Добывающая промышленность

Кроме добычи золота и алмазов и сбора «естественных урожаев» в районе Амазонки, следует упомянуть еще о некоторых отраслях добывающей промышленности, игравших известную роль в колониальной эко­номике, но не получивших широкого развития в силу своего своеобразия и ограниченности своих масштабов. Сюда относятся: добыча древесины, китобойный промысел, добыча соли и селитры и, наконец, сбор эрва-мате (бразильское растение).

Мы уже видели, что из древесных пород издавна добывалось бра­зильское красное дерево пау-бразил. Добыча этой ценой древесины про­должалась до начала XIX в., но ее экономическое значение было невели­ко. Добывались и виды древесины, употреблявшиеся в качестве строи­тельных материалов. Великолепные древесные породы такого рода в изо­билии встречались в лесах морского побережья и в районе Амазонки. Они разбросаны в непроходимых лесах этого района, где преобладают породы деревьев, не пригодные для строительства и затрудняющие дос­туп к денным породам. Более благоприятные условия для добычи древе­сины были в приморских лесах. Качество дерева здесь было выше, и доступ к нему легче. Эта древесина шла главным образом (кроме упот­ребления для местных нужд) на кораблестроение. В Баие и Мараньяне существовали сравнительно крупные верфи. Законы против расхищения ценных древесных пород существовали и раньше, но их безнаказанно можно было нарушать. В конце же XVIII в. правительство метрополии начинает уделять больше внимания охране этих пород в связи с попытка­ми восстановить пришедший в упадок и почти уже переставший суще­ствовать португальский флот. Эти мероприятия входили в грандиозную программу реформ, намеченную маркизом де Помбалом — всемогущим премьер-министром короля дона Жозе I, неограниченно распоряжавшим­ся государственными делами с 1750 по 1777 г. Меры, впервые принятые по инициативе Помбала, были направлены на увеличение поставок мате­риалов, необходимых для кораблестроения. В Бразилии произошло ожив­ление деятельности как в области лесоразработок, так и в области судо­строения. Некоторые из строящихся судов были довольно внушительных размеров. Однако судостроение здесь не привилось. Недоставало техни­ческой подготовки и хорошей организации. После первой попытки дело замерло. Эксплуатация бразильских лесов сделалась интенсивной толь­ко после 1810 г., когда право на нее было предоставлено англичанам.

В колонии развит был также китобойный промысел. Во второй поло­вине XVIII в. им занимались от Баии до Санта-Катарины. Китобойный промысел составлял монополию королевства, которое на договорных на­чалах предоставляло на него право избранным концессионерам. В тече­ние некоторого времени этот промысел имел известное значение, но при­шел в полный упадок уже к концу века, когда английские и североаме­риканские китоловы начали курсировать у Фолклендских островов, препятствуя уплыть китам на зиму к берегам Бразилии. Эти китоловы, кроме того, сильно уменьшали количество китов, ведя охоту усовершенствован­ными методами и в широких масштабах. В 1801 г., за неимением же­лающих взять концессию, королевство отменило монополию и сделало китоловство вольным промыслом. Промысел просуществовал после этого очень недолго и совершенно прекратился к 30-м годам прошлого столетия.

О добыче соли я уже упоминал в главе 8, говоря о соляных промыс­лах на реке Сан-Франсиско. Добывалась также и каменная соль, но в очень небольших количествах, в Мато-Гроссо. Важнее была добыча морс­кой соли, производившаяся в разных пунктах побережья, от Мараньяна до Рио-де-Жанейро. Соль тоже являлась королевской монополией, и при­том одной из самых тяжелых для колонии, так как этот продукт являл­ся предметом первой необходимости, без которого нельзя было обойтись. Для того чтобы сохранить монополию и в интересах соляной промышлен­ности Португалии (эта промышленность всегда была одной из важней­ших в королевстве), правительство всеми силами старалось затормозить развитие бразильской соляной промышленности. Последней приходилось преодолевать труднейшие препятствия и подвергаться упорному пресле­дованию. И если, невзирая на это, она все же существовала, то только благодаря тому, что борьба с контрабандой и нарушением правительствен­ных распоряжений в этой области была почти невозможна.

Добывалась в колонии и селитра. С середины XVIII в. делались по­пытки создать государственные рудники во внутренних районах провин­ции Баия, где была, хотя и в скудных количествах, обнаружена селитра. Попытки эти не имели успеха. Несколько позднее, но уже не по прави­тельственной, а по частной инициативе, селитру стали добывать на бере­гах небольшого притока реки Сан-Франсиско в Баие, а также в северной части провинции Минас-Жераис. Во втором из названых пунктов эта от­расль промышленности получила некоторое развитие и поставляла се­литру на королевские пороховые заводы и Вила-Рика (ныне город Оуро-Прето) и в Рио-де-Жанейро. Селитра шла и на экспорт, на который, одна­ко, в 1810 г. был наложен запрет, нанесший сильный вред этой промыш­ленной отрасли, уже и так находившейся в состоянии упадка вследствие истощения залежей.

Трава «эрва-мате» (Ilex paraquariensis)* росла в лесах по берегам реки Парана, а также на юге колонии, в Кампос-Жералс (территория совре­менного штата Парана). Первыми, еще в XVII в., ею заинтересовались иезуиты. Сбор эрва-мате получил довольно широкое распространение и составил одно из главных занятий жителей области Куритиба. Интересно отметить, что потребление этого продукта было наиболее распростра­нено в странах по течению реки Рио-де-ла-Плата; Буэнос-Айрес и Монтевидео были главными покупателями этого бразильского растения. В са­мой же Бразилии, за исключением районов, где она произрастает, эрва-мате не пользуются почти никакой известностью и употребляется в очень ограниченном количестве.

* Настой на листьях эрва-мате напоминает чай.