Две встречи у ручья

ГЛАВА X

САН-ЛОРЕНСО. МЕКСИКА.

...Где светлый ключ, спускаясь вниз,
по серым камням точит слезы...
А. К. ТОЛСТОЙ

Ручей — это не только место, где встречаются влюбленные или соседки, любящие посудачить о чужих делах, пока стирают белье. Иногда здесь случаются и другие, более важные события, хотя вначале они кажутся со­всем малозначительными.

Как-то утром Тианг отправилась за водой; она любила брать ее в уеди­ненном месте, выше по течению. Уже издалека она заметила у ручья стран­ную маленькую фигурку; судя по росту, это был ребенок, но тюрбан с длин­ным пером на голове мог принадлежать только взрослому человеку. По­дойдя ближе, девушка поняла, что перед ней карлик. Сидя на большом плоском камне и как-то неудобно изогнувшись, он что-то делал с пяткой левой ноги.

Услышав шаги, маленькое существо обернулось, бесцеремонно устави­лось на Тианг своими черными глазками и недовольным тоном спросило:

—Что тебе здесь нужно?

—Я пришла сюда за водой, как всегда, — отвечала девушка, — но если я мешаю тебе, то могу уйти.

Карлик молча вскочил и попытался уйти, но тут же с невольным стоном снова опустился на камень. Его маленькое сморщенное личико исказилось от боли, а на глазах выступили слезы.

Добрая душа Тианг не выдержала. Она опустила кувшин на землю и приблизилась к карлику. Его беспомощность и явное страдание тронули девушку.

—Тебе плохо, — участливо спросила она и чуть не добавила «малень­кий», но вовремя спохватилась, — почтенный?

—Мне в пятку попала игла дикобраза, сломалась, а кончик остался, — отрывисто сказал карлик. — Я не могу его вытащить. Вот и все!

—Может быть, я смогу помочь тебе?

—Попробуй!

Карлик снова уселся на камень, вытянул ногу, а девушка склонилась над ней. Вытащить обломок иглы оказалось делом совеем не легким. Зано­за целиком ушла в пятку, и оттуда слегка выступал только ее толстый ко­нец; вокруг него уже начинала образовываться припухлость. Несколько раз Тианг пыталась ухватить кончик иглы ногтями, но они соскальзывали. Карлик терпел молча, но всякий раз при неудаче скрипел зубами.

Наконец Тианг решительно наклонила голову и ухватила занозу зуба­ми. Игла была вытащена.

Потерпевший хотел сразу же встать, но девушка удержала его.

—Теперь ты должен подержать ногу в холодной воде, чтобы спала опухоль и прошла боль, — сказала она. — Посиди здесь у ручья, сюда ни­кто не приходит, и тебе будет спокойно. А я сбегаю в селение к нашему жрецу. Он опытный лекарь и, наверное, даст какую-нибудь мазь, чтобы скорее зажило...

—Хорошо, — сказал карлик. — Иди, я буду ждать.

К счастью, Тианг застала Чахиля в его хижине. Старик, услышав взвол­нованный рассказ девушки о случившемся, потрепал ее по плечу и, порыв­шись в своих запасах, дал крошечный горшочек с мазью и кусок хлопко­вой ваты.

«Намажь как следует всю пятку, — сказал он, — и дай остаток мази твоему карлику. Наверное, это Куоку * — придворный шут правителя. Первый раз в жизни мне приходится помогать такому важному лицу! Беги скорее: эти люди обычно нетерпеливы!»

Девушка нашла карлика на том же месте. Он сидел, опустив ноги в воду, и задумчиво глядел на густые заросли другого берега. Услышав шаги, он обернулся и недовольно заметил:

 — Ты не очень-то торопилась!

Тианг ничего не ответила. В ней боролись и раздражение, и жалость. Став на колени, она тщательно смазала больное место мазью, приложила вату и крепко обвязала ногу чистой тряпочкой.

Человечек приподнялся и попробовал осторожно ступить на поранен­ную ногу. Очевидно, боль стала меньше, потому что он сделал несколько шагов довольно свободно. Затем, остановившись, карлик сказал:

 — Спасибо тебе, девушка! Знай, что ты помогла Куоку — увеселителю нашего великого правителя. Я никогда не забываю ни сделанного мне добра, ни причиненного зла. Поэтому всегда можешь рассчитывать на мою помощь. А как зовут тебя?

 — Мое имя Тианг из рода Цокан, живу здесь, в селении Тахкум-Чаканг!

 — Прощай, девушка Тианг, и будь здорова и счастлива!

И Куоку повернулся, собираясь уйти, но Тианг воскликнула:

 — Подожди, о почтенный Куоку! Возьми с собой остатки мази и вече­ром перед сном снова помажь рану. Так велел жрец Чахиль.

Карлик взял горшочек, еще раз поблагодарил и медленно удалился. Девушка долго смотрела ему вслед. Несмотря на богато расшитую набед­ренную повязку, ожерелье из раковин и тюрбан с пером голубой сойки, Куоку казался ей маленьким обиженным ребенком, а вовсе не важным придворным, находившимся вблизи самого правителя Ниваннаа-Чакболая. Чуткое сердце подсказало ей, что важность и напыщенность этого маленького существа просто маска, за которой скрывается беззащитность. И ей стало жаль Куоку.

Через три дня карлик снова появился у ручья. Когда Тианг набрала воду и собиралась уйти, сзади нее раздался писклявый голосок:

 — Здравствуй, девушка Тианг! Твоя мазь очень помогла мне, как ви­дишь, теперь я хожу совсем хорошо!

Из кустов на другом берегу вышел Куоку. Очевидно, он провел здесь не­которое время, поджидая ее. Быстро перебравшись через ручей, он прибли­зился к Тианг и, достав из набедренной повязки ожерелье из пестрых рако­вин, протянул его удивленной Тианг.

 — Вот, возьми, это тебе от меня за лечение!
Девушка отвела его руку.

 — Лечила тебя не я, а наш жрец Чахиль. Он дал мазь, он и посовето­вал, что делать. Это красивое ожерелье по праву должно достаться ему, хотя он не любит и не носит украшений. Я могу передать ему твой подарок как знак твоей признательности.

Куоку быстро спрятал ожерелье за спину.

 — Я не знаю никакого Чахиля! — сердито воскликнул он. — И оказала помощь мне ты, а не какой-то здоровенный как жердь молодой жрец. Кто вытащил кончик иглы зубами из моей пятки? Разве это был твой Чахиль? Бери ожерелье сама и сейчас же надень его, не то я брошу его в воду!

Тианг невольно улыбнулась.

— Мой Чахиль, — медленно сказала она, — очень старый и очень добрый человек. Он вполне мог бы быть моим дедушкой. И кстати, ростом наш жрец чуть побольше тебя, поэтому нехорошо называть его жердью!

—Все равно лечила меня ты. Я верю теперь, что жрец Чахиль добрый. Прошу тебя, возьми мой подарок!

—Спасибо, благодарю тебя, почтенный Куоку!

Тианг взяла ожерелье и надела его на шею. Карлик с довольным вы­ражением лица внимательно смотрел на девушку.

 — Ты стала еще красивее, — сказал он, — это украшение очень идет тебе!

Тианг покраснела, низко поклонилась в знак благодарности и взяла кувшин, собираясь уйти.

 — Подожди, — попросил Куоку, — посиди со мной еще немного, я хочу поговорить с тобой.

Девушка послушно присела на камень. Карлик остался стоять, но не говорил ни слова.

—Как же ты занозил ногу, почтенный Куоку? — спросила Тианг, чтобы как-то прервать наступившее молчание.

—Во-первых, не называй меня «почтенный», не такой уж я знатный, да и по возрасту далеко не стар, — быстро сказал карлик, усаживаясь подле Тианг, — можешь просто говорить Куоку! А во-вторых, знай, что моя жизнь при дворе не такая уж сладкая. Конечно, я ем лучше, чем многие вельможи, сплю под красивым покрывалом и часто вижу великого правителя. Но быть игрушкой — смешно и горько! Молчи, молчи! — сказал он, заметив протестующий жест Тианг. — Не надо говорить, что ты думаешь по-другому. Я в этом убедился, я уже знаю твое доброе сердце, поэтому и говорю тебе. Только тебе! — подчеркнул он. — Ведь я совершенно оди­нок, у меня ни родных, ни близких, мне не с кем поделиться. И когда меня охватывает по временам отчаяние и горечь, я ухожу в лес и брожу там день-два. В это время я ничего не вижу перед собой и, как дикий зверь, ломлюсь прямо через чащу. Вот как попала в мою ногу игла дикобраза. Но теперь я благодарен ей, из-за нее я приобрел друга. — И карлик протянул девушке руку.

Тианг молча крепко сжала ее. Куоку поднялся.

 — Я буду навещать тебя иногда, — сказал он, — и всегда мы будем встречаться у ручья. Я не хочу приходить в твое селение!

Карлик повернулся и быстро засеменил к дороге. Его маленькая фигур­ка была жалкой и трогательной. Слезы навернулись на глаза девушки, и она ласково провела рукой по ожерелью, словно Куоку мог это увидеть. И в то же время, радуясь и стыдясь этого чувства, она подумала: какое счастье, что и Шанг, и она — нормальные люди и им не суждено возбу­ждать у людей любопытство и сожаление.

Тианг рассказала обо всем и Чахилю, и Шангу. Отношение их к проис­шедшему было различным. Жрец откровенно порадовался успеху своей приемной дочери (он считал Тианг именно таковой), а молодой земледелец рассердился. Он долго доказывал девушке, что она не должна была прини­мать подарок, и просил ее больше не встречаться с карликом. Только ласко­вые слова Тианг успокоили его, и он перестал ревновать свою любимую к Куоку.

Через несколько дней произошла другая встреча, имевшая для Тианг не менее важные последствия. И опять это случилось если не у самого ручья, то совсем неподалеку от него.

Набрав воды, девушка выбралась из зарослей на дорогу и пошла к се­лению. Навстречу ей двигалась небольшая группа людей с носилками в центре. На них сидел какой-то знатный человек, потому что перья его головного убора были блестяще-зелеными. Носильщики быстро прошли мимо девушки. Тианг скромно потупила голову, не глядя на встретивших­ся, как и подобало женщине из простого народа при встрече с сановником. Каково же было удивление Тианг, когда через минуту она услышала за собой быстрые шаги. Те же самые носилки появились перед ее глазами, но сопровождавших их людей уже не было. Догнав девушку, носильщики по­шли медленнее, явно стараясь держаться рядом с ней. Получилось, что Тианг как бы сопровождала знатного путешественника.

Некоторое время девушка шла, опустив голову и будто не замечая ни­чего, но постепенно ускорила шаг, чтобы избавиться от странного соседст­ва. Это ей не удалось: натренированные скороходы-носильщики легко об­гоняли ее.

Наконец девушка решилась посмотреть на носилки. В них сидел в не­брежной позе юноша чуть постарше ее; головной убор, нефритовые брасле­ты и ожерелье, веер в руках — все обличало знатность происхождения и высокий сан. Он в упор, ничуть не стесняясь, разглядывал ее и чуть-чуть улыбался. Наверное, он был даже красивым, вот только чересчур большой рот с узкими бледными губами...

Покраснев от смущения, Тианг отвела взгляд от молодого вельможи и пошла нарочно медленно, но носильщики, словно отгадав ее намерение, также замедлили шаг. Все оставалось по-прежнему, но теперь девушка чувствовала на себе пристальный взгляд, он словно оплетал ее клейкой паутиной.

Вдали показались первые хижины селения. Привлеченные редким зре­лищем — носилками с знатным лицом, — стайкой слетелись мальчишки и пошли рядом с Тианг. Это немного подбодрило девушку. Юноша коснул­ся веером плеча переднего носильщика, и тот спросил у ребят:

—Как называется ваше селение?

—Тахкум-Чаканг! — разноголосым хором ответили они.

После этого носильщики, повинуясь новому знаку, остановились, раз­вернулись и быстрым шагом устремились назад. Мальчики побежали за ними, а девушка облегченно вздохнула.

Она никому не сказала об этой странной встрече, но на душе у нее не­сколько дней оставался какой-то горький и тревожный осадок.