История иезуитских редукций Парагвая
Вступление
В середине XVI века лихие времена Конкисты постепенно сменялись в Южной Америке упорядоченным колониальным правлением. Одной из задач, стоящих перед колониальной администрацией, и было обращение в христианство и "цивилизование" многочисленных индейских племён. Раз уж папа римский решил, что они всё-таки люди, то надо бы и заставить их жить "по-человечески", а не шляться в чём мать родила по окрестностям, занимаясь охотой, собирательством, подсечно-огневым земледелием и каннибализмом.
Одним из вариантов решения данной проблемы был сбор индейцев в отдельных поселениях, где они находились под контролем священников (доктринёров), призванных обеспечить укоренение в индейцах христианства, избавление их от языческих обычаев и приобщение к европейскому образу жизни и труда.
Для многих священников подобный вариант также представлялся наилучшим в деле укоренения в индейцах христианства. А часть их полагала, что "непросвещённые дикари" – в отличие от "развращённых европейцев" – представляют собой идеальный материал для воплощения на практике их воззрений на правильное христианское общественное устройство.
Впервые данную идею попытался реализовать в Мексике Васко де Кирога, первый епископ Мичоакана, в 1530-40-х основавший несколько "госпиталей Санта-Фе" - поселений, в которых внутренняя жизнь строилась по типу общин ранних христиан с совместным трудом и уравнительным распределением товаров. Но проект, который Кирога продвигал на собственные средства и без какой-либо помощи со стороны властей, довольно быстро выдохся.
На государственном уровне идея особых индейских поселений впервые была изложена в "Регименто" от 17 декабря 1548 года – инструкциях португальского короля Жуана III первому генерал-губернатору Бразилии Томе ди Соузе.
Однако на практике данную идею начали воплощать власти в испанских владениях, в ходе реформ 5-го вице-короля Перу Франсиско де Толеды, начатых в 1569-м.
Из Перу подобные поселения распространились по всему континенту: в Мексике их звали конгрегациями, в Южной Америке – редукциями, в Бразилии – алдейаш. Сейчас обычно зовут просто миссиями.
Доктринерами в таких поселениях были члены монашеских орденов – чаще всего францисканцы и иезуиты.
Первые иезуиты появились в Америке в 1549-го, когда в свите де Соузы в Бразилию прибыло 6 членов "Общества Иисуса" во главе с Мануэлем да Нобрегой. С 1567-го иезуиты действовали в Перу, с 1571-го – в Мексике. В Парагвай они пришли в 1587-м.
Иезуиты активно основывали редукции, преимущественно на границах испанских владений – во Флориде, Калифорнии, Аризоне, внутренних районах Венесуэлы и Колумбии и пр.
Французские иезуиты, прибывшие в Канаду в 1611-м, даже пытались создать редукции у ирокезов и алгонкинов, но не преуспели.
Появление редукций у индейцев гуарани связано с францисканцем из Севильи Луисом Боланьосом. Он прибыл в Парагвай в 1575-м, в 1580-м основал первую редукцию (Алтос), создал первые словари и грамматику языка гуарани, в 1583-м первым перевёл на гуарани Катехизис. В 1615-м, после начала активной деятельности иезуитов, Боланьос покинул Парагвай. Вернулись францисканцы в Парагвай в 1678-м, основав редукцию Итапе.
Всего францисканцы в Парагвае основали 34 редукции. В отличие от иезуитов, францисканцы не стремились отделять своих подопечных от колонистов, не было в их редукциях и особого типа хозяйствования. В итоге они превратились в самые обычные города, о прошлом которых сейчас напоминают (да и то не везде) только старинные соборы.
Совсем иной была судьба иезуитских редукций…
Рождение
Редукции-конгрегации-алдейаш основывались в 16-17-м веках по всей Латинской Америке. Но только редукции парагвайской провинции "Общества Иисуса" стали уникальным явлением.
У их истоков стояли светские люди. Выдающийся администратор Испанской Америки Эрнандо Ариас де Сааведра (прозванный Эрнандарисом), первый губернатор из креолов, сторонник отмены энкомьенды и миты (аналог русской барщины) в отношении индейцев, и испанский король Филипп III, набожный монарх, всерьёз озабоченный проблемой спасения душ индейцев. Результатом их переписки по данным вопросам и было издание ряда королевских ордонансов, создавших первоначальную юридическую базу для редукций иезуитов в Парагвае.
Ордонанс 18 декабря 1606 года, данный в Вальядолиде, указывал губернатору Рио-де-Ла-Платы и Парагвая Сааведре, что индейцев на Паране надо завоёвывать не "силой оружия", а "исключительно через проповеди и наставление в вере".
Ордонанс 30 января 1607-го говорил, что индейцы, обращённые в христианство, не могли привлекаться к энкомьенде и освобождались на 10 лет от налогов.
Наконец, ордонанс 6 марта 1609-го поручал иезуитам "духовное завоевание" (конкисту эспиритуаль) индейцев гуарани в областях Парана и Гуаира, а также индейцев гуайкуров в Гран Чако, подчёркивая при этом, что "индейцы должны быть такими же свободными, как испанцы". Гражданские власти должны были всячески содействовать иезуитам.
В 1604 году из состава иезуитской провинции Перу выделяется провинция Парагвай, включавшая территории нынешних Парагвая, Аргентины, Уругвая и (до 1625 года) Чили, а также часть территории современных Боливии и Бразилии. В 1608 году в столицу новой провинции, Кордобу, прибыл первый иезуитский провинциал Парагвая Диего де Торрес Болло в сопровождении 7 членов ордена.
В декабре 1609-го Асунсьон покинули три пары иезуитов (три испанца и три итальянца) – Марсиал де Лоренцано и Франсиско де Сан-Мартин поехали в Парану, Хосе Катальдиньо и Симон Мазета – в Гуаиру, Роке Гонсалес де Санта-Круз и Висенто Гриффи – в земли гуайкуров.
Сразу отмечу, что попытка христианизации воинственных гуайкуров ("крысами" их прозвали гуарани) провалилась. Только в 1613-м иезуитам удалось создать там первую редукцию, население которой не превышало 500 индейцев, продержавшуюся до 1626-го.
Совсем иной результат имела деятельность святых отцов среди гораздо более миролюбивых гуарани. В своей деятельности среди них иезуиты смогли успешно использовать некоторые особенности верований самих гуарани, в которых существовал верховный бог-творец, не особо вмешивавшийся в земные дела, свободная воля, а также "земля без зла", куда приведут гуарани некие "пророки".
Первоначальными районами деятельности иезуитов среди гуарани стали Парана и Гуаира. Парана – область по обеим берегам одноимённой реки от порогов до слияния с рекой Парагвай, современные парагвайские департаменты Мисьонес и Итапуа, и западная часть аргентинской провинций Мисьонес. 29 декабря 1609 года здесь была заложена первая редукция, получившая, разумеется, имя отца-основателя "Общества Иисуса" – Сан-Игнасио (позднее в имя добавилось гуаранийское слово "Гуажу" – "большая"). Первым ординатором (главой) редукций Параны стал Лоренцано, но вскоре его сменил переброшенный с незаладившейся миссии в землях гуайкуров Роке де Санта-Круз.
Именно он в 1615-м основал редукцию Нуэстра-Сеньора-де-ла-Энкарнасьон-де-Итапуа (ныне – парагвайский город Энкарнасьон). Стоит отметить, что практически все редукции по несколько раз переезжали по разным причинам. К примеру, Энкарнасьон был основан на месте нынешнего аргентинского Посадаса, и только в 1703-м перенесён на другой берег Параны.
Всего за первые полтора десятилетия в Паране было основано 5 редукций, ещё одна передана от францисканцев. Самой северной стала возникшая в 1626-м на месте нынешнего бразильского города Фоз-де-Игуасу Санта-Мария-ле-Майор-де-Игуасу.
В 1619-м Роке де Санта-Круз был направлен проповедовать в долину реки Уругвай и основал редукцию Нуэстра-Сеньора-де-ла-Лимпа-Консепсьон-дель-Ибитиракуа на западном берегу реки. В следующее десятилетие по обеим берегам Уругвая было основана 11 редукций, одна из которых – основанная в 1627-м Нуэстра-Сеньора-де-ла-Канделария – стала фактической столицей страны миссий.
Не меньший успех сопутствовал иезуитам и в области Гуаира (север нынешнего бразильского штата Парана). Именно в её леса бежала в 16-м веке от испанских энкомьендеро и бразильских бандейрантов основная масса гуарани. В декабре 1610-го там была основана первая редукция – Нуэстра-Сеньора-дель-Лорето-дель-Пирапо, а в 1612-м – Сан-Игнасио (позже получившая прибавку "Мини" – "малая"). Именно в Гуаире в 1612-м начал свою деятельность Антонио Руис де Монтоя, креол из Лимы, автор "особого пути" парагвайских редукций. В 1620-м он сменяет Каталдиньо в роли ординатора редукций Гуаиры.
Всего до 1628-го в Гуаире было основано 13 редукций.
Но тут на пути отцов-иезуитов встал серьёзный враг – бандейранты из Бразилии.
Иезуиты и бандейранты
Первые полтора десятилетия развития редукций иезуитской провинции Парагвай выглядели безоблачно – пусть и не удалось закрепится у дикарей-гуайкуров, но среди гуарани успех был несомненен. И даже никто из святых отцов не стал мучеником за веру. Но тут на их пути встали не менее легендарные персонажи – бандейранты.
В истории Бразилии бандейранты занимают примерно такое же место, как землепроходцы в нашей истории или американские пионеры. Именно они, отправляясь вглубь материка в поисках новых земель, рабов и полезных ископаемых, раздвинули границы Бразилии до нынешних пределов.
Для бразильцев бандейранты – несомненные герои. Но отцы-иезуиты относились к ним совсем по-другому, "ласково" именуя их мамлюками: "Португальские пираты… больше похожие на диких зверей, чем на разумных людей… Люди без души, что убивают индейцев как животных, независимо от возраста и пола".
В 1616-м бандейра во главе с Мануэлем Прету впервые навестила Гуаиру и построила португальский форт на левом берегу Тибаги, напротив редукций иезуитов. Изначально объектом охоты бандейрантов были "ничьи" индейцы, не имевшие отношения к редукциям. Во многом и благодаря этому, гуарани оказались так восприимчивы к проповедям иезуитов. В результате "ничьих" индейцев в Гуаире не осталось.
И в 1628-м самый знаменитый бандейрант Антониу Рапожу Тавареш ведёт из Сан-Паулу бандейру в 69 белых (португальцев и голландцев), 900 метисов и более 2 тысяч союзных индейцев тупи, чтобы вышвырнуть иезуитов из Гуаиры.
На возражение святых отцов, что вообще-то и бандейранты, и иезуиты, и их подопечные-гуарани, являются подданными одного христианского короля (с 1580-го по 1640-й Португалия входила в состав Испании), Тавареш дал ответ, вошедший в бразильские учебники истории: "Эта земля наша, а не короля Испании".
29 января 1629-го была взята штурмом редукция Сан-Антонио – 4 тысяч индейцев уведено в рабство, церковь сожжена. Двум иезуитам позволено сопровождать бандейру в Сан-Паулу, множество индейцев погибло на обратном пути.
В 1630-м бандейра Андре Фернандеша разрушила ещё две редукции Гуаиры, в следующем году – новые набеги. К концу 1631-го индейцы были сконцентрированы в двух уцелевших редукциях – Сан-Игнасио и Лорето. Монтоя и Мазета приняли решение об эвакуации – 12 тысяч индейцев на 700 каноэ направились вниз по Паранапанеме, а затем Паране. По пути к ним присоединились 2 тысячи индейцев из редукции Тайоба во главе с Педро Эспиносой. Переход был крайне тяжёлым, в марте 1632-го только 4 тысячи гуарани добрались до редукций Параны.
К слову, испанские колонисты в Гуаире, ненавидевшие иезуитов, всячески помогали бандейрантам. Разумеется, после ухода иезуитов, бандейранты принялись и за них и к 1638-му очистили Гуаиру от испанцев.
Но к этому времени и в южной части страны редукций ситуация ухудшилась благодаря тем же бандейрантам.
В 1628-м индейцы тупи во главе с касиком Несу – верным союзником бандейрантов – разрушили две редукции на восточном берегу реки Уругвай, убив при этом трёх иезуитов во главе с Роке де Санта-Крузом.
Новый ординатор Параны и Уругвая Педро Ромеро начал продвижение за Уругвай южнее, в области Тапе ("путь (к морю)"), западная часть современного бразильского штата Риу-Гранди-ду-Сул.
После эвакуации иезуитам пришлось (для размещения вновь прибывших) активизировать своё проникновение в Тапе, а также регион Итатин по левому берегу реки Параны (юг современного бразильского штата Мату-Гроссу-ду-Сул).
В 1632-м иезуиты основали 4 редукции в Итатине, и практически сразу они были атакована бандейрантами. В 1635-м иезуиты в Итатине собрали своих подопечных в двух редукциях, переданных им францисканцами – Сан-Игнасио и Нуэстра-Сеньора-де-ла-Фе-дель-Таре. В 1636-м и 1637-м они смогли устоять под новыми набегами бандейрантов, но в 1649-м, при приближении новой бандейры, иезуиты предпочли эвакуировать их в Парану.
В 1633-м из-за угрозы со стороны бандейрантов с Игуасу на Парану была переведена и Санта-Мария-Майор.
В Тапе в 1632-1634 годах было основано 9 редукций, где и были расселены гуарани из Гуаиры. В декабре 1636-го бандейра Тавареша (150 белых и полторы тысячи индейцев) впервые атаковала Тапе, разрушив три редукции. В 1637-м последовали новые налёты бандейрантов. В начале 1638-го иезуиты эвакуировали уцелевшие редукции за реку Уругвай. Но бандейранты не были намерены оставлять их в покое, и начинали набеги уже и на другой берег.
Тогда иезуиты взялись за дело по-настоящему. В 1638-м Монтоя и Франсиско Диас Тано направляются в Европу, чтобы рассказать королю Филиппу IV и папе римскому о редукциях и добиться осуждения бандейрантов. В 1639-м Монтоя в Мадриде публикует книгу "Конкиста Эспиритуаль", из которой просвещённая Европа впервые узнаёт о существовании удивительного мира парагвайских редукций.
12 мая 1640-го Монтоя получает королевский ордонанс, снимающий в отношении гуарани запрет на владение индейцами огнестрельного оружия, и отправляется с ним в Лиму. В то же время Тино получает от папы римского буллу, запрещающую бандейрантам обращать в рабство крещённых индейцев.
На месте иезуиты то же не сидели без дела – провинциал Диего де Бороа смог получить у губернатора Рио-де-Ла-Платы Бенавидеса разрешение на создание вооружённого ополчения гуарани, из Буэнос-Айреса прислали 11 солдат, чтобы обучить индейцев владению огнестрельным оружием.
В конце 1638-го войско из 4 тысяч гуарани во главе с ординатором редукций Параны, Уругвая и Тапе Диего де Альфаро пересекла реку Уругвай и прошла по разрушенным редукциям, где столкнулась с небольшой бандейрой. После ряда стычек бандейранты были обращены в бегство, но Альфаро погиб в бою. Новым ординатором редукций стал Клаудио Райер.
Известие о поражение вызвало гнев в Сан-Паулу. Тут ещё совсем некстати явился отец Тано с папской буллой. Результатом было изгнание иезуитов из Сан-Паулу и формирование громадной бандейры в 450 белых и 2700 индейцев тупи во главе с Мануэлем Пиресом и Йерониму Педрозу ди Барриушом. Осенью 1640-го она выступила в поход.
Иезуиты были предупреждены и проделали серьёзную подготовительную работу. У них к этому времени было подготовлено войско из 400 гуарани с огнестрельным оружием и 4500 – с луками. Во главе армии стояли иезуиты из бывших солдат - Хуан Карденас, Антонио Берналь и Доминго Торрес.
Базой стала редукция де-ла-Асунсьон-дель-Акарагуа, расположенная на правом берегу реки Уругвай, на холме у ручья Акарагуа. Она была перенесена на холм у места впадения ручья Мбороре в Уругвай. Особенности рельефа делали это место идеальным для обороны и засады.
В январе 1641-го бандейра прибыла к Акарагуа и устроила на холме форт. 11 марта 1641 года 300 каноэ бандейры направились вниз по течению к Мбороре. В протоке их поджидали 60 каноэ с мушкетёрами-гуарани во главе с капитаном Игнасио Абиару, касиком редукции Асунсьон. По обеим берегам по зарослям рассыпались тысячи гуарани с луками и пращами.
Внезапный удар войска иезуитов был сокрушительным, бандейра, понеся большие потери, отступила в Акарагуа, где укрылась за частоколом. На другой день к Акарагуа подступило войско редукций, осадила форт и начала его обстрел. Иезуиты не намеревались его штурмовать, ибо знали об отсутствии у осаждённых запасов воды и пищи. Индейцы тупи начали дезертировать из бандейры и присоединяться к войску редукций.
16 марта бандейранты с большими потерями прорвали осаду и ушли в Сан-Паулу.
Результатом войн иезуитов с бандейрантами стала консолидация редукций в области Парана и междуречье Параны и Уругвая.
В дальнейшем данная территория была расширена в 1687-1690-м, когда потомки беженцев из Гуаиры и Тапе, вернулись в Тапе, где было основано 7 редукций, известных как "Восточные миссии".
Окончательно юридический статус парагвайских редукций был закреплён в 1645-м, когда Мазета и Каталдиньо получили от Филиппа IV привилегию, гарантировавшую невмешательство светских властей в дела редукций. Дополнило его в 1649-м распоряжение вице-короля Перу Гарсии Сармьенто де Сотомайора о создании постоянного ополчения гуарани для охраны границ испанских владений в обмен на освобождение от миты и сокращение налогов.
Глазами Антонио Зеппа
Посмотрим на редукции глазами иезуита Антонио Зеппа, южнотирольского дворянина, бывшего капельмейстера габсбургского императора Карла V, прибывшего в страну редукций в 1691-м.
"В заливе стоят двенадцать лодок; на каждой из них находится маленькая хижина, в которой могут поместиться два-три человека. Отцы могут здесь спокойно молиться, читать, писать, заниматься наукой, как в коллегии, потому что 300 индейских гребцов, которых они взяли с собой, не шутят, не поют, не кричат и не говорят. Молчаливые, как могила, они на вёслах ведут вверх маленькую флотилию через безмолвный девственный лес, который тянется по обоим берегам величественной реки. Проходит неделя, две, четыре – не видно ни малейшего признака человеческого жилья. Наконец как будто прекращается и самый водный путь. Бешенные пороги заставляют отцов выйти на берег и делать, таща с собой лодки, мучительный обход, чтобы добраться до верховьев порогов. Но в то же время эти пороги образуют барьер, замыкающий с юга государство иезуитов"
Вечером 1 июня 1691 года путники увидели на левом берегу поселение на холме, хорошо укреплённое стенами и рвом. Это и была редукция Япейю, самая южная и одна из самых крупных.
"Когда утром 2-го июня отцы уже готовились сойти на берег, внезапно раздался страшный шум и грохот, как будто от угрожающего нападения неприятелей. По реке продвигаются два фрегата. Они симулируют морскую битву, непрерывно обмениваясь пушечными выстрелами. В то же время на берегу вступают в сражение два эскадрона кавалерии и две роты пехоты с таким воинственным пылом, что изумлённые зрители не могут поверить своим глазам и ушам…
Блестят мушкеты, бьют барабаны, звучат рожки, флейты и тромпеты".
Так гуарани встречают вновь прибывших иезуитов, согласно своим обычаям. В сопровождении нескольких тысяч индейцев, под колокольный звон, через серию обвитых зеленью триумфальных арок святые отцы идут в церковь.
Она возвышается на огромной площади, в тени пальм, окружена со всех сторон крытыми галереями, за которыми возвышаются здания.
С одной стороны площади находится церковь, к которой примыкает иезуитская коллегия. Возле них расположены мастерские, хранилища, арсенал, тюрьма, прядильная мастерская для вдов. Напротив – жилища и канцелярии местного мэра-коррехидора и городского совета-кабильдо.
Далее идут квадратные жилища туземцев, большей частью из земли и кирпича. В них теснятся отец, мать, сёстры, братья, дети, внуки, вместе с собаками, кошками, крысами и т.п. Зепп говорит, что новичку быстро становится дурно от невыносимого смрада этих хижин. Так что пора выходить за ворота.
"Отсюда посетитель выходит через одни из четырёх ворот города на общественные поля редукций. Здесь он находит прежде всего гостиницу-рамаду и разного рода промышленные заведения: кирпичные заводы, печи для обжигания извести, красильни, колокольно-литейные заводы, мельницы, приводимые в движение людьми и лошадьми. Немного далее он встречает прекрасно содержимые сады. Они образуют первую зону обрабатываемой земли. Далее идут обширные поля риса, табака, пшеницы, бобов и гороха в вперемежку с плантациями чая, хлопка и сахарного тростника. Все эти поля содержатся в великолепном порядке. Только некоторые участки представляют весьма печальный вид: это земли, предоставленные в индивидуальное пользование туземцам. Выйдя за пределы полевых угодий, мы находим альменду редукции – беспредельную ширь прерий и зарослей. Здесь пасутся 50 тысяч голов рогатого скота, 40 тысяч голов овец, до тысячи лошадей и ослов редукции Япейю. Вдалеке, на горизонте, кое-где виднеются хижины пастухов, охраняющих стада редукции".
Пора подробнее рассказать о внутреннем устройстве редукций и всего "государства" иезуитов.
Внутреннее устройство
Тут стоит отметить один момент. Социальное устройство иезуитских редукций в популярных статьях зачастую представляется как нечто неизменное. Из этого порой делается вывод, что иезуиты с самого начала действовали по чёткому плану – то ли "Утопии" Томаса Мора, то ли "Города Солнца" Томаззо Кампанеллы, то ли какому-то своему, ниспосланному свыше пра-Капиталу. На самом деле, ситуация была не столь однозначна.
При основании редукций в Парагвае они мало отличались от иезуитских редукций в других частях Америки. Не было ни тотальной системы контроля, ни выборного самоуправления, и даже коллективного хозяйства не было. Индейцы трудились на собственных полях, раз в месяц в редукциях, близких к Асунсьону устраивались ярмарки, на которые приезжали со своим товаром колонисты, правили ими традиционные вожди-касики.
Но в ходе работы в редукциях иезуиты во главе с Монтоей и Мазетой пришли к выводам о необходимости максимальной минимализации контактов с испанцами (чтобы оградить индейцев от "дурного примера"), введение коллективной собственности и тотального контроля (по причине "природной лености" индейцев).
И в 1640-х внутренняя жизнь редукций переустраивается на основе предложений Монтои – результаты и наблюдал Зепп.
По мере развития редукций отдельные положения уточнялись и изменялись. Так, в 1699-м принимается решение о переходе от проживания индейцев традиционными "большими" семьями к "малым" – муж, жена и дети. Тогда и начинается каменное "жилищное строительство" в редукциях.
Возглавлял "государство иезуитов в Парагвае" ординатор миссий, подчинявшийся парагвайскому провинциалу ордена. Миссии в долинах Параны и Уругвая возглавляли субординаторы. Вся территория делилась на 31 округ (доктрины). Центром каждой доктрины и являлась редукция, представлявшая собой своеобразный город-государство.
В популярной литературе устоялся термин "30 редукций", хотя число редукций даже в стабильную эпоху не было постоянным, они соединялись, разделялись и переезжали. После завершения горячей фазы войны с бандейрантами в 1648-м редукций было 19-ть (с 30 тысячами населения), по мере роста населения и освоения междуречья Параны и Уругвая выросло до 22-х. А после возвращения в Тапе на рубеже 17-го-18-го веков количество редукций достигло 31-й и оставалось стабильным до конца их существования.
Общее население редукций к началу 1730-х годов превысило 140 тысяч. Население одной редукции колебалось от 350 до 7 тысяч человек.
Число иезуитов в "государстве" составляло от 100 до 120. При этом большинство их составляли не испанцы и креолы, а немцы, итальянцы и французы. В 1651-м Совет по делам Индий принял решение о высылке иезуитов-иностранцев из Америки, но оно не было реализовано.
Столицей "государства" являлась редукция Канделария, которая в 1637-м переехала с Уругвая на Парану. Канделарию с другими редукциями связывала сеть дорог, на которых было установлено более 80 почтовых станций. Активно использовался водный транспорт – на Паране и Уругвае имелось до 2 тысяч барок и каноэ.
В каждой редукции на постоянной основе работали два иезуита (в крупных - три), один из которых (кюре) отвечал за жизнь духовную, а второй (компаньеро) – за жизнь светскую.
Местное самоуправление формировалось по испанскому образцу.
Состояло из мэра-коррехидора (поро пуайтара на языке гуарани), его заместителя-теньенте, трёх алькальдов – судебных исполнителей, двое работали в городе, один (алькальд де ла эрмандад) – в сельской округе, 4-х членов совета-регидоров (икабилдо игуата по-гуарани), префекта полиции-алгуасила (ибирарарузу – "тот, кто несёт палку"), его помощника-прокурадора и секретаря-эскрибано (аобебе ререкуара – "тот, кто пишет"). Все чиновники выбирали себе для работы 1-2 помощников-комиссаров.
Выборы происходили ежегодно в конце декабря, судя по отдельным намёкам, выбирали из одного кандидата. Список утверждали иезуиты, и 1 января в церкви происходила торжественная инаугурация.
Чиновники носили особые знаки различия и сидели на почётных местах в церкви. Ежедневно после вечерней мессы коррехидор давал иезуитам отчёт о делах редукции. Традиционно на чиновные места выбирались представители семей касиков.
В каждой редукции было по 8 рот вооружённого ополчения во главе с маэстро де кампо, обычно сам касик, роты возглавляли капитаны. К 1735 на вооружение было 800 ружей, производство пороха было освоено в редукциях. Имелась хорошая конница.
За полтора века ополчение редукций более 50 раз привлекалось колониальными властями для боевых действий, в том числе – защита Буэнос-Айреса от английских пиратов и подавлении бунтов индейцев. Именно 7 тысяч гуарани составили основу армии капитан-генерала Буэнос-Айреса Бруно Маурисио де Забалы, дважды (в 1725 и 1735) подавлявшего движение комунерос в Асунсьоне.
Редукции располагались на возвышенных местах, строились по типовому проекту, были защищены частоколом со рвом.
Квадрат/прямоугольник с сеткой прямых улиц, на центральной площади – церковь, деревья, дающие тень, большой крест и статуя Девы. Улицы были мощёные.
С одной стороны церкви была резиденция иезуитов, именовавшаяся коллегией, с другой – кладбище.
Жильё индейцев представляли небольшие одноэтажные дома из камня или сырцового кирпича, разделявшиеся на отдельные квартиры плетёными перегородками. Каждый дом – на семью из 4-6 человек.
Крытая галерея, поддерживаемая каменными или деревянными колоннами, расширяла пространство дома. Дома группировались в блоки по 6-10, чтобы уменьшать опасность пожара.
Коллегия отделялась от площади стеной, имела небольшой дворик, и стеной отделялась от школы, складов, мастерских. За стеной был сад отцов-иезуитов (хорта).
Левее кладбища была постройка под названием "котигуасу" (большой дом) – приют для вдов и калек, которые обычно занимались прядением.
За деревней была часовня, рамада (жилой дом для приезжавших испанцев), далее разные мастерские и предприятия.
На полях редукций выращивали пшеницу, рис, маис, маниоку, овощи, табак, индиго, сахарный тростник, хлопок. Были и фруктовые сады, что хорошо видно по апельсинам, до сих пор растущим в руинах.
Добывали йерба-матэ, лес, ароматные смолы, мёд, и даже попытались наладить выплавку железа. Чрезвычайно было развито скотоводство. К 1767-му стада редукций насчитывали 725 тысяч голов скота.
Обычно, 1-2 редукции специализировались на каком-либо виде производства.
В редукциях были развиты различные ремесла. В начале 17-го века бригады гуарани из редукций отправлялись на строительные работы каменных домов в Буэнос-Айресе, Кордобе и других городах Ла-Платы.
Редукции вели активную торговлю. Они экспортировали производимые товары, включая хлопковую и льняную ткани, табак, лесоматериалы и, прежде всего, йерба матэ. Внешняя торговля давала в год до 100 тысяч песо, которые шли на украшение церквей, уплату налогов и закупку необходимых товаров. Редукции нуждались в поваренной соли, извести, металлах, особенно железе. Самым большим дефицитом была соль, которую выдавали в небольших количествах только по воскресеньям.
Также закупали негров-рабов, которые использовались на тяжёлых физических работах (вроде мельниц на человеческой тяге)
Торговля шла через Буэнос-Айрес и Санта-Фе – святые отцы, в сопровождение групп одинаково одетых гуарани, стали привычным зрелищем на улицах этих городов. Разумеется, при посещении городов, иезуиты не упускали случая указать своим подопечным на пороки белых колонистов, в каждом из которых, по их уверениям, жил злой дух, стремившийся к золотому тельцу.
Жизнь и труд в редукциях
После общей части стоит присмотреться к образу жизни обитателей редукций.
Прежде всего, в "государстве иезуитов" отсутствовали деньги. То есть, деньги у иезуитов были – доход от внешней торговли, тратившийся на закупку всего необходимого редукциям. Но во внутренней жизни редукций с 40-х годов XVII века деньги отсутствовали, кроме использования монет в свадебных ритуалах (жених перед алтарём дарил невесте монету – эту монету священник вручал жениху перед церемонией и забирал у невесты после).
Частная собственность была – на дома и наделы, а так же одежду и добываемую продукцию. Однако её нельзя было продавать, завещать, обменивать и дарить. Более того, раз в несколько лет происходил передел земельных наделов между семьями.
Земля редукций делилась на абамба (поля людей) и тупамба (поля Господа). На собственных полях нельзя было работать больше 3-х дней в неделю. Теоретически, на этих полях индейцы должны были выращивать продукцию для собственного пропитания – маис, маниоку, картофель, бобовые, овощи. Излишками они могли обмениваться с другими членами общины в ходе бартерных сделок.
Вот только не один отец Зепп обращал внимание на запущенность полей индейцев. Судя по всему, в социальной модели, созданной иезуитами, у индейцев просто отсутствовали стимулы к эффективной работе на собственных полях.
Тем более что основу рациона индейцев составляла не продукция абамбы, а мясо.
Стада скота находились в собственности общины. Раз в три недели (в крупных редукциях – ежедневно) проводился забой скота и распределение мяса по семьям по числу едоков. Например, Сан-Мигель ежедневно расходовал на своё пропитание 40 голов КРСов – выходит примерно пара килограмм мяса на едока. Столь же щедро раздавался йерба-матэ со складов редукций.
С мясом правда была проблема – иезуитам пришлось вести долгую борьбу, приучая индейцев есть мясо варёным или жареным. Собственно, самовольный забой скота с поеданием его в сыром виде и было наиболее часто фиксируемым в редукциях преступлением.
Тупамба представляла собой пшеничные и рисовые поля, хлопковые и табачные плантации, апельсиновые рощи, а также пастбища. Каждый мужчина общины был обязан отработать на них 2 дня в неделю, не менее 6 часов в день. Женщины привлекались к работе в поле во время сева и уборки урожая. Орудия труда находились в собственности общины, и приоритет их использования определялся иезуитами.
Продукция тупамбы поступала в общинные склады, из которых шла на продажу, выделялась для прокорма вдов, сирот, инвалидов и прочих нуждающихся, как семенной материал, а также на различные праздники. На те же склада поступала и продукция ремесленников общины и с них уже горшки, сковороды, иглы и прочее распределялось среди индейцев.
Дважды в год каждая семья получала сотканные на общественной мануфактуре шерстяные и хлопковые ткани, из которых женщины делали одежду. Ткали только грубую простую ткань. Ткань лучшего качества для алтарных облачений, одежд отцов и чиновников приходилось импортировать.
Одежда была скромной. Наряд мужчин – свободные короткие бриджи, хлопковая рубашка, пара шерстяных пончо, одно для повседневной носки, другое на праздники. Наряд женщин – длинные свободные платья вроде рубашек с массой складок. Обычно ходили босиком.
Стержнем духовной жизни редукций была религия. Все были обязаны посещать утренние и вечерние службы ежедневно. Несколько дней в неделю происходили занятия по катехизации. Исповедоваться и причащаться полагалось ежемесячно. На богатое убранство церквей не жалели средств.
В каждой редукции была начальная школа, занятия в которой вели образованные индейцы под контролем иезуитов, проводивших ежедневно с учениками занятия по катехизации. Учили читать и писать на гуарани, арифметике, пению. Способных учеников иезуиты потом обучали латыни. Сами иезуиты старались говорить на гуарани.
Образование не было всеобщим (а то некоторые современные авторы дописались до того, что утверждают, что учили даже всех девочек). Учились сыновья касиков, чиновников и мальчики, которых иезуиты посчитали способными к обучению. Старшие сыновья касиков и наиболее способные ученики получали "высшее образование" в иезуитских колледжах в Лиме и Кордобе.
В каждой редукции было от 4-х до 8-ми санитаров, регулярно обходивших дома и осматривавших их обитателей. Лечили с помощью традиционной индейской медицины травяными отварами и т.п. Небольшой запас европейских лекарств был у иезуитов.
Наибольшую опасность для редукций несли эпидемии. "Чёрным десятилетием" стали 30-е годы XVIII века, когда от кори в 1733-м умерло более 18 тысяч, от оспы в 1739-м – около 30 тысяч человек. Население редукций серьёзно сократилось и только к середине века стабилизировалось в районе 100 тысяч.
Браки заключались, когда мальчикам исполнялось 16-17 лет, а девочкам – 14-15. Для свадеб было определено два периода в течение года. По данному вопросу существует две противоположные позиции. Противники иезуитов заявляли, что святые отцы сами определяли пары, иезуиты решительно отрицают и утверждали, что индейцы вступали в брак добровольно. В среднем в семьях было по 4-ре ребёнка.
Распорядок дня был строго определён. Перед рассветом раздавался удар колокола, что будил всех – давалось полчаса на сборы, индивидуальную молитву. В 7-м утра – утренняя служба в церкви, после чего завтракали и распределялись на работы, с 8-ми шли работать, а дети отправлялись в школы. Между 11-тью и 12-тью – обеденный перерыв на час, затем возвращались к работе.
В 16 часов рабочий день кончался, впереди были занятия по катехизации, новые молитвы, ужин, вечерняя служба. Между 20-тью и 21-м снова звучал колокол и жители отходили ко сну.
По воскресным и праздничным дням работать было запрещено, проводилась торжественная месса, представления театра, танцы, учебные бои, музыкальные концерты и пр.
Основная функция алкалдов и комиссаров и состояла в том, чтобы следить за соблюдением распорядка дня. Наказания были 4-х степеней: порицание и публичное порицание с наложением епитимьи, телесное наказание (до 25 ударов палкой) за всякие грехи вроде пьянства и сыроядения, за более серьёзные проступки – тюремное заключение на срок до 10 лет. Чтобы исключить злоупотребление властью, любое наказание накладывалось после согласования с иезуитом.
Смертной казни не было. Высшей мерой наказания было изгнание из общины.
Самовольно покидать редукции индейцы права не имели. Все выезды из редукции охранялись часовыми. Покидать территорию редукции можно было только в сопровождении иезуита, либо по предъявлении пропуска.
Залётные визитёры с восторгом описывали набожность, непорочность и чистоту нравов индейцев. "Земля без греха" – так переосмыслили иезуиты "землю без зла" из языческих верований гуарани.
С религией полностью была связана и культурная жизнь редукций.
Культурная жизнь в редукциях
Отдельно необходимо рассказать о культурной жизни в редукциях, тем более, что сами иезуиты уделяли ей большое внимание.
К слову, с этим связана интересная история. Если от искусства редукций остались деревянные статуи и каменные барельефы, то от музыки не осталось ничего, кроме перечисления музыкальных инструментов в описях имущества редукций.
И со временем исследователи всерьёз стали сомневаться в самом существовании музыки в редукциях в том виде, в котором её расписывали иезуитские авторы. Пока в 1972-м швейцарский архитектор (и иезуит) Ханс Рот не обнаружил в бывших редукциях Сан-Рафаэль и Санта-Ана в департаменте Чикитос в Боливии 5 тысяч листов нотной записи музыки редукций.
Об особом, магическом влияние европейской музыки и искусства на индейцев писали ещё первые миссионеры. Разумеется, иезуиты использовали этот инструмент при работе с гуарани.
О музыке в редукциях говорят многие источники, вплоть до папы Бенедикта XIV в письме епископам от 19 февраля 1749-го.
Хосе Кардиель писал в 1747-м: "Каждая редукция имеет по 30-40 музыкантов. Они учат музыке индейцев с детства и благодаря качеству преподавания и серьёзности учеников, они становятся квалифицированными музыкантами и певцами. Я объездил всю Европу, но только в нескольких соборах слышал музыку лучше".
Судя по описаниям, в каждой редукции был хор мальчиков (не совсем понятно – возможно было два хора, мальчиков и взрослых), орган, оркестр со скрипками и арфами. Религиозные песнопения исполнялись на языке гуарани.
Первым музыкантом был бельгиец Жан Вассо, бывший придворный музыкант французского короля Карла V, приехавший в Парагвай в 1617-м. С ним приехал и француз Луи Бергер, художник и учитель танцев. Жили и работали они в редукции Лорето в Гуаире. Именно они и принесли в жизнь индейцев европейские музыку, танцы и искусство.
Следующий этап развития культуры в редукциях связан с отцом Антоном Зеппом. Он привёз в 1691-м из Европы огромное количество произведений и музыкальных инструментов, вплоть до органов.
Центром музыкального образования и изготовления инструментов была редукция Япею, где отец Зепп основал консерваторию, в которой учились индейцы. Сам Зепп был уникальным человеком, умевшим играть более чем на 20 инструментах. Он же организовал производство инструментов.
Согласно описям имущества, в редукциях были: органы, скрипки, арфы, фаготы, виолончели, альты, арфы, реже – ещё лиры, кифары, гитары, мандолины, пианино, клавесины.
Главные музыкальные произведения для миссий написал живший в Кордобе итальянский композитор Доменико Зиполи. В начале 18-го века он был одним из ведущих европейских композиторов, писавших музыку для органа с оркестром. Но на вершине славы, в 1716-м он покидает Европу и отправляется в Утопию. Сам факт нахождения Зиполи в Америке был подтверждён только в середине 20-го века, когда удалось доказать, что умерший в 1726-м в 38 лет органист иезуитской церкви в Кордобе Эрнано Доминго Зиполи и был тем самым композитором.
Вместе с отцом Зеппом в страну редукций в 1691-м приехал итальянец Джузеппе Браззанелли, архитектор и скульптор. Именно он организовал обучение мастеров из гуарани. Статуи вырезались из дерева, ярко раскрашивались красками и сусальным золотом. Гуарани оказались хорошими учениками - отец Зепп с восторгом описывал, что они быстро научились копировать европейские образцы.
Так родилось "барокко гуарани". По поводу его сейчас много чрезмерных восторгов. Но не стоит преувеличивать. В скульптуре редукций мы видим один из провинциальных вариантов европейского барокко – не больше и не меньше. В Южной Америке есть гораздо более яркие образцы провинциального барокко – вроде творчества Алежадиньо и его круга в колониальных городах Минас-Жерайса.
Был в редукциях и театр. В театре обычно ставились драмы из Библии или житий святых, но были и пьесы светской тематики. Некоторые переведены на гуарани с европейских языков, другие написаны в самих редукциях на местном материале.
Книгопечатание в миссиях основали Ян-Батист Нейман и Хосе Серрано. Первый печатный станок был установлен в Лорето и в 1705-м мастер-индеец Хуан Япай напечатал на нём первую книгу "Римский Мартиролог".
Помимо религиозной литературы, печатались календари, астрономические таблицы и музыкальные партитуры. В Лорето в итоге было издано более 300 наименований книг, в Корпус-Кристи и Канделарии – более 400, в Сантьяго – 180. Печатались книги на латыни и языке гуарани.
Не только Парагвай
Успех "конкисты эспиритуаль" среди гуарани не мог не привести к попыткам иезуитов распространить парагвайский опыт среди других коренных обитателей Южной Америки.
Прежде всего, этим занималась иезуиты парагвайской провинции. Прекращение расширения и стабилизация редукций гуарани в начале XVIII века как раз и вызвана тем, что парагвайские иезуиты, с подачи светских властей, направили свои усилия на других индейцев.
В 1690-м губернатор Санта-Круза Агустино Гутьерес де Арсе обратился к парагвайскому провинциалу с просьбой направить миссионеров в земли индейцев чиквита, живших между реками Парагвай и Гуарай (ныне восточная часть департамента Санта-Круз в Боливии).
В сентябре 1691 года из Асуньсьона в Санта-Круз были направлены иезуиты Хосе де Арсе и Антонио де Ривас, в сопровождении нескольких десятков гуарани из парагвайских редукций.
В декабре они уже основали первую редукцию в землях чиквитов – Сан-Франциско-Ксавьер. Миссия у чиквитов развивалась успешно. В первое десятилетие было основано 5 редукций, в дальнейшем, по мере роста населения, их число выросло до 11-ти. К моменту изгнания население этих редукций достигло 24 тысяч, в редукциях работали 25 иезуитов.
Расцвет редукций чиквитов связан со швейцарцем Мартином Шмидом, музыкантом и архитектором, прибывшим в Чиквитос в 1730-м и работавшем в тех краях вплоть до изгнания иезуитов в 1767-м. Под его руководством в редукциях чиквитов строились церкви, было организовано музыкальное обучение, внедрены ряд ремёсел.
Письма Мартина Шмида брату рисуют живые картины повседневной работы иезуитов в редукциях и менталитет самих святых отцов:
"Миссия... миссионеров... не только быть приходскими священниками, которые проповедуют, исповедуют и наставляют на путь истинный души, но и взять на себя ответственность за здоровье и жизнь своих прихожан, и суметь удовлетворить все потребности деревни, потому что душа не может быть спасена, если тело умрёт. Таким образом, миссионеры одновременно должны быть и администраторами, судьями, врачами, каменщиками, плотниками, кузнецами, сапожниками, портными, мельниками, пекарями, пастухами, садовниками, художниками, скульпторами, торговцами и всеми другими, что необходимы в нашей республике".
Редукции Чиквитоса были организованы полностью по парагвайскому типу, за исключением того, что у чиквитов не было вооружённого ополчения. Как и надобности в нём, в силу труднодоступности и бедности региона. В силу этих же причин редукции чиквитов находились даже в большей изоляции от испанского населения, чем редукции гуарани. Благодаря чему смогли избежать регулярных эпидемий.
С начала XVIII века, в целях установления связей между двумя частями своего "государства" парагвайские иезуиты вернулись к попыткам миссионерской деятельности среди гуайкуров и других индейцев Гран Чако. Но, как и веком ранее, успеха в деле обращения в христианство и приобщения к цивилизации местных дикарей достичь не удалось.
В этих землях удалось основать три редукции – Сан-Хоакин и Сан-Эстанислао в 1747-м, и Белен в 1760-м, общее население которых не превышало 4 тысяч.
Идеи Монтои вдохновили португальского иезуита Антониу Виейру (большого мечтателя – именно с ним связано такое уникальное явление в католическом мире как себастианизм), который попытался повторить опыт парагвайских редукций в Бразилии.
В начале 1653-го он начал миссионерскую деятельность среди индейцев в бассейне реки Токантинс на северо-востоке Бразилии (территория современных штатов Мараньян и Пара). Довольно скоро он понял, что для успеха начинания необходима поддержка верховной власти.
В июле 1654-го Виейра отправляется в Лиссабон, где смог склонить на свою сторону короля Жуана IV, в апреле 1655 получил от короля ряд указов, которые определяли статус иезуитских миссий, выводили их из-под юрисдикции колониальных властей и запрещали обращение индейцев в рабство, а также назначали Виейру начальником миссий.
Вернувшись в Бразилию, он энергично принялся за дело. И в течение следующих шести лет основал в бассейне Токантинс десятки редукций (португальские звались алдейаш) по парагвайскому образцу. Чрезмерная активность Виейры привела к конфликту с колониальной администрацией и португальскими поселенцами.
И в 1661-м, после одного столкновения индейцев алдейаш с поселенцами, колониальные власти арестовали Виейру и 31 иезуита, обвинили их в узурпации власти и заговоре против короны, и отправили на суд в Лиссабон.
В итоге после нескольких судов Виейра смог оправдаться. В 1669-м он вернулся в Бразилию, сумев сохранить за алдейаш Мараньяна и Пары особый статус и защиту короны. Был создан особый орган колониальной администрации (жунта даш миссоеш), надзиравший за ними.
Отношение с колонистами удалось урегулировать в 1680-м, когда алдейаш обязали поставлять треть индейцев на работу на плантациях в течение полугода, за плату в размере двух кусков материи на человека в месяц.
Алдейаш Мараньяна и Пары были сравнимы размерами и объемами торговли с парагвайскими редукциями, население в лучшие годы достигало 200 тысяч.
В 1757-м первый министр Португалии маркиз де Помбал издал директивы, лишавшие алдейаш Мараньяна и Пары особого статуса и открывавшие их территорию для белых поселенцев. В 1759-м последовало изгнание иезуитов из португальских земель, поставившее точку в истории бразильских алдейаш.
Тучи сгущались над иезуитами и в испанских землях Южной Америки.
Финал
В середине XVIII века иезуиты в Европе оказались главной мишенью атаки "просвещённых" монархов Франции, Испании и Португалии, которые видели в силе и влиянии "Общества Иисуса" угрозу своей власти. Против ордена была развёрнута шумная пропагандистская кампания, обвиняли его во всевозможных кознях, интригах, преступлениях и ересях. Собственно тогда и был сформирован тот образ иезуитов, господствующий в массовом сознании по сей день.
Европейские бури затронули и редукции, в которых противники ордена видели подтверждение своих подозрений в стремлении иезуитов к созданию независимой "теократической империи".
Если короли и их министры руководствовались соображениями "высокой политики", идеологи Просвещения, боровшиеся с "реакционерами и обскурантами" – идеологией, то соседями иезуитов из колониальной администрации и креолов зачастую двигали более приземлённые мотивы.
В Испанской Америке стремительно распространяются слухи о несметных богатствах, скопленных иезуитами в их редукциях, о тайных золотых приисках – именно дабы скрыть их существование иезуиты якобы и ограничивают доступ посторонних на земли редукций.
Первым звонком стал указ испанского короля Филиппа V от 28 декабря 1743 года, где, провозглашая, что во всей Испанской Америке у Его Величества нет более верных подданных, чем жители иезуитских редукций, монарх выражал обеспокоенность тем, что святые отцы не учат гуарани испанскому языку. И содержалось требование об организации обучения.
Часто встречающееся утверждение, что указ иезуиты проигнорировали, не верно – обучение испанскому в редукциях было организовано. Но вот в пропагандистской войне это уже не было никому интересно. А вот выпущенную в том же 1743-м папскую буллу, запрещавшую иезуитам заниматься торговлей, в редукциях действительно проигнорировали, ибо жить без торговли редукции не могли.
Началом конца стало подписание 15 января 1750-го в Мадриде португальским королём Жозе I и испанским Фердинандом VI договора, устанавливавшего границу между испанскими и португальскими владениями в Южной Америке. В обмен на передачу колонии Сакраменто на восточном берегу Ла-Платы, испанцы уходили с земель восточнее реки Уругвай. Находившиеся на этой территории 7 редукций гуарани подлежали эвакуации в течении года (позднее этот срок несколько раз продлялся).
По традициям мировой дипломатии, договор сопровождала секретная конвенция, гласившая, что в случае сопротивления иезуитов и жителей редукций, их надлежит эвакуировать силой совместно войсками двух монархов.
Договор вызвал широкое недовольство в Южной Америке. Представители колониальной администрации и креолов сочли, что обмен был явно неравнозначный – Сакраменто без проблем можно было захватить силой, а вот Восточные миссии представляли собой буфер на пути продвижения португальцев в глубь материка. Иезуиты предупреждали, что попытка эвакуации спровоцирует восстание индейцев.
Но мадридские власти проигнорировали протесты, видя во всяком сопротивлении договору "руку иезуитов". Они добились от генерала ордена Игнацио Висконти издания в 1751-м директивы, предписывавшей парагвайскому провинциалу Хосе де Барреде, ординатору миссий гуарани Штроблю и субординатору Нисдорфферу подчиниться воле испанского короля и эвакуировать редукции "во имя святого послушания".
В начале 1752-го наконец были назначены представители двух стран для передачи территорий – испанский маркиз Вальдельриос и португальский генерал Гомеш Фрейри ди Андраде, губернатор Рио-де-Жанейро. В помощь им в Южную Америку был направлен связанный с мадридским двором иезуит Лопе Луис Альтамирано, получивший от генерала ордена полномочия комиссара, ставившие его над всеми местными иезуитами.
Письма Альтамирано в Европу рисуют облик человека, любой ценой и не принимая никаких возражений стремящегося выполнить приказ короля. Местные иезуиты пытались объяснить ему сложность эвакуации 30 тысяч жителей и более миллиона голов скота – даже технически это нельзя осуществить в срок, меньший чем три года. А есть ещё психологический фактор – индейцы просто не желают уходить с земли, которую считают своей.
Альтамирано, как и положено комиссару, понял только одно – иезуиты уходить не хотят. В Европу своим начальникам он писал, что "наши отказали мне в поддержке", и "ни угрозы, ни отлучения не производили на них впечатления". Местные иезуиты не намерены выполнять приказы генерала ордена и уж тем более его, Альтамирано, ибо они "несправедливы" и заставляют их содействовать "злу".
Содержание писем Альтамирано стало известно в Мадриде и окончательно убедило испанские власти в коварстве и лицемерии иезуитов.
В 1753-м население 4-х редукций с оружием в руках встретило прибывших в их земли представителей двух монархов и заявило, что никуда уходить не намерено. Восстание началось.
22 июля 1753-го Альтамирано пишет королевскому исповеднику Рабаго: "Здешние отцы, в особенности иностранцы, не могут и не желают верить, что договор о границах будет осуществлен. Их надежды покоятся на вашем энергичном заступничестве и на многих протестах, посланных королю. Они подняли против договора всю Америку, вызвали против него заявления епископов и городов; договор для отцов совершенно несправедлив, противен всякому божественному и человеческому праву... Индейцы уже давно покинули бы редукции, если бы отцы того хотели. На собственном опыте я убедился, что миссионеры - подлинные организаторы восстания…"
В начале мая 1754-го генерал-губернатор Буэнос-Айреса Андоньеги с 2 тысячами солдат отправился в земли редукций для подавления восстания. Но встретил решительное сопротивление превосходящей армии редукций во главе с Николасом Нингиру, коррехидором редукции Консепсьон.
Не ожидавший такого сопротивления, после нескольких стычек с восставшими, Андоньеги вернулся в Буэнос-Айрес.
Тем временем в Мадриде и Лиссабоне первыми министрами стали откровенные противники иезуитов – Рикардо Уолл и маркиз Помбал. Губернатор Андоньеги получил нагоняй из столицы. В конце 1755-го он снова выступил в земли редукций с полуторатысячной армией, к нему присоединилась тысяча португальских солдат во главе с генералом Крейцем.
7 февраля 1756-го в стычке с союзным войском погиб командир гуарани коррехидор Сан-Мигеля Хосе "Сепё" Тиарайо. Оставшиеся без командования индейцы потерпели сокрушительное поражение 10 февраля в битве за высоты Каайбатэ, потеряв 1311 воинов убитыми. После этого, несмотря на отдельные попытки партизанщины, сопротивление гуарани резко пошло на убыль. Андоньеги, допросив индейцев, тоже пришёл к выводу, что их сопротивление вдохновлялось иезуитами.
Иезуиты явились к Андоньеги с повинной и стали сотрудничать в деле эвакуации редукций, которая была осуществлена в течение 1756-1757 годов.
В конце 1756-го в Буэнос-Айрес прибыл новый генерал-губернатор Педро Антонио де Себальос. С инструкциями от Уолла, предписывавшими выслать провинциала Барреду и 11-ть иезуитских руководителей редукций, заменить иезуитов в редукциях обычными священниками или представителями других орденов, взыскать с иезуитов расходы двух военных экспедиций, земли редукций передать в индивидуальное пользование индейцев, обязать редукции выплачивать десятину и другие церковные подати.
Данные меры не были реализованы. Иезуиты сопротивлялись – генерал ордена наотрез отказался отзывать Барреду. А в Мадриде сменилась власть. Новый амбициозный король Испании Карл III первоначально благоволил ордену и был решительным противником договора 1750-го (тем более, что португальцы под разными предлогами не отдавали Сакраменто) и в 1761-м добился его аннулирования. Гуарани вернулись в редукции на восточном берегу реки Уругвай. Но это стало последней победой парагвайских иезуитов.
В Европе нарастала пропагандистская компания, направленная уже прямо против редукций. Большую роль в ней сыграла публикация сочинения "Иезуитское королевство в Парагвае" бывшего иезуита Бернардо Ибаньеса де Эчаверии, во время эвакуации 7-ми редукций ставшего на сторону королевской власти и изгнанного за это из ордена. Ибаньес в своей книге разоблачал козни иезуитов в Южной Америке и рисовал картину жесткого угнетения и абсолютного бесправия индейцев в редукциях. Просвещенная европейская публика была возмущена и требовала в многочисленных памфлетах вернуть индейцам свободу.
После изгнания иезуитов из Португалии (1757) и Франции (1764) усиливалось давление и на Карла III. 2 апреля 1767 года королём была издана Прагматическая санкция об изгнании иезуитов из всех владений испанской короны и конфискации их имущества.
В Парагвае изгнание было осуществлено в следующем году. К августу 1768 года около сотни иезуитов из парагвайских редукций было доставлено в Буэнос-Айрес, откуда в декабре отправлены в Испанию.
Редукции перешли под контроль колониальной администрации, территория редукций была объявлена вице-губернаторством Мисьонес (в 1803-м разделено на две части по реке Парана с подчинением Буэнос-Айресу и Асунсьону). Несметных богатств и золотых приисков обнаружено не было.
В каждую редукцию были назначены гражданские чиновники-коррехидора для управления мирскими делами. Священниками в редукции были направлены представители других монашеских орденов, прежде всего францисканцы.
Вся земля редукций была разделена среди индейцев, которых обязали напрямую платить налоги в казну.
В первое десятилетие после изгнания около трети населения покидает редукции. Большинство ремесленников переехали в Буэнос-Айрес и другие города, где смогли неплохо зарабатывать на своей продукции. Другие вернулись к традиционному кочевому образу жизни.
Французский ботаник Август де Сен-Илер, побывавший в редукциях в те времена, написал о причине: "Чиновники обогащаются за счёт индейцев и плохо обращаются с ними. Поэтому те бегут из своих деревень, потому что их мир теперь не ограничивается ими".
Однако около 50 тысяч гуарани продолжают жить в парагвайских редукциях, возможно сохраняя какие-то элементы социального устройства иезуитских времён.
Начиная с первого португальского вторжения в 1801-м Мисьонес становиться на десятилетия ареной войн. И гуарани редукций приняли в них активнейшее участие. 2,5-тысячное войско под командованием Андре Гуажирари (Андресильо) присоединилось к аргентинцам Бельграно в их походе на пожелавший стать независимым Парагвай.
Аргентинцы отблагодарили союзников – в конце 1811-го создаётся аргентинская провинция Гранде-Мисьонес, в состав которой вошла вся территория бывшего "государства иезуитов". Её губернатором и стал Андресильо, которому был присвоен чин генерал-майора аргентинской армии. Правда, с конца 1814-го Андресильо переориентировался с Буэнос-Айреса на Монтевидео, став верным соратником "отца Уругвая" Артигаса.
К лету 1817-го войскам Андресильо удалось установить полный контроль над территорией редукций, фактически создав "государство" гуарани. Во внутренней политике он проводил земельную реформу и освобождал рабов, тем не менее, о попытках реставрации им социального устройства времён иезуитов ничего не известно. Но в 1819-м на его земли вторгается португало-бразильское войско, гуарани разгромлены в бою, Андресильо попадает в плен и закончит свои дни в тюрьме в Рио-де-Жанейро.
Последнюю попытку вернуть себе свои земли гуарани предприняли в 1828-м, когда во главе с касиком Франциско Хавьером Сити, соратником Андресильо, присоединились к войскам уругвайского генерала Фруктозо Риверы, отвоевавшем земли редукций у бразильцев.
Но потом был заключен мир, вернувший Восточные миссии Бразилии. И в декабре 1828-м произошёл "последний исход" гуарани. Более 5 тысяч индейцев со своим имуществом и скотом ушли с земель бывших редукций, основав в Уругвае городок Белла Унион.
В ходе данных бурных событий были разрушены и опустели все редукции на современной территории Аргентины и Бразилии.
Иной конец ждал редукции гуарани на территории Парагвая. В 1817-м диктатор Франсия лишает редукции особого статуса, туда начинается приток креолов. Часть гуарани возвращается к традиционному образу жизни, другие остаются и постепенно смешиваются с белым населением. Некоторые из редукций на территории Парагвая в итоге были заброшены, но большинство (Энкарнасьон, Санта-Мария-де-Фе, Сан-Игнасио-Гуажу, Сан-Козме-и-Дамиано и др.) трансформировались в самые обычные латиноамериканские городки, в которых о редукциях напоминают только старинные церкви. Да вернувшиеся уже в 30-е годы ХХ века иеузиты…
В памяти гуарани редукции остались всё той же "землёй без зла", "потерянным раем".
Автор - Vadim Antinormanist, Ижевск, Удмуртская Республика
Источник - Живой Жунал "Записки историка путешествующего"
Публикуется с разрешения автора.