Пленники и смерть (Обращение с пленниками в рамках комплекса боевых традиций североамериканских индейцев)

...Героизм и сила духа краснокожего человека во время страданий и пыток почти невероятны. Они судили о репутации нации по их выдержке и считали, что величие рода проявляется в том, как люди встречают смерть...

Л.Г. Морган.

Утверждение о том, что уровень гуманности любой цивилизации определяется, прежде всего, по отношению к старикам, детям и пленникам, можно рассматривать как приглашение к инте­реснейшей дискуссии, в которой данные первобытной истории, этнографии и археологии игра­ют особую роль. Наиболее продуктивен и эффектен прием кросс-культурных корреляций, срав­нения определенных традиций и явлений в практике военных действий, боевых традиций, пси­хологических составляющих героизма и мужества, победы и поражения. В этом плане колони­зация европейцами Северной Америки - благодатнейший исторический материал. Одна из недавних публикаций автора («Трофеи и пленники»), представленная на конференции «Кровь. Порох. Лавры» в Санкт-Петербурге в 2002 г., стала первой в цепочке сюжетов об определяющих атри­бутах и символах комплекса боевых традиций североамериканских индейцев [Табарев, 2002 ]. В ней шла речь о казусах и коллизиях вокруг обычая скальпирования и собственно скальпах как наиболее престижном военном трофее в практике межплеменных столкновений и противостоя­ния европейцам. Пленники были вторым по значимости трофеем, и их судьба после захвата, пытки и смерть рассматриваются в настоящей работе.

Историко-этнографический обзор

Историческая истина далеко не всегда является золотой серединой между противоположны­ми точками зрения на события и факты. В нашем случае речь идет о двух крайних точках зрения на степень жестокости аборигенного населения Америки в глазах европейцев. Одна из них, озвученная еще гуманистами эпохи просвещения, усматривала в индейцах «счастливых и добрых по натуре людей», коим жестокость не была присуща изначально, а появилась лишь как ответная реакция на зверства и унижения колонистов. Вторая, наоборот, категорично клеймила аборигенов как кровавых и жестоких варваров, дикарей, яростно сопротивлявшихся внедре­нию европейской культуры и христианской религии. Значительную роль в тиражировании и той и другой позиции сыграли художественная литература и кинематограф.

Научная литература и источники по данной теме весьма обширны, но разнообразны по типу. Несмотря на то, что только в последние 10-15 лет появилось значительное количество книг и статей, посвященных пребыванию европейцев в индейском плену, большинство из них является публикацией воспоминаний, мемуаров и историй очевидцев и участников событий [например, Captured by the Indians..., 1985; Galloway, 1992] и, соответственно, несет субъективную окрас­ку. В то же время классической работой, содержащей и богатый фактический материал, и детальный анализ проблемы пленников и пыток, до сих пор остается статья Натаниэля Ноулеса, опубликованная еще в 1940 г. в «Proceedings of the American Philosophical Society» [Knowles, 1940]. На нее ссылается большинство исследователей, в том числе и отечественных (например, научно-популярная книга Л. Каневского о каннибализме [Каневский, 1998]). Однако в основ­ном отечественному читателю приходится довольствоваться классическим трудом Л.Г. Моргана [Морган, 1983] и серией публикаций мемуарно-переводного характера, разбросанных по раз­личным сборникам и книгам, посвященным Северной Америке в эпоху колонизации (например, история о приключениях П. Радиссона [Бейклесс, 1969]).

Наиболее полной информацией о характере warfare (военного дела) у индейских племен ко времени и во время контакта с европейцами мы располагаем по районам двух историко-культур­ных провинций Северной Америки - Northeast (Северо-Восток) и Southeast (Юго-Восток). Для территории Северо-Востока это, в первую очередь, Лига Ирокезов (состоявшая сначала из пяти - Seneca, Cayuga, Onondaga, Oneida, Mohawk, - а потом из шести (Tuscarora) племенных групп). Война в ирокезском обществе считалась не просто обязанностью, а некоей «страстью» для мужчин. Возвращение военной экспедиции с головами противника и/или пленниками со­провождалось массовыми церемониями. В плен брались в равной степени и мужчины, и женщи­ны, и дети, причем захваченные женщины не подвергались сексуальному насилию. Пленники входили в селение «сквозь строй» жителей, вооруженных палками, дубинками и ножами, полу­чая при этом многочисленные мелкие повреждения и ранения.

Дальнейшая судьба зависела от вердикта, выносимого, в большинстве случаев, группой обла­ченных особым социальным статусом женщин. Большинство женщин, детей и часть мужчин становились фактическими рабами (чтобы предотвратить побег им подрезали коленные сухожи­лия) или адаптировались (усыновлялись) семьями, потерявшими мужей, сыновей или братьев в качестве замены (компенсации) за потерю. Основная же часть пленных мужчин погибала после длительных пыток. Осужденных привязывали к деревянным рамкам, после чего их конечности и тело прижигались раскаленным железом. В финале длительной процедуры истязаемого скаль­пировали и только потом убивали. Приветствовалось достойное поведение осужденного во время пыток - презрение к боли, спокойствие, исполнение «песен смерти». В исключительных случаях известны факты помилования особо стойких пленников. Малодушие и мольбы о пощаде рас­сматривались как крайне недостойное поведение и лишь усиливали интенсивность пыток.

Противниками ирокезов на севере были Ottawa, на востоке - Delaware Confederation и Wabanaki Confederation, которые практиковали аналогичные приемы войны - молниеносные рейды-набеги, снятие скальпов с поверженного противника, взятие пленников, их социальная адаптация в племени или публичные истязания со смертельным исходом.

В пределах Юго-Востока, но мнению ряда исследователей, в рамках взаимоотношения побе­дителя и пленника просматриваются несколько составляющих. Одна их часть, более древняя, связана с местной традицией и с влиянием культур Мезоамериканского региона (в частности, ритуальное жертвоприношение). Другая часть возникла уже позднее под влиянием северных соседей и противостояния с европейцами - испанцами и французами, в арсенале которых был богатейший набор пыток и казней (сожжение па кресте, отсечение конечностей, расчленение, травля собаками н пр.). В целом же боевые градации предусматривали тактику внезапных набегов небольшими мобильными группами воинов в качестве мести и для захвата пленных. Для индейцев Cherokee, например, были характерны военные экспедиции отрядов по 20-40 человек, в которые входили и воины-женщины. Часто именно от их решения зависела судьба пленных - смерть от пыток, рабство или адаптация в семьях, потерявших близких. Аналогичная практика зафиксирована и у Natchez, в социальной структуре и ритуалах которых прослеживаются наи­более интересные параллели с Мезоамерикой (ацтеками).

Описания и свидетельства очевидцев

В огромном корпусе источников о раннем периоде взаимоотношений индейцев и колонистов следует различать сведения об обращении с пленниками из других племен и о пленниках евро­пейцах. Нас в большей степени интересует первый аспект, поскольку в нем гораздо больше традиционного и ритуально-символического значения.

Итак, у попавшего в плен воина альтернатив было немного: быть адаптированным, попасть в категорию рабов или погибнуть от пыток. Адаптации в большинстве случаев также предше­ствовала более «мягкая» процедура телесных наказаний - добраться до жилища семьи, прини­мающей его, под ударами хлыстов, градом камней, претерпевая многочисленные порезы ножа­ми, острыми краями раковин или когтями животных. Тех, кто не выдерживал, убивали на месте, а тех, кто сумел пройти испытание, ждали забота и ласка новой семьи, новое имя и новая жизнь. Принципиальный момент заключается в том, что уже само попадание в плен являлось потерей своей племенной идентичности - индейцы практически никогда не выручали попавших в плен и не обменивали их [Морган, 1983]. Таким образом, пленение (адаптация с новым именем, рабство или мучительные пытки) было равносильно смерти. Весьма любопытны сведе­ния о том, что человек, оскальпированный врагом (потерявший часть своей личностной индиви­дуальности), выживший после этого и вернувшийся в племя, получал особый статус полуизгоя-получеловека, которого сторонились и избегали. С другой стороны, с детства будущий воин знал о такой перспективе и, вступая на тропу войны, был готов продемонстрировать все свое мужество во время пыток и страданий и показать, что оно сильнее боли и смерти.

«...когда они захватили одного из своих врагов живым, они привязали его к раме, составлен­ной из двух шестов... наподобие Андреевского креста... Бедняга был привязан полностью обна­женным, и все селение собралось вокруг него... когда железо раскалилось докрасна, они при­кладывали его к спине, рукам, бедрам и ногам... затем они надрезали кожу у него на голове на лоскуты и с силой отрывали их. Они наполняли кожу раскаленными углями и прикладывали обратно на голову; они вставляли кончики его пальцев в свои горящие трубки, которые курили, вырывали его ногти, мучая, таким образом, до смерти...» [Penicaut, 1869] (Здесь и далее пере­вод наш. - А.Т.)

Как правило, пленник привязывался либо к раме без возможности движения, либо к столбу с минимальным радиусом перемещения, или па возвышение-помост (planform). В ряде случаев публичной процедуре пыток предшествовала ночь или несколько часов «предварительного» этапа внутри специального жилища.

«...до тех пор пока силы не покидали его, употреблял их на пение песни смерти, которая при ближайшем рассмотрении состоит из отрывистых криков, слез и стонов... Некоторые пели и страдали в течение трех дней и ночей, и никто не давал им даже воды утолить жажду, и никто не просил дать воды, поскольку знал, что сердца врагов бесчувственны... Иногда случается, что молодая женщина, которая потеряла своего мужа на войне, видя обнаженную жертву и не находя в ней дефектов, требует его взамен своего мужа и получает его... Также случается, что когда он слишком долго страдает, сердобольная женщина берет большой факел и, когда он достаточно разгорится, умерщвляет его, прикладывая факел к наиболее чувствительным местам, прекращая таким образом трагичную сцену...» [Du Pratz, 1758].

Продолжительность процедуры пыток варьировалась от нескольких минут до нескольких дней в зависимости от статуса пленника, традиции и других условий, но, как правило, устрои­тели избегали преждевременной смерти пленника.

«...тогда они поливают его холодной водой, давая передышку, чтобы он пришел в себя и был готов страдать от новых пыток. Затем пытки продолжаются до тех пор, пока он не падает и перестает чувствовать боль... Теперь его скальпируют... и расчленяют... Ни одна душа, незави­симо от возраста и иола, не проявляет ни малейшей жалости в течение пыток... взрывы хохота раздаются в толпе, особенно когда жертва боится умирать...» [Adair, 1775].

Арсенал пыток, приводимый в источниках и описаниях очевидцев (в частности в Jesuit Relations), достаточно красноречив и ужасающ: прикладывание золы, углей и раскаленного металла к различным частям тела и на оскальпированную голову, вырывание волос и бороды, протыкание ушей, носа, губ, глаз, языка, вырывание ногтей, выкручивание пальцев, расщепле­ние фаланг, вытягивание жил и т.д. Скальпирование было важным моментом финала процеду­ры и, как правило, непосредственно предшествовало смерти от удара ножа или топора. В ходе же пыток скальп тщательно оберегался.

За смертью пленника от пыток в ряде случаев следовал ритуальный каннибализм - поедание частей тела и крови пленника. Есть несколько свидетельств о том, что истязаемого заставляли есть свою собственную плоть или плоть своих товарищей-пленников [Champlain, 1930].

«...Страдая от сильнейших пыток, он сказал им с презрением, что они не знают, как надо наказывать достойного противника и что он готов научить их, чтобы подтвердить свои слова, если они ему дадут такую возможность... По его требованию ему дали табак и трубку и после того, как он ее разжег, он сел, как и был абсолютно наг, на горящие факелы и продолжал невозмутимо курить трубку... И тогда главный... сказал... что они видели достаточно, что он - настоящий воин и не боится умирать... И затем, в знак признательности, своим томагавком положил конец его страданиям...» [Adair, 1775].

Ритуально-психологические аспекты

Принципиальное различие между европейской и североамериканской традициями пыток со­стоит в том, что первая была средством унижения человеческого достоинства, инструментом запугивания, средством демонстрации своей силы и жестокости, а также способом получения определенной информации (допросы, дознания). Европейская традиция оставляла пленнику призрачную надежду на спасение собственной жизни или жизни близких ценой предательства и выдачи необходимых сведений под пытками. Существует обширная философская литература, оценивающая греховность или возможность такого поведения.

Индейская традиция (особенно до контакта с европейцами) - часть церемониально-мифоло­гического комплекса. Особое место в этом комплексе занимала символика частей тела (головы, волос, глаз, конечностей), внутренностей и крови. Она происходила от древних ритуальных церемоний жертвоприношения, призвана была усиливать общий дух племени.

Процедура пыток проходила в формате представления с набором ролевых установок: зритель - участник - распорядитель - жертва. В зависимости от возраста, положения, пола и ситуации каждый член племени в течение жизни мог оказаться в одной или всех ролях, а соответственно - должен был быть внутренне готов к этому. Процедура пыток носила публичный характер и выполняла воспитательные функции, она готовила юношей-зрителей к судьбе воина.

У привязанного к пыточному столбу индейца не было иллюзий и призрачных надежд на спасение, был выбор достойной или позорной встречи смерти. Позор при этом падал на все племя пленника. Поведение во время пыток - предмет гордости и самого воина и его соплеменников. В этом контексте финальный акт пыток - снятие скальпа и умерщвление жертвы - носил особый символический смысл. Смерть становилась не унижением и не уничтожением, а актом уважения к мужественному противнику и его духу, который оказался сильнее телесных страданий.

Эпоха колонизации существенно изменила смысл индейских ритуалов. Появился совершенно неизвестный ранее причинно-следственный характер взятия в плен и пыток, заимствованы или усовершенствованы приемы и методы пыток, предельно сокращена церемониальная часть. Путь от ритуала к казни был пройден быстро, уроки жестокости усваивались и индейцами и колони­стами гораздо легче, чем уроки гуманизма.

Остается лишь присоединиться к утверждению одного из исследователей истории ранних контактов индейцев и колонистов :“War is savagery, but savage war is part of our civilization” («Война - это жестокость, но жестокая война - это часть нашей цивилизации») [Sayre, 1997].

ЛИТЕРАТУРА

1.  Бейклесс Д. Америка глазами первооткрывателей. М., 1969 (перевод книги Bakeless J. The Eves of Discovery, впервые опубликованной в 1961 г. и после этого неоднократно переиздававшейся).

2.  Бородовский А.П., Табарев А.В. Корреляция обычая скальпирования в Северной Америке и Западной Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик; Омск, 2001. С. 207-210.

3.  Каневский Л. Каннибализм. М., 1998.

4.  Морган Л.Г. Лига Ходекосауни, или ирокезов. М., 1983.

5.  Табарев А.В. Трофеи и пленники (комплекс боевых традиций североамериканских индейцев глазами европейцев и его эволюция в XVII-XVII1 вв.) //Кровь. Порох. Лавры. Войны России в эпоху барокко. СПб., 2002. Вып. 2. С. 59-61.

6.  Adair J. The History of the American Indians. L., 1775.

7.  Captured by the Indians: 15 firsthand Accounts, 1750-1870. Ed. By f.Drimmer. Dower Publications, 1985.

8.  Champlain S. The Works of Samuel de Champlain. Reprinted, Translated and Annotated by Six Canadian Scholars under the General Editorship of lI.P.Biggar. 6 Volumes. Toronto, 1922-1936.

9.  Du Pratz, Le Page Historie de la Louisiane. Paris, 1758.

10.  Frederici G. Scalping in America //Annual Reporl of the Smithsonian Institution, 1906.

11.  Galloway C.G. North Country Captives: Selected Narratives of Indian Captivity            from Vermont to New Hampshire. University Press of New England, 1992.

12.  Jesuit Relations and Allied Documents. 73 Volumes. Cleveland, 1897-1901.

13.  Knowles N. The Torture of Captives bv the Indians of Eastern North America    Proceedings of the American Philosophical Society. 1910 V. 82(2). P. 151-225.

14.  Nadeau G Indian Scalping. Technique in Different Tribes Bulletin of History of Medecine. Vol. X. N 2. 1911

15.  Penicaut M. Annals of Louisiana, 1698-1722 (In French, 1869).

16.  Richter D.K. The Ordeal of the Longhouse. The University of North Carolina Press, 1992.

17.  Sayre G.M. Les Savages Americans. The Univ. of North Carolina Press, 1997.

18.  Sutton M.Q, An Introduction to Native North America. Allyn and Bacon. 2000.

Источник - Табарев А.В. Пленники и смерть (обращение с пленниками в рамках комплекса боевых традиций североамериканских индейцев) // VICTORIA. GLORIA. FAMA. Материалы межд. конф.- Ч.3.- СПб, 2003.- С.117-120.