Знамя Гайтана

Растущее пролетарское движение и тяжелые послед­ствия мирового экономического кризиса конца 20 — нача­ла 30-х годов поставили перед правящими буржуазными партиями Колумбии весьма сложный вопрос: как делить дальше власть, чтобы не выпустить ее из своих рук? Именно в эти годы либералы пошли на политический трюк, который позднее возьмет на вооружение и вторая традиционная партия — консерваторов: кандидатура оче­редного президента либерала Энрике Олайа Эрреры¹ была выдвинута в 1930 г. не от имени партии, а от име­ни нации.

Ловкий и опытный политик, новый глава государства, хотя и «узаконил» для себя чрезвычайные полномочия, старался лавировать между прогрессивными и правыми силами. Он значительно сократил административные рас­ходы, выделил специальный фонд на нужды просвеще­ния, издал закон, по которому впервые в стране супруги уравнивались в юридических правах. Была несколько ог­раничена деятельность иностранных, в том числе нефтя­ных, компаний.

Во всех начинаниях Олайа Эррере приходилось прео­долевать серьезное сопротивление со стороны консерва­торов, постоянно провоцировавших конфликты. Еще бо­лее суровым испытанием для него явилась война с Перу, вспыхнувшая в 1932 г.

За спиной воюющих государств стояли империалисти­ческие державы: США, стремившиеся с помощью колум­бийских солдат заставить Перу присоединиться к так на­зываемому Тихоокеанскому блоку, и Япония и Англия, всячески препятствовавшие осуществлению этой идеи.

Война развивалась следующим образом. Группа мест­ных жителей-перуанцев заняла порт на реке Амазон­ке—Летисия. Подразделения перуанской армии незамед­лительно оккупировали порт, ссылаясь на необходимость «защиты перуанских граждан». Вопреки имевшемуся между обоими государствами договору 1922 г., переда­вавшему Летисию Колумбии, правительство Перу объяви­ло «спорным» этот порт и обширный район между река­ми Амазонкой и Путумайо.

Конфликт стал разгораться все сильнее. Военные дей­ствия грозили перекинуться на соседние страны. Бои продолжались девять месяцев и стоили воюющим сторо­нам 70 тыс. жизней.

Колумбия не была готова к войне, несмотря на ряд займов, предоставленных ей накануне американскими банками. Ее экономика, и без того находившаяся в край­не тяжелом состоянии, переживала новые, дополнитель­ные испытания. В стране росло движение народного про­теста и всеобщее недовольство.

На волне этого движения в 1934 г. к власти пришел лидер левого крыла либеральной партии Альфонсо Ло­пес Пумарехо². Период его правления вошел в колум­бийскую историю под громким наименованием «револю­ция на марше». Последняя задумывалась президентом, представителем передовых кругов национальной буржуа­зии, как серия довольно смелых прогрессивных начина­ний, в первую очередь в интересах мелкой и средней буржуазии. При этом правительство Лопеса испытывало противостояние олигархии, всячески тормозившей прово­димые им преобразования.

Президент выступал против пережитков феодального землевладения, за буржуазное перераспределение зе­мельной собственности. Им были приняты и некоторые меры в интересах трудящихся — прекращено преследова­ние рабочих и служащих, крестьянских организаций, легализована Коммунистическая партия, разрешены за­бастовки трудящихся (кроме занятых в сфере обслужи­вания), принят закон о бесплатном и обязательном на­чальном образовании. Трудящиеся получали право на создание профсоюзов, на пособия по болезни и безработи­це, на 8-часовой рабочий день.

По закону от 1936 г. крупные землевладельцы были обязаны в течение десяти лет обеспечить практическое использование хотя бы половины своих земельных уго­дий. В случае невыполнения данного требования необра­батываемые земли должны были быть переданы в собст­венность государства. Однако сенат, где тон задавали правые либералы, сильно изменил положения, предусмот­ренные проектом А. Лопеса. Осуществление этой даже половинчатой аграрной реформы сорвали помещики.

Правительство содействовало производству кофе, пше­ницы, хлопка, табака, риса. Мелким фермерам государст­во стало предоставлять кредиты. Закон устанавливал строгий контроль за предприятиями, принадлежавшими в Колумбии американцам. Введение прямого налога на не­движимое имущество и некоторые другие меры позволи­ли правительству ликвидировать дефицит и сбалансиро­вать бюджет.

Позитивные изменения были внесены в действовав­шую с 1886 г. конституцию. В частности, местные орга­ны власти, конгресс, а также президент избирались те­перь прямым голосованием.

В 1936 г. первомайскую демонстрацию трудящихся столицы А. Лопес приветствовал с балкона президент­ского дворца вместе с находившимся там секретарем ЦК Коммунистической партии. Выступив позднее на митин­ге перед демонстрантами, президент подтвердил свое на­мерение и впредь осуществлять радикальные реформы и опираться при этом на народные массы.

Известной независимостью отмечалась и внешняя по­литика президента Лопеса, активно выступавшего против фашизма. Именно при нем (1935 г.) было принято реше­ние об установлении дипломатических и торговых отно­шений с Советским Союзом.

Правительство Лопеса пользовалось поддержкой проф­союзов, Коммунистической партии, крестьянских лиг и других прогрессивных организаций. Однако Лопесу была присуща классовая ограниченность, не позволявшая ему по-настоящему опереться на народ.

Передовые преобразования, проводившиеся президен­том, напугали не только реакцию, возглавлявшуюся кон­серватором Лауреано Гомесом и перешедшую к активным действиям против реформ, но и правых либералов, ре­шивших выдвинуть на очередных президентских выбо­рах кандидатуру владельца крупнейшей и влиятельной газеты «Тиемпо» Эдуардо Сантоса. Став хозяином пре­зидентского дворца, он вскоре покончил со многими ре­формами предшественника. В годы его правления страна вновь пошла по пути регресса.

Во внутренней политике Сантос проповедовал «клас­совый мир», делал все для раскола профсоюзного движе­ния. Во внешней — главной линией его поведения было всестороннее сближение с Соединенными Штатами, в частности содействие дальнейшему проникновению в Колумбию монополий США. Именно в эти годы они обос­новываются в кофейной промышленности страны — важ­нейшей отрасли ее экономики. Монопольное положение занял американский капитал и в другой отрасли эконо­мики Колумбии — производстве бананов. Только «Юнайтед фрут компани» принадлежали 50 тыс. акров земли под банановыми плантациями³.

Политика Э. Сантоса была на руку империализму США, который в этот период рвался к господству на всем Американском континенте и активизировал борьбу с английскими, германскими и японскими компаниями и трестами за господство в латиноамериканских странах. Этому способствовала и вторая мировая война, в ходе которой государства Латинской Америки практически ут­ратили позиции на европейских рынках и заметно сокра­тили свои хозяйственные связи со Старым Светом.

Агрессия гитлеровской Германии против Советского Союза вызвала чувство возмущения и солидарности на­родных масс Латинской Америки, под нажимом которых активизировали официальные связи с нашей страной и правящие круги государств региона, в том числе Колум­бии. Ее правительство в 1943 г. выступило с инициати­вой обменяться с СССР полномочными посланниками⁴.

Это предложение было принято, и в том же году состо­ялся обмен дипломатическими представителями.

Мировая война, политика США в Латинской Америке, проблемы борьбы с фашизмом — все это в той или иной степени накладывало свой отпечаток на внутриполитиче­скую обстановку в Колумбии, в частности на исход пре­зидентских выборов. Поэтому, когда в 1942 г. избирате­лям предстояло сделать выбор между правым либералом К. Аранго, не обещавшим ничего нового по сравнению с Э. Сантосом, и А. Лопесом, намеревавшимся в свой вто­рой президентский срок не только продолжить радикаль­ные социально-экономические реформы, но и активно бо­роться с американским проникновением в страну, с про­исками местных фашистов, избиратели проголосовали за Лопеса.

Экономическое положение в стране было сложным. За прошедшие годы укрепила свои позиции финансовая и промышленная олигархия, которая встречала в штыки каждый шаг президента. Не было у него и прочной под­держки в конгрессе. Воспользовавшись таким положе­нием, представитель реакционных кругов Лауреано Го­мес стал публично призывать консерваторов свергнуть президента. Лопеса спасла лишь поддержка прогрессив­ных организаций. Но в июле 1944 г., когда Лопес совер­шал инспекционную поездку по ряду военных гарнизо­нов, он был арестован группой военных заговорщиков. Их лидер полковник Хиль провозгласил себя президен­том.

Возмущенные массы, однако, потребовали от прави­тельства решительных мер по пресечению государствен­ного переворота. Его организаторы были арестованы. Как было установлено в ходе расследования, нити заговора вели в посольство Соединенных Штатов в Боготе. Ва­шингтон не простил Лопесу мер против американского капитала. Не вызывали в Соединенных Штатах одобрения и шаги колумбийского правительства в деле нормализа­ции отношений с СССР.

Соответствующие службы США приложили немало усилий, чтобы обострить и без того сложную внутрипо­литическую обстановку в Колумбии. В июле 1945 г. А. Лопес решил отказаться от поста президента. Сменив­ший его весьма ловкий политический деятель, принадле­жавший к правому крылу либералов Альберто Льерас Камарго^в по существу содействовал приходу к власти консервативной партии.

В 1946 г. произошел окончательный раскол в либе­ральной партии. Ее левое крыло, выступавшее за незави­симое развитие Колумбии, возглавил прогрессивно наст­роенный адвокат Хорхе Элиесер Гайтан.

Победу на выборах 1946 г. одержал миллионер Мари­ано Оспина Перес, представитель консервативной партии, вновь после многолетнего перерыва принявшей участие в избирательной кампании. Его правительство сразу же взяло жесткий курс не только в отношении трудящихся масс, но и либералов, многие из которых были репресси­рованы. В сложившихся условиях либеральная партия могла противостоять натиску консерваторов, лишь пре­одолев раскол и объединившись вокруг наиболее популяр­ного лидера. Таким лидером стал Гайтан. На парламент­ских выборах 1947 г. либералы, выступившие единым фронтом, одержали победу — завоевали большинство в конгрессе. Гайтана избрали председателем верхней па­латы — сената.

Хорхе Элиесер Гайтан родился в 1898 г. в семье мел­кого торговца. Молодость он провел в бедном рабочем районе. И как разночинец и как метис, Хорхе Элиесер с юных лет возненавидел чванливую креольскую элиту. Еще школьником включился он в активную политиче­скую борьбу. В 1924 г. Гайтан закончил факультет права и политических наук Национального университета в Бо­готе. Его дипломная работа «Социалистические идеи в Колумбии» доказывала, что подлинный либерализм не чужд социалистической идеологии. Автор, признавая главным противоречием капитализма противоречие меж­ду общественным характером производства и частным способом присвоения продуктов труда, пришел к выводу о неизбежности классовой борьбы и необходимости уст­ранения строя, основанного на эксплуатации ⁶.

Вместе с тем Гайтан ни в этой студенческой работе, ни в последующих трудах и выступлениях не ставил воп­рос о реальном носителе той силы, которая способна вы­полнить историческую миссию по ниспровержению капи­тализма и замене его социалистическим обществом. Та­ким образом, в целом правильные в своих теоретических посылках позиции не реализовались на практике.

По окончании учебы молодой юрист в течение двух лет стажировался в вузах Италии. Там он пытался по­нять сущность фашизма, который Гайтан характеризовал как социальную демагогию в целях дезориентации и об­мана народных масс⁷.

Политические и ораторские способности Гайтана об­ратили на себя внимание руководства либеральной пар­тии. По возвращении из Европы он был избран в палату представителей конгресса по спискам левой фракции этой партии.

Выступление в защиту участников «банановой стач­ки» 1928 г., обличения в адрес правительства, расправ­лявшегося с забастовщиками, сделали Гайтана популяр­ным в широких народных массах. Именно их интересы и был призван выражать созданный им в 1933 г. Нацио­нальный революционный союз левых сил (УНИР), неза­висимый от обеих буржуазных партий. Гайтан пошел на этот шаг, убедившись, что официальный либерализм не приемлет социалистическую идеологию. Программа же УНИР призывала к борьбе за социализм как конечную цель развития общества. Однако более детальной разра­ботки путей и методов достижения этой цели документ не содержал.

УНИР был крайне разнороден по своей социальной базе, которую составляли студенты, крестьяне, рабочие, прогрессивно настроенная интеллигенция. И, видимо, права советский исследователь О. Н. Докучаева, отмечая, что «интегрирующим фактором подобного (популистско­го.— Ю. Г.) движения является союз, основанный не столько на понимании своих интересов представленными в нем классами, сколько на общей ненависти к угнета­телям, ферменте протеста неприятии существующего со­циального порядка» \ «Унировская» программа преду­сматривала конфискацию необрабатываемых помещичьих земель и бесплатную передачу тем, кто их готов обраба­тывать. Она также содержала ряд лозунгов антиимпериа­листического характера.

Вскоре условия, сложившиеся в Колумбии в резуль­тате проведения прогрессивных реформ президентом Ло­песом, и последовавший затем некоторый спад социаль­ной напряженности предопределили решение Гайтана о роспуске УНИР и возвращении в лоно либерализма.

В 1936 г. Гайтан назначается алькальдом Боготы и на этом посту проводит ряд важных радикальных преоб­разований в масштабах города. Недовольная его мерами, особенно строгой налоговой политикой, олигархия прово­цирует забастовку водителей такси. Народного лидера отстраняют от должности.

Попытки Гайтана осуществить прогрессивные преоб­разования наталкивались на сопротивление имущих клас­сов и в дальнейшем, когда он занимал пост министра про­свещения (1940 г.) и министра труда (1943 г.).

Но неудачи не обескуражили энергичного политиче­ского лидера. Понимая, что деятельность второго прави­тельства А. Лопеса все больше парализуется реакцией, Гайтан начал активную борьбу за президентскую власть. При этом он учитывал и настроения народных масс, ут­ративших былые иллюзии в отношении леволиберальных лидеров. В ходе предвыборной кампании Гайтан убедил­ся, что простые колумбийцы видят в нем своего вождя. Не случайно позднее X. Виейра напишет, что Гайтан «для колумбийского народа был символом самых насущ­ных чаяний и надеждой на мирное, справедливое и быст­рое разрешение его проблем и бед» ⁹.

Гайтанистское движение вновь стало набирать силу. Начали выходить столичная газета «Хорнада» и ряд из­даний в провинции. Однако растущая популярность Гайтана пугала не только открытых врагов движения, но и руководящих деятелей либеральной партии. Для них он являлся тем самым «джинном», которого они в свое время выпустили из бутылки.

Партийная верхушка пошла на открытый раскол, лишь бы избежать выдвижения кандидатом на пост пре­зидента Гайтана. Тогда в сентябре 1945 г. в Боготу со всех концов страны съехались «гайтанисты» и провозгла­сили своего лидера «кандидатом народа». В знак соли­дарности с этим решением в столице прошла многоты­сячная демонстрация трудящихся.

Трезво оценив сложившуюся накануне выборов обста­новку и понимая всю пагубность для дела демократии возможного прихода к власти представителя консервато­ров Оспина Переса, Гайтан предложил руководству либе­ральной партии подписать с ним так называемый Анти- олигархический пакт. Согласно этому документу, Гайтан снимал свою кандидатуру в пользу официально выдвину­той партией при условии, что в случае победы последней либералы осуществят ряд перечисленных в пакте ради­кальных реформ. Но либеральные «боссы» продолжали испытывать страх перед народным лидером. Оспина Пе­рес их устраивал куда больше.

Вместе с тем наиболее дальновидные деятели либера­лизма все больше склонялись к пониманию очевидной истины — без Гайтана партии не вернуть былого влия­ния в массах. Поэтому требовалось пойти с ним на ком­промисс. Именно этим объяснялось выдвижение Гайтана на пост председателя сената и провозглашение главой ко­лумбийского либерализма. Для Гайтана же такое сбли­жение с либералами не было конъюнктурным: оно отве­чало его планам превращения либеральной партии в революционный инструмент перестройки общества. Это нашло свое подтверждение и в принятой по инициативе самого Гайтана новой партийной программе, формулиро­вавшей прогрессивные цели и демократические требова­ния.

О том, что для либералов это был лишь временный компромисс, свидетельствовала, в частности, стойкая оп­позиция со стороны конгрессменов, принадлежавших к этой партии, ряду прогрессивных законопроектов, вне­сенных Гайтаном на рассмотрение сената.

Сложность внутриполитического положения усугубля­лась ожесточенным соперничеством между либералами и консерваторами, несколько поутихшим в конце второй мировой войны, а затем вспыхнувшим с новой силой. Вражда между двумя партиями приобретала теперь к тому же классовую окраску. Гайтанизм, вызвавший за­метную радикализацию либеральной партии в целом, и особенно ее левого крыла, ассоциировался для консер­ваторов не просто с обычной оппозиционностью, а с чем- то неприемлемым в принципе, угрожающим основам су­ществующего строя.

И консерваторы стали действовать. Участились слу­чаи политических убийств. В январе 1948 г. в департа­менте Северный Сантандер дело дошло до настоящей гражданской войны. В крупнейших городах департамента Кальдас между отрядами консерваторов и либералов ве­лись ожесточенные уличные бои.

В этих условиях либеральная партия отозвала своих представителей из правительства. 7 февраля того же года в Боготе состоялись 100-тысячная демонстрация и ми­тинг либералов. На митинге с яркой речью выступил Гай­тан, потребовавший от консерваторов прекращения тер­рора.

Народный лидер верил в возможность мирного реше­ния споров и политических конфликтов. Этой вере не про­тиворечили и заявления правительства. Правда, оно осуж­дало репрессии и кровопролитие лишь на словах, а прак­тически ничего не делало для их прекращения.

Страна вновь подошла к рубежу гражданской войны.

Политические страсти в Колумбии подогревались и подготовкой, которая велась в те дни к предстоящей в

Боготе IX Панамериканской конференции министров иностранных дел, перед которой стояла задача создать Организацию американских государств (ОАГ).

На конференции США попытались сколотить антиком­мунистический блок под своей эгидой. Такому намере­нию как нельзя лучше отвечало то, что на конференции председательствовал новый министр иностранных дел Ко­лумбии махровый антикоммунист Л. Гомес.

Узнав о подготавливаемых госдепартаментом США резолюциях, Гайтан созвал совещание либералов — чле­нов колумбийской делегации ¹⁰. На нем было выдвинуто требование снять Л. Гомеса с поста председателя этой конференции и были осуждены проекты документов, ко­торые пыталась протащить американская делегация. Это уже был открытый вызов Вашингтону.

9 апреля 1948 г., когда Хорхе Элиесер Гайтан выхо­дил на улицу из своего служебного кабинета, прозвучали несколько выстрелов, ставших для него роковыми. Убий­ца, некто Хуан Роа, был тут же растерзан толпой.

Яростное негодование охватило весь колумбийский на­род. Тысячи жителей Боготы с оружием в руках вышли на улицы, атаковали президентский дворец, здание кон­гресса, где заседала IX Панамериканская конференция министров иностранных дел, резиденцию Л. Гомеса, ре­дакцию консервативной газеты «Сигло». Многие здания, в том числе и ряд правительственных, были разрушены или серьезно повреждены, было выведено из строя трам­вайное сообщение ¹¹.

Коммунистическая партия и профсоюзы предприняли попытку организовать всеобщую забастовку, но репрес­сивные силы, действовавшие с небывалой жестокостью и быстротой, сумели сбить волну народного гнева. Выступ­ления в Боготе и других крупных городах удалось, одна­ко, окончательно подавить лишь через девять-десять дней и только с помощью частей регулярной армии, применив­ших в этих целях танки, артиллерию, а в Картахене и военные корабли.

Во время апрельских событий в Колумбии погибли около 20 тыс. человек ¹². Волею судеб в те дни в колум­бийской столице находился молодой кубинский револю­ционер Фидель Кастро, совершавший поездку по ряду стран континента с целью организации Латиноамерикан­ского конгресса студентов. Узнав о восстании в Боготе, Ф. Кастро, не задумываясь, принял в нем участие.

Как свидетельствовали факты, описанные события явились стихийным ответом народа на убийство Гайта­на. Первоначально это признавала и американская пе­чать ¹³. Но выступивший 12 апреля на пресс-конферен­ции государственный секретарь США задал тон иного рода объяснениям. Желтая пресса в Колумбии и за ее пределами заговорила о «происках и кознях Москвы», «коммунистическом заговоре» и т. п. Все эти побасенки были от начала и до конца лживы. Даже американский буржуазный журнал «Нэйшн» констатировал: «Только в состоянии острой истерии можно было принять за чистую монету басню о том, что взрыв недовольства (в Бого­те.— Ю. Г.) был результатом коммунистического заговора против Соединенных Штатов и конференции» ¹⁴.

Но заведенную пропагандистскую машину остановить было уже трудно. Несмотря на результаты предваритель­ного следствия по делу об убийстве Гайтана, показавше­го, что убийца был членом консервативной партии, слу­жившим во время войны в германском посольстве в Бого­те, президент республики Оспина Перес, ничтоже сумняшеся, заявил о задержании властями двух «совет­ских агентов, руководивших восстанием» в колумбийской столице ¹⁵.

В качестве «компенсации» за ущерб, нанесенный пре­стижу Соединенных Штатов и панамериканизму, моно­полистические круги США потребовали от правительства Колумбии разорвать дипломатические отношения с СССР и поддержать на IX Панамериканской конференции резо­люцию «О сохранении и защите демократии в Америке» (резолюция обязывала подписавшие ее государства при­нимать совместные меры для «пресечения подрывной дея­тельности международного коммунизма») ¹⁶. Оба требо­вания были исполнены ¹⁷.

Апрельские события 1948 г. и по сей день живо об­суждаются в Колумбии. Правда, сегодня либералы различ­ных мастей пытаются представить Гайтана в качестве своего предтечи. Теперь уже никто из буржуазных поли­тиков не вспоминает о двух с половиной тысячах пожел­тевших страниц, составляющих пухлое дело об убийстве народного лидера, страниц, за которыми до поры до вре­мени укрылись идейные вдохновители преступления, со­вершенного против колумбийского народа.

---

⁵     Альберто Льерас Камарго (1900—1984 гг.) был личным секрета­рем А. Лопеса, редактором газеты «Тиемпо», министром ино­странных дел. Он поддерживал дружеские связи и с либерала­ми и с консерваторами, был тесно связан с посольством США в Боготе. До последнего времени продолжал активно участвовать в политической жизни страны.

⁶     Gaitan J. Е. Las ideas socialistas en Colombia. Bogotá, 1963, p. 105.

⁷     В этой связи можно согласиться с мнением, что «отношение Гай­тана к фашизму как социально-политическому движению с са­мого начала было и всегда оставалось резко отрицательным» {Докучаева О. Я. Народный трибун Колумбии.— Лат. Америка, 1979, № 1, с. 149).

⁸     Там же, с. 151—152.

⁹     Vieira G. 9 de abril: experiencia del pueblo. Bogotá, 1973, p. 23.

¹⁰   Сам X. Э. Гайтан, несмотря на занимаемый пост лидера крупней­шей оппозиционной партии, по настоянию Л. Гомеса был исклю­чен из состава делегации Колумбии.

¹¹   Ущерб, нанесенный трамвайным линиям и парку, был настолько велик, что 9 апреля 1948 г. стал последним днем в истории боготанского трамвая.

¹²   Гонионский С. А. Колумбия: Историко-этнографические очерки. М., 1973, с. 240.

¹³   «Нью-Йорк тайме», указывая на стихийный характер событий, писала, что Колумбийская коммунистическая партия, «видимо, не подстрекала к этим выступлениям» (New York Times, 1948, 11 apr.).

¹⁴   Nation, 1948, 24 ag., p. 425.

¹⁵   В 1958 г. сенатор Арсе под присягой заявил в конгрессе, что ли­дер консерваторов Л. Гомес знал о готовившемся убийстве X. Э. Гайтана.

¹⁶   Final Act of the Ninth international Conference of American Sta­tes. Wash., 1948, p. 46—47.

¹⁷   Для оказания дополнительного давления на делегатов конферен­ции перед голосованием антикоммунистической резолюции пре­зидент Г. Трумэн обратился к конгрессу с предложением предо­ставить странам Латинской Америки заем в 500 млн. долл. Прав­да, оно так и не было принято (см.: Гвоздаре в Б. И. Эволюция и кризис межамериканской системы. М., 1966, с. 116).