Ищи, Куоку!

ГЛАВА XI

САН-ЛОРЕНСО. МЕКСИКА.

Искать и не найти,
Найти и не сдаваться...
Р. Л. СТИВЕНСОН

Тианг варила похлебку из фасоли. Солнце уже прошло более половины своего пути, и с приготовлением обеда следовало поторопиться. Вокруг было почти безлюдно; мужчины и подростки работали в полях, дети, уто­мившись после игр, спали кто в тени деревьев, кто в хижинах; женщины хлопотали около очагов.

Вдруг кто-то тронул девушку за плечо. Она обернулась и увидела Куоку.

На этот раз карлик был одет особенно пышно. Его набедренная повязка была богато расшита красными нитями, к тюрбану было прикреплено длин­ное белое перо, а на груди висело новое ожерелье. Он весело улыбался.

 — Привет тебе, о Тианг! — сказал он. — Я принес своей спасительнице
радостную весть. Скоро ты станешь богатой и знатной госпожой!

Тианг выпрямилась, встала с коленей и недоуменно посмотрела на не­ожиданного гостя.

—Здравствуй, Куоку! Почему ты пришел к нам? Ты же сам говорил, что не хочешь приходить сюда, в селение, а будешь встречать меня у ручья. Что-нибудь случилось с тобой?

—Случилось, да, но не со мной, а с тобой! Разве ты не слышала, что я только что сказал тебе: «Скоро ты будешь богатой и знатной!»

 — Как это может быть? Что ты говоришь, Куоку?
Карлик уселся подальше от очага и начал рассказывать:

 — Вчера меня призвали ко второму сыну правителя, не к наследному царевичу, а к Ханг-Нок-Пингу. Он сказал мне очень благосклонно: «Я знаю, что, несмотря на свое имя, ты очень быстро двигаешься, Куоку! Ты смышлен и хитер. Прошу тебя, отправляйся в селение Тахкум-Чаканг, найди там одну девушку, — тут он довольно точно описал тебя, — и узнай, как ее зовут и кто ее родственники. Иди же быстро и ищи ее, Куоку! Ищи!»
Выйдя от царевича, я, конечно, расспросил его приближенных, и они поведали мне, что на днях Ханг-Нок-Пинг увидел на дороге какую-то девушку; она так понравилась ему, что он решил сделать ее своей женой. Скажи: я не Ошибаюсь, это действительно была ты? Ты видела царевича?

Девушка стояла неподвижно, уставившись в одну точку. Обрушившее­ся на нее несчастье словно оглушило ее. Ох, Шанг, Шанг, что же теперь делать?

—Я видела какого-то молодого вельможу, но не знала, что он царе­вич, — ответила наконец Тианг, лихорадочно соображая в то же время, может ли она полностью довериться Куоку. Но потом, вспомнив дерзкий и липкий взгляд Ханг-Нок-Пинга, решилась.

—Послушай, Куоку, — девушка ласково коснулась его руки, — я хочу сказать тебе то, о чем никто еще не знает. Но ты совсем недавно обещал мне свою помощь...

Словно задохнувшись, она замолчала и после паузы, показавшейся озадаченному карлику очень долгой, закончила:

 — Я люблю юношу из соседнего селения, и мы втайне договорились, что через два-три года он возьмет меня в жены. А твоего царевича я с пер­вой встречи возненавидела так, что скорей умру, чем соглашусь быть его женой. Помоги мне, Куоку!

Карлик в смятении вскочил и засеменил вокруг очага. Радость, с кото­рой он сообщил новость, исчезла с его личика, на котором сразу же прояви­лось множество тонких морщинок.

—Чем же я могу помочь тебе? — наконец с трудом выговорил он. — Воля царевича — закон для всех, и для твоего дяди тоже! Да он просто обрадуется, услышав эту новость! Подумай: ты станешь женой царевича, правда, третьей (две у него уже есть), но все-таки женой царевича!

—Я все сказала, Куоку! — жестко сказала Тианг. — Если не сможешь помочь, не надо! Умереть я сумею, не бойся!

Маленький человечек в отчаянии всплеснул руками:

 — Как вы, молодые, не цените жизнь! Умереть — и все! А что будет делать после этого твой юноша? Тоже умрет! Нет, не смей ни говорить, ни думать о смерти! Помочь тебе просто не в моих силах, единственное, что я смогу, — это сделать вид, что ищу тебя. Ведь никто не знает, что я знаком с тобой! Но такие поиски могут продолжаться дня два, не больше, дальше уже обойдутся без меня... Что же делать?

Тианг подняла опущенную голову.

 — Я пойду к Чахилю, тому жрецу и лекарю, который исцелил тебя, — сказала она. — Он старый и мудрый, может быть, придумает что-нибудь. Пойдем к нему вместе, Куоку!

Карлик отрицательно покачал головой.

 — Нет, пока нам не следует показываться вместе. Я буду бродить по селению и делать вид, что ищу тебя. Нет ли в вашем селении девушки, похо­жей на тебя? — И, не ожидая ответа на свой вопрос, Куоку безнадежно вздохнул и продолжил: — К вечеру я вернусь во дворец и сообщу, что ни­кого не нашел. Завтра я приду снова и наконец найду тебя. Итак, завтра днем мы поговорим, а к закату солнца царевич уже будет знать твое имя и родственников. Большего я сделать не могу! Иди же к жрецу!

Девушка, бросив все дела, кинулась к хижине Чахиля, а карлик принял­ся расхаживать по Тахкум-Чакангу, стараясь держаться подальше от дома Мааша.

Старый жрец, как обычно в полудреме, грел свои кости на солнце. Вы­слушав сбивчивый рассказ Тианг, он спросил:

 — Кто же твой избранник? Это тот юноша, что приносил мне мед? Ах так. Ну конечно, я так и думал! Как его зовут? Шанг? Хорошо, я помогу тебе...

Чахиль задумался и после нескольких минут молчания продолжал:

 — Куоку может завтра вечером сказать царевичу, что нашел его избранницу. Ничего не бойся, я помогу тебе, и все будет хорошо! Ты уви­дишь сегодня своего Шанга?

 — Да, он хотел вечером встретиться со мной, — застенчиво прошепта­ла Тианг.

 — Пусть он сразу же придет ко мне. Не бойся, я задержу его не надол­го. До этого ничего не говори Шангу об этом событии, иначе он наделает глупостей. Вы, влюбленные, как птицы, обязательно садитесь на ветки, намазанные клеем¹. Потом можете гулять хоть всю ночь, тогда ты ему все и расскажешь. А теперь иди, занимайся своими делами и не беспокойся. Да, вот еще что. Когда твой дядя возвратится домой, сразу же пришли его ко мне. Он у меня пробудет тоже недолго и не встретится с твоим Шангом, не бойся!

¹ Древние жители Мексики ловили птиц, смазывая ветви деревьев специальным клеем.

Тианг опустилась на колени и прижалась щекой к острым коленям старика. Из глаз ее наконец-то брызнули слезы.

 — Спасибо тебе, трижды благодарю тебя, мудрый и добрый! О, если бы ты смог помочь мне избавиться от этого ненавистного супру­жества...

Чахиль погладил склоненную голову девушки.

 — Иди и не страшись! Этого брака не будет, и ты еще родишь твоему Шангу кучу здоровых и красивых ребятишек! Беги домой!

Зардевшаяся Тианг вскочила с колеи и, поклонившись жрецу, убежала уже совсем с другим настроением. Она верила в мудрость Чахиля. А ста­рик, посмотрев ей вслед, покачал головой и тихо произнес:

 — Бедная, бедная моя девочка! Сколько еще горя ожидает тебя! Судь­бы избежать невозможно!

Мааш явился под вечер, почтительно и с некоторым страхом приветст­вовал жреца. Чахиль жестом приказал ему сесть и начал без всяких всту­пительных слов:

 — Мааш, мимо тебя пройдет большое счастье, но ты должен не огор­чаться этому, а радоваться! Знай, что через несколько дней, может быть даже послезавтра, к тебе придут с лестным и неожиданным предложением. Ты должен будешь привести этого человека (а он будет знатным лицом) прямо ко мне. Не смей говорить ни «да», ни «нет», все в руках богов, и они, предвидя это событие, уже вынесли свое решение и известили меня. Их устами могу и буду говорить только я! Запомни это!

Земледелец снова почтительно поклонился и, немного помявшись, не­решительно спросил:

 — А могу я сейчас узнать: что же это за счастье, которое пройдет мимо меня?

Чахиль задумался, взвешивая про себя, стоит ли что-либо открыть Маашу. Наконец, решив, что полная неизвестность может взбудоражить его собеседника и тогда неожиданное предложение будет слишком боль­шим искушением, он сказал:

 — Почему же нет? Царевич Ханг-Нок-Пинг захочет взять в младшие жены твою племянницу. Но боги этого не хотят и не допустят! Вот и все!

На губах Мааша показалась недоверчивая улыбка.

—Царевич? Прости меня, мудрый, но это невозможно! Он же даже не знает ее. Да и на что ему нужен брак с простолюдинкой?

—Вот я и говорю тебе, что этого не будет! А теперь иди, подходит время моей вечерней молитвы!

Ошеломленный Мааш удалился.

Буквально через несколько мгновений перед жрецом выросла фигура Шанга. Юноша приблизился совершенно беззвучно. По его лицу было видно, что Шанги польщен таким необычайным вызовом, и немного взвол­нован.

—Садись! — пригласил его Чахиль. Юноша отрицательно качнул головой.

—Не подобает мне сидеть перед тобой, о мудрый! Я лучше постою!

 — Пусть будет так! — согласился жрец. И, глядя в упор на посетителя, он вдруг резко спросил: — Скажи: ты любишь Тианг?

Шанг вздрогнул — вопрос был слишком неожиданным и прямым, — но потом, собравшись с духом, тихо ответил:

—Да, я люблю ее... Больше жизни...

—Хорошо! А теперь скажи мне: изменится ли твое отношение к ней, если ты услышишь о Тианг что-нибудь плохое?

На этот раз юноша не медлил с ответом. Глаза его загорелись, руки сжались в кулаки, и, подавшись весь вперед, он возмущенно воскликнул:

—Кто может сказать о ней что-то плохое? Тианг такая хорошая!

—Может быть, я не так выразился, — медленно произнес старик, при­стально наблюдая за собеседником, — повторю по-другому. Что будет, если ты узнаешь, что брак с этой девушкой принесет несчастье ее мужу? Ты по-прежнему будешь любить ее?

—Пусть будет несчастье, только чтобы Тианг стала моей женой! — последовал быстрый ответ.

Морщины на лице старика распустились в улыбке. Минута прошла в молчании.

Потом Чахиль сказал:

 — Не думай, юноша, что я испытывал тебя! Просто, рассматривая свя­щенный список предсказаний, я увидел какие-то печальные предвидения и хотел предупредить тебя об этом. Сейчас ты пойдешь к Тианг, и она рас­скажет тебе об одном событии. Но ты не волнуйся: ничего плохого с ней не случится. Запомни это твердо: с Тианг ничего плохого не будет! А если я и сказал что-нибудь не так, то ведь я — старик, мои глаза уже плохо видят И я могу ошибиться. Можешь идти!

Встревоженный юноша, не тратя времени на прощание, пустился бегом к месту свидания.

 — Самый настоящий лем-хоолом, — пробормотал Чахиль, глядя ему вслед. — Только бы Анаиб-Унгир не увидел его! Бедная Тианг! Бедная де­вочка! Однако посмотрим священные свитки, мне надо подготовиться как следует и выбрать подходящий день.

Чахиль вынул из плетеного короба рукопись, развернул ее и, устроив­шись у светильника, углубился в чтение.