ПРЕДИСЛОВИЕ

Перед вами, читатель, книга советских авторов о далекой латиноамериканской стране Мексике. Ее авторы рассказыва­ют о своих впечатлениях от поездок по этой необычайно своеобразной и самобытной стране, имеющей глубокие историко-культурные корни и играющей ныне важную роль в мировой экономике и политике. В Советском Союзе интерес к Мексике, к ее прошлому и настоящему имеет прочные традиции.

Мексика была первой страной в Америке, которая в 1924 году установила дипломатические отношения с СССР. В 1984 году общественность двух наших стран широко отмети­ла шестидесятилетие этой славной даты. Но еще в 1919 го­ду, в самое тяжелое для нашей молодой республики время, В. И. Ленин подписал документ о назначении генерального консула РСФСР при правительстве Мексики. Отношения между нашими странами характеризуются духом сотрудниче­ства, взаимного уважения, единством точек зрения по мно­гим важнейшим проблемам международной жизни. Так было в 1936—1939 годах, когда СССР и Мексика оказывали бескорыстную помощь республиканской Испании, ставшей одной из первых жертв фашистской агрессии. Так было и в годы второй мировой войны, когда Мексика находилась в рядах антигитлеровской коалиции.

В сложной современной международной обстановке пози­ции наших стран также во многом совпадают или достаточно близки. Мексика проводит последовательную миролюбивую политику, выступает против гонки вооружений и ядерной опасности, за мирное и справедливое урегулирование острых, а иногда и приобретающих критический характер проблем. В период империалистической блокады Кубы Мек­сика поддерживала дружественные отношения с этой первой социалистической страной в западном полушарии. Мексика выступает за мирное и справедливое политическое урегули­рование острейших проблем Центральной Америки, против агрессивной политики США в отношении Никарагуа. Мексика осуществляет конструктивное сотрудничество с Советом Экономической Взаимопомощи.

Исторические судьбы России и Мексики имели некоторые параллели. Так, мексиканская революция 1910—1917 годов, оказавшая огромное влияние на все дальнейшее социально-экономическое развитие Мексики, по времени почти совпала с Великой Октябрьской социалистической революцией — этой важнейшей вехой во всемирной истории. И хотя наши страны расположены в разных полушариях, общность судеб на одном историческом этапе сближала наши народы и вызыва­ла взаимные симпатии.

Уже в первые послереволюционные годы советские люди начали живо интересоваться Мексикой, ее историей, приро­дой, культурой. Этому немало способствовали такие гиганты советской культуры и науки, как В. В. Маяковский, С. М. Эйзенштейн, Н. И. Вавилов.

Когда В. В. Маяковский шесть десятилетий назад посе­тил эту страну, он написал в своих путевых очерках: «Дух необычайности и радушие привязали меня к Мексике».

В. В. Маяковский во время своей поездки установил тесные связи с прогрессивными деятелями мексиканской культуры.

С.М. Эйзенштейн, снимавший в Мексике фильм о многовеко­вой мексиканской истории и ее свободолюбивом народе, своим творчеством оказал большое влияние на зарождавше­еся киноискусство этой страны. Выдающийся художник и общественный деятель Мексики Давид Альфаро Сикейрос шутя говорил, что два европейца открыли его страну для Европы: первым был испанский конкистадор Эрнан Кортес, а вторым — Сергей Михайлович Эйзенштейн, глубоко понявший суть и дух мексиканской культуры.

Академик Н. И. Вавилов, возглавлявший в предвоенные годы Географическое общество СССР, в результате всемир­но известных научных экспедиций выявил в Мексике исклю­чительно важные виды ресурсов для селекции и улучшения многих видов культурных растений. Он установил, что значи­тельная часть территории современной Мексики, и прежде всего высокогорные бассейны древнего заселения, представ­ляет один из наиболее важных и крупных мировых центров культурных сельскохозяйственных растений.

Николай Иванович Вавилов показал, что ресурсы гено­фонда культурной растительности в различных природных зонах и областях Мексики далеко еще не исчерпаны и, несомненно, представляют огромную ценность для совершенствования селекции ценнейших культур во многих странах мира, в том числе в СССР. И сейчас в Мексике продолжают свои исследования советские ученые-ботаники. Такие рабо­ты способствуют сохранению генофонда, расширению так называемых генных банков, что необычайно важно для накопления и расширения генетических богатств земледелия и вообще культурной растительности мира, так как проблема продовольствия — одна из важнейших проблем человече­ства.

Мексику иногда называют «трехэтажной страной», имея в виду своеобразие ее природы и этнокультурного наследия. Ее территорию образуют такие «этажи»: приокеанические равнины, горные склоны и межгорные бассейны, а также обширные внутренние плоскогорья, отгороженные от океанов труднопроходимыми горными системами. Не менее важными в природном, хозяйственном и этнокультурном отношениях являются три «этажа» вертикальной поясности. Это «жаркая земля», расположенная примерно до высоты 1000 метров над уровнем моря с тропическим климатом и соответству­ющей ему растительностью, «умеренная земля»—до высоты примерно 2500 метров с более благоприятными природными условиями, где сосредоточена основная масса населения и почти все крупнейшие города, и «холодная земля» — слабо заселенный высотный пояс.

Между жителями трех этих «этажей» на протяжении веков шел интенсивный обмен натуральными продуктами, что способствовало формированию на территории Мексики одного из крупнейших и важнейших центров видообразования культурной растительности. Характерно при этом то, что вертикальная поясность как бы «сжимает» пространство и различные природные зоны оказываются расположенными буквально по соседству. Известный русский мореплаватель и географ Ф. Врангель, посетивший Мексику полтора столетия назад, писал по этому поводу: «Я назвал бы Мексику землею противоположностей. .На расстояниях, соразмерно коротких, чередуются самые пустые степи с прекраснейшими садами и плантациями; необозримые равнины с высящимися до небес горами, безлюдные пространства с населенными селами и городами: холодный утренний воздух с палящим полуденным зноем; сосновые леса с бананами и сахарным тростником...»

Действительно, разнообразие природных условий и естественных ресурсов в Мексике — стране, расположенной на стыке Северной и Центральной Америки, между Тихим и Атлантическим океанами,— исключительно велико, поэтому нередко говорят о том, что существует «много Мексик».

Что касается исторического наследия и этнокультурных традиций многих поколений мексиканцев, то и в них отчетли­во прослеживаются три «этажа». Первый «этаж» — это глу­бокие индейские корни страны, само название которой (как и большое число современных географических названий) ин­дейского происхождения. Второй «этаж» — это испанская культура, привнесенная многими поколениями выходцев с Пиренейского полуострова. Недаром испанскую колонию, созданию которой положил начало в 1519 году Э. Кортес, называли Новой Испанией. И наконец, третий «этаж»—это сформировавшаяся на базе разнородных этнических и куль­турных элементов мексиканская национальная культура. В нее органично входят как индейские традиции и трудовые навыки, так и многие черты испанской культуры. Их синтез на мексиканской почве и создал самобытную и жизнестой­кую, выдержавшую суровые испытания на прочность мекси­канскую национальную культуру.

Индейские корни, причудливое переплетение прошлого и современности встречаются в Мексике повсеместно. Во всех описаниях Мехико говорится о всемирно известной площади Трех Культур, где соседствуют древняя пирамида индейцев, памятники архитектуры колониального времени и ультрасов­ременные здания, отличающиеся, впрочем, мексиканским национальным колоритом.

Здания расписаны в стиле мексиканской монументальной живописи, глубокой, наполненной философским содержани­ем и в то же время броской и яркой. Многие широко известные настенные росписи — «мурали» — выполнены вы­дающимися мастерами мексиканской живописи Д. Риверой, К. Ороско и Д. А. Сикейросом. На них запечатлены страницы древней мексиканской истории, борьбы мексиканского наро­да за свою независимость и революционные события 1910— 1917 годов.

Создатели монументальной живописи исходили не только из глубинных традиций индейцев. Они считали, что грандиоз­ные настенные росписи должны быть понятны неграмотному народу, который мог бы по ним читать историю своей родины. Мексиканская монументальная живопись представ­ляет собой выдающийся вклад Мексики в сокровищницу современной духовной культуры человечества.

Чтобы сохранить самобытную культуру, национальное самосознание, независимость и свободу своей родины, мек­сиканскому народу пришлось пройти через суровые испыта­ния. Мексика стала одной из первых жертв экспансионист­ской политики своего могущественного северного соседа. В середине прошлого века США захватили более половины мексиканской территории, где вскоре были обнаружены богатейшие запасы золота и нефти. Потеря этих земель надолго подорвала базу экономического и социального раз­вития страны.

В большинстве стран Латинской Америки, Азии и Африки основные потоки продукции рудников и плантаций стягивают­ся к портам, откуда они перевозятся в промышленно разви­тые капиталистические государства. Для Мексики роль тако­го побережья выполняет сухопутная граница с США. Через эту границу проходит около ²/₃ объема мексиканской вне­шней торговли. Такая же доля в иностранных капиталовло­жениях в хозяйство страны приходится на капитал США. Северный сосед стремится не только подчинить себе разви­вающуюся экономику Мексики и ее богатые природные ресурсы, но и всячески американизировать мексиканскую национальную культуру. Это особенно ощущается в погранич­ных с США мексиканских городах, где насаждается англий­ский язык.

Известно, что в крылатых словах, в поговорках спрессо­вана мудрость народа, его жизненный опыт. В одной из наиболее популярных в Мексике поговорок говорится, что несчастья этой страны вызваны тем, что она расположена так далеко от бога и так близко к Соединенным Штатам Америки...

В борьбе против испанского колониального гнета, против европейских и североамериканских интервентов, пытавшихся расчленить или захватить Мексику, в огне мексиканской Революции 1910—1917 годов крепло национальное самосоз­нание индейцев и метисов, составляющих большинство наро­да. Они все сильнее и полнее ощущали себя как мексиканцы, как нация. Для ускорения социально-экономического прогресса страны огромное значение имели глубокие реформы, осуществлявшиеся перед второй мировой войной, когда президентом страны был выдающийся демократ и патриот, большой друг Советского Союза генерал Ласаро Карденас. В тот период многие сотни тысяч крестьян, многие индейские общины получили земли помещиков.

Историческое значение имела национализация в 1938 го­ду железных дорог и особенно принадлежавшей иностран­ным монополиям нефтяной промышленности. Мексика пока­зала пример многим развивающимся странам, которые при­ступили к национализации иностранной собственности лишь после второй мировой войны.

Они во многом расчистили путь для ускоренного капита­листического развития Мексики, прошедшей за последние десятилетия огромный путь от отсталой аграрной до инду­стриально-аграрной страны с довольно мощной и разнообраз­ной хозяйственной структурой.

В начале XX века обрабатывающая промышленность Мексики была развита крайне слабо, а в городах проживало всего около 10% населения. Огромные пространства занима­ли концессии американских компаний. Им же принадлежали многие рудники, а на побережье Мексиканского залива и крупные нефтяные месторождения. Еще полвека назад в ходу была такая поговорка: «В Мексике все, что не Мехико, то Куаутитлан». Этим хотели сказать, что в Мексике за пределами столицы буквально все — захолустье вроде ма­ленького городка Куаутитлана. Кстати, ныне это новый и крупный промышленный центр, что также до известной степени отражает глубину происходящих в Мексике перемен.

Старт промышленного развития Мексики произошел рань­ше, чем в подавляющем большинстве развивающихся стран,— в период между мировыми войнами. Основой этого промышленного развития стала национализированная нефтя­ная промышленность, послужившая фундаментом государ­ственного сектора в экономике.

По классификации ООН, Мексика включается в состав сравнительно небольшой группы так называемых новых индустриализирующихся стран. По объему валового внутрен­него продукта (ВВП) Мексика ныне входит в число первых 15 государств капиталистического мира. Среди же развива­ющихся стран по этому показателю она уступает только Бразилии, превосходя Индию и Пакистан, вместе взятые.

При этом в структуре ВВП на долю обрабатывающей про­мышленности приходится около ¹/₄, а ее продукция дает почти 30% стоимости экспорта. Характерно, что Мексика — единственная страна из числа крупных экспортеров нефти, которая является в то же самое время и значительным экспортером других видов промышленной продукции.

Мексиканский капитализм стал мощной силой. Он отлича­ется концентрацией производства, высокой степенью органи­зованности, приобретает монополистические черты (напри­мер, так называемая Фракция Севера—монополистическая группа Монтеррея, второго после столицы промышленного центра на севере страны). По промышленной переписи 1975 года, в наиболее динамично развивающейся обрабаты­вающей промышленности 3,2% предприятий концентриро­вали 56% занятых в этой отрасли и ²/₃ стоимости ее продукции.

Подобная производственная и социальная концентрация производства в обрабатывающей промышленности перепле­тается с высокой территориальной ее концентрацией. Это препятствует развитию многих районов страны (например, в тропическом штате Табаско с его преобладающим индейским населением на обрабатывающую промышленность приходит­ся менее 2,5% стоимости ВВП). Почти все промышленное производство Мексики сосредоточено примерно в 20 круп­нейших центрах, в каждом из которых проживает более 500 тысяч человек. При этом ²/3 продукции обрабатывающей промышленности дают три крупнейшие городские агломера­ции— столичная, Монтеррей и Гвадалахара.

В книге детально описывается Центральная Мексика — сердце страны и ее промышленное ядро. В радиусе 150— 200 километров от столицы сосредоточено не менее полови­ны промышленного потенциала Мексики — это наглядное проявление процесса развития одних отраслей и районов за счет других, типичное для капитализма.

Дальнейшему прогрессу Мексики все более ощутимо препятствует отсталость сельского хозяйства на большей части территории страны. Вот уже около 70 лет прошло с той поры, когда в Мексике была торжественно провозглашена жизненно важная для судеб страны аграрная реформа. Но по-прежнему вопреки аграрному законодательству сохраня­ется крупное землевладение. Его нередко называют неолатифундизмом или скрытым латифундизмом. При этом три миллиона крестьян не имеют земли, что сдерживает разви­тие производительных сил Мексики и обеспечение ее быстро растущего населения продовольствием.

Значительную часть потребляемого зерна, в том числе кукурузы — этой основы питания мексиканского народа, Мек­сика вынуждена импортировать. Это еще более обременяет внешнеторговый платежный баланс страны. Урожайность главной продовольственной культуры, кукурузы, в Мексике в 3 раза ниже, чем в соседних США. Между тем еще в 60-х годах Мексика, располагающая огромными природными и трудовыми ресурсами для расширения разнообразного сель­скохозяйственного производства, в основном обеспечивала свои потребности в продовольствии.

В первые послевоенные десятилетия в западной экономи­ческой, социологической и географической литературе много писалось о «мексиканском чуде». Мексику нередко называли образцом динамического и внутриполитического развития по капиталистическому пути. Появился даже термин «мексикан­ская модель развития». Однако жизнь показала кризисность современного социально-экономического развития Мексики, что вынуждены признать и ее правящие круги.

С самого начала XX века Мексика входила в число нефтедобывающих стран мира. С середины же 70-х годов в результате открытия богатейших запасов нефти в юго-восточной части страны и на континентальном шельфе, особенно в районе полуострова Юкатан, Мексика преврати­лась в страну «большой нефти». В начале 80-х годов установленные запасы нефти превысили 9 миллиардов тонн, что вдвое превышало ресурсы такой традиционно нефтяной страны, как Венесуэла, и примерно равнялось нефтяным запасам всей Африки. По добыче нефти (140 млн. т в 1983 г.) Мексика вошла в первую шестерку капиталисти­ческих и развивающихся стран. Исходя из всего этого, Мексика в своих планах социально-экономического развития делала ставку на нефть.

Но стоило в начале 80-х годов снизиться ценам на нефть и нефтепродукты на рынках промышленно развитых капита­листических стран, как кризисные явления больно ударили по всей экономике Мексики. Надежды правящих кругов на то, что «черная манна» явится стимулятором экономического развития и ослабит зависимость от внешнего финансирова­ния быстро рассеялись. Снижение поступлений от экспорта нефти (14 млрд. долл. вместо запланированных 27 млрд. долл. в 1982 г.) вынудило правительство Мексики прибегнуть к новым займам. В результате внешняя задолженность страны достигла 90 миллиардов долларов. Это в свою очередь неизбежно отразилось на внутриэкономическом по­ложении. Резко возросла дороговизна и упала покупатель­ная способность основной массы населения деревни и города.

Государственный сектор в Мексике контролирует ряд ключевых отраслей тяжелой промышленности, и прежде всего нефтяное хозяйство страны. Но его развитие сочетает­ся с укреплением позиций «местного» капитализма, нередко теснейшим образом связанного с иностранными монополи­ями. Только за 1976—1981 годы, которые нередко в Мекси­ке называют периодом «нефтяной эйфории», прямые капита­ловложения иностранных компаний выросли с 4,6 до 10,3 миллиарда долларов, то есть более чем в 2 раза. И этот процесс набирает в Мексике силу, приводя к «транснациона­лизации» ее экономики, и прежде всего обрабатывающей промышленности.

Нередко буржуазные авторы пытаются представить по­добную деятельность транснациональных корпораций как благо для развивающихся стран. Но реальная действитель­ность показывает истинные мотивы экспансии транснаци­ональных корпораций: пользуясь либеральными законода­тельствами этих стран в области охраны природы, они во все более широких масштабах создают там так называемые экологически грязные производства. Это дает монополиям огромную экономию, так как не надо тратиться на дорогосто­ящие очистные сооружения. Кроме того, размещая предпри­ятия ряда отраслей в развивающихся странах, иностранные компании выгадывают на относительной дешевизне земель­ных участков, на приближении производства к источникам сырья, энергии и водоснабжения. Но главная причина все же состоит в наличии избыточной и дешевой рабочей силы. Поэтому транснациональные корпорации все более широко создают в Мексике и в других развивающихся странах трудоемкие производства, в том числе многочисленные сборочные предприятия. В Мексике возник даже своего рода «линейный анклав» американских сборочных предприятий, протянувшийся на мексиканской стороне границы от Тихого до Атлантического океана. Основная часть деталей и узлов поступает на эти предприятия из соседних городов США. При этом заработная плата мексиканского рабочего примерно в 6 раз ниже зарплаты американского рабочего, занято­го на аналогичных предприятиях в приграничных городах США.

Подобные сборочные предприятия транснациональных корпораций слабо связаны с экономикой Мексики, так как они представляют составную часть хозяйственного механиз­ма США. Активизация деятельности иностранного капитала в Мексике не только обостряет весь комплекс социально-экономических проблем страны, но и усиливает социальное и имущественное неравенство ее населения.

Если в 50-х годах доходы 5% населения — мексиканской элиты — превосходили (на душу населения) доходы наименее обеспеченных слоев в 22 раза, то в 80-х годах — уже пример­но в 50 раз.

Около ³/₅ мексиканцев имеют низкий уровень жизни и потребления. В окраинных районах мексиканской столицы в возрасте до одного года умирает 65 из каждой 1000 родившихся детей. Более 13% детей, достигших шестилетне­го возраста, не могут посещать школу, а образовательный уровень 52% мексиканцев ограничивается начальной школой. Но самыми обездоленными в мексиканском обществе оста­ются индейцы.

Авторы книги дают подробное описание столицы, и это совсем не случайно. Мехико — сердце страны, ее гордость и в то же время средоточие ее острейших социально-экономических проблем. По темпам роста Большой Мехико опережает все крупнейшие города мира. В середине 80-х годов численность его населения превысила 17 миллионов жителей.

Рост города происходит в крайне неблагоприятных усло­виях. Мехико — один из немногих многомиллионных городов мира, расположенных в высокогорном бассейне, вдали от побережий, в отдалении от крупных рек, источников мине­рального сырья и топлива. И один из немногих крупнейших городов мира, в водоснабжении которого важную роль играют подземные воды.

Значительная часть старого города построена на месте дренированных озер, а кое-где толщи озерных отложений составляют десятки метров. Испанцы, уничтожившие гидро­технические сооружения ацтеков, не предполагали, что это обернется многими бедами для Мехико. В высокогорном бассейне Мехико уже давно нарушен естественный гидроло­гический режим. Из-за использования подземных вод в возрастающих масштабах ряд застроенных участков столицы оседает. В городе нередки пыльные бури. По состоянию и по качеству окружающей природной среды высокогорная столи­ца Мексики принадлежит к числу наименее благополучных городов мира. Мехико нередко сравнивают с печально известным эталоном загрязненности воздушного бассейна — Лос-Анджелесом.

В особенно тяжелом состоянии находятся трущобные кварталы в центральной части города и на его разраста­ющейся периферии. Многие окраинные поселения насчитыва­ют уже сотни тысяч жителей. Их нередко называют «города­ми нищеты».

Вот как описывает жизнь в этих поселках социолог Л. Адлер Ломнитц в своем исследовании трущоб в столице Мексики: «Их обитателей можно сравнить с примитивными охотниками или собирателями дикорастущих растений той эпохи, когда еще не было земледелия. Каждый день они выходят на охоту за работой или для того, чтобы что-либо собрать из того, что может помочь им продержаться. Город для них — это их джунгли...»

И тем не менее Большой Мехико продолжает неудержимо расти и численно и территориально. Его население возраста­ет примерно на 7% ежегодно. Мексиканская столица растет, потому что капиталистическим компаниям и транснациональ­ным корпорациям выгодно размещать там новые предпри­ятия: есть производственная инфраструктура, имеются кад­ры, да и сама столица — емкий рынок, потребляющий ²/₅ то­варов длительного пользования и половину сырья в масшта­бах всей страны.

Мексиканские авторы все чаще пишут не только об острейших социальных и экологических проблемах столицы, но и о том, что ее дальнейший неупорядоченный и неуправ­ляемый рост представляет для Мексики дополнительные и весьма тяжелые проблемы. Президент Мексиканского обще­ства географии и статистики М. Т. Гутьеррес де Макгрегор отметила на XXV конгрессе Международного географическо­го союза, проходившего в 1984 году, что Мехико представля­ет «тяжелую ношу для страны».

В различных планах и программах социально-экономического развития Мексики, в том числе на 1983— 1988 годы и на более далекую перспективу, отмечается жизненная необходимость проведения такой региональной политики, которая бы смягчила давление столицы на все сферы жизни страны. В частности, выбрано 40 городов для размещения нового промышленного строительства и созда­ния крупных индустриальных комплексов, в том числе в портовых центрах. Это способствовало бы некоторому улуч­шению размещения производительных сил.

Во время поездок по стране авторы посетили территории, издавна заселенные коренными жителями Мексики — индейцами. Их древней культуре посвящено немало страниц книги.

В мексиканской нации очень трудно выделить индейский элемент в «чистом виде». Также затруднительно опреде­лить численность индейского населения Мексики, даже по данным переписей, так как, по переписи, к индейцам относят всех тех, кто не владеет испанским языком. В жилах большинства мексиканцев течет хотя бы немного крови индейских предков. По численности же в стране преоблада­ют метисы.

Колонизация территории современной Мексики сопровож­далась массовым истреблением индейцев. По некоторым оценкам, за первые сто лет колонизации их численность сократилась с 25 до 1 миллиона человек. Выдающийся русский географ А. И. Воейков, посетивший Мексику в 70-х годах прошлого века, отмечал, что в районе Соконуско в доколониальное время проживало в 30 раз больше индейцев. Известно, что к началу XX века в Мексике, по официальным данным, было несколько менее двух миллионов индейцев.

Какова же современная численность индейского населе­ния в Мексике? За 1900—1970 годы оно увеличилось при­мерно на 50%, тогда как все население страны за это же время выросло в 4 раза. По оценке выдающегося мексикан­ского этнографа и антрополога Гонсало Агирре Бельтрана, в 1970 году в Мексике было 3,1 миллиона индейцев, говорив­ших на одном из 204 живых индейских языков. По данным 1980 года, 5,2 миллиона мексиканцев говорили на одном из индейских языков или диалектов.

Характерно при этом, что доля лиц, говорящих на одном из индейских языков, и масштабы метисации потомков коренного населения во многом определяются близостью той или иной индейской общины к городам, уровнем распростра­нения городских форм жизни. Например, по переписи 1970 года, в «индейском» штате Оахака на одном из индей­ских языков близ главного города этого штата говорило всего 0,3% населения, а в более отдаленной и изолирован­ной общине Тлаколула — почти 15% всех жителей. Сложные проблемы индейского населения Мексики, несомненно, име­ют не столько этнический и этнокультурный, сколько соци­ально-экономический характер. Примерно 72% индейского населения занято в сельском хозяйстве, причем именно среди индейцев особенно много безземельных крестьян и бесправных сельскохозяйственных рабочих. В штате Чьяпас, например, около 3/4 взрослого населения из горных общин вынуждены ежегодно наниматься сезонными рабочими на плантации, расположенные в высотном поясе «жаркая зем­ля». Это также связано с тем, что в самих индейских общинах происходит всячески стимулируемый государством процесс социальной и классовой дифференциации, выделя­ются зажиточные землевладельцы, торговцы, ростовщики, скупщики сельскохозяйственной продукции, владельцы грузо­виков и другие представители новой элиты. Вопреки аграрно­му законодательству они скупают земли бедных индейцев, способствуют захвату общинных земель крупными землевла­дельцами. К тому же в индейских общинах сохраняется особенно значительная раздробленность землевладения и землепользования. При этом нередко мельчайшие наделы еще более дробятся на клочки в горах, на склонах, у водотоков вблизи подножий гор.

Подобная раздробленность земельных наделов в сочета­нии с низкой агротехникой, сохраняющейся подсечно-огневой системой земледелия обусловила низкую товарность и до­ходность отсталого растениеводства, а именно оно преобла­дает в индейских общинах. В одной из них в центральномек­сиканском штате Керетаро доходы с 1 га пашни в 12 раз меньше, чем в частнокрестьянском секторе в соседних селениях.

В районах концентрации индейского населения господ­ствуют крупное землевладение и так называемая метисная экономика, в системе которой метисы жестоко эксплуатиру­ют индейцев. Индейцы не имеют доступа к культуре и образованию. В штате Чьяпас неграмотно около 38%, а в штате Оахака—36% населения.

Как когда-то в период колонизации, так и в наши дни происходит вытеснение индейских общин с занимаемых ими территорий, особенно на юго-востоке страны, где в середине 70-х годов начал формироваться крупнейший нефтепромыш­ленный район мирового значения и многие общины лишились своих земель. Это явление получило название нефтяного империализма. Индейцев переселяют в другие районы. Одна­ко они плохо привыкают к новым условиям, при этом, как правило, не получают эффективной помощи от государства.

Особенно тяжело положение индейцев, оттесненных в наиболее изолированные горные районы или в дебри посто­янновлажных тропических лесов. Труднодоступность этих территорий позволила уже упоминавшемуся Гонсало Агирре Бельтрану назвать их «районами-убежищами». Но и туда проникает капитализм со свойственными ему социальными отношениями. Размываются традиции общины и семьи, теря­ются накопленные тысячелетиями трудовые навыки и тонкое искусство приспособления к окружающей природной среде.

Многие индейские общины живут в условиях «враждебной экологии», когда в природе уже произошли необратимые изменения из-за сведения лесов, в том числе водоохранных на водоразделах, широкого распространения эрозии, падения почвенного плодородия. В последние десятилетия все более широко практикуется сведение лесов под пастбища. При этом происходит упрощение и обеднение экосистем, резко и необратимо падает их естественная продуктивность. Тем самым подрывается основа жизни будущих поколений индей­цев.

Прогрессивная общественность Мексики делает многое для защиты индейцев, для сохранения их самобытных куль­тур, трудовых навыков, художественных промыслов. Активно действует Национальный институт по делам индейского населения и его региональные агентства. Большой интерес к культуре мексиканских индейцев и к их проблемам проявля­ют ученые многих стран, в том числе Советского Союза. Достаточно назвать всемирно известные исследования Ю. В. Кнорозова по установлению системы письменности индейцев майя.

Индейская проблема в Мексике, как и многие другие животрепещущие вопросы этой страны, требует глубоких социально-экономических решений. Мексика и мексиканский народ доказали свою жизнестойкость и приверженность иде­алам свободы, справедливости, независимости и мира. Голос Мексики достойно звучит на международной арене.

Вам, уважаемый читатель, предстоит совершить увлека­тельное путешествие по многим городам и штатам, располо­женным в различных экономических и природных зонах Мексики. Авторы хорошо знают и любят страну, тонко чувствуют ее неповторимость и своеобразие, глубинные традиции и пульс нашего динамичного времени.

Можно надеяться, что эта книга поможет читателю лучше узнать и полюбить Мексику и ее народ.

Я. Г. Машбиц профессор,
лауреат Государственной премии СССР