Разум Над Миром

ШН, 2015

Вместо предисловия: Этот рассказ написан мной по мотивам преданий атапасков кэрьер и их цимшианоговорящих соседей гитксан. Он основан на реальных событиях, произошедших в середине 1830-х годов и подкреплен этнографическим материалом.

***

На берегу одного из многочисленных озер, затерявшегося среди покрытых тайгой гор, где-то в самом сердце Британской Колумбии, располагалась индейская деревня. Здесь, куда еще не ступала нога белого человека, стояло несколько прямоугольных домов, построенных из толстых жердей и древесной коры. Собачий лай перемежался с криками детей, а легкий ветер разносил по окрестностям запах копченого мяса и рыбы. Десятки крупных лососей висели на вешалах, устроенных из жердей возле домов. Плотный дым поднимался от разведенных под ними костров и из дымоходов пологих двускатных крыш.

В деревне, жителями которой были вицуви-тэны, полным ходом шла подготовка к поминальному потлачу. Минул уже год с тех пор, как в одном из домов умер всеми уважаемый человек - Дэл-Квас (Небесный Журавль). По обычаю, тело покойного предали огню, а прах сложили в берестяной короб, который молодая вдова, по имени Атсо, все это время повсюду носила с собой. Теперь же пришло время устроить большой пир, после которого прах следовало предать вечному покою, поместив короб на деревянном помосте в лесу. Родственники покойного долгое время готовились к поминкам – огромное количество разнообразного мяса, рыбы, икры, ягод и прочих яств станут угощением для гостей, уже прибывших на банкет из других деревень. 

Это произошло в начале лета. В лесу, неподалеку от деревни, несколько индеанок собирали землянику. Берестяная корзинка Атсо была уже полна душистых ягод, и она, оставив подруг, спустилась к впадавшему в озеро ручью.

Склонившись над кристально чистой водой, Атсо невольно отвела взгляд от своего отражения. Лицо ее было покрыто коричневой краской, а когда-то длинные черные волосы обрезаны и вымазаны смолой, на которую комьями налипли сор и грязь. Все это было признаками глубокого траура, который женщина носила с самого момента смерти мужа. Тогда за одной бедой в деревню пришла и вторая. Старому шаману Узакли духи открыли, что в смерти Небесного Журавля повинен вражеский шаман, живущий по ту сторону гор. Это его чары вытянули жизнь из мужа Атсо. Узакли призвал воинов к мести и уверил их, что его магия принесет им удачу. Военный отряд отправился в поход, однако никто из мужчин не вернулся домой живым.

Утолив жажду, индеанка направилась к озеру. Дойдя по каменистому берегу ручья до устья, Атсо остановилась у кустов ирги, которыми порос склон. Плоды были еще зелены, лишь некоторые из них начинали слегка краснеть на солнцепеке. Сорвав несколько ягод, Атсо размяла их пальцами – собирать игру можно будет не раньше, чем через одну луну.

Ее мысли о заботах внезапно прервал шорох гальки, донесшийся сквозь журчание воды. Атсо обернулась и застыла в оцепенении. На другом берегу ручья стоял средних лет индеец. Одет он был по обычаям ее народа - на плечи накинут плащ из сурковых шкур, а волосы завязаны в узел на затылке, так поступают индейцы, когда отправляются в дальнюю дорогу. Лицо путника было раскрашено красной охрой, что свидетельствовало о его мирных намерениях. Нет, это был не очередной гость, пришедший на потлач. И хотя пришелец был без оружия, страх охватил Атсо и на мгновение сковал ее тело. Наконец Атсо опомнилась и с криками бросилась в сторону деревни, бросив корзину. Красные ягоды покатились по каменистому склону и падали в ручей.

Атсо, спотыкаясь о камни и корни, опрометью неслась по берегу озера к деревне и что есть мочи кричала:

- Мертвец! Мертвец идет! Квэс вернулся! Квэс идет сюда!

В деревне поднялась суматоха. Из домов, сквозь низкие круглые проемы, служащие дверьми, выскакивали индейцы. Матери, схватив детей, бежали в лес. Мужчины, сжимая оружие, с испугом глядели в ту сторону, откуда приближался Квэс. Все хорошо знали это имя. Когда-то в деревне было два дайуна – шамана: Узакли и Квэс. Уже много лет прошло с тех пор, как однажды, во время праздника, молодой Квэс бросил вызов Узакли, предложив сыграть в атлих – азартную игру в палочки. Магия Узакли оказалась куда сильнее, и Квэс проиграл ему абсолютно все, что у него было. Все, до последнего одеяла. Говорят, что Узакли во время игры призвал своего духа, и тот сделал так, что руки Квэса и лоскут кожи, которым оборачивают палочки, стали прозрачны для взгляда Узакли. Он видел все сквозь руки Квэса. Так он выиграл в атлих. И вот, обнищавший и униженный Квэс, ушел в горы, решив окончить там свою жизнь. С тех пор никто его не видел. Все считали, что он умер. Теперь же мертвец приближался к деревне. Что могли сделать храбрые воины против духа дайуна? С таким духом мог справиться только один человек - Узакли.

В последнее время репутация Узакли как лекаря и шамана серьезно пошатнулась. Гибель отряда мстителей прошлым летом лежала на его совести, а зимой он не смог совладать с недугом, забравшим жизни нескольких детей. Пятнадцать смертей за один прошедший год – ужасная потеря для общины. Узакли часто стали посещать мысли о том, что магические Силы покидают его. В такие минуты он чувствовал тоску и одиночество.

Старик выполз из своего дома. Он был во всеоружии - в руке сжимал деревянную погремушку, а на голове его красовалась шьяс-кеи, корона из когтей медведя гризли, признак высокого статуса. Лицо шамана было раскрашено углем – в цвет войны, ведь ему предстояла очередная схватка со злым духом. Узакли статно вышел вперед и остановился на краю деревни. Мужчины обступили его. Все замерли в ожидании.

До слуха вицуви-тэнов донеслись звуки песни. Слова ее были непонятны никому. Никто из индейцев не слышал прежде этого языка. Даже те, кто хорошо знал язык гитксан не могли разобрать ни слова. Узакли принялся бормотать, призывая на помощь своих духов. Наконец, из-за стволов елей показался Квэс. Он шел по берегу и пел. Смятение охватило вицуви-тэнов. Сомнений не было – умерший дайун, чье тело не придали огню, явился из страны мертвых. Своим пением он, наверняка, созывает к деревне всех злых духов окрестных гор, чтобы отомстить за унижение. Узакли затряс погремушкой и нараспев закричал:

- Убирайся прочь, демон! Уходи туда, откуда пришел! Уходи и не возвращайся! Убирайся!

Квэс остановился в десятке шагов от собравшихся, и перекрикивая Узакли обратился к сородичам:

- Друзья, не бойтесь меня. Я не демон, я – человек. Смотрите, я такой же, каким был, когда жил с вами. Вам нечего опасаться.

- Как ты докажешь, что ты не дух, а человек? – грозно спросил Узакли.

Квэс немного подумал и ответил:

- Я могу есть, пить и испражняться, как все люди.

Он достал из-под плаща корзинку, брошенную Атсо на берегу ручья, выгреб из нее последнюю горсть земляники и с удовольствием отправил в рот. Потом дух продемонстрировал и другие свои человеческие способности. Один из воинов подошел ближе, что бы удостовериться, не обманывает ли тот зрение и обоняние людей. 

- Да, он человек - заключил смельчак.

Это было весомым доказательством, и индейцы успокоились. Кто-то крикнул, что спрятавшиеся в лесу женщины могут выходить из своих укрытий. Однако с лица Узакли напряжение не сходило, ведь демоны бывают очень коварны. 

К толпе присоединилась сморщенная старуха, тетка Квэса. Она не успела доковылять до леса во время паники, и поэтому теперь первая из женщин достигла сборища.

- Где ты был Квэс? – спросила она и потеребила изрядно поношенный плащ племянника. 

- Я больше не Квэс. Квэса больше нет. Не зовите меня так. Зовите меня Бини – вот мое имя.

Бини – Разум Над Миром. Новое имя вернувшегося шамана понравилось индейцам, и они начали повторять его. Для Узакли это был хороший знак – смена имени означала, что дела давно минувших дней теперь не имеют значения, однако старик не спешил доверять бывшему сопернику.

- Так где ты был… Бини? И почему ты направил свои стопы к нам?

Бини начал свой рассказ:

- Друзья! Я долго странствовал по лесам и заснеженным горам. Наконец я пришел в то место, где среди туч образовалась небольшая щель, через которую можно пробраться на Небеса. Щель эта была очень узкая, и мне пришлось убить бобра и обмазаться его жиром, чтобы протиснуться в нее. Так я очутился в Небесной Стране. Я бродил туда-сюда, и побывал во всех четырех углах Небес. В западном углу Неба живет Старик, белый как снег и высокий как дерево. Вокруг него сидит много, очень много людей с белыми лицами, которые не могут пошевелить ни руками, ни ногами. Они всегда неподвижны и безмолвны. Они ни о чем не спросили меня и я пошел на восток. Там, в восточном углу Небес, возле просвета, из которого по утрам появляется солнце, стоят Небесные Люди в белых одеждах. Эти странные существа единственные в Небесной Стране, кто может и двигаться и разговаривать. Они держат в руках кожаные бубны, и поют такую песню: «Солнце, хорошее Солнце. Когда же ты снова восстанешь и взойдешь на небеса?» Это очень красивая песня. Я долго слушал ее, а потом я проковырял в небе дырку и увидел из Небесной Страны всю землю, все горы, все реки и все озера. Я видел оттуда, даже то, чего пока что нет, но скоро появится на земле. Затем я услышал голос, зовущий меня. Так я повстречался с Небесным Человеком – великим шаманом. Его зовут Сесикри. Его волшебство заключено в дереве и водяной чаше, которые он держит в руках. С Силой его не сравнится никто из наших дайунов. Он обучил меня многим песням на языке небесных людей и сказал, чтобы я передал их своим людям. Он наделил меня Силой. Когда я обрел ее, я стал легок, как сухой березовый лист, и ветер носил меня над миром. Я весь стал бесплотным разумом, с крыльями. Я носился над землей и вскоре разум мой охватил весь мир, я чувствовал и слышал мысли всех людей, всех животных и духов. Они то сливались в единый шумный поток, то распадались на отдельные звуки, подобные каплям воды. Потом Сесикри дал мне магические вещи и сказал, что я должен умереть, чтобы потом воскреснуть. Затем я умер. Умерев, мне пришлось сильно потрудиться, чтобы воскресить себя. Я долго танцевал и пел те песни, которым обучил меня Сесикри, Человек С Неба. Когда мне удалось, наконец, оживить себя, я был уже на земле. Все, что дал мне Человек С Неба, было при мне. Так я приобрел великую Силу. В том месте, где я упал с неба, деревья выворочены, словно ураганом. Стволы их переплетены, будто это не деревья, а лубяные волокна, из которых плетут циновки. Корни их теперь тянутся ввысь, а ветви прорастают в землю. Многие люди уже видели это место. И вот настало время вернутся к вам, чтобы рассказать обо всем.

Рассказ Бини произвел на собравшихся впечатление. В том, что дайуны могут путешествовать по таким местам, куда не каждый человек может попасть, никто не сомневался, также как и в том, что они могут видеть будущее. Но о том, чтобы умерший дайун воскресил сам себя не слыхал еще никто, даже Узакли. С недоверием он промолвил:

- Далеко ли от земли до Небесной Страны? Сколько ты шел туда?

- Я поднимался туда один день и одну ночь. К утру я достиг той небесной щели. Но попасть на Небеса не так-то просто. Когда я пролезал через эту щель, то чувствовал себя как младенец, рождающийся из чрева матери. Там трудно дышать.

Узакли, пристально глядя на старого конкурента, продолжил выяснять подробности:

- Что же ты видел через дырку в небе? 

- Я видел много больших животных – ответил Бини – Одни из них похожи на лосей, но с очень большим выменем, шкура их пятнистая, а рога короткие и не ветвятся. Они, как карибу, ходят большими стадами. У других совсем нет ни рогов, ни вымени, но человек может сесть на спину такого животного и оно понесет его, куда тот захочет, как собаки несут поклажу. Еще у них странные, сросшиеся копыта. Скоро эти животные появятся в наших лесах.

Хотя никто из индейцев не видел смысла в том, чтобы сидеть на большом животном, но эта новость их воодушевила. Появление кочующих стад всегда было радостной вестью для охотников.

Бини извлек из расшитой ракушками сумки, висевшей на его груди, кусок белого атласа. Кто-то из женщин ахнул при виде этой материи.

- Вот то, что я принес из Небесной Страны. Сесикри дал мне эту кожу. Он одевается в плащ из кожи небесных сурков. Другие небесные люди тоже одеты в такие кожи. Я видел это!

- Не троньте! Возможно, это колдовство! Страшная болезнь может поразить кого-нибудь из нас! – предостерег сородичей Узакли.

И все же любопытство женщин взяло верх. Потеряв всякую осторожность, они с восхищением щупали белоснежную материю и нахваливали тех женщин, которые умеют так прекрасно выделывать кожи сурков, пусть и небесных.

- Бини, сколько жен у Человека С Неба? Они превосходные мастерицы!

Бини выдержал паузу и кратко ответил:

- У Человека С Неба нету жен.

Это вызвало удивление у собравшихся. 

– Полагаю, Сесикри плохой охотник, раз не может завести себе хотя бы одну жену! – с усмешкой заметил Узакли – Ха! Не уж-то он сам ловит сурков и выделывает их кожи, как женщина?

Посыпались новые вопросы, точных ответов на которые Бини не знал.

- Может у Небесных Людей вообще нет женщин? Кто тогда их рожает? Откуда они берутся?

- Есть Мать Человека С Неба, ее зовут Ма-ли. Да, это она выделывает кожи небесных сурков. Но ее я не видел…

Всем стало ясно – Человек С Неба еще ребенок, поэтому ему рано брать себе жен. Однако, в глазах индейцев столь ранний возраст никак не мог умалить его Силу и магические способности. Кто-то из молодых охотников выкрикнул:

- Бини, принеси побольше таких кож, я хочу плащ, белый как снег, чтоб карибу не видели меня, когда я буду подкрадываться к ним зимой.

- Уж тебя-то, Ка-Зус, карибу заметят даже если ты будешь прозрачен как вода. – подтрунивая над соседом сказал другой индеец.

Эта шутка вызвала всеобщий смех. Но Бини не смеялся. 

- Нет! Это волшебная кожа. Она исцеляет болезни. Нельзя нам растрачивать ее на плащи. Только Небесные Люди могут шить из нее одежды.

Он аккуратно свернул ткань и бережно спрятал обратно в сумку. Все это он сопровождал пением на непонятном языке, а затем продолжил:

- Но, слушайте, друзья! Скоро, совсем скоро, с востока и юга к нам придут белые Небесные Люди. Они принесут нам очень много хороших вещей. У них есть палки, метающие молнии. Они принесут нам ножи, которые лучше тех, что делают Чужаки С Моря. Мы будем отдавать за них меньше, чем просят наши соседи гитксан. И еще…

Узакли прервал его:

- Слышали мы уже о Белых Людях. И где они? Они вовсе не люди, а призраки Каннавдзэт. Гитксан говорят, что они появляются из моря. Они живут под водой, поэтому цвет их лиц напоминает вымоченное мясо. Никизли-тэны видели нескольких Белых Людей, но не пускают их к нам. Это хорошо. Они появляются из-за гор. Говорят, среди них есть колдуны с шерстью на лице. Они построили дом рядом с индейской деревней и просили наших людей ловить для них бобров и рыбу. Потом они ушли. Что могут дать они нам, Разумным Людям, если сами не могут даже добыть себе еды? Остерегайтесь этих призраков, друзья мои! От них не стоит ждать ничего кроме вреда.

Бини бурно жестикулируя продолжил пророчить:

- Мертвые воскреснут! Все наши друзья и родственники будут вновь жить среди нас! Я видел это!

По толпе прошел ропот. Не уж-то Бини обладает такой Силой, что может воскресить не только себя, но и поднять из праха всех мертвых. Узакли задумался: если в окрестностях деревни появятся несметные стада больших животных, тогда прокормиться сможет очень большое количество народа. Но воскресить всех.. 

- Друзья, если вы будете делать так, как я вас научу, если вы будете следовать словам Человека С Неба, которые я вам передам, то наши враги по ту сторону хребта будут трепетать перед нами! – не унимался Бини.

- Если ты смог воскресить себя, сможешь ли ты воскресить Небесного Журавля? – наконец спросил Узакли, сдвинув брови.

Услыхав этот вопрос, все собравшиеся смолкли. В глазах индейцев было смятение. Лицо Бини пронзила скорбь. Когда-то Квэс и Дэл-Квас были лучшими друзьями. Тогда, из Небесной Страны, Бини не видел его смерти, слишком малы люди, чтоб разглядеть их с неба. И только сейчас он понял, что это произошло. Тот короб, за спиной убегающей от него Атсо, который он принял за короб с ягодами, был наполнен прахом его друга. Бини опоздал, приди он на год раньше, своей новой магией он непременно бы помог Небесному Журавлю. Голос Бини задрожал:

- Нет. Мертвые воскреснут, только когда к нам придет сам Человек С Неба. Все мертвые воскреснут, все наши друзья…

Молчание продолжалось. Вдруг Бини устремил взгляд в небеса и закричал:

- Человек С Неба придет к нам! Он даст нам свою плоть, чтобы мы ели ее! Он даст нам кровь свою, чтобы мы пили ее! Она сладка как сок ягод!

Тут Узакли, не выдержав, завопил:

-Ха! Ты сумасшедший! Разве мы волки, чтобы есть плоть Человека С Неба?! Разве мы комары, что бы пить его кровь?! Нет, вицуви-тэны никогда не станут пить кровь Человека С Неба! Никогда Разумные Люди не уподобятся комарам! Сумасшедший!

Бини выхватил из своей сумки какое-то ожерелье из окрашенных в черное косточек, и, перебирая их пальцами, затряс ожерельем над головой. Правой рукой он делал магические жесты, касаясь пальцами своего лба, груди и плечей. Закатив глаза, он неистово пел на непонятном языке:

- Ау-нум-ду-пири! Дэсан-рере! Эт-пус-дэсан-пе-ти-гако! Йа-ха-хе-йо-о-о-омэн! О-омэн! Омэн! Йа-ха-хе-йо! О-омэн! Приди к нам, Сеси-Кри.

Такого Узакли не мог потерпеть. Он загремел погремушкой и тоже пел и пел во весь голос, отгоняя от деревни духов Бини. 

Столпившиеся индейцы с трепетом ожидали исхода этого поединка. Никто не смел пошевелиться, ведь помешать, даже случайно, действиям шамана почти всегда грозило серьезными неприятностями. А сейчас два дайуна одновременно призывали своих духов к схватке. 

Наконец оба смолкли и Узакли обратился к Бини:

- Уходи прочь! Твоя Сила никогда не сравнится с моей! Твои духи слабы, а Человек С Неба пусть живет на небе. 

Однако, среди собравшихся нашлись те, кто преодолев страх перед старым дайуном, осмелились перечить ему. Те, кто уже потерял доверие к Узакли. Это были родители умерших зимой детей и родственники погибших год назад воинов. Они просили Бини остаться и продемонстрировать свою Силу.

Бини сел на землю, и погрузился в раздумья. Наконец он поднялся, нашел взглядом в толпе Атсо и произнес три слова, которые услышали все:

- Ирга поспеет завтра.

Молча Бини направился в сторону ближайшей горы.

Узакли отвернулся и побрел к своему дому.

- Что ж. Завтра увидим… 

Губы старого шамана скривились в скептической ухмылке, и лишь некоторые индейцы заметили, как в глазах его мелькнули страх и тревога.

Всю ночь окрестности деревни оглашались пением двух шаманов. Бини, расположившийся на склоне горы, пел все на том же, никому не понятном языке. Те, кто видел его там, говорили, что он взял два шеста, связал их лыком крест-накрест, как перевязывают жерди домов, и установил этот крест, привалив его камнями. Некоторые слова из его песен кое-кто из индейцев уже поневоле начал запоминать. Узакли же шаманил на берегу, возле деревни, искренне стремясь оградить ее жителей от демонов, свалившихся как снег на голову. Молитвами он прогонял их за озеро, обратно на юг, в ту сторону, откуда пришел Бини.

Но утром на озерной глади показалось несколько небольших, покрытых берестой, каноэ приближающихся с юга к деревне. Вышедшие на берег индейцы оказались последователями Бини – теми, кто уже уверовал в его Силу. На лицах их красной охрой были нарисованы кресты, такие же, как тот, что соорудил Бини на горе. Сам Бини спустился к ним на встречу. Выглядел он изможденным, впрочем, как и его оппонент.

- Женщины! Идите и соберите иргу, ту, что вчера еще была зеленой! Принесите побольше плодов. Завтра мы начнем танцевать! 

Женщины ушли к ручью, но уже вскоре все они впопыхах бежали в деревню с криками:

- Ирга поспела! Ирга поспела! Бини творит хорошее волшебство! Его Сила велика!

Изумлению собравшихся не было предела. Все ощупывали и пробовали фиолетово-черные сочные плоды. Еще вчера они были тверды и зелены, а сегодня они уже мягки и полны сладкой мякотью! Особенно рады были дети. 

Теперь сомнений не было ни у кого – Бини обладает Великой Силой. Узакли понял, что проиграл. И проиграл не в атлих, а проиграл борьбу совсем другого порядка. Под угрозой оказалась его репутация как шамана, он мог окончательно потерять уважение соплеменников. Его мучил вопрос: то ли духи оставили его, то ли Человек С Неба действительно сильнее его духов. С удрученным видом сидел Узакли возле своего дома и, накрыв голову козьей шкурой, жевал иргу. И лишь Бини оставался невозмутимым, он только взглянул на небо и что-то пробормотал.

К вечеру к берегу пристало еще несколько каноэ. Ученики Бини успели побывать в тех деревнях, которые сам пророк не сумел посетить, и рассказали о его чудесах. И теперь индейцы прибывали в деревню Бини, чтобы воочию взглянуть на него и выслушать его слова. 

На следующий день все собравшиеся в деревне разместились в двух домах. В одном проходил поминальный потлач, а в другом Бини учил сородичей своим песням и рассказывал о грядущих временах. 

Над всеми желающими он проводил целебный обряд, спасающий от недугов и дающий силу. Посреди дома, возле очага, пророк поставил большой сосуд, плотно сплетенный из сосновых корней, и велел наполнить его водой из озера. Пропев магическую песню, он очертил ладонью крест над водой. 

Первым желающим принять обряд был хворый, почти слепой, старик. Бини взял большую деревянную ложку, зачерпнул ей воды и полил на голову неофиту. На лице его Бини нарисовал охрой крест и дал новое имя - Зили. Старик сразу же почувствовал прилив сил и сообщив, что стал гораздо лучше видеть, принялся танцевать. Так Бини поступал со всеми, кто внимательно слушал его рассказы о чудесном посещении Небесной Страны. 

- Мы должны петь и танцевать столько дней, сколько пальцев на руке, – торжественно говорил он – Каждый день я буду учить вас новой песне и каждый день я буду передавать вам по одному закону Человека С Неба, которые мы должны соблюдать. Тогда он придет к нам и останется с нами навсегда. Придет много больших пятнистых животных с короткими рогами.. Будет хорошо. Танцуйте!

Бини, зажав в руках полученную на небесах магическую доску, испещренную какими-то значками, в трансе пел свои песни. Вот как назывались некоторые из них: «дорога на небо», «песня Старика», «песня Ма-ли», «песня жизни» и «песня креста». Эти песни обладали очень большой магической Силой. Индейцы напевали их в унисон Бини, стараясь правильно произносить каждое слово. Они доводили себя до исступления бесконечными танцами. Время от времени кто-нибудь из танцоров шатаясь от изнеможения отходил к стене дома, валился с ног, и тут же засыпал. Проснувшись через несколько часов, он набивал живот едой и снова принимался за танцы и пение. А его место занимал другой изнуренный плясками индеец. Посреди хижины были навалены груды мяса и рыбы, и всякий желающий, включая отощавших собак, мог утолить голод в любую минуту.

Уже на второй день празднества посетители двух домов перемешались – индейцы заходили к Бини, и вдоволь натанцевавшись, отправлялись к Узакли, где праздник также шел полным ходом. Конечно, и Бини не мог не посетить поминки своего друга. 
А на завтра сам Узакли пришел к Бини. Их беседа затянулась на всю ночь. Никто не слышал, о чем разговаривали шаманы. Но в конце концов Узакли попросил Бини научить его новым волшебным песням на непонятном языке. За это старику пришлось заплатить немалую цену – он принес в дом Бини целого медведя, пять копченых бобров и лосиную ногу.

На следующее утро в доме Бини собралось огромное количество народа. Хижина была битком набита индейцами. Бини, восседая посреди дома возле очага, закатив глаза, пророчил:

- Грядут ужасные времена. Скоро земля разверзнется и огонь вырвется из недр. С гор спустятся призраки, и огромный двуглавый монстр проглотит солнце и все небо. Небо исчезнет, и вокруг будет лишь непроглядная тьма. Земля расколется на куски, люди будут бродить не разбирая дороги и падать в огненные щели. Все обратится в пепел. Скоро это случится, очень скоро. Все погибнут, кроме тех, кто будет следовать законам Сесикри - Человека С Неба. Он спасет своих друзей, чтобы жить с ними всегда! Мы должны призвать его к нам! Он избавит нас от погибели!

Под аккомпанемент бубнов и трещеток, Бини начал свою безумную пяску. Его голос тонул во всеобщем гуле. К танцу и пению присоединились все, никто не желал сгинуть в грядущем мраке. Полуобнаженные взволнованные индейцы извивались и дергались в такт топоту ног и звукам бубнов. Бини был уже в беспамятстве, взгляд его помутнел. Казалось, дух покинул его тело, которое безвольно двигалось лишь благодаря поддержке каких-то неведомых сил. Окружающим начали мерещится призраки, медленно спускающиеся к пророку через дымоход. И вот уже в полумраке можно было явно различить трех бледных, полупрозрачных духов, обступивших Бини. 

Внезапно призраки растворились в воздухе. Пророка охватила дрожь. Из глубин тела донесся странный шум. Магическая доска, выпавшая из рук пророка, на мгновение зависла в воздухе, издав жуткий звук, подобный скрипу сотен стволов деревьев, раскачиваемых ветром. Вдруг все смолкло и Бини навзничь упал на пол хижины. Наваждение закончилось. Безжизненный взгляд его был устремлен в дыру дымохода, откуда в хижину проникал тусклый свет. Окружающие столпились над скрюченным, еще слегка дрыгающимся телом. Музыка утихла, и все замерли в ожидании. Поначалу индейцы решили, что это часть магического обряда, и ждали, когда Бини очнется. Спустя некоторое время до слуха собравшихся донесся слабый гул, исходящий из глубин бездыханного тела. Лица собравшихся оживились, но вдруг изо рта пророка потекла густая зеленая жидкость. Отвратительная жижа все текла и текла, наполняя воздух жутким зловонием. Наконец это закончилось. Долго ждали индейцы, но Бини не подавал никаких признаков жизни. Лицо его побледнело, черты обострились. 

- Он умер! – воскликнул кто-то.

Женщины взвыли. Сомнения охватили собравшихся. Пророк, обладающий великой Силой покинул их, так и не успев передать все свои знания. Теперь нужно было как можно быстрее сложить погребальный костер и предать его тело огню. Однако многие были уверены в том, что Бини воскреснет. Те, кто не усомнился в Силе Бини, призывали танцевать и петь те песни, которым пророк успел обучить их. Один из учеников Бини, получивший во время водяного обряда имя Зили, повторив все действия пророка, приготовил волшебную воду и обмыл перепачканное вонючей жижей тело. Труп уложили посреди дома на ложе из шкур карибу и положили на грудь принесенные пророком с Небес волшебную доску и кусок белоснежной кожи.

Два дня прошло в безуспешных попытках последователей Бини вернуть его к жизни. Как ни старались индейцы, сколько ни плясали, в конце концов всем пришлось признать, что шаман умер. Женщины затянули траурную песню. Было решено возводить очередной погребальный костер.

Рассевшиеся вдоль стен индейцы, безнадежно глядели на труп. Между людьми сновали изрядно отъевшиеся за время праздника собаки. От тлеющих углей очага поднимался легкий дымок. Мрачную обстановку жилища слегка сглаживали солнечные лучи, проникающие сквозь щели крыши и стен. 

Вдруг Зили встрепенулся от молчаливого оцепенения и воскликнул, обращаясь к собравшимся:

- Слышите? Вы слышите песню?

Но никто не слышал ничего, кроме доносившихся с улицы криков соек, и поскуливаний собак. Зили взволнованно продолжил:

- Я слышу его песню. Он поет прямо в мое сердце! Я слышу Бини!

Прошло какое-то время, и тут другие индейцы тоже услышали отдаленные звуки песни. Все узнали ее. Это была та же песня, которую пел Бини шесть дней назад, когда шел к деревне. Сидевший возле входа индеец откинул кожаный полог и в доме стало чуть светлее. Но пение доносилось не с улицы. Оно исходило из бездыханного тела Бини. Вдруг волшебная доска, лежащая на грди Бини снова заскрипела, но не так громко, как три дня назад. Звуки, последовавшие за этим совершенно ошарашили присутствующих. Все отчетливо услышали удары, доносившиеся откуда-то из груди мертвого пророка. Один, два, три, четыре удара. Потом еще и еще. К этим ударам добавился леденящий душу громкий, пронзительный свист и жужжание. Эти призрачные звуки вселяли в сердца индейцев трепет. Вдруг труп пророка оторвался от ложа и повис в воздухе, слегка покачиваясь. Лицо Бини постепенно менялось, казалось, что в его теле затеплилась искра жизни. Наконец губы его начали шевелиться. Он тихо пел. Те из индейцев, кто не потерял дара речи от всего происходящего, принялись в унисон подпевать ему. Наконец тело Бини рухнуло на пол, а из груди начали вырываться стоны и тяжелые вздохи. Вне всяких сомнений пророк снова возвращался к жизни, он уже дышал и в тело его постепенно возвращалось тепло. И вот пение подхватили уже все собравшиеся, хотя сердца их были объяты страхом. 

Вдруг произошло то, чего так ждали последователи пророка. Их молитвы оказались плодотворны. Бини сел. Тяжело дыша и устремив взгляд на сноп солнечного света, врывающийся в дом сквозь дверной проем, пророк долго сидел на шкурах карибу. Окружающие его уже не пели, а орали в неистовой радости. 

- Пророк воскрес! Бини жив!

На шум сбежалась вся деревня. Многие поначалу не верили своим глазам. Пораженные произошедшим индейцы шептали друг другу:

- Его дух вернулся с Неба. Он был мертв, а теперь он жив. Бини может воскресить себя. Это так. 

Индейцев охватило восторженное безумие. Наконец пророк встал, и не замечая ликующих сородичей, направился к выходу. Обнеся себя крестом, он обратил взор к небесам и запел. Завершив свою песню, он обратился к собравшимся:

- Я снова был в Небесной Стране. Я видел Сесикри. Я беседовал с ним. Я просил для нас избавления от грядущих напастей. Он слышал наши песни и оградит нас от огня и пожирающего солнце чудовища. Вы хорошо пели, пока я разговаривал с Сесикри. Теперь отдыхайте, друзья. Сесикри велел передать вам: впредь всегда делайте так – шесть дней пойте и танцуйте и один день отдыхайте. 

Итак, празднество завершилось. В деревне были съедены все припасы. Абсолютно все, до последней сушеной ягоды, было поглощено гостями. Так того требовал этикет. Древняя традиция была соблюдена и душа Небесного Журавля радовалась. Настало время последней похоронной церемонии. В лесу, в стороне от деревни, меж стволов сосен был сооружен помост из жердей, и короб с прахом водрузили на него под аккомпанемент песен. Бини начертал на нем охрой большой крест – символ летящего журавля.

На следующий день Бини со своими последователями отправился в путь. Теперь к нему примкнуло еще несколько молодых индейцев из родной деревни и из гостей. Пророк осенил крестом собравшихся на берегу соплеменников и взял весло. Флотилия отчалила от берега. Легкие остроносые каноэ, рассекая озерную гладь, устремились на север, к деревням, где никто еще не слышал о Сесикри - Человеке С Неба. 

Узакли поднялся на гору. Он нацарапал на скале крест и уселся на уступе. Сощурив подслеповатые, слезящиеся на солнце глаза, старик устремил взгляд на окрестные склоны. Ветер развевал его седые локоны. Готовый подать сигнал охотникам, Узакли ожидал появления стад больших пятнистых животных. Скоро они придут, очень скоро… 

***

Вместо послесловия: уже спустя полгода все индейцы от реки Фрейзер до реки Скина знали о пришествии пророка и чудотворца. Бини имел огромное число последователей, индейцев охватила религиозная лихорадка. Но прожил пророк недолго. Однажды, во время проведения своих обрядов, Бини снова впал в транс и его снова постиг приступ. Но на этот раз великому шаману не удалось воскресить себя. Когда в земли вицуви-тэнов пришли первые миссионеры и стали проповедовать индейцам христианство, всюду они слышали от них одно и то же: «Мы знаем. Бини рассказывал нам об этом..»