«Воспрянул мой народ, народ любимой Кубы!»

Эти слова великого кубинского патриота, поэта-революционера Хосе Марти символизировали начало нового этапа в освободительном движении па Кубе. Но до того как они были сказаны, с момента окончания Десятилет­ней войны, прошло долгих 16 лет...

Теперь к проблемам, стоявшим перед Кубой в период войны, прибавились новые. В частности, в результате развития капитализма в стране и дальнейшего усиленно­го проникновения капитала США в кубинскую экономику обозначился процесс поляризации в общественных отно­шениях, складывавшихся в сельском хозяйстве (на од­ном полюсе — крупные предприниматели, часто американ­цы; на другом — закабаленные земледельцы-«колоны» теряющие свою самостоятельность).

Наметилось дальнейшее обнищание широких масс трудящихся². Этому способствовали как политика амери­канских компаний, с помощью тарифной и таможенной политики все больше влиявших на экономическую и по­литическую жизнь Кубы, так и неослабевающий коло­ниальный грабеж со стороны Испании. В частности, нище­ту и разорение нес острову так называемый кубинский долг, образовавшийся в результате расходов метрополии на ее агрессивные акции против латиноамериканских республик (в 1880 г. он составил уже 170 млн. песо)« Тяжелым бременем на кубинский народ ложились налоги, хищения испанского чиновничества опустошали казну страны. Трудящиеся массы нещадно эксплуатировались колониальными властями, плантаторами, торговой и на­рождавшейся промышленной буржуазией, иностранным капиталом. В руки капиталистов США постепенно пере­ходило не только производство сахара, но и другие важ­нейшие отрасли кубинской экономики — табачная про­мышленность, горнорудное дело и др.

Социально-экономические условия, сложившиеся на Кубе к 90-м годам XIX в., создали благоприятную почву для нового подъема революционной борьбы, для участия в ней широких народных масс.

Правда, какого-либо глубокого затишья в освободитель­ной борьбе кубинцев не отмечалось и в годы, последовав­шие за Десятилетней войной. Наиболее прогрессивно на­строенная часть патриотов не могла примириться с заклю­чением Санхонского пакта. Определенную неудовлетво­ренность и разочарование испытывали даже некоторые сторонники капитуляции. На Кубе и в среде кубинцев- эмигрантов в других странах стали создаваться револю­ционные комитеты и тайные общества освобождения, В марте 1879 г. был образован Центральный революцион­ный кубинский клуб, начавший подготовку к новому вос­станию.

Но аресты, проведенные властями, позволили раскрыть многие планы заговорщиков, что вынудило последних выступить ранее намечавшихся сроков. 25 августа 1879 г. вспыхнули волнения в нескольких восточных районах острова. Началась так называемая Малая война (август 1879 — декабрь 1880 г.).

В ряды повстанцев влились многие ветераны Десяти­летней войны. Ожидалось прибытие на остров из эмигра­ции героев этой кампании — генералов Каликсто Гарсии и Антонио Maceo. Однако, вопреки предварительной дого­воренности между ними, руководство экспедицией с Ямай­ки было поручено не Maceo, а малоизвестному генералу Г. Бенитесу. Гарсиа, в силу ряда обстоятельств, сумел вы­садиться с группой единомышленников на кубинском по­бережье лишь 7 мая 1880 г. К тому времени вооружен­ная борьба уже успела потерять первоначальный накал: повстанцы несли одно поражение за другим. Командиры отрядов, не ведая о прибытии К. Гарсии, лишенные под­креплений, пошли на переговоры с властями и обязались покинуть Кубу (в открытом море испанцы задержали ку­бинских патриотов, пересадили на канонерку и отправили в Африку на каторгу). Капитулировал и отряд Каликсто Гарсии.

Помимо таких причин, как нехватка оружия и боепри­пасов, отсутствие централизованного руководства, уста­лость масс в результате предшествовавшей Десятилетней войны, определивших поражение патриотов в Малой войне, существовала еще одна — предательская такти­ка партии автономистов. Возникшая накануне этой войны (первоначально как партия либералов), она состояла в ос­новном из креолов-помещиков, отдельных представителей интеллигенции и торговой буржуазии Кубы, выступавших за автономию острова при сохранении суверенитета Ис­пании. И хотя в первые годы существования партия вы­двигала ряд прогрессивных требований, ее лидеры дезори­ентировали многих участников войны, обещая добиться свобод и реформ от властей мирным путем, убеждая, что восстание лишь задерживает этот процесс.

Из поражения в Малой войне патриоты сумели извлечь крайне цепные уроки. Важнейший из них сводился к тому, что одержать победу нельзя без предварительной органи­зации всех революционных сил и привлечения к участию в движении широких народных масс, четко представляю­щих цели борьбы.

Именно в таком направлении развертывает свою дея­тельность идеолог кубинского освободительного движения, основатель первой революционной партии на Кубе — Хосе Марти.

Политический гений этого революционера, его вклад в дело освобождения Кубы столь значительны, что не­возможно даже в такой небольшой работе по истории страны, как данная книга, не посвятить ему нескольких страниц.

Хосе Марти родился в Гаване 28 января 1853 г. в бед­ной семье сержанта испанской армии. Еще в школьные годы Хосе пишет стихи, посвященные освободительной борьбе кубинцев. Военный трибунал приговаривает 17-летнего юношу к шести годам каторги, позднее заме­ненной ссылкой в Испанию. В Сарагосе он заканчивает правовой и филологический факультеты университета. По­степенно Марти приходит к убеждению (особенно окреп­шему после Санхонского пакта), что колониальный гнет на Кубе можно сбросить только революционным путем. Вернувшись на остров, он включается в активную деятель­ность патриотов, но уже в конце 1879 г. вновь подвер­гается аресту и высылается в Испанию.

Позднее Марти переезжает в США, где работает в ка­честве постоянного корреспондента ряда латиноамерикан­ских газет и журналов. Одновременно он активно зани­мается подготовкой новой войны за независимость своей родины: выступает с блестящими речами перед кубински­ми революционерами-эмигрантами, с воззваниями, перепи­сывается с патриотами на Кубе, собирает денежные сред­ства для закупки оружия и боеприпасов. Настойчиво и убежденно Марти проводит в жизнь идею о создании еди­ной революционной партии, призванной сыграть решаю­щую роль в освободительной борьбе.

В январе 1890 г. при активном содействии Марти в Нью-Йорке была создана Кубинская патриотическая лига, явившаяся прообразом будущей партии. Вскоре револю­ционные клубы и другие организации кубинских революционеров-эмигрантов приступили к обсуждению написан­ных X. Марти «Основ» Кубинской революционной партии и ее устава. Первая статья программного документа гла­сила: партия «создается для того, чтобы объединенными усилиями всех людей доброй воли добиться абсолютной независимости острова Кубы»³, содействовать радикаль­ному преобразованию кубинского общества в интересах социального прогресса. Свобода, демократия и республи­канские методы управления объявлялись непременными предпосылками экономического и политического переуст­ройства страны.

Хосе Марти понимал, какую опасность для его родины представляет нарождающийся американский империализм. В «Основах» в завуалированной форме говорится о за­хватнической политике Соединенных Штатов в отношении Латинской Америки. «Я жил в чреве чудовища и знаю его нутро» писал он о США в предсмертном письме.

Структура партии, определенная ее уставом, гаранти­ровала бесперебойную работу низовых ячеек в случае провала одной из них. Деятельность партии должна была осуществляться на строго конспиративных началах. 10 ап­реля 1892 г. организации кубинской революционной эми­грации в США и Латинской Америке одобрили упомяну­тые выше документы и провозгласили создание Кубинской революционной партии. Хосе Марти был избран руководи­телем (делегадо) партии ⁵.

После создания партии X. Марти с еще большей энер­гией продолжал готовить восстание на острове. Военное руководство он возложил на генерала Максимо Гомеса, своим заместителем по подпольной работе на Кубе назна­чил видного журналиста и патриота Хуана Гуальберто Гомеса.

В марте 1895 г., уже после начала восстания на остро­ве, Марти пишет специальное воззвание, вошедшее в историю как Манифест Монтекристи (по названию ме­стечка, где он был подписан X. Марти и М. Гомесом). В нем излагались основные цели и задачи развернувшей­ся на Кубе Освободительной войны. Манифест, называя начатую войну справедливой, подчеркивал, что она яв­ляется результатом «сознательного союза сильных и му­жественных людей... братского объединения кубинцев самого различного происхождения»⁶. Манифест сыграл важную роль и в борьбе с партией автономистов, стре­мившихся внести раскол в ряды восставших.

11 апреля 1895 г. Хосе Марти вместе с группой сорат­ников тайно высаживается на пустынном кубинском по­бережье. Вскоре в бою при Дос-Риос он погибает. Это бы­ло 19 мая 1895 г.

Мировоззрение X. Марти — это мировоззрение рево­люционного демократа. Задачи, которые он выдвигал и за осуществление которых боролся, носили для своего времени глубоко прогрессивный и революционный харак­тер. «Марти стал символом национально-освободительной борьбы против колониального владычества и империа­лизма»,— скажет о нем Ф. Кастро на форуме кубинских коммунистов ⁷.

Мыслитель-революционер выступал против эксплуата­ции человека человеком, хотя и не дал анализа основных причин, порождающих ее; он бичевал расовое неравенст­во; отмечал видную роль, которая принадлежала в эко­номическом и культурном развитии Кубы неграм и му­латам. Марти предвидел, что и те, и другие примут самое активное участие в подготавливавшейся им национально- освободительной войне.

Марти неоднократно высказывал мысль о необходи­мости передачи земли тем, кто ее обрабатывает, выступал против монокультурности кубинской экономики, ратовал за создание национальной промышленности. Экономиче­скую независимость страны он рассматривал в качестве необходимой базы для обеспечения ее политического су­веренитета.

Велик вклад этого мыслителя в развитие культуры Кубы: ее политической мысли, философии, литературы.

Социально-экономические и политические условия, сложившиеся на Кубе в конце XIX в., не могли не нало­жить заметного отпечатка на мировоззрение Марти. На­пример, он с восхищением отзывался о кубинских рабо­чих, равно как и о деятелях рабочего движения (одного из них, социалиста Карлоса Балиньо⁸ привлек к форми­рованию Кубинской революционной партии⁹), глубоко уважал Карла Маркса и откликнулся на его смерть проникновенной статьей¹⁰, однако не сумел поднять­ся до восприятия основных положений марксистского учения.

Тем не менее важно подчеркнуть, что X. Марти зна­чительно превзошел в решительности, проницательности и принципиальности многих мелкобуржуазных лидеров того времени.

Видный политический деятель Кубы, известный лите­ратор, автор ряда трудов о Хосе Марти, Хуан Маринельо писал: «Его (Хосе Марти.—ТО. Г.) выводы были сдела­ны в условиях, отличающихся от нынешних, и его убеж­дения не основывались на материалистической идеологии, но его гениальность позволила ему предугадать многое из того, что произошло с 1895 г. до настоящих дней»¹¹.

Выше мы говорили о том, что в сложившихся на Кубе условиях в рассматриваемый период революционные де­мократы оставались единственной политической силой, способной руководить национальным восстанием. Естест­венно возникает вопрос: что же представлял собой в те годы кубинский рабочий класс?

Особенности формирования его были связаны с нали­чием пережитков рабовладения, с колониальным статусом страны, слабо развитой промышленностью, с постоянно увеличивавшейся зависимостью Кубы от США.

Однако довольно высокая концентрация рабочего клас­са в наиболее крупных городах Кубы способствовала со­зданию уже в 80-х годах первых профессиональных объ­единений и появлению некоторых других форм борьбы и защиты классовых интересов. Новый этап в развитии ра­бочего движения на острове ознаменовался массовым ми­тингом кубинского пролетариата 1 октября 1887 г., проведенным в знак протеста против казни пяти чикаг­ских рабочих.

Пробуждению классового самосознания кубинского пролетариата содействовала газета «Продуктор», основан­ная представителем радикального крыла кубинского ра­бочего движения Энрике Ройгом¹², а также статьи Кар­лоса Балиньо в издававшейся в США газете «Трибуна дель трабахо».

8 ноября 1887 г. в Гаване открылся первый рабочий конгресс. В 1890 г., откликнувшись на призыв Между­народного социалистического конгресса в Париже, рабо­чие Гаваны впервые отметили Первомай. Всекубинский конгресс рабочих, проходивший в январе 1892 г., подчер­кивал в резолюции, что «рабочий класс не сможет до­биться своего освобождения, пока не вдохновится идеями революционного социализма» ¹³.

Рабочее движение в конце XIX в. уже вызывает за­метное беспокойство властей, которые все чаще и чаще начинают применять репрессии против рабочих организа­ций. В частности, они запрещают деятельность Всекубинского конгресса рабочих, а его наиболее активных участников сажают под арест.

Однако, несмотря на известные успехи рабочего дви­жения, говорить о нем как о значительной, а тем более авангардной революционной силе еще было нельзя: проле­тариат делал лишь первые, хотя и серьезные, шаги. По тем же причинам нельзя было тогда рассчитывать и на создание пролетарской партии. Поэтому роль революцион­ного авангарда предстояло выполнить созданной Марти Кубинской революционной партии.

Основным ее политическим противником выступала реакционная партия Конституционный союз, возникшая в 1878 г. и отличавшаяся заметным происпанизмом. Она выражала интересы главным образом проживавших на Кубе богатых испанцев, а также связанной с метропо­лией креольской верхушки. В 1892 г. из состава Союза выделилась в самостоятельную партию группа «реформи­стов», выступавших за проведение некоторых незначи­тельных реформ.

В стане врагов Кубинской революционной партии на­ходились и автономисты, как и в первые годы своего су­ществования выступавшие за автономию острова при сохранении над ним суверенитета Испании. Именно в

борьбе с партией автономистов крепла и развивалась по­литическая организация — детище X. Марти.

К сожалению, после гибели Хосе Марти руководство Кубинской революционной партией захватил один из де­ятелей кубинской революционной хунты в Нью-Йорке, поддерживавший тесные связи с североамериканскими капиталистами,— Томас Эстрада Пальма. Начался посте­пенный отход партии от прежних демократических и ре­волюционных позиций. Политика Эстрады Пальмы стоила патриотам ряда поражений: из-за его бездеятельности потерпели провал несколько экспедиций с оружием, от­правленных на остров.

Вместе с тем гибель Хосе Марти не только не приве­ла к спаду борьбы на Кубе, а, напротив, вызвала ее новый подъем — борьба стала приобретать поистине на­родный характер. По мере расширения районов сраже­ний войска революционеров получали все более реши­тельную поддержку населения, которое снабжало их продовольствием, фуражом, приходило в отряды повстан­цев. Хотя последним и не удалось добиться слаженных одновременных действий в трех различных частях стра­ны, все же в целом восстание 1895 г. охватило значитель­но большую территорию, чем в период Десятилетней вой­ны, превратившись по существу в партизанскую войну ¹⁴. В апреле 1895 г. повстанческая армия насчитывала 12 тыс. человек, в начале 1896 г.— около 45 тыс. ¹⁵

Состоявшая из небольших мобильных отрядов, эта армия, несмотря па значительное численное превосходст­во испанцев, одержала над ними много славных побед. Решительными рейдами в расположение противника от­ряды не только наносили заметный урон вражеским вой­скам, но и подрывали экономическую базу снабжения испанской армии: уничтожались железные дороги, теле­графные линии, плантации врагов революции.

Такой же участи подвергалась и собственность амери­канских граждан, но подчинявшихся постановлениям коман­дования Освободительной армии. Позицию последне­го прекрасно характеризует ответ генерала М. Гомеса группе иностранных собственников на Кубе, которые об­ратились к нему с протестом по поводу некоторых мер повстанцев. «Мы,— сказал им генерал,— ведем борьбу с Испанией, с ее армией, с ее торговлей и промышлен­ностью — со всем тем, что может ее усилить. Мы не ви­новаты, что вы... находитесь на кубинской земле, на которой должны находиться только кубинские граждане. Поэтому мы не можем предоставить вам привилегий по сравнению с нашими гражданами, от которых мы требуем исполнения наших приказов. Если вам не нравится наш порядок, то перенесите свои владения с нашей земли в свою страну» ¹⁰.

Несмотря на сопротивление контрреволюции и численный перевес сил противника, повстанцы продолжали вести успешную борьбу. Эти успехи позволили приступить к совершенствованию организационной структуры Освободительной армии, образованию органов власти. Так, в сентябре 1895 г. была созвана Конституционная ассамблея, состоявшая из представителей пяти соединений повстан­ческой армии. Ассамблея утвердила конституцию, про­возгласившую отделение Кубы от Испании, создание сво­бодной и независимой Кубинской республики. Согласно ее основному закону верховным законодательным и ис­полнительным органом Кубинской республики стал Пра­вительственный совет, в который входили президент, вице-президент и ряд министров. Руководство вооруженными силами республики должен был осуществлять главнокоман­дующий.

Конституция призывала к активному участию в об­щенародной борьбе за независимость Кубы все кубинское население, без каких-либо классовых различий. В ней от­мечалось, что «любое имущество, принадлежащее иностранцам, подлежит обложению налогами в пользу рево­люции» ¹⁷. Президентом был избран С. Сиснерос Бетанкур, генералиссимусом и главнокомандующим — Максимо Го­мес, а его заместителем — Антонио Maceo. Сформирован­ный Правительственный совет назначил в различные страны Америки и Европы дипломатических агентов.

Все эти меры вызвали новый подъем освободитель­ной борьбы. Патриоты одержали еще целый ряд сущест­венных побед. Под контролем Освободительной армии уже находилась, помимо провинций Орьенте и Камагуэй, значительная часть районов страны, где повстанцы уста­новили свою власть. Для захвата западных провинций острова колонна под началом A. Maceo в конце ноября 1895 г. встретилась в провинции Jlac-Вильяс с отрядами М. Гомеса. Объединенные силы патриотов 1 января 1896 г. вступили в провинцию Гавана. Уже к концу января от­ряд A. Maceo дошел до западных районов провинции Пинар-дель-Рио. Борьба приняла общенациональный ха­рактер.

Победам повстанцев во многом способствовало то об­стоятельство, что испанские солдаты, не желавшие вое­вать за чуждые им интересы, стремились поскорее вер­нуться на родину. Деморализованности испанского войска противостоял высокий патриотический настрой повстан­цев, определявшийся справедливым характером войны,

В феврале 1896 г. на Кубу с новым контингентом войск прибыл генерал В. Вейлер, отличившийся как ду­шитель кубинской свободы еще во времена Десятилетней войны.

«Опытный диктатор» применил против повстанцев ряд жестких мер. В частности, введенным им «режимом кон­центрации» (принудительное переселение крестьян в го­рода) он пытался лишить Освободительную армию контак­тов с населением. Такая политика привела к голоду, вспышкам эпидемий. Четверть миллиона кубинцев по­гибла.

Но войска повстанцев продолжали наносить королев­ским солдатам одно поражение за другим. Не был слом­лен дух патриотов и после гибели 7 декабря 1896 г. еще одного вождя освободительной борьбы — A. Maceo. Его пост занял ветеран Десятилетней войны Каликсто Гарсиа.

Победы кубинцев, а также зондаж США в отношении возможной помощи Кубе (хотя A. Maceo еще в апреле 1896 г. заявил о готовности разбить Испанию собствен­ными силами) вынудили испанские кортесы начать об­суждение вопроса о будущих реформах для Кубы, а в октябре 1897 г. Вейлера сменил генерал Р. Бланко, кото­рому было приказано проводить на острове более «мяг­кую» политику.

В связи с истечением срока действия конституции республики 1895 г. осенью 1897 г. специально созванная Конституционная ассамблея представителей Освободи­тельной армии приняла новый текст основного закона, более смело декларировавший демократические свободы. В нем закреплялось намерение кубинского народа бороть­ся до «абсолютной независимости» страны. По-новому трактовался вопрос о гражданстве: гражданами Кубы мог­ли быть все лица независимо от национальности и проис­хождения, принимающие активное участие в революци­онном движении. Президентом и вице-президентом могли быть избраны лишь кубинцы, достигшие 30 лет и не менее 10 лет отдавшие делу освобождения острова ¹⁸.

Учитывая размах борьбы и большой политический резонанс, который имела новая конституция Кубы, испанское правительство пошло в ноябре 1897 г. на предостав­ление автономии острову при сохранении над ним суве­ренитета Испании и на создание кубинского правительст­ва, в него вошли пять представителей партии автономи­стов (тем самым партия окончательно дискредитировала себя в глазах кубинцев).

Этот политический фарс не мог обмануть патриотов: они продолжали боевые операции. Народ Кубы прибли­жался к долгожданной победе. Однако за событиями на острове, как мы уже отмечали, зорко следил его «север­ный сосед» — североамериканский империализм, который, говоря ленинскими словами, к 1898 г. «сложился впол­не» ¹⁹. Русский дипломат В. Теплов докладывал в Петер­бург из Вашингтона: «Настает, по-видимому, время, ког­да американский орел расправляет крылья и хочет на­править полет в другие страны, где он рассчитывает найти новую добычу» ²⁰.

Американское правительство считало, что кубинский «плод» окончательно созрел, чтобы упасть к ногам США. Началось осуществление разбойничьего плана: с помощью патриотов завершить разгром на Кубе Испании, а затем, покончив с освободительным движением, установить на острове американское господство. Пришедший в Белый дом президент У. Мак-Кинли стал делать одно заявле­ние за другим о необходимости принять «меры в отноше­нии Кубы» и обеспечить безопасность там американских граждан. В этом направлении начала обработку общест­венного мнения в США и буржуазная пресса.

В частности, в газетах Херста было опубликова­но письмо, выкраденное у испанского посла в Вашингто­не, в котором дипломат имел неосторожность далеко не лестно отозваться о президенте США. Это еще больше накалило американо-испанские отношения.

Вскоре произошел загадочный взрыв на американском крейсере «Мэн» (15 февраля 1898 г.). Военно-морской министр США Т. Рузвельт, сторонник агрессии против Кубы, несмотря на предложение испанских властей про­вести тщательное расследование причин взрыва, запре­тил привлекать испанцев к расследованию²¹. Гибель корабля стала использоваться для разжигания в США антиисданских настроений и для подготовки обществен­ного мнения к войне. Сенат выделил дополнительные средства на военные расходы. Начало войны являлось вопросом считанных дней. Об этом свидетельствовала и любопытная телеграмма газетного магната Херста своему гаванскому корреспонденту, ранее сообщавшему, что «войны не будет»: «Гавана Ремингтону точка Прошу оставаться на месте точка Вы даете фото я даю войну точка Херст» ²². И американский империализм действи­тельно «дал» войну.

Вопреки заявлению конгресса США (19 апреля 1898 г.) о том, что народ Кубы по праву должен быть свободным и независимым и что США готовы предоставить ему са­моуправление после установления на острове мира²³, американские войска не только высадились на Кубе, но и ввели там с января 1899 г. оккупационный режим.

Началась война за передел мира, война империалисти­ческая как со стороны Соединенных Штатов, пытавших­ся захватить колонии, так и со стороны Испании, стре­мившейся удержать в колониальной зависимости Кубу, Филиппины и Пуэрто-Рико ²⁴.

Успешной высадке американского десанта способство­вала поддержка операции с берега Освободительной ар­мией, которая приняла на себя основной контрудар ис­панских войск (армия США была хуже вооружена, чем испанская, мало приспособлена к климатическим услови­ям острова и не отличалась боевой выучкой). Испанский генерал JI. Линарес, командовавший обороной Сантьяго- де-Куба, отмечал: «Без помощи кубинцев янки никогда бы не смогли высадиться. Помощь восставших была ве­лика...» ²⁵. Однако после сдачи города вместо испанского флага на губернаторском дворце был поднят американ­ский. Командующий американской армией генерал Шафтер запретил кубинцам войти в город, оставив там на своих местах всех испанских чиновников.

Все это помогло патриотам увидеть истинные цели американских «союзников». Генерал Гарсиа направил Шафтеру письмо, в котором писал: «Я искренне сожалею* что более не могу выполнять приказания моего прави­тельства, обязавшего меня действовать заодно с Вашими войсками, и поэтому я увожу своих соратников в глубь острова» ²⁰. Одновременно Гарсиа подал генералу Гомесу прошение о своей отставке. Главнокомандующий прекрас­но понимал Гарсию, ибо он также не проявлял никакого желания вести переговоры о сотрудничестве с оккупанта­ми, тем более что Освободительная армия была вполне боеспособной.

На дальнейшее поведение Гомеса и других честных военачальников, не искушенных в серьезной политике, за­метное влияние оказали такие политические деятели, как Эстрада Пальма и его единомышленники по Правительст­венному совету. Эстрада Пальма, будучи в то время ру­ководителем Кубинской революционной партии, счел воз­можным объявить о ее роспуске 21 декабря 1898 г. Ку­бинские патриоты понесли непоправимый урон: они лишились в довольно критический момент для дела осво­бождения своего главного мобилизующего и руководяще­го политического центра. Именно следуя примеру упомя­нутого «революционера» и не видя перед собой ясной дальнейшей цели, Гомес подписал приказ о роспуске Ос­вободительной армии — ведь Правительственный совет республики, пытаясь найти общий язык с американским командованием, предложил армии прекратить всякие военные действия. Тем самым был допущен серьезный политический просчет: страна отдавалась во власть окку­пантам без получения со стороны США каких-либо га­рантий по обеспечению независимости Кубы.

Сильное давление в момент принятия решения о рос­пуске армии патриотов оказал на Гомеса эмиссар прези­дента США Роберт Портер, который сумел добиться со­гласия Гомеса на такой шаг, пообещав выплатить Осво­бодительной армии 3 млн. песо для оказания помощи ее бойцам.

Однако решающими здесь были, конечно, иные факто­ры и среди них переход на сторону оккупантов имущих слоев кубинского общества. Как справедливо указывает советский историк Л. Ю. Слёзкин, «в выборе между рес­публикой, зависимой от США, и республикой, которая могла родиться только в чрезвычайно трудной и разори­тельной войне с американцами, слабая кубинская бур­жуазия в большинстве своем согласилась на первое»²⁷.

---

¹    Колоны на Кубе — непосредственные производители сахарного тростника, в своем большинстве превращенные в закабаленных крестьян. К ним относились также и помещики, не располагав­шие достаточным капиталом для модернизации собственного инхенио и поставлявшие на крупные сентрали (сахарные заво­ды) урожай сахарного тростника (но и они со временем утра­тили свою самостоятельность).

²     По переписи 1899 г., из 1573 тыс. человек 950467 представляли собой категорию «лиц, не имеющих дохода» (причем 44% детей от 10 до 14 лет и 90% стариков от 65 лет и старше — работали). См.: Report on the Census of Cuba, 1899. Washington, 1900, p. 435; Censo de la República de Cuba, 1907. Washington, 1908, p. 283.

³ Martí J. Op. cit., t. 1, p. 279—280.

⁴     Ibid., p. 150.

⁵     См.: I съезд Коммунистической партии Кубы, с. 15.

⁶     Martí J. Op. cit., t. 1, p. 143.

⁷     I съезд Коммунистической партии Кубы, с. 16.

⁸     Карлос Балиньо (1848—1926) родился в семье кубинского революционера-каторжанина. С юношеских лет отличался свободо­мыслием. В 1868—1898 гг. был вынужден жить в эмиграции в США, где принимал активное участие в деятельности патриотов-эмигрантов, помогая Хосе Марти сплачивать их силы для общенационального восстания. Будучи по профессии рабочим- табачником, многое делал для объединения тружеников табач­ной промышленности. После окончания Освободительной войны активно занимался распространением на Кубе социалистических идей. Явился одним из инициаторов и участников создания Ком­мунистической партии Кубы в 1925 г.

⁹     См.: Baliño С. Verdades del socialismo. La Habana, 1941, p. 3.

¹⁰   X. Марти писал о К. Марксе: «Поскольку он отстаивал дело сла­бых, он заслуживает уважения... Он был не только титаниче­ским пробудителем гнева европейских трудящихся, но и глубо­ким провидцем причин человеческой нищеты и судеб людей, он был человеком, одержимым стремлением делать добро. Он во всем видел то, что чувствовал сам: восстание, движение впе­ред, борьбу... Он самый благородный герой и самый глубокий мыслитель мира труда» (Vida у pensamiento de Martí. La Ha­bana, 1942, v. 1, p. 99).

¹¹   Цит. по: Зорина А. М. Из героического прошлого кубинского народа, с. 126.

¹²             Энрике Ройг (1843—1889). В 1889 г. выступил со статьей «Либо хлеб, либо свинец», после опубликования которой был заключен в тюрьму. Ройг скончался в том же году, его похороны вылились в демон­страцию солидарности пролетариата Кубы.

¹³    Calderio R. Inicios del movimiento obrero en Cuba. Primer con­greso Nacional de Historia. La Habana, 1943, t. II, p. 190.

¹⁴    Об этом также сообщал из Мадрида русский посол М. Горчаков (см.: АВПР, ф. Канцелярия, 1896 г., д. 132, л. 3).

¹⁵    Guerrero R. Crónica de la Guerra de Cuba. Barcelona, 1897, t. II, p. 557.

¹⁶    Цит. no: Portell Vilá H. Historia de Cuba en sus relaciones con los Estados Unidos y España. La Habana, 1938, t. III, p. 116.

¹⁷    Constituciones de la República de Cuba. La Habana, 1952, p. 28.

¹⁸    Ibid., p. 30.

¹⁹    Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 164.

²⁰    АВПР, ф. Канцелярия, 1898 г., д. ИЗ, л. 67.

²¹    См.: Castañeda Т. Р. La explosión del «Maine  y la guerra de los Estados Unidos con España. La Habana, 1925, p. 49.

²²    Цит. по: Норден А. Так делаются войны. М., 1951, с. 25.

²³    См.: Ройг Леучсенринг Э. де. Кубинский народ в борьбе против империализма США. М., 1968, с. 82—83.

²⁴    См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 164.

²⁵    Portell Vilá Н. Op. cit., t. Ill, p. 477.

²⁶ Цит. no: Beaton A. E. Calixto Garcia. Su campaña en el 95. La Ha­bana, 1946, p. 538.

²⁷ Слёзкин Л. Ю. История Кубинской республики. М., 1966, с. 31.