Путь на Теночтитлан

ГЛАВА II.

Неужели правда, что мы живем на земле?
На земле мы не навсегда: лишь на время.
Даже нефрит дробится,
Даже золото ломается,
Даже перья кецаля рвутся,
На земле мы не навсегда: лишь на время.

«Философия нагуа»

Перевод Р. Бургете

На рассвете 18 апреля 1519 г. в пустынную бухту близ острова Сан-Хуан-де-Улоа на побережье Мексиканского залива стремительно вошли 11 испанских каравелл. Главный кормчий эскадры Антон Аламинос знал эти места как свои пять пальцев: совсем недавно он побывал здесь с экспедицией Хуана де Грихальвы. И вот — новый поход, возглавляемый Эрнаном Кортесом. Загремели тяжелые якорные цепи, и корабли, словно усталые бегуны, преодолевшие последние метры дистанции, один за другим застыли на зеркальной глади бухты.

Берег был рядом, загадочный и молчаливый. Впереди, у самой кромки воды, желтели песчаные дюны. А за ними, насколько мог видеть глаз, тянулись тщательно возделанные поля маиса и хлопчатника, сады, вздымались колючие щетки пальм и островерхие крыши бесчисленных индейских селений. С запада эту живописную панораму обрамляли голубоватые цепи гор, среди которых выделялся белоголовый исполин Орисаба — потухший вулкан с нетающей снежной шапкой на вершине. Именно там, за неприступной стеной горных хребтов, и находился Анахуак (долина Мехико) — сердце ацтекского государства.

Высадка началась лишь на следующий день.

«Мы сошли на берег, — вспоминает участник этого похода Берналь Диас, — вместе со своими пушками и лошадьми в районе высоких песчаных дюн... и старший канонир Меса тут же распорядился установить на их вершинах несколько орудий, поскольку это была, на его взгляд, наилучшая позиция. Затем мы возвели алтарь, отслужили мессу и построили вокруг хижины и навесы для Кортеса и его капитанов, а потом и для себя»¹⁵.

Грозный вал конкисты докатился, наконец, до восточных границ одного из самых могущественных государств доколумбовой Америки — так называемой ацтекской «империи», во главе которой стоял тогда девятый по счету тлатоани (правитель) Мотекухсома Шокойоцин (другие написания этого имени, в той или иной мере искаженные, — Мутесума, Моктесума, Монтесума).

Если верить древнему индейскому преданию, то первым известие о появлении бледнолицых чужеземцев принес в ацтекскую столицу Теночтитлан (современный город Мехико) какой-то простолюдин с побережья Мексиканского залива. Войдя в дворцовые покои Мотекухсомы, он сказал грозному правителю:

«Господин наш и повелитель, прости мою смелость: я прибыл из Миктлана Куаухтлы; я бродил там по берегу моря и вдруг увидел нечто вроде горы или большого холма, двигающегося по воде, не приставая к суше. И так как подобного мы прежде не видали, а нам поручено охранять побережье, мы пребываем теперь в тревоге» ¹⁶.

Верные люди, посланные тлатоани на побережье, подтвердили все сказанное: странно одетые бородатые чужеземцы, приплывшие из-за моря на больших деревянных лодках, вступили в пределы ацтекских владений. Что они ищут здесь, на мексиканской земле, так далеко от своей родины и всего в двух шагах от непобедимых ацтекских легионов?

По приказу Мотекухсомы вожди из ближайшего к месту высадки селения Куэтлаштлан посетили лагерь Кортеса, чтобы выведать дальнейшие намерения пришельцев. Индейцы принесли с собой щедрые дары — фрукты, початки маиса, птиц и украшения из низкопробного золота. С помощью своих переводчиков — доньи Марины¹⁷ и Херонимо де Агиляра — Кортес объяснил посланцам ацтеков, что испанцы — христиане, вассалы императора дона Карлоса, величайшего правителя на земле, который имеет в качестве вассалов множество могущественных царей, и что они прибыли в эту страну по его приказу, поскольку до него уже много лет доходили слухи о ней и о великом государе, который ею правит. Кроме того, ловкий конкистадор заверил простодушных туземцев в том, что у него есть важное послание испанского короля, которое он должен вручить лично Мотекухсоме, а для этого испанцам необходимо побывать в столице ацтекского правителя.

Во время беседы местные художники быстро и точно изобразили на бумаге корабли, лошадей, пушки и самих чужестранцев, их диковинные одежды и бороды. Заметив это, Кортес решил лишний раз продемонстрировать туземцам свое могущество. По его сигналу внезапно грянули залпы медных пушек, и тяжелые ядра со свистом врезались в лесную чащу, сокрушая на своем пути могучие древесные стволы и раскидистые ветви. Затея удалась на славу. Испуганные индейцы попадали со страху на землю, пораженные и громовыми раскатами орудийных выстрелов, и их разрушительной силой.

Прощаясь, индейский вождь Тендиле (так называет его Берналь Диас) обратил внимание на железный шлем одного из конкистадоров, очень похожий, по его словам, на головной убор главного божества ацтеков — бога войны Уицилопочтли. Не растерявшись, Кортес тут же вручил шлем вождю, но попросил вернуть его через какое-то время доверху наполненным золотым песком с тем, чтобы узнать, отличается ли золото здешней страны от золота из испанских рек. Кроме того, в дар правителю Теночтитлана посылалось несколько наспех собранных дешевых вещей: деревянное резное кресло, шапка красного сукна с медальоном из поддельного золота, нитка стеклянных бус и пара простых рубашек из голландского полотна.

Несколько дней спустя все эти вещи вместе с рисунками лежали пред Мотекухсомой. Теперь он располагал, наконец, самой достоверной информацией о своем вероятном противнике. И поскольку правитель Теночтитлана не был ни абсолютным монархом, ни главой гигантской империи, как это утверждали и утверждают многие ученые за рубежом, то он немедленно созвал Большой совет Тройственной лиги, основу которой составлял союз трех городов-государств: Теночтитлана, Тескоко и Тлакопана (Такубы)¹⁸. Только такой орган и был правомочен обсуждать наиболее сложные вопросы внешней и внутренней политики лиги. Мотекухсома попросил собравшихся вельмож высказаться относительно просьбы чужеземцев и решить, пускать их в столицу ацтеков или же силой выдворить за пределы государства.

Мнения присутствующих разделились. Брат тлатоани Куитлахуак (правитель Истапалапана) считал, что испанцев ни в коем случае не следует пускать в Теночтитлан, а если понадобится, даже уничтожить в открытом сражении. Правитель Тескоко — Какамацин, напротив, предлагал встретить белолицых пришельцев со всеми подобающими почестями, поскольку, согласно обычаю, ацтеки всегда доброжелательно принимали посланцев других государей, в том числе и враждебных им. Кроме того, было бы небезынтересно узнать, продолжал он, что содержится в письме и от какого оно правителя. Если же чужеземцы имеют какие-то дурные намерения, то в городе, слава богу, вполне достаточно храбрых воинов, чтобы защититься от любого врага. После бурных споров большинство членов совета высказалось в поддержку мнения Какамацина, и роковое решение было принято. Подчиняясь ему, Мотекухсома разослал во все концы своих владений специальных посланцев с приказом: на пути следования Кортеса и его спутников в Теночтитлан не чинить им никаких препятствий, а, напротив, принимать их так, как подобает принимать друзей¹⁹.

Одновременно на побережье Мексиканского залива отправилось посольство из знатных ацтекских вельмож с богатыми подарками испанскому военачальнику и его далекому королю. Не прошло и нескольких дней, как перед походным шатром Кортеса появилась пышная процессия послов Мотекухсомы. Молча расстелив у входа в шатер несколько циновок, они не спеша стали раскладывать перед конкистадором драгоценные изделия. У испанцев при виде этих сокровищ разгорелись глаза.

«Первым было круглое блюдо, — вспоминает Берналь Диас, — размером с колесо телеги с изображением солнца и различными резными фигурами, все из чистого золота. По словам взвешивавших его людей, оно стоило 10 000 золотых песо. Вторым было круглое массивное блюдо из серебра с изображением луны, даже большего размера, чем первое; очень ценная вещь. Третьим был шлем, доверху наполненный золотым песком, на сумму не менее чем 3000 песо.

Затем появилось 20 золотых уточек великолепной работы, несколько украшений в виде фигурок собак местной породы и множество других в виде ягуаров, львов и обезьян, 10 ожерелий очень тонкой работы, несколько подвесок, дюжина стрел и маленький лук, два жезла в полметра длиной — все из чистого золота. Были там головные уборы из красивых зеленых перьев, веера из того же материала, изображения оленей из золота, полые внутри, 30 кип тонких хлопчатобумажных тканей и множество других вещей, которые я не могу вспомнить...»²⁰.

Послы поцеловали землю у ног Кортеса и, окурив его и всех окружающих ароматным дымом благовоний из глиняных жаровен, изложили ответ Мотекухсомы: «император» выражал чужеземцам чувство искренней дружбы и готов был помочь им во всех начинаниях.

Таким образом, уловка Кортеса с несуществующим посланием от великого государя сыграла свою роль. Испанцы окончательно убедились в том, что в глубинных районах Мексики находится могущественная и богатая золотом страна, правитель которой не собирается открыто выступать против них. Оставалось лишь найти способ подчинить эту страну. И обстоятельства вскоре предоставили его.

Когда конкистадоры вошли в Семпоалу (ныне не существующий древний город) — многолюдную столицу государства тотонаков, расположенную близ побережья современного Веракруса (на географической карте осталось сейчас только название мыса Семпоала), то неожиданно встретили там самый сердечный прием. Как выяснилось впоследствии, тотонаки, находясь в полной зависимости от Мотекухсомы и терпя всяческие притеснения от его чиновников и солдат, увидели в лице заморских пришельцев своих союзников в борьбе против ацтеков. Только теперь Кортес понял, какое могучее оружие для исполнения его дерзких планов послала ему судьба. Все племена на окраинах обширного государства ацтеков буквально стонали от тяжелых поборов и даней в пользу владык Теночтитлана и лишь искали удобного случая, чтобы выступить с оружием в руках против своих угнетателей. Но конкистадор понимал, что, прежде чем идти в столицу ацтеков через труднодоступные горные хребты, нужно создать опорную базу на побережье для связи с испанскими колониями на Кубе и Гаити.

«Как только мы заключили этот договор о союзе с правителями двадцати или более селений тотонаков, которые взбунтовались теперь против Мотекухсомы, выразили покорность его величеству и предложили нам свои услуги, — пишет Берналь Диас, — мы решили с их помощью немедленно основать город Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус (Богатый город истинного креста) на равнине, в двух-трех километрах от селения Куэтлаштлан» ²¹.

В течение нескольких дней, будто по мановению волшебного жезла, на пустынных берегах бухты вырос настоящий испанский город — с церковью на главной площади, арсеналом, рынком и домами поселенцев, чинно выстроившимися, словно солдаты в строю, вдоль широких пересекающихся под прямым углом улиц. Одновременно была возведена и крепость, пунши которой надежно защищали все подходы к городу: и со стороны моря, и со стороны суши.

Не теряя времени даром, Кортес создал из своих верных сторонников и друзей городской совет, единогласно «избравший» его генерал-капитаном, городским головой и верховным судьей. В свою очередь новоявленный хозяин испанских владений в Мексике назначил своих приближенных на все мало-мальски значительные должности в городском управлении.

Это была чистейшей воды авантюра. Уж Кортес-то лучше других знал, что основывать в Мексике новые города и завоевывать новые земли могли всего лишь два лица: испанский король и от имени короля губернатор Kубы Диего Веласкес²². Кортес же захватил в новой колонии верховную власть и присвоил себе королевские функции. Это вызвало недовольство в лагере конкистадоров. Сторонники и друзья Диего Веласкеса стали открыто выражать свое возмущение. Ответные меры губернатора-самозванца были быстрыми и беспощадными: двух крикунов вздернули на виселице, нескольких жестоко высекли плетьми, а остальных бросили в темные и сырые подвалы крепости.

Чтобы воспрепятствовать возвращению сторонников Веласкеса на Кубу, Кортес приказал привести в негодность все стоявшие в гавани корабли, предварительно сняв с них орудия, припасы и такелаж. Под горестные крики и плач многих участников похода, на глазах у которых рвалась последняя тонкая ниточка, связывавшая их с далекой родиной, корабли были вытащены на берег. Предлог для этого «геростратова акта» оказался на удивление прост: по словам Кортеса, жучки-короеды так источили дервянные корпуса старых каравелл, что они дали течь и со дня на день могли пойти ко дну. Стремясь уйти от прямой ответственности за порчу судов, большая часть которых вообще принадлежала не ему, а была куплена на деньги Веласкеса, Кортес инспирировал выступление солдатской массы. По его наущению группа колонистов сочинила петицию в адрес генерал-капитана с требованием уничтожить корабли и тем самым отрезать для колеблющихся путь к отступлению перед походом на Теночтитлан. Надо ли говорить, что Кортес тут же поспешил исполнить «волю народа».

Позднее льстивые «барды» конкисты без устали восхваляли «героический акт сожжения кораблей», пытаясь возвысить палача и самозванца до уровня героев классической древности.

Кортес сознавал всю шаткость своего положения и, стремясь загладить немалые прегрешения перед испанской короной решил отправить на родину большую часть сокровищ, подаренных ему послами Мотекухсомы. Но, странное дело, в своем первом письме²³ Карлу V Кортес назвал этот добровольный дар тлатоани Теночтитлана данью, принесенной жителями прибрежных мексиканских провинций в знак покорности заморскому королю. В то же время он ни слова не сказал о том, что удержал в свою пользу пятую часть ацтекских сокровищ.

О, это был любопытнейший документ! Намеренно переплетая правду и ложь, конкистадор изобразил в самом выгодном для себя свете все события, происшедшие с момента его отплытия от берегов Кубы.

«Высочайшие, могущественнейшие и сиятельнейшие властители, — писал Кортес, — самые католические и великие короли и господа!.. Поскольку сообщения, которые до сих пор получали Ваши высочества об этой земле, о ее особенностях и богатствах, а также о том, как она была открыта, и других вещах, не могли быть точными, поскольку до сих пор никто не знал ее так, как мы, то мы напишем и расскажем Вашим королевским высочествам все с самого начала — от открытия этой земли до сегодняшнего дня. Поэтому Ваши высочества узнают, что представляет собой данная эемля, люди, которые ею владеют, их образ жизни, обряды и церемонии, закон, который у них есть... и что от этой земли можно получить, и кто здесь будет Вам служить»²⁴.

Затем шел пространный и хитроумно составленный рассказ о «великих деяниях» самого Кортеса, в котором почти невозможно докопаться до сути вещей, поскольку одни факты до неузнаваемости искажены, а другие выдуманы от начала до конца. Кроме того, конкистадор умалчивал о том, что могло пойти ему во вред, и наме ренно выпячивал свои мнимые заслуги.

Тонкий политический замысел Кортеса полностью удался. Видя возможность извлечь для себя несомненные выгоды из представленного конкистадором описания завоевания Мексики, король и католическая церковь очень быстро превратили его чуть ли не в официальный документ.

На голову же ничего не подозревавшего Диего Веласкеса Кортес постарался вылить столько грязи, что надолго вывел из игры своего именитого соперника. Далее в письме говорилось, что в дворцовых кладовых Теночтитлана скрыты огромные сокровища, а его правителю Мотекухсоме подчинены все местные народы и племена. Этот закоренелый язычник, заверял монарха Кортес, чуть ли не каждый день приносящий в жертву своим кровожадным богам тысячу невинных людей обоего пола, якобы уже признал себя подданным Карла V и вскоре, «живым или мертвым попадет в руки испанцев». Конкистадор действовал наверняка: он знал, что король, постоянно нуждавшийся в деньгах, ради тех доходов, которые сулили ему завоевания в Мексике, простит и измену Веласкесу, и нарушение собственных указов. Фраза о том, что вскоре Мотекухсома «живым или мертвым» окажется в руках христианского воинства, убедительно доказывает, что уже в первые месяпы пребывания в Мексике в голове Кортеса родился коварный план покорения ацтеков.

Для выполнения сложной и деликатной миссии при королевском дворе Кортес послал в Испанию двух самых близких своих соратников — Алонсо Эрнандеса Пуэртокарреро и Франсиско де Монтехо. 26 июля 1519 г. груженный золотом корабль отправился из Веракруса в дальний путь через Атлантику. Путешествие прошло без каких-либо неожиданностей и приключений, и вскоре посланцы новоявленного правителя Мексики прибыли в Испанию. Им не потребовалось много усилий, чтобы завоевать расположение кастильского государя.

Тем временем для тщеславного идальго наступил решающий момент, к которому он так долго готовился. Ему предстояло помериться силами с одним из самых могущественных правителей Нового Света. 16 августа 1519 г. Кортес покинул гостеприимную страну тотонаков и отправился на северо-запад, туда, где виднелись на горизонте голубоватые вершины тлашкальских гор. В этом далеком и опасном походе он мог рассчитывать пока только на четыре сотни пеших испанских солдат с шестью орудиями, 15 кавалеристов и несколько тысяч союзных индейских воинов из Семпоалы. Но Кортес уже твердо знал, что в самом ближайшем будущем силы испанцев неизмеримо возрастут: его союзниками и друзьями готовы были стать все покоренные ацтеками племена и народы.

Перед началом пути он обратился к своему воинству с яркой и ободряющей речью.

«Я готовлю вам, — заявил Кортес, — великолепную награду, но ее можно приобрести только беспрестанными упорными трудами. Великие действия совершались только великими усилиями, и слава никогда не была еще уделом лентяев. Если я работал неутомимо и положил на это предприятие все, что у меня было, то единственно из любви к славе — благороднейшей награде человека. Но, если кто-нибудь из вас предпочитает славе богатство, будьте мне только верны, и я сделаю вас обладателями сокровищ, какие и во сне не грезились нашим соотечественникам! Вас мало числом, но вы сильны духом; если он не поколеблется, будьте уверены, что всевышний, никогда не покидавший испанцев в боях с неверными, защитит вас, хотя бы вас окружали тучи врагов; наше дело — дело правое, и вы идете сражаться под знаменем креста!»²⁵.

Слова предводителя нашли подобающий отклик в сердцах конкистадоров. Каждому стал понятен и близок общий замысел похода. Кто ищет славы — добудет ее своим мечом в сражениях с дикарями. Кто жаждет золота — получит его из сокровищниц туземных владык. А все издержки войны заранее оправданы испанским королем и католической церковью: ради обращения мерзких язычников в истинную веру допустимы все меры, включая самые жестокие.

Но Кортес сказал своим солдатам лишь половину правды. Он не был бескорыстным искателем славы. Однако и слава не была для него только пустым звуком. Конкистадору в одинаковой мере были присущи и честолюбие, и алчность.

Погоня за золотом, ненасытное стремление разбогатеть во что бы то ни стало играли в завоевании Нового Света такую большую роль, что все попытки некоторых буржуазных ученых скрыть эту главную цель конкисты, облечь ее в романтические одежды религиозного рвения или рыцарского честолюбия заранее обречены на провал.

«Им (Кортесом. — В. Г.) руководила не алчность, — утверждает американский историк Генри Паркс, — а страсть к славе, к романтической славе средневекового странствующего рыцаря. Он лелеял честолюбивый замы селсравняться с величайшими завоевателями в истории. Образцом для него сделался Александр Македонский. Со своим маленьким войском в 500 солдат он намеревался завоевать — для бога, для Испании и для самого себя — все царства, которые сумеет открыть»²⁶.

Насколько эта блестящая характеристика соответствует действительности, мы увидим ниже. Здесь же уместно привести одно высказывание Фридриха Энгельса, поразительно метко определяющее и цели конкисты, и духовный облик ее участников.

«Золото, — писал он, — было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан в Америку, золото — вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег»²⁷. «Разбой и грабеж, — подчеркивает Маркс, — единственная цель испанских искателей приключений в Америке...»²⁸.

Характерно, что коренные обитатели Нового Света сразу разобрались в том, чего ищут белолицые чужеземцы. Разобрались и по достоинству оценили алчность христианского воинства.

«Они дали испанцам флаги из золо та, — говорится в одном индейском предании, — флаги из перьев кецаля и золотые ожерелья. И когда они дали им это, выражали счастье лица испанцев, они возрадовались и были в восхищении. Словно обезьяны, хватали они золото, раскачиваясь от удовольствия, как будто оно их преобразило и озарило ярким светом их сердца. Поскольку ведь это истина — что они стремятся к нему с неизъяснимой жаждой. У них раздулось от него брюхо, они рвутся к нему, как голодные. Словно голодные свиньи, жаждут они золота»²⁹.

Итак, Кортес двинулся к Тлашкале — небольшому, но самостоятельному государству индейцев-нахуа³⁰. Этот маршрут был избран им не случайно. Конкистадор действовал по совету правителя Семпоалы, заверившего предводителя испанцев в том, что храбрые и воинственные тлашкальцы, будучи смертельными врагами ацтеков, во многом облегчат малочисленному отряду завоевателей поход на Теночтитлан.

«Этот же вождь, — вспоминает Берналь Диас, — рассказал нам о большом числе воинов, которых Мотекухсома имеет во всех провинциях, выплачивающих ему дань, а также об огромных армиях на границах государства и в соседних областях.

Он описал затем величественную крепость Мехико, заметив, что, так как все дома там построены на воде, перебраться из одного дома в другой можно лишь по мостам или на лодках; и так как дома имеют плоские крыши, то после сооружения защитных стенок они могут сами мгновенно превратиться в крепости. Он сказал нам, что в город можно попасть только по трем дамбам, каждая из которых имеет три или четыре прохода для спуска воды из одной части озера в другую. Каждый проход снабжен деревянным мостом. И если хотя бы один из них будет убран, никто не сможет попасть в город.

Он говорил также о большом количестве золота, серебра и других богатствах, находящихся в распоряжении Мотекухсомы»³¹.

Таким образом, задолго до вступления в Теночтитлан Кортес так много узнал от своих индейских союзников об островной столице ацтеков, что это внушало ему уже серьезные надежды на успех всего предприятия. Кортесу не пришлось проливать пот и кровь по пути в страну ацтеков. Марш его войска напоминал скорее увеселительную прогулку, нежели военную кампанию. Все индейские селения и области, через которые проходили конкистадоры, встречали их вполне дружелюбно, снабжали продовольствием и рабочей силой. Был у Кортеса и надежный проводник. Как сообщают ацтекские источники,

«Один человек из Семпоалы, называемый Тлакочкалкатль, оказался первым, кого нашли испанцы, когда они пришли посмотреть здешние города и земли, он говорил к тому же и на языке нахуа (на нем говорили ацтеки и большинство населения Центральной Мексики. — В. Г.). Это он шел, готовя для них дорогу, это он прорубал им дорогу, это он давал им истинную дорогу. Он вел их, он показывал им, шагая впереди»³².

Только на границе Тлашкалы, в местечке Текоак, произошла короткая стычка солдат Кортеса с племенем отоми, селения которого принялись грабить и жечь испанцы. Пользуясь своим огромным превосходством в вооружении и искусстве ведения боя, чужеземцы без особого труда сломили отчаянное сопротивление индейских отрядов, почти целиком вырезав это племя.

Вопреки утверждениям Кортеса и Берналя Диаса, испанцам не пришлось сражаться с главными силами Тлашкалы. По словам испанского автора XVII в. Антонио де Солиса, еще задолго до своего прихода в Тлашкалу Кортес направил туда специальное посольство, состоявшее из союзных ему тотонаков, с предложением объединиться в борьбе с общим врагом — Мотекухсомой. Де Солис приводит речь тотонакского посла перед правителями Тлашкалы:

«Доблестная республика, храбрые и могущественные тлашкальцы,— говорил он.— Правитель Семпоалы и вожди гор, ваши союзники и друзья, шлют вам привет, желая плодородия вашим нолям и смерти врагам вашим. Они сообщают вам, что с востока прибыли в наши земли непобедимые мужи, похожие на богов, поскольку они плавают в больших дворцах и владеют громом и молнией — небесным оружием. Это — посланцы другого бога, лучшего, чем наши, которого оскорбляют жестокости и человеческие жертвоприношения. Их вождь — посланец очень могущественного царя — хочет умерить злоупотребления и притеснения Мотекухсомы. Этот вождь уже избавил наши провинции от гнета Мотекухсомы, под которым они жили, и теперь он вынужден следовать к вашей стране по дороге в Мехико и хочет знать, чем вас обидел этот тиран, чтобы стать на вашу сторону...»³³

В результате верховный совет страны, состоявший из четырех знатнейших сановников, отвергнув предостережения юного вождя Шикотенкатля, решил встретить конкистадоров как союзников и друзей.

«Тотчас же отправились на встречу с ними правители Тлашкалы, — говорится в ацтекской хронике XVI в. — Они несли с собой пищу: индюков, яйца, лепешки белые, лепешки тонкие. И сказали они:

— Вы утомились, господа наши.

А те отвечали:

— Где находится ваш дом? Откуда вы пришли?

И сказали они:

— Мы из Тлашкалы. Вы устали, придите и ступите на нашу землю: вся Тлашкала будет вашим домом. Город Орла, Тлашкала, будет вашим домом»³⁴.

Сцена дружеской встречи испанцев в Тлашкале с наивной непосредственностью изображена каким-то безымянным индейским художником на страницах старинного манускрипта «Лиенсо де Тлашкала»³⁵.

Итак, тлашкальцы с самого начала были и оставались впоследствии верными друзьями и союзниками испанцев на всех этапах завоевания Мексики.

Получив в Тлашкале солидное подкрепление — 6 тысяч отборных воинов, Kopтec двинулся на запад. Его путъ лежал к Чолуле — древнему священному городу индейцев, знаменитому благодаря своему великолепному храму в честь бога ветра и воздуха Кепалкоатля, а также богатству своих жрецов и царей.

У городских ворот конкистадоров с почетом встретили высшие сановники Чолулы, разместившие все многочисленное воинство Кортеса в удобных помещениях на территории главного храма.

На третий день пребывания в городе Кортес, обвинив его жителей в заговоре и измене, осуществил одно из самых жестоких злодеяний в истории конкисты. По его приказу правители Чолулы были собраны во дворе храма Кецалькоатля и затем предательски умерщвлены. Их живьем бросили в огромный костер, разведенный у подножья ступенчатой пирамиды. Вслед за этим конкистадоры и их тлашкальские союзники окружили плотным кольцом город и принялись убивать и грабить его жителей. Кровавое побоище на улицах Чолулы длилось почти три дня. От рук христианского воинства и его союзников погибло тогда, по самым скромным подсчетам, не менее 5 тыс. горожан. Единственной целью этого злодеяния, если не считать грабежа, было, по всеобщему убеждению, стремление Кортеса сломить и запугать туземное население Мексики перед решающим броском на Теночтитлан. Вполне естественно, что ловкий авантюрист постарался и здесь снять с себя вину, обвинив во всем самих чолульцев, отказавшихся якобы снабдить испанцев продовольствием и замысливших с помощью Мотекухсомы в ближайшие дни уничтожить незваных гостей. Но правду трудно скрыть на долгое время.

«Не учини мы расправы, — откровенно признается Берналь Диас, — наша жизнь была бы в великой опасности со стороны отрядов мексиканских (ацтекских. — В. Г.) и чолульских воинов... Расправа, раз она была произведена, была хорошим делом: индейцы Новой Испании³⁶ увидели и поняли, что их идолы злы и лживы, так как все их обещания не сбылись...»³⁷

Ограбив и спалив дотла этот некогда богатейший город страны, испанцы двинулись дальше. До столицы ацтеков оставалось чуть менее 80 км. Будучи хитрым и беззастенчивым политиком, Кортес никак не мог понять, почему столь могущественный правитель, как Мотекухсома, в распоряжении которого находятся десятки тысяч воинов и почти неисчерпаемые материальные ресурсы, до сих пор хранит странное молчание и не предпринимает активных действий, чтобы не допустить чужеземцев в свой город. Конкистадор просто не верил в искренность дружеских чувств какого-то «варварского царька». Каждый миг ждал он коварного удара в спину. Заставлял своих солдат спать по ночам не раздеваясь, с оружием в руках. Но проходили дни, до столицы ацтеков было уже совсем близко, а вокруг по-прежнему все оставалось спокойным, и вожди лежащих на пути испанцев городов и селений приветствовали их с изысканной учтивостью, по первому знаку доставляя чужеземцам пищу и питье.

В последний момент обеспокоенный драматическими событиями в Чолуле, тлатоани ацтеков вновь собрал своих вельмож на совет с тем, чтобы выяснить, следует ли пускать в свою столицу столь жестоких и опасных людей, какими показали себя пришельцы. Но его советники оставались непреклонными. Их словно загипнотизировали слова тескоканского правителя Какамацина.

Путь на Теночтитлан был открыт.

---

¹⁵ Diaz Bernal. The Conquest of New Spain. London, 1963, p. 88.

¹⁶ Vision de los vencidos. La Habana, 1969, p. 20 — 22.

¹⁷ «B политическом языке современной Мексики, — пишет российский историк М. Былинкина, — широко распространен термин «малинчизм», то есть «предательство национальных интересов». Попавшая в рабство к испанским конкистадорам молодая индианка Малинче, или Малинцин, получившая после крещения имя Марина, стала возлюбленной Кортеса и содействовала успехам испанцев, выступая против индейских народов. Имя ее стало нарицательным для обозначения предательства». («Иностранная литература», 1972, № 1, с. 67).

Часто в индейских хрониках колониального периода Кортеса называют по имени его возлюбленной тоже Малинче и Малинцин.

¹⁸ В этом союзе, возникшем в XV в., в годы правления тлатоани Мотекухсомы I (1440—1469), главную роль играли владыки Теночтитлана (племя теночков, или ацтеков). За несколько десятилетий до конкисты этот могущественный триумвират сумел пододчинить себе почти всю территорию древней Мексики: от Дуранго и Колимы на северо-западе до Чиапаса и Табаско на юго-востоке. В начале XVI в. свыше 38 отдельных провинций и городов-государств вынуждены были платить ацтекам тяжелую дань, хотя они и сохраняли при этом известную самостоятельность. Мотекухсома II (1502—1519) получал, например, ежегодно от покоренных племен и народов большое количество продовольствия, драгоценности, ремесленные изделия и предметы военного снаряжения: военные доспехи (625 штук), плащи из хлопчатобумажной ткани (123400 штук), перья птиц (33680 штук), золотые диски (60 штук), серебряные диски (60 штук), маис (88 «нош»), фасоль (21 «ношу») и т. д.

О том, что означали эти цифры, красноречиво говорит следующий факт. Одна «ноша» зерна равнялась приблизительно 600 тыс. кг. По самым минимальным подсчетам, один житель древней Мексики ежедневно потреблял 400 г маиса, или примерно 146 кг в год (это не считая мяса, рыбы, фасоли и т. д.). Таким образом, 88 «нош» маиса (примерно 52800 тыс. кг зерна) вполне достаточно для обеспечения свыше 300 тыс. человек в течение целого года. В XVI в. все население Теночтитлана составляло около 60—70 тыс. человек. Следовательно, маисом, поступавшим в закрома Мотекухсомы в качестве ежегодной дани, можно было кормить жителей ацтекской столицы не менее пяти-шести лет!

Жители подчиненных Тройственной лиге провинций и государств облагались всякого рода повинностями: они должны были строить крепости и дороги, давать носильщиков для переноски грузов и т. д.

В военном отношении Тройственная лига была гораздо сильнее любого из своих противников. За долгие годы непрерывных войн она создала разветвленную и четко действовавшую военную организацию. Ацтеки считали войну одним из главных своих занятий. «Разве не является война главным занятием мексиканцев, — заявил один из вождей Теночтитлана, — и разве не важнее для нас добиться победы, хотя бы и преодолев тысячу трудностей, чем сидеть дома и работать подобно женщине?» Труд по мнению чванливой военной знати, был уделом простолюдинов — «масехуалей». Положение человека в ацтекском обществе целиком зависело от его успехов на поле боя. Смерть в битве с врагом считалась почетной и обеспечивала вечное блаженство в солнечном раю.

Вопрос о характере ацтекского общества до сих пор вызывает споры среди ученых. Государство ацтеков очень напоминает раннеклассовые государственные образования Древнего Востока. Во главе его стоял правитель—тлатоани, обладавший значительной (административной и военной) властью и выполнявший одновременно функции верховного жреца. В распоряжении тлатоани находился большой и централизованный бюрократический аппарат — придворные чиновники, писцы, сборщики налогов, воины и слуги, с помощью которых из массы общинников выжимался прибавочный продукт в пользу правителя и знати.

Эта государственная структура представляла собой что-то вроде пирамиды: на вершине ее находился обожествляемый правитель и его приближенные, а внизу — вся масса эксплуатируемых земледельцев, разного рода зависимых людей и рабов.

Среди наиболее важных работ по вопросу о социально-экономических институтах ацтеков, вышедших за последнее время, следует назвать прежде всего книгу австрийского исследователя Фридриха Каца (Friedrich Katz) «Situation social у economica de los Aztecas durante los siglos XV у XVI» (México, 1966). Краткое изложение основных идей этой большой работы можно найти в статье, опубликованной в Англии: Katz F. The Evolution of Aztec Society («Past and Present», London, № 13, April 1958).

¹⁹ Alva Ixtlilxuchitl Fernando de. Horribles crueldades de los conquistadores de México. México, 1829, p. 3.

²⁰ Diaz del Castillo Bernal. Historia verdadera de la conquista de Nueva España, t. I. La Habana, 1963, p. 116.

²¹ Diaz Bernal. The Conquest of New Spain, p. 114.

²² За любое из этих действий на мексиканской земле полагалась по закону самая суровая кара — смертная казнь. Но это тем не менее отнюдь не противоречило целям и методам колонизаторской политики королевского двора и католического духовенства. В конце концов, если не Кортес, так какой-нибудь другой предприимчивый европейский авантюрист сделал бы то же самое. А королю в принципе было все равно, кто именно первым сорвет «сладкий плод» в заморских землях, — лишь бы это случилось поскорее.

Кроме того, и у самого испанского монарха были весьма шаткие «юридические основания» для захвата но вых владений в западном полушарии. В 1493 г. папа Александр VI — глава христианской католической церкви — «подарил» Испании территории, открытые Колумбом, и «все острова и земли, которые будут обнаружены к западу и югу» от меридиана, расположенного в 100 лигах от Азорских островов и островов Зеленого Мыса, с тем чтобы озарить «их обитателей светом католической веры», а в качестве награды за это получить «золото, ароматические вещества и другие ценные вещи, paзного вида и достоинства» (Historia documental de México, t. I. México, 1974, p. 103—106).

²³ Между 1519 и 1526 гг. Кортес написал и отправил испанскому королю Карлу V шесть длинных писем, в которых подробно рассказал о своих открытиях и завоеваниях в Мексике. Первое и пятое письма утрачены и содержание их остается неизвестным. Поэтому издатели «писем» конкистадора вынуждены были заменить первое его послание другим весьма интересным документом примерно того же времени (1519 г.) — письмом об основании города Веракруса. По той же причине шестое письмо заняло место отсутствующего пятого. Из сохранившихся четырех посланий Кортеса второе было закончено 30 октября 1520 г., третье — 15 мая 1522 г., четвертое — 15 октября 1524 г. и шестое — 3 сентября 1526 г.

Первые три были опубликованы отдельно вскоре после их получения в Испании. Полное издание впервые было предпринято в Мадриде лишь в 1852 г. в серии «Biblioteca de Autores Еsраñоles» (t. 22).

Несмотря на литературные достоинства и обилие исторических фактов, «Письма» Кортеса — источник весьма сложный. При чтении их всегда следует помнить, что основная цель автора состояла в том, чтобы представить королю в наиболее выгодном для конкистадора свете драматические события завоевания и гибели индейских государств ацтеков и майя.

²⁴ Cortés H. Cartas de Relación. México, 1963, p. 5.

²⁵ Прескотт В. Завоевание Мехики. СПб., 1885, с. 32.

²⁶ Паркс Г. История Мексики. М., 1949, с. 54.

²⁷ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 408.

²⁸ Архив Маркса и Энгельса, т. VII, с. 100.

²⁹ Vision de los vencidos, p. 70.

³⁰ Нахуа, или нагуа (науа),— племена утоацтекской языковой группы, жившие в Центральной Мексике по крайней Мере с 1 тысячелетия н. э. (Теотихуакан). К их числу относились и ацтеки-теночки, пришедшие в долину Мехико в XIII в. н. э.

³¹ Diaz Bernal. The Conquest of New Spain, p. 136.

³² Vision de los vencidos, p. 54.

³³ Solis Antonio de. Historia de la conquista de México. Brusselas, 1741, p. 68.

³⁴ Vision de los vencidos, p. 55.

³⁵ La Conquista de México. Lienzo de Tlaxcalla. — «Artes de México», N 51/52, año XI (México), 1964, lam. 2 — 7.

³⁶ Вице-королевство Новая Испания было создано в 1535 г. из испанских владений в Северной и Центральной Америке. Столицей его стал город Мехико, построенный на месте ацтекского Теночтитлана.

³⁷ Магидович И. П. История открытия и исследования Центральной и Южной Америки. М., 1965, с. 158.