Когда Санта-Клаус снимает наряд
Торговая улица Лондона кишела людьми. Люди спешили. Последние закупки, последние часы предрождественской толчеи в магазинах.
- Мери Кристмас ту ю! —Счастливого рождества! — гремел репродуктор у входа в универсальный магазин. — Смотрите, Санта-Клаус! — воскликнул радостно малыш» Дед Мороз подошел к мальчугану и пожал ему руку. Я ока зался в поле его зрения, и он мне тоже пожал руку.
Я много раз видел их, красивых рождественских Дедов Морозов — в Нью-Йорке, в Вашингтоне и здесь, в Лондоне. Мне очень хотелось поговорить с ними, узнать, как обычный человек становится сказочным Санта-Клаусом. Но каждый раз беседа не получалась: то я спешил, то Санта-Клаус оказывался неразговорчивым. Может быть, удастся поговорить теперь? Однако Санта-Клаус косил глазами в сторону, туда, где стоял за прилавком заведующий отделением. И я понимал: нельзя. Заниматься посторонними разговорами в рабочее время не разрешается даже Дедам Морозам.
- После работы, — сказал он тихо. — Приходите в шесть тридцать к подъезду.
И вот мы сидим за столиком в уютном уголке бара. Потягивая темное пиво, мой новый знакомый рассказывает не спеша, бросает фразы словно камешки в воду.
- Артист, вернее, бывший артист... Когда-то считался способным, играл в приличной труппе. Потом театр разорился и жизнь пошла под уклон... Нет, конечно, виноват я сам, не хватило упорства, веры в себя. Кем только не работал с тех пор! Был разносчиком молока, посыльным, продавцом в крупном магазине, и всюду мне не везло.
Без нарядного костюма Деда Мороза Сид — так зовут моего нового знакомого — совсем не кажется гигантом. Среднего роста, худощавый, с желтовато-седыми волосами, падающими на засаленный воротник пиджака, он производит впечатление человека лет 50—60, одного из тех, кого жизнь потрепала так основательно, что стерла четкие приметы возраста. От великолепного Деда Мороза остались лишь глаза — усталые глаза с красными прожилками белков. Я слушаю его, и рождественская сказка бледнеет на моих глазах, как праздничная витрина, померкшая без электричества.
- А другие Санта-Клаусы?
- Такие же бедолаги, — говорит Сид. — Безработные, которым подвернулась возможность подзаработать десяток- другой фунтов. Парень в магазине париков — студент, хочет подработать, чтобы продолжать учебу. Санта-Клаус из соседнего универмага — безработный, бывший докер...
Я вспоминаю всех виденных Санта-Клаусов — краснокафтанных, белобородых, весело названивающих в золотые колокольчики, — и ощущаю то же, что пережил когда-то в детстве, когда красивый блестящий шар упал с елки и рассыпался на мелкие кусочки.
Много их в нынешней Англии, кандидатов на короткую рождественскую должность Санта-Клауса; безработные шахтеры, докеры, строители, старики пенсионеры, чернорабочие, получающие гроши, одинокие матери. Не хватает на всех ни золотых колокольчиков, ни красного сатина на халаты. Если бы все они разом пришли на праздничную Оксфорд-стрит, на полуторамильном проспекте не было бы свободного места и потемнели бы новогодние свечи, и содрогнулись бы люди, привыкшие обходить несчастье стороной.
В последние годы в Англии происходит то, что можно сравнить с ощущениями лондонца, который всю жизнь прожил в благополучных кварталах где-нибудь около Гайд-парка, а в один прекрасный день случайно заглянул в пролетарские районы Ист-Энда. Англия заново открыла у себя нищету — явление, которое считалось ушедшим в прошлое вместе с диккенсовскими временами.
(„Правда")
Читайте справочник цветов.