Осада Теночтитлана

VI

Взяв на себя командование своей небольшой армадой, Кор­тес разделил сухопутные силы на три войска во главе с Сандовалем, Альварадо и Олидом, которые выступили (в тот же самый день, когда были спущены на воду бригантины) в направ­лении Такубы, Койоакана и Истапалапы, чтобы отрезать столицу от этих важных городов с востока, запада и юга.

Теночтитлан сосредоточил для своей защиты все основные силы Ацтекского царства: цвет молодого воинства и самые про­славленные вожди из всех подданных городов и земель собрались в подвергавшейся опасности столице, а остальные многочислен­ные отряды расположились в близлежащих городах и селениях.

Первые лучи солнца озарили выступление из Тескоко захватнических войск, а в тихих водах озера отразились под воз­горавшимся небом развернутые испанские стяги. Восход солнца громко и торжественно приветствовали и многочисленные за­щитники Теночтитлана, заполнившие площади и улицы столицы. Здесь, вокруг эмблемы Ацтекского царства, красовавшейся на длинном древке, над головами людей покачивались на шестах разноликие гербы индейских городов: Сопанко — бледных тонов, Мехикальцинко — черный с красными звездами, Тепеполько - с коронованным пеликаном на серебристом поле, Тулы — с двумя жемчужными башнями на зеленом поле, Хочимилько — с голу­бым крокодилом, который еще никогда не падал на землю; Атлиско — с бусами из драгоценных камней, шевелящимися при дуновении ветра; Куатлитана — с гирляндами золотистого цвета и белыми, как пена, лентами; удивительный герб Куанауака — два куска огненно-красной материи, прикрепленных к древку серебряной львиной лапой,— и многие другие эмблемы, которые невозможно перечислить.

Упомянем лишь, что в Теночтитлане находились и гордые обитатели Пополоки, и отважные сыны Малиналько, и пылкие уроженцы прекрасной Тосантлы, древнего Сопи, вулканических земель Колимы; и те, кто слышал несмолкаемый ропот Тихого океана на влажном побережье Акапулько; и те, кто жил в камен­ных пещерах горы Туспа; были там и дикие сапотеки, и воинст­венные минхе, и разодетые оланчи, которые воздвигли свой город на золотоносной земле; и нелюдимые тантаманки, чьи неприступные ущелья впоследствии стали знамениты под назва­нием Сан Луис Потоси[83]; и сластолюбивые мескаленки, и учтивые сакуальки, и те, кто весь год наслаждался дивными ароматами садов Атотонилько... И наконец, здесь были жители с берегов озера Чапала, а также и те, кто пил воду из Яки, кто орошал свои родные поля водой из Напепле, и те, кто засыпал по вечерам под шум водопадов Рио Гранде.

Куаутемок сам идет вдоль плотных рядов всех этих войск, то и дело обращаясь к ним с краткими и горячими призывами, в ответ на которые несутся воинственные крики. Высоко подня­тый защитный козырек шлема позволяет видеть юношеские чер­ты его лица, изрытого оспинами; тяжкая болезнь оставила свои следы на щеках, но глаза его пылали в тот день почти нечелове­ческим огнем. Великолепный плюмаж его золотого шлема пока­чивал на ветру своими зелеными и пурпурными перьями; грудь и спину защищала кираса из трехслойного спрессованного хлоп­ка, сверху покрытая красивой серебротканой материей, а от пояса до колен спускалась широкая белая юбка с пурпурными узорами; тонкими ремнями из бизоньей шкуры были подвязаны его легкие сандалии. Шпага толедской стали — бесценный тро­фей — висит на правом боку в богатых ножнах, украшенных изумрудами и бирюзой; на левой руке — огромный щит, на пра­вую руку навернута зеленая царская мантия, отороченная мехом горностая.

В десять утра испанцы пошли в наступление, бросив три отряда на упомянутые выше города и подняв паруса бригантин, лежавших в дрейфе.

Три атаки отразили силы Ацтекского царства, но главной заботой великого властителя была флотилия, которой командо­вал Кортес и которая нагоняла страх на его людей, ибо индейцы, пользуясь лишь каноэ, никогда не видели таких кораблей.

И вот в один прекрасный момент, когда утих ветер, поверх­ность озера сплошь покрылась маленькими лодками, которые на веслах устремились навстречу бригантинам. Разгорелась бы кро­вопролитная битва, если бы продолжался штиль и ацтекский «флот» успел окружить испанские суда, но снова повеял ветерок, надул паруса, и бригантины в неодолимом броске прорвали цепь ощетинившихся дротиками каноэ, которые рассеялись по сторо­нам, как стаи голубей после выстрела охотника, а испанцы стали полными хозяевами этого водного поля боя, где их превосходст­во сделалось бесспорным. Отнюдь не столь заметны были успехи сухопутных испанских сил. Такуба отбила атаку мощного отряда Альварадо, который довольствовался одним (но довольно важ­ным) достижением: его солдаты разрушили акведуки Чапультепека, которые снабжали водой приозерные поселения и Теночтитлан.

Сандоваль тоже добился не многого. После жестокого сра­жения с защитниками Истапалапы этому капитану пришлось отойти на исходные позиции. А Кристобаль де Олид, упорно стремившийся завладеть Койоаканом, дорого заплатил бы за свое упрямство, если бы к нему на выручку не подоспела флоти­лия Кортеса.

Судовые пушки начали бить по храмам-теокальи Койоакана, превращенным в крепости, но койоаканцев не удалось запугать: буквально под жерлами орудий индейцы двинули навстречу ис­панцам массу каноэ, заполненных воинами, небо покрылось ту­чами дротиков и стрел.

Неожиданное сопротивление дало испанскому каудильо представление о трудностях, с какими могли встретиться два его других капитана, если их вовремя не поддержать. И Кортес тут же распорядился послать на помощь Альварадо четыре бриган­тины, Сандовалю — три, а с шестью остальными решил помо­гать Олиду.

Поддержанные судами со стороны озера, три большие сухо­путные части Кортесовой армии снова идут в атаку на три города, преграждавшие путь к Теночтитлану: сокрушают бар­рикады, сложенные осажденными на дорогах-дамбах через озеро; форсируют каналы и подходят почти к самой столице, заваливая обломками поджигаемых по пути домов бреши мостов, раз­рушенных индейцами.

Однако оборона столь тщательно подготовлена, ацтекские войска сражаются с такой отвагой, что, несмотря на первые удачи, захватчикам не удается добиться решающего преиму­щества, и они в конце концов отступают после двенадцати часов непрестанных боев. Осажденные же спешат восстановить фортификации, а великий властитель Куаутемок (который тоже сражался врукопашную на дорогах), вместо того чтобы немного отдохнуть, всю ночь проводит там, где возводятся новые укреп­ления, посылает людей ставить новые преграды врагу, дает чувства подавленности и уныния, и Уалькацинтла, отерев пот с лица своего властительного супруга, тихо сказала ему дрожа­щим голосом:

— Птица-гуанаба пела песнь на берегах канала! Пожелай сыну счастья, Куаутемок, ибо час горестей близок!