера всего 3-4 процента гильз, обнаруженных в ходе современных археологических раскопок, свидетельствуют о неполадках.  Эта проблема носила общий характер и являлась предметом для жалоб во многих военных частях во времена Великой войны Сиу, однако существенным образом она не повлияла на результат. Тем не менее, неисправные карабины вошли в мифологию Литтл Бигхорна как основная причина катастрофы, и, вполне вероятно, так и все и останется, пока о сражении будут помнить.

В конце концов, ответственность за поражение можно возложить на Случай. Просто это был день, когда предсказуемость внезапно обернулась непредсказуемостью – когда все пошло наперекосяк; когда военная система просто сломалась; когда индейцы предприняли экстраординарные меры для защиты своих домов и семей; когда целый батальон, пораженный ужасом сверх всяких пределов, претерпел полный разгром.

Однако для тех людей, кто возглавлял армию, сражение на Литтл Бигхорне явилось определенно положительным результатом. Несмотря на все свои недостатки, Кастер был популярен в народе. Катастрофа встряхнула многих из тех, кто поначалу был против войны или безразличен к ней, и толкнула их на сторону генералов. Конгресс  даст армии все, что ей понадобится для того, чтобы покарать тех, кого  “New York Times”  теперь называла “красными дьяволами”. Кастер сослужил гораздо большую службу, будучи мертвым, нежели живым.