Освободительная борьба кубинского народа в XIX в. и первые годы республики

Со времени открытия Кубы Колумбом на этом острове непрерывно шла ос­вободительная борьба. Ее упорно вели индейцы, оставив потомкам имена муже­ственных вождей Атуэя и Гуама. Восставали против рабства негры. Свободные колонисты отстаивали свои гражданские права. Но индейцы были истреблены, а выступления негров-рабов и борьба свободного населения против колониаль­ного режима не слились в единый поток, что позволяло Испании удерживать остров в своих руках.

На протяжении длительного времени установленные мадридским прави­тельством запреты, ограничения, принудительная регламентация и многочис­ленные налоги препятствовали росту производительных сил Кубы, ее экономи­ческому и социальному прогрессу. Понимая это, кубинские патриоты стремились к освобождению своей родины от испанского господства и превращению ее в су­веренное государство. В обстановке общего подъема революционного движения в Европе и Америке под непосредственным влиянием революции рабов на Гаити, событий 1808—1810 гг. в Испании и особенно начавшейся войны за независи­мость испанских колоний на Американском континенте они организовали нес­колько заговоров и восстаний.

Первый такой заговор против испанских властей под руководством Района де ла Лус и Хоакина Инфанте относится к 1809—1810 гг. Наряду с креолами в нем участвовали также свободные негры и рабы. Заговор был раскрыт, многие его участники осуждены на каторжные работы, а негры-рабы подвергнуты те­лесным наказаниям. Вскоре возникло новое тайное общество, во главе которого стоял свободный негр Хосе Антонио Апонте, плотник по профессии. Апонте и его единомышленники готовили восстание под лозунгами отмены рабства и уста­новления независимости. Деятельность заговорщиков стала известна колониза­торам. Руководители заговора были схвачены и казнены. В начале 1812 г. в раз­личных районах Кубы было предпринято еще несколько неудачных попыток поднять восстание.

В начале 20-х годов сторонники независимости, связанные с колумбийскими патриотами, создали заговорщическую организацию «Солнце и лучи Болива­ра», возглавлявшуюся молодым офицером Хосе Франсиско Лемусом. Среди ее участников были как белые, так и «цветные», в большинстве своем принадле­жавшие к неимущим слоям общества. После раскрытия заговора (1823) его организаторы были высланы с Кубы. В 1826 г. Франсиско Агуэро Веласко и Ма­нуэль Андрее Санчес также при поддержке из Колумбии попытались поднять антииспанское восстание в Пуэрто-Принсипе (Камагуэй), но потерпели неудачу и были повешены. Два года спустя кубинские патриоты основали в Гаване тай­ное общество «Великий легион Черного орла», которое поддерживало связь с Мексиканской республикой. Несмотря на строгую конспирацию, испанские., власти обнаружили его, часть заговорщиков была казнена, а остальные броше­ны в тюрьму или отправлены на каторгу.

Неудачный исход всех попыток организации восстания против Испании !обусловливался ограниченностью социальной базы антииспанских выступлений. Имущие классы острова и особенно креольская верхушка не поддерживали освободительное движение.

На рубеже XVIII—XIX вв. кубинская экономика переживала подъем, выз­ванный бурным ростом производства сахара и кофе (объем продукции сахара только с 1790 по 1815 г. увеличился почти в три раза). Кубинский сахар и кофе пользовались огромным спросом в Европе и США в значительной мере в связи с прекращением производства этих продуктов на Гаити, где бушевала револю­ция рабов, шла многолетняя война. Оттуда на Кубу иммигрировали богатые французские и испанские креолы, имевшие большой опыт ведения плантацион­ного хозяйства и располагавшие необходимыми материальными средствами. Для новых плантаций и инхенио требовалось большое число рабочих рук. Поэто­му увеличился ввоз негров-рабов. В середине 70-х годов XVIII в. рабы составля­ли около 25% общего числа жителей острова. По переписи 1827 г. их числен­ность превысила 40%.

Плантационное рабовладельческое хозяйство, являвшееся основой кубин­ской экономики, обеспечивало землевладельцам-креолам высокие прибыли. Напуганные революцией на Гаити и выступлениями против рабства на самой Кубе, они опасались, что революционная борьба за независимость в их стране может привести к освобождению рабов и другим социальным преобразованиям, которые лишат их господствующего положения. Поэтому, тяготясь своим бес­правным положением и зависимостью от метрополии, они добивались лишь про­ведения отдельных реформ в рамках колониального режима. В испанской мо­нархии они видели надежную гарантию сохранения рабства.

Позицию помещиков разделяли связанные с ними купцы, духовенство, офи­церы. Лояльность этих кругов к Испании была закреплена более гибкой, чем в других колониях, политикой мадридского правительства, которое во имя сохра­нения своего господства на Кубе пошло на некоторые уступки креолам (отмена табачной монополии, предоставление острову права свободной торговли с иностранными государствами и т.д.). Происпанские и промонархические нас­троения среди имущих классов Кубы поддерживались также тем, что здесь нашли пристанище многие реакционеры-роялисты, бежавшие с континента и Гаити. На Кубе непрерывно находилось большое число испанских войск, кото­рые концентрировались на острове для последующей отправки в восставшие колонии.

Не увенчались успехом планы освобождения Кубы, которые подготавлива­лись в середине 20-х годов правительствами Мексики и Колумбии. Разногласия по этому вопросу между этими государствами, а также влияние США и других держав, предпочитавших чтобы Куба осталась в руках Испании, помешали осуществлению этих планов.

Таким образом, когда почти во всей Испанской Америке патриоты с ору­жием в руках сражались за независимость, Куба оказалась оплотом колониза­торов и плацдармом для их контрнаступления против испано-американской ре­волюции. Специальным указом Фердинанда VII Куба в 1824 г. получила офи­циальное название «неизменно верного острова».

Движение против испанского господства на Кубе оживилось в период ре­волюционных событий 1834—1843 гг. в Испании, когда наиболее передовые представители кубинского населения выступили за введение на острове более свободного режима. Эти люди получили название либералов. Так как они пред­ставляли интересы кубинских рабовладельцев и в подавляющем большинстве сами были рабовладельцами, то они не шли дальше просьб о проведении ре­форм, которые оградили бы свободное население острова от чрезмерных тягот. О независимости Кубы они не помышляли. Движение либералов стимулировалось надеждами на то, что в результате испанской революции на Кубу будет распространена испанская конституция (но с непременным условием, чтобы она не касалась рабов).

Испанское правительство, понимая слабость кубинских либералов, кото­рых оно держало под страхом карательных мер и могло всегда припугнуть от­меной рабства на острове, не посчиталось с их робкими претензиями. Куба не только не увидела реформ, но в назидание либералам был принят ряд мер тер­рористического характера, направленных против всяких попыток поднять голос в пользу каких-либо нововведений. Некоторые либералы поплатились за свои крамольные мысли высылкой с острова и другими наказаниями.

Меры английского правительства против работорговли и отмена рабства в английских владениях (1838); запреты, наложенные Испанией (под нажимом Англии) на торговлю рабами (1835, 1845); агитация аболиционистов в Испании и в соседних с Кубой английских колониях, в США и на Гаити; союз пяти вели­ких держав (Австрии, Англии, Пруссии, Франции и России) против работоргов­ли (1842); рост негритянского населения Кубы за счет массового ввоза негров в первой половине 40-х годов (на миллион жителей приходилось более 536 тыс. рабов); частые восстания рабов на Кубе (1838—1844) — все это вну­шило рабовладельцам еще больший, чем прежде, страх за судьбы рабства, за собственную жизнь на острове, где можно было ждать всеобщего негритянско­го восстания.

Этот страх и утрата надежды на политические уступки со стороны Испании при растущем недовольстве колониальным режимом создали почву для возник­новения в среде кубинских рабовладельцев идеи о присоединении Кубы к США. Виднейшим пропагандистом этой идеи был Гаспар Бетанкур Сиснерос. Его сторонники — аннексионисты — считали, что под эгидой американских рабо­владельцев можно будет сохранить рабство и найти защиту в случае восстания рабов. Они полагали, что присоединение к США вместе с открытием широкого и выгодного американского рынка принесет им гражданские и политические права, которыми пользовались американские рабовладельцы.

Среди либералов нашлись люди, которые выражали сомнение в выгодности и целесообразности присоединения Кубы к США. Кроме опасности восстания рабов, опасности карательных мер со стороны Испании, а также Англии и Фран­ции, выступавших против посягательств США на Кубу, для кубинских рабовла­дельцев при попытке присоединения к США могли возникнуть затруднения, свя­занные с ростом в этой стране аболиционистского движения. Все эти обстоя­тельства не ускользали от внимания крупнейших представителей кубинских ли­бералов — Хосе Антонио Сако и Доминго Дельмонте. Кроме того, Сако под­нял вопрос о возможной судьбе кубинцев (он имел в виду свободное население острова) в случае присоединения Кубы к Соединенным Штатам Америки. Он считал, что аннексия поставила бы кубинцев перед опасностью оказаться на по­ложении третируемого меньшинства, а также утратить родной язык, привычные нравы, традиции, т. е. присущие кубинцам национальные черты. Перу Сако, находившемуся в то время в эмиграции, принадлежал ряд памфлетов, направ­ленных против идеи аннексии Кубы Соединенными Штатами, в защиту кубин­ской национальной самобытности. Сако писал: «Жить иностранцем на своей родине было бы для меня самой страшной жертвой».

Сознание опасности росло по мере того, как в США кампания за захват острова принимала все более разнузданный характер, особенно в 1854—1855 гг., выявляя расистские и колониалистские стремления американских экспансиони­стов. Среди либералов, разделявших в той или иной мере опасения Сако, по­степенно стало складываться убеждение, что освобождение Кубы от колониального гнета неотделимо от освобождения рабов. К такой точке зрения в 1854 га] все больше склонялся страстный сторонник свободы Кубы Доминго Гоикуриаи

На те же позиции постепенно становилась, хотя и очень непоследовательно, действовавшая в США Кубинская хунта, состоявшая из проживавших там ку­бинцев-эмигрантов. Пути аннексионистов США и наиболее передовых людей Кубы расходились все дальше.

Процесс этого расхождения, а также аболиционистские тенденции некото­рых кубинских либералов были притушены вновь возникшими надеждами на проведение Испанией реформ в колониальном управлении. Надежды эти воз­никли в период испанской революции 1854—1856 гг. и опять оказались несбы­точными. Кубинцы не получили от испанского правительства никаких реформ. Казалось, это новое разочарование должно было бы послужить развитию осво­бодительного и аболиционистского движения, но этого не произошло. Обычная пассивность либералов питалась в то время рядом дополнительных источников.

В законодательных актах испанской революции подтверждалась неприкос­новенность собственности рабовладельцев на их рабов. На Кубе тогда наблю­дался хозяйственный подъем, связанный с возросшим на мировом рынке спро­сом на сахар, который являлся главным продуктом, производимым на острове. В 1859—1862 гг. генерал-капитаном Кубы был «либеральный» Франсиско Серрано. Кубинские рабовладельцы временно примирились с колониальным режи­мом.

Что касается кубинских аннексионистов, то их веру в возможность осу­ществления вынашиваемых планов подрывали развернувшаяся во второй по­ловине 50-х годов острая политическая борьба в Соединенных Штатах по воп­росу о рабстве и восстание Джона Брауна (1859), редкая для Испании тех лет стабильность правительства О'Донелля (1858—1863), явная невозможность для США начать захват острова в условиях внутренней борьбы, твердая пози­ция Англии и Франции по вопросу о принадлежности Кубы (они хотели ее видеть по-прежнему в руках Испании).

Таким образом, к началу 60-х годов, когда в Соединенных Штатах вспых­нула гражданская война, кубинские рабовладельцы отказались по существу от какой бы то ни было реальной оппозиции Испании и одновременно в значитель­ной мере разуверились в возможности для США осуществить аннексию Кубы.

Гражданская война в США приковала внимание всех кубинцев — свобод­ных и невольников. В непосредственной близости от острова развертывалось огромное сражение, в ходе которого решалась судьба рабства в одной из круп­нейших стран мира. Эта война оказала определенное влияние на развитие среди кубинцев сепаратистских и республиканских настроений. Вновь родилось дви­жение за реформы, теперь чаще называемое реформизмом. Но политика испан­ских властей на острове, заключавшаяся в жестоком преследовании всякого проявления недовольства существующим режимом, мешала установлению кон­тактов между противниками этого режима. Куба в это время была местом, где в предвидении войны с США сосредоточивалась значительная часть испанских войск (Испания, не вступая в войну, поддерживала южан), что, несомненно, удерживало многих от активных выступлений. Реформизм всплыл на поверх­ность и стал внешне доминирующим движением к концу войны в США и в после­дующие два года.

Деятельность реформистов была бесплодна. Настаивая на нововведениях (уменьшение налогов, представительство Кубы в кортесах), они не допускали мысли об отмене рабства. Это с очевидностью обнаружилось во время работы Информационной хунты, созванной испанским правительством для выяснения претензий кубинцев. Когда в Мадриде увидели, что реформисты по-прежнему боятся затронуть вопрос о рабстве, там быстро поняли их полное бессилие. 12 февраля 1867 г. в разгар работы хунты испанское правительство опубликовало декрет, прямо противоположный рекомендациям экономической комиссии хунты. Декрет вводил на Кубе новый налог, явившийся дополнительным бременем для кубинского населения, тем более в условиях тогдашнего мирового эко­номического кризиса. Новый генерал-капитан драконовскими мерами пресекал деятельность кубинских патриотов.

Правильно поняв бессилие реформистов, Испания недооценила революци­онные возможности кубинского народа. Крах хунты, экономический кризис 1867 г., декрет о новом налоге, усилившиеся репрессии не оставляли больше места для иллюзий. После Гражданской войны в США с рабством было покон­чено. На острове давно давали знать о себе растущие зачатки буржуазных от­ношений, что происходило в условиях бурного развития таких отношений в Ев­ропе и в США, в условиях кризиса рабовладельческой системы хозяйства, ее от­мирания. Куба и Бразилия оставались последними из стран, где эта система еще главенствовала. Наиболее дальновидные плантаторы Кубы более или менее ясно понимали обреченность рабовладения, понимали, что лучше освободить рабов и освободиться от испанского гнета, чем поддерживать становившееся невыгодным рабовладельческое хозяйство при сохранении этого гнета.

10 октября 1868 г. на Кубе вспыхнуло восстание. Его возглавил адвокат Карлос Мануэль де Сеспедес. Подняв на борьбу людей своего инхенио, он одно­временно освободил принадлежавших ему рабов и включил их в свой отряд. В местечке Яра, куда отправился отряд, был брошен клич ко всем кубинцам: «Да здравствует свободная Куба!» Вскоре восстала вся провинция Орьенте. «Неза­висимость или смерть!» — стало девизом восставших.

После года борьбы, в апреле 1869 г., повстанцы собрали Учредительную ассамблею, где была принята первая кубинская конституция. Согласно этой конституции отменялось рабство и Куба провозглашалась суверенной незави­симой республикой. Первым ее президентом был избран Карлос Мануэль де Се­спедес.

Обнародование конституции способствовало притоку новых сил в армию повстанцев. Недавние рабы — негры и мулаты — увидели в республике свою настоящую родину. Кубинцы проявляли невиданный героизм перед лицом пре­восходящего и чрезвычайно жестокого противника. Но тяжелая неравная борь­ба истощала силы, а это порождало разногласия, ранее отступавшие на второй план перед общим стремлением покончить с колониальным игом. В 1877 г. пов­станцев постигла большая неудача. Испанцы захватили в плен их президента Эстрада Пальму, избранного в 1875 г., и еще нескольких республиканских дея­телей. Это дало повод к новым разногласиям. Главнокомандующий армией пат­риотов Максиме Гомес подал в отставку. 8 февраля 1878 г. группа членов пала­ты представителей Кубинской республики объявила о самороспуске палаты и принятии мирных предложений, полученных от командующего испанскими вой­сками генерала Арсенио Мартинеса Кампоса. Через два дня в Санхоне был под­писан пакт о прекращении военных действий. Санхонский пакт не был полным поражением. Мадрид вынужден был пойти на уступки.

Амнистия коснулась всех участников восстания, Куба получила более ши­рокие права в области муниципального управления и судопроизводства. В 1880 г. было объявлено о частичной отмене рабства.

Подобный исход долгой тяжелой борьбы не мог удовлетворить наиболее радикальных участников Десятилетней войны. Но их попытка возобновить вой­ну («Малая война» 1879—1880 гг.) оказалась неудачной.

Десятилетняя война внесла в жизнь Кубы большие перемены. Восстановле­ние рабовладения оказалось настолько опасным для колонизаторов, что они не рискнули надеть кандалы на негров, освобожденных повстанцами. В 1886 г. рабство было отменено на всем острове. Многолетняя совместная борьба за не­зависимость и отмена рабства содействовали национальному единению кубин­цев, формированию кубинской нации из различных этнических групп и рас.

Освобождение негров подтолкнуло развитие капиталистических отношений. Но на пути этого развития стоял еще колониальный режим. Испания кон­сервировала феодальные отношения, насильственными мерами препятствовала возникновению и росту кубинской промышленности, стимулировала дальней­шую узкую специализацию кубинского хозяйства, которое не обеспечивало на­селение предметами первой необходимости. Куба все больше становилась стра­ной монокультуры, где почти вся экономическая жизнь сосредоточивалась на выращивании сахарного тростника и его обработке.

Политика метрополии приносила выгоды испанским помещикам и предпри­нимателям, которые по высоким ценам сбывали необходимые Кубе сельскохо­зяйственные продукты и промышленные изделия, а также испанским купцам, которые втридорога продавали кубинцам испанские и заграничные товары, на­живались на экспорте кубинского сахара. Торговля кубинцев с иностранцами облагалась колоссальными пошлинами. Такая политика наносила значитель­ный ущерб кубинским землевладельцам, торговцам и предпринимателям, обрекала на нищенское существование трудовой люд, обремененный к тому же непосильными налогами. А так как испанские власти были неспособны найти иные средства, кроме насилия, чтобы подавить поднимавшееся против них воз­мущение, то это только стимулировало недовольных к активной борьбе за осво­бождение от чужеземного произвола.

Опыт двух освободительных войн многому научил кубинских патриотов. После Малой войны их возглавил Хосе Марти, который убеждал своих сорат­ников в необходимости тщательной подготовки нового выступления против Ис­пании.

Хосе Марти родился 28 января 1853 г. в бедной семье младшего офицера испанской армии. Юность его протекала под влиянием освободительной Деся­тилетней войны. За вольнолюбивые стихи, за участие в столкновении с испан­скими волонтерами юноша был арестован и заключен в* тюрьму. Друзьям моло­дого поэта удалось добиться для него замены тюремного заключения высылкой в Испанию. Здесь он учился в Мадридском и Сарагосском университетах, блес­тяще закончил два факультета: права и философско-филологический. Но Мар­ти не только учился. Он продолжал борьбу за освобождение своей родины ост­рыми политическими статьями.

Чтобы быть ближе к Кубе, Марти в 1874 г. уезжает в Мексику. Он изучает быт этой страны, социальные отношения, становится горячим защитником уг­нетенных индейцев. Значительную часть своего времени Марти посвящает писа­тельскому труду, театральной и литературной критике.

После установления в Мексике реакционного режима Порфирио Диаса Марти был вынужден переехать в Гватемалу (1876). Здесь он стал профессором Педагогического института и быстро завоевал репутацию прекрасного педагога.

В 1878 г. закончилась Десятилетняя война. Воспользовавшись объявлен­ной амнистией, Хосе Марти вернулся на родину. Он принимает активное участие в подготовке Малой войны. Но колониальные власти арестовывают его и отправ­ляют в Испанию.

Обманув бдительность полицейских, Хосе Марти уезжает в США. Пробыл он там недолго. Его влечет Латинская Америка. Он избрал Венесуэлу. Но там, как и в Мексике и в Гватемале, правил диктатор. Марти возвращается в США.

Почти пятнадцать лет прожил Хосе Марти в Соединенных Штатах. Он пре­подавал, переводил, издавал, но все эти годы был очень беден. И все время бо­ролся за свободу Кубы: пером и словом, своим огромным организаторским та­лантом, своим пламенным патриотизмом. Наблюдая жизнь США, Марти с ува­жением и симпатией говорил об американском народе. Но он безжалостно биче­вал экспансионистскую политику Вашингтона.

Кубинская революционная партия, возглавляемая Марти, партия, объеди­нившая и подготовившая кубинцев к решительной борьбе за свободу, была создана в апреле 1892 г. Программа партии включала аграрную реформу (путем конфискации у помещиков невозделанной земли), ликвидацию расовой дискри­минации, равноправие граждан и другие демократические преобразования. Со всем пылом своего горячего сердца, своей безграничной любви к родине Марти отдался делу организации восстания, которое должно было охватить всю страну и принести народу победу.

24 февраля 1895 г. восстание началось. К несчастью для кубинского народа вскоре после прибытия на остров, 19 мая 1895 г., в бою у Дос Риос погиб Хосе Марти. Но созданная им партия повела народ дальше. Кубинцы были полны решимости продолжать борьбу, во главе которой оказались теперь военные руко­водители восстания. Это были славные ветераны Десятилетней войны, талантли­вые полководцы, люди беспримерной личной храбрости: главнокомандующий Освободительной армией генерал Максиме Гомес и его помощники и соратники Антонио Масео и Калисто Гарсиа.

В сентябре 1895 г. на освобожденной от испанцев территории патриоты созвали Учредительное собрание, которое приняло временную конституцию, провозглашавшую независимость Кубы и создание Кубинской республики.

Управлявший в то время островом генерал-капитан Мартинес Кампос сооб­щал в Мадрид о серьезности положения и настаивал на немедленном проведе­нии реформ. Но испанское правительство и слышать не хотело о реформах. Мартинес Кампос был отозван, а генерал-капитаном назначен Валериане Вейлер. 10 февраля 1896 г. он высадился на Кубе, и с этого дня началась кровавая эпопея его правления. Он был первым, кто ввел концентрационные лагеря. Кубинцам, лишенным возможности добывать средства к существованию, выда­вались мизерные пайки, и они умирали от голода. Чрезмерная скученность в зонах концентрации приводила к болезням, убыстрявшим ужасный конец. Оставшиеся в деревнях и ослушавшиеся приказа, рассматривались как пов­станцы, расправа с которыми была чрезвычайно жестокой. Повстанцев, как правило, в плен не брали, расстреливая на месте. Беспощадное применение этих драконовских мер привело к катастрофическому сокращению численности насе­ления острова и вселило в кубинцев неистребимую ненависть к испанским кара­телям. Поэтому, когда повстанческая армия понесла новую тяжелую утрату — 7 декабря 1896 г. в бою у Сан-Педро, недалеко от Гаваны, погиб Антонио Ма­сео,— она не поддалась унынию, а мобилизовала все свои силы на решительную борьбу. В нее вливались новые бойцы. По всему острову действовали партизан­ские отряды. Испанские войска всегда и везде были окружены невидимым вра­гом. Солдаты гибли в боях, дезертировали, их косила сотнями желтая лихорад­ка. Они не рисковали выходить за пределы городских стен. Испанское владыче­ство на Кубе рушилось окончательно. И в этот момент Куба оказалась оккупи­рованной американскими войсками.

В конце XIX в. США превращались в страну трестов, господства финансо­вого монополистического капитала. По мере развития этого процесса росло стремление американских капиталистов к экспансии, все агрессивнее становит­ся внешняя политика. Активизировалось проникновение США на Кубу. Оно началось с вложения капиталов в сахарную промышленность и табачные план­тации, а позже — в железные дороги, шахты, торговлю, постройку судов и т. д.

На Кубе изготовлялся сахар-сырец, рафинирование которого производи­лось на заводах США. И именно эти заводы в конце XIX в. были основными, если не единственными потребителями продукции кубинской сахарной промыш­ленности. Таким образом, главная отрасль кубинского хозяйства, а следова­тельно, экономическая жизнь Кубы оказалась в огромной мере зависимой от США.

Во время восстания, начавшегося на острове в 1895 г., американское правительство развернуло антииспанскую кампанию в печати и конгрессе, до­пустило деятельность кубинских революционеров на территории США, стремясь завоевать доверие к себе кубинцев и содействовать расшатыванию испанского господства на Кубе. При этом США официально придерживались нейтралитета и не признавали восставших воюющей стороной. Так американская дипломатия обеспечивала, насколько это было возможно, неприкосновенность американско­го имущества на Кубе, наносила дополнительный удар Испании и не брала на себя никаких обязательств в отношении кубинцев. Одновременно в Вашингтоне готовились вмешаться в борьбу, шедшую на острове, чтобы обеспечить себе там господствующие позиции.

Зима 1897/98 г. прошла для правительства США в приготовлениях к войне, нею весну оно старалось спровоцировать Испанию на разрыв дипломатических отношений. 23 апреля долго уступавший и отступавший Мадрид, спасая остат­ки своего престижа, объявил войну Соединенным Штатам. Через два дня амери­канский конгресс объявил войну Испании (военные действия американцы нача­ли 21 апреля).

Истинное отношение Вашингтона к событиям на Кубе не являлось секретом для кубинцев. О корыстности американской политики, о презрении к кубинцам американских государственных деятелей, об опасности вмешательства США и испано-кубинскую войну многократно предупреждали свой народ Хосе Марти и Антонио Масео.

Но в 1898 г. с кубинцами уже не было ни Марти, ни Масео. Многие кубинцы надеялись увидеть в американцах друзей и соратников по оружию (сделала свое дело американская пропаганда). Эту надежду в них все время поддерживал представитель кубинского правительства в столице США Эстрада Пальма. 24 апреля 1898 г. Правительственный совет объявил о признании Соединенных Штатов союзником Кубинской республики.

1 мая 1898 г. американская тихоокеанская эскадра адмирала Дьюи под покровом темноты ворвалась в бухту столицы Филиппин Манилы и пустила на дно стоявший там без должной охраны и устаревший в военном отношении испанский флот адмирала Монтехо. При этом американцы не потеряли ни одно­го человека и обеспечили себе контроль над морскими коммуникациями в районе Филиппинского архипелага. Это не очень походило на защиту кубинцев, ради которых США якобы вступили в войну.

В Вест-Индии американцы долго не решались высадиться на принадлежав­шие испанцам Антильские острова. Их колебания кончились, когда неосмотри­тельно вышедшая из Сантьяго-де-Куба плохо снаряженная испанская эскадра адмирала Серверы фактически без потерь была полностью разгромлена амери­канским флотом адмиралов Семпсона и Шлея (3 июля 1898 г.). Гибель эскадры Серверы развязала руки американским силам вторжения. Начатая ими еще 22 июня робкая высадка войск неподалеку от Сантьяго развернулась в большую десантную операцию.

Испанцы, удрученные гибелью своей эскадры, окруженные в городах кубин­ской Освободительной армией, не решились на активные действия против амери­канского десанта. Предвидя штурм Сантьяго, 22 июля испанцы решили прекра­тить сопротивление.

10 декабря 1898 г. между Испанией и Соединенными Штатами был подпи­сан в Париже мирный договор. Испания отказывалась от всех прав на Кубу, уступала Соединенным Штатам остров Пуэрто-Рико и остальные свои владения в Вест-Индии, остров Гуам из группы Марианских островов и также Филиппин­ские острова.

В этом договоре ни слова не говорилось о независимости Кубы, о сроках пребывания на Кубе американских войск, занявших к этому времени все важ­нейшие пункты на острове. Для того чтобы окончательно подчинить его себе, США решили распустить кубинскую армию — главную силу революции, стра­жа независимости страны. Когда Гомес узнал о таком решении американских властей, он направил им решительный протест.

Глубокое возмущение кубинской армии и кубинского народа политикой Соединенных Штатов легко могло вылиться в восстание. В Вашингтоне были очень обеспокоены. В январе 1899 г. президент Мак-Кинли срочно послал на ост­ров своего эмиссара Портера. Тот заверил кубинцев, что США готовы отдать приказ об эвакуации войск и предоставить Кубе независимость. Портер сумел убедить Гомеса. Главнокомандующий кубинской армией согласился на ее рос­пуск. Этим была ликвидирована последняя возможность создания республики, организация и вся жизнь которой не зависели бы от Соединенных Штатов.

США использовали свое вступление в войну, чтобы получить формальные основания для оккупации острова. Они легко осуществили эту оккупацию, потому что испанские войска были по существу разбиты кубинцами. Последние, считая американцев союзниками, разрешили им занять главные пункты острова. Когда оккупация была осуществлена, сопротивление кубинцев в военном отно­шении было уже чрезвычайно затруднено. В то же время оккупанты стремились разжечь противоречия среди различных классов и слоев кубинского общества, препятствуя возможности возникновения действенного и организованного поли­тического сопротивления.

Пользуясь военно-политической властью на острове, американцы устрани­ли все препятствия для проникновения туда американских капиталов, что позво­лило им подчинить своему влиянию и контролю всю кубинскую экономику.

Только после трех лет оккупации Соединенные Штаты разрешили кубинца составить конституцию будущей республики, обещав вывести с острова свои войска. 14 февраля 1901 г. кубинское Учредительное собрание одобрило обсуж­давшийся текст конституции. Но 25 февраля в американский конгресс сенатором Платтом было внесено предложение, обусловливавшее характер будущих отно­шений между Соединенными Штатами и Кубой. Сессия конгресса заканчива­лась. Поэтому предложение Платта было сформулировано как поправка к обсуждаемому вопросу об ассигнованиях на американскую армию и вошло в историю под названием «поправки Платта». 2 марта 1901 г. она была принята конгрессом и утверждена президентом США.

По условиям «поправки Платта» США узурпировали право контроля над внешней политикой Кубы, ей было запрещено заключать договоры с иностран­ными державами и брать у них займы без санкции американского правительст­ва. США присвоили себе также право контролировать внутреннюю политику Кубы. Они брали на себя полицейские функции по установлению на острове порядка в случае возникновения на нем «волнений», которые США сочтут неже­лательными, а потому вызывающими «необходимость» дипломатической или военной интервенции. Куба обязывалась передать в аренду Соединенным Шта­там определенные участки своей территории для создания военно-морских баз. Иначе говоря, на Кубе по существу устанавливался режим американского протектората.

Кубинское Учредительное собрание отказывалось признать правомерность «поправки Платта». Тогда правительство США пригрозило продлением оккупа­ции, что сломило сопротивление членов собрания, не располагавшего силами для действенного отпора.

«Поправка Платта» и экономическое господство американского капитала на Кубе превращали эту страну в полуколонию США. Используя свое влияние и пребывание на острове своих войск, американское правительство провело пер­вые президентские выборы, обеспечив победу Эстраде Пальме, в верности кото­рого было совершенно уверено. В итоге выборов 24 февраля 1902 г. он стал пер­вым президентом Кубинской республики.

20 мая над страной взвились кубинские флаги. Эстрада Пальма вступил в должность президента. Американские войска покинули остров. Но кубинскому народу предстояло еще долго идти по пути борьбы.

День 20 мая тем не менее большой и знаменательный день для кубинского народа. Возникло национальное кубинское государство. Куба уже не была ис­панской колонией. Она перестала быть оккупированной страной. В новом госу­дарстве установился республиканский строй.

Кубинский народ принял на свои плечи тяжелое бремя «поправки Платта» но надеялся, что после ухода американских войск сможет, используя факт созда­ния республики, начать борьбу за настоящую независимость и прогрессивные преобразования.

Конституция провозглашала свободу вероисповедания (церковь была отде­лена от государства), собраний, печати, петиций, организаций. Все граждане объявлялись равными перед законом. Избирательное право предоставлялось всем лицам мужского пола, которым исполнился 21 год. Декретировалось обя­зательное начальное образование. По сравнению с испанским колониальным режимом и режимом оккупации установленный порядок был прогрессом. Одна­ко прогресс этот был относительным и в значительной мере мнимым.

Оккупанты содействовали сохранению прежнего имущественного неравен­ства, обеспечили переход политической власти в руки имущих классов. Негра­мотность бедняков лишала многих из них возможности даже узнать о правах гражданина республики.

Правительство Эстрады Пальмы сразу же выступило в роли защитника предпринимателей. Конгресс, со своей стороны, занялся обеспечением новых выгод для имущих. Был принят закон о повышении жалованья высшим государ­ственным служащим. При распределении сумм, причитавшихся ветеранам вой­ны, проводились самые хитроумные комбинации в пользу тех, кому было поруче­но распоряжаться этим распределением. Заем, полученный от США в 1904 г., служил установлению прямой финансовой зависимости Кубы от американского капитала.

22 мая 1903 г. между Соединенными Штатами и Кубой был заключен Пос­тоянный договор, которым «поправка Платта» прочно закреплялась. Иначе говоря, Куба признавала свою постоянную зависимость от Соединенных Шта­тов, их право на вмешательство в свои внутренние и внешние дела.

В феврале 1904 г. на Кубе происходили первые (частичные) выборы после оккупации. В предвыборной кампании особенно ярко проявились претензии Консервативной и Либеральной партий на политическое влияние в стране. Авто­ритет этих буржуазно-помещичьих партий, возглавляемых состоятельными людьми, основывался главным образом на их участии в Освободительной войне. Но революционных идей этой войны они не разделяли или отступились от них в критические дни 1898 г. и в период оккупации. Главной целью обеих партий бы­ла борьба за власть. Консервативная партия объединила тех, кто сумел захва­тить наиболее выгодные места при новом режиме и хотел их сохранить за собой; либеральная партия — тех, кто оказался обделенным или претендовал на боль­шее. Выборы принесли победу консерваторам.

Так как в первый же год правительство показало себя откровенным защит­ником эксплуататорских классов и на глазах рабочих столицы развернулась, неблаговидная картина деятельности «народных представителей» — конгрес­сменов, наиболее сознательные пролетарии и люди из среды прогрессивной ин­теллигенции ощущали все большую потребность в собственной партии. Инициа­тива была проявлена Карлосом Балиньо, соратником и другом Хосе Марти. В январе 1904 г. была создана Рабочая партия, провозгласившая своей целью проведение самостоятельной политики в защиту интересов рабочего класса и всех трудящихся и эксплуатируемых.

В 1905 г. Рабочая партия провозгласила свою приверженность марксистскому учению, заявила о солидарности с программой Интернационала, приняла название Рабочей социалистической партии. Печатным органом партии была еженедельная газета «Ла Воеобрера» («Голос рабочего»).

Рабочая социалистическая партия в момент ее создания была малочисленной организацией, деятельность которой не выходила далеко за пределы пропаганды среди рабочих социалистических идей, опыта борьбы пролетариата передовых стран Европы. Это было нелегким делом, так как в рабочем движении! укрепились занесенные главным образом из Испании анархистские и анархо-синдикалистские идеи, сказывалось влияние американского тред-юнионизма Традиционным было объединение рабочих по цеховому признаку, часто внутри одной и той же отрасли промышленности, их участие в земляческих организациях, сосредоточение деятельности на решении экономических вопросов, отрицание политической борьбы, признание стачки главным и единственным по существу оружием рабочего класса. Коренная причина этого крылась в слабом развитии кубинской промышленности. К собственно городскому пролетариату принадлежали по существу только табачники, строители и железнодорожники, да и те, если говорить о кубинцах, были в значительной мере еще новичками, только что оторвавшимися от деревни. На подсобных работах в этих отраслях промышленности зачастую использовались лишь сезонники.

 

В 1905 г. на Кубе должны были состояться президентские выборы. Консер­ваторы, называвшие теперь себя умеренными, предложили Эстраде Пальме избрание на второй срок. Он дал согласие. При существовавшей государствен­ной системе, где от президента зависели все высшие назначения, его согласие было гарантией победы умеренных.

Хосе Мигель Гомес, кандидат либералов в президенты, и кандидат от либе­ралов в вице-президенты Альфредо Сайас, которые недавно становились перед своими избирателями в позу противников «поправки Платта», обратились за помощью к США, требуя вмешательства в свою пользу. Так как Соединенные Штаты были довольны политикой Эстрады Пальмы, а следовательно, его избра­ние на второй срок им было выгодно, они не вняли призыву. 1 декабря 1905 г. Эстрада Пальма стал вновь президентом.

Либералы 16 августа 1906 г. подняли на вооруженную борьбу против правительства своих сторонников в провинции Пинар-дель-Рио. Восстание распространилось на значительную часть страны, так как первое кубинское правитель­ство не оправдало надежд на быстрый прогресс республики, породило политиче­ский карьеризм и коррупцию. Вскоре повстанцы подошли к Гаване.

Эстрада Пальма, пренебрегая национальной честью, призвал США высту­пить в его защиту. Не отставали от него и либералы. Их лидеры просили прези­дента Теодора Рузвельта назначить комиссию из американцев для расследова­ния обстоятельств, связанных с выборами, и предписать кубинскому правитель­ству проведение новых.

19 сентября на Кубу прибыли секретарь по военным делам (военный ми­нистр) США Тафт и помощник государственного секретаря Роберт Бэкон. К берегам Кубы подошло 6 военных кораблей США и был высажен десант в Сьен-фуэгосе.

Начались переговоры между Тафтом, президентом и либералами. Эстрада Пальма высказал намерение покинуть пост президента. Американские эмиссары только и ждали этого момента. 29 сентября 1906 г. Тафт опубликовал проклама­цию, в которой объявлял об установлении в ближайшее время на острове правительства, назначенного Соединенными Штатами из американских граж­дан. Временно всю власть взял на себя сам Тафт. 2000 американских солдат* высадились в Гаване и расположились в окрестностях кубинской столицы. Не­сколько позже на Кубу прибыло еще 5600 солдат, размещенных гарнизонами в различных частях острова. В его водах стояли американские военные корабли.

Эстрада Пальма приветствовал прокламацию Тафта. Либералы восприня­ли ее как свою победу, как правомерный акт Вашингтона. При самой активной поддержке либералов американцам удалось без особого труда отобрать у пов­станцев оружие.

13 октября на остров прибыл человек, получивший в Вашингтоне титул «временного правителя Кубы и главнокомандующего сухопутными и морскими силами умиротворения»,— Чарльз Мэгун. Расхищение кубинской казны, покро­вительство американским дельцам — основные черты, отличавшие его управле­ние Кубой. Режим, установленный на острове, был режимом военной оккупации.

Первыми в защиту своих прав после установления оккупационного режима выступили строительные рабочие Гаваны. Они потребовали 8-часового рабочего дня и повышения заработной платы. Союз каменщиков и подмастерьев объявил забастовку. Она длилась больше месяца и принесла рабочим скромный успех — была немного повышена зарплата отдельным категориям строителей.

Рабочие-табачники боролись за улучшение условий труда и за его оплату не обесцененными кубинскими (испанскими), а американскими деньгами. 20 февраля 1907 г. была прекращена работа на фабрике «Иха де Кабаньяс-и-Карбахаль», входившей в объединенный англо-американский табачный трест Бокка, а затем на других табачных фабриках. Для организованного проведения забастовки был избран руководящий комитет. Начался сбор материальных средств в помощь бастующим. Объявленный табачными фабрикантами локаут не поколебал решимости стачечников. Наоборот, стачка расширялась. Она про­должалась 145 дней. В середине июля хозяева согласились удовлетворить тре­бования рабочих. «Денежная стачка», как принято ее называть, была крупной победой кубинского рабочего класса. Она показала рабочим, что в борьбе с хо­зяевами они вышли победителями благодаря своему единству, солидарности и сплоченности.

В мае 1908 г. оккупационные власти издали приказ о проведении в августе муниципальных и провинциальных выборов. Раскол либералов позволил кон­серваторам одержать победу. Они заняли большинство мест в муниципальных органах, получили губернаторские посты в трех из шести провинций. Поражение объединило либералов и на проходивших 14 ноября 1908 г. выборах им удалось провести своих кандидатов: Хосе Мигель Гомес стал президентом, Альфредо Сайас — вице-президентом.

На всех стадиях выборы проходили под контролем американских офицеров и в соответствии с изданными Мэгуном инструкциями. После выборов Мэгун пробыл на острове еще месяц, «работая совместно» с новым кубинским прави­тельством. В начале января началась эвакуация американских войск. 28 января Мэгун покинул Кубу, оставив пустую казну, обогатив американских дельцов, насадив невиданную коррупцию, навязав новому правительству заем в 16,5 млн. долл. Перед отъездом он получил от Гомеса заверение, что правительство «будет точно выполнять договор, заключенный между Соединенными Штатами и Рес­публикой Кубой».

Гомес пришел к власти, имея весьма скромное состояние. Он ушел с поста президента, построив себе роскошный дворец и поместив в прибыльные предпри­ятия 8 млн. долл. В условиях бедственного финансового положения страны он расширил штаты государственных служащих с единственной целью обеспечить синекурами своих друзей и приверженцев. Расхищение государственной казны сопровождалось разбазариванием национальных богатств. Они переходили к американским капиталистам. За свою жадность к деньгам и неразборчивость в средствах их приобретения Гомес получил прозвище «акула».

Правительство Гомеса извлекло урок из падения Эстрады Пальмы и решило создать регулярную армию и флот, которые могли бы более прочно поддер­живать существующий порядок. Эта цель достигалась тем, что военнослужащие (набиравшиеся, как и в США, на основе вербовки) были поставлены в привиле­гированное положение по отношению к народным массам и применялись как полицейская сила, пользующаяся полной безнаказанностью. Эта цель достига­лась также тем, что в чрезвычайно раздутый офицерский корпус принимались люди из зажиточных слоев кубинского общества. При этом, начиная с Гомеса и после него, офицеры подбирались главным образом из приспешников прези­дента, находившегося у власти.

Заем, полученный правительством Гомеса в США, был предназначен, в частности, на финансирование работ по благоустройству Гаваны (канализация, тоннели, мостовые, тротуары и т. д.). Трудовой день на этих работах длился 11 часов. Зарплата была низкой. Американская компания, осуществлявшая строительство, совершенно не заботилась об охране труда. Однажды при прок­ладке тоннеля погибло двое рабочих и несколько было ранено. Это переполнило чашу терпения.

Инициаторами движения протеста против невыносимых условий труда выс­тупили члены Социалистического объединения Гаваны (гаванское отделение Социалистической партии). 15 июля была объявлена забастовка с требованием повышения заработной платы на 25—30 сентаво в день, проведения мер по ох­ране труда. Забастовка была поддержана кампанией солидарности на многих предприятиях Гаваны. Тогда по приказу министра внутренних дел Мачадо полиция арестовала руководителей стачки Виейтеса и Чакона. К работе присту­пили охраняемые полицией штрейкбрехеры. Стачка была подавлена.

Несмотря на провозглашенное конституцией равенство всех граждан, не­смотря на свои заслуги в Освободительной войне, кубинские негры фактически были лишены возможности занимать общественные и государственные долж­ности, в то время как бывшие сторонники колониального режима пробрались к власти. Негров отделяли в государственных и не принимали в частные школы. Им ставили препятствия при найме на работу. Все это сопровождалось каждо­дневными оскорблениями со стороны белых расистов.

Неудивительно, что значительную часть армии либералов во время их вос­стания составляли негры. Однако либералы, обещавшие неграм истинное равно­правие, ничего не сделали для этого, и на муниципальных выборах в августе 1908 г. все кандидаты-негры были забаллотированы. Это показало неграм истин­ное отношение к ним их соратников по партии.

7 августа в доме ветерана Освободительной войны Эваристо Эстеноса соб­рались его товарищи. Проанализировав результаты муниципальных выборов, они пришли к заключению, что «неграм не приходится ожидать от существую­щих партий улучшения своего положения».

8 принятой программе совершенно определенно говорилось, что намечае­мые меры вызваны не расовой ненавистью или стремлением к каким-то особым привилегиям, что осуществление этих мер не отрицает возможности различных политических убеждений у членов объединения (либералов или консерваторов), что негры «не собираются никем управлять, но хотят, чтобы ими хорошо управ­ляли». В общих вопросах кубинской жизни «Независимое объединение цветных» считало себя продолжателем дела Освободительной войны, которое, как счита­ли ее члены, было предано Эстрадой Пальмой, а потом либералами и консерва­торами — не только применительно к негритянскому вопросу, к вопросу о вза­имоотношениях с США, но и к другим важным национальным проблемам. Неза­висимые включали в свою программу требование 8-часового рабочего дня, равноправие кубинских рабочих с иностранными. Возглавил объединение Эваристо Эстенос.

«Независимое объединение цветных», принявшее название «Независимой партии цветных» участвовало в осенней избирательной кампании 1908 г., пре­доставив своим сторонникам право голосовать за любого кандидата в президен­ты, но призвав бороться за собственных кандидатов в члены конгресса. Это было сделано с учетом того, что партия не имела возможности провести своего канди­дата в президенты, а уже выставленные представлялись в равной мере чуждыми делу равноправия негров. Либеральный кандидат казался, правда, предпочти­тельнее. Незначительное время, которое имела Независимая партия цветных для организации своих сил, распыление этих сил среди других партий, меры, принятые противниками новой негритянской организации,— все это обусловило ее неудачу на выборах: ни один из ее кандидатов не был избран ни в один из ор­ганов управления.

Учтя уроки поражения, руководство независимых приняло меры к организа­ционному укреплению партии, созданию своих комитетов во всех провинциях. Конгресс утвердил закон, который фактически ставил их партию вне закона. В ответ большинство местных комитетов партии высказалось за восстание. Не су­мев охладить страсти, Эстенос взял на себя руководство восстанием. Оно не го­товилось, и его участники не стремились достать оружие. Ставка делалась на то, что, узнав о происходящем, правительство, чтобы успокоить страну, отменит дискриминационный закон.

17 мая 1912 г. Эстенос прибыл в Сантьяго-де-Куба, столицу провинции Орьенте, наиболее заселенную неграми, где выступал на митингах и собраниях с пропагандой идей своей партии. Через два дня он и его сторонники направи­лись в поместье Сан-Хосе, откуда 20 мая начали свой поход. 1 июня они овла­дели поселком Ла-Майа. Полицейские после короткого сопротивления бежали.

5 июня по приказу из Вашингтона на острове высадились отряды американ­ской морской пехоты, занявшие несколько населенных пунктов и часть железной дороги провинции Орьенте. Министр иностранных дел Кубы Мануэль Сангили направил в Вашингтон ноту протеста. Белый дом отказался отозвать свои вой­ска и последние оставались на Кубе в течение нескольких недель.

Будучи неорганизованным, выступление негров локализовалось в неболь­шом районе. Попытка независимых провинции Гавана поддержать своих това­рищей была быстро подавлена. Подошедшие к месту восстания части кубинской армии, по донесению их командующего генерала Монтеагудо, «учинили настоя­щую бойню». 27 июня 1912 г. погиб Эваристо Эстенос. Его тело, как во времена конкистадоров, было выставлено на обозрение и поругание в Сантьяго-де-Куба. По всей стране арестовывали подозреваемых в сочувствии восставшим.

Попытка негров отстоять свои права закончилась трагически. Они плохо подготовились и избрали не лучший путь. Имея прогрессивную программу, кото­рая могла быть привлекательной для многих кубинцев, независимые оттолкнули их именно своей «независимостью». Это настораживало даже сочувствующих белых; до известной степени связывало руки конгрессменов, белых и черных, которые вначале защищали их; отпугивало негров, боявшихся прослыть при­страстными или черными расистами; вело к изоляции негритянского движения, а следовательно, и к поражению. Тем более, что враги независимых мобилизовывали против них все силы, используя ложь, клевету и укоренившиеся предрассудки. Но форма и характер борьбы негров в те годы были обусловлены окружавшей их обстановкой: неизбывной обидой против каждодневной расовой дискрими­нации, утратой всякой надежды на то, что их права будут уважать и отстаивать 1 правительство, существующие партии, конгресс, муниципальные власти.

На фоне безотрадной картины, которую представляло собой правление пре­зидента Гомеса, резким контрастом выглядела деятельность Мануэля Сангили, стремившегося ограничить вмешательство американцев в кубинские дела. Средства, которые использовал кубинский министр,— апелляция к нормам международного права, к справедливости — были маломощными. Но благодаря его ре­шительным демаршам американские войска не задержались долго на острове. Ему удалось вернуть Кубе Байя-Онду. На Кубе должна была остаться теперь только одна американская база — Гуантанамо.

Когда началась избирательная кампания, буржуазно-помещичьи партии вновь продемонстрировали свою «персоналистскую» и беспринципную сущ­ность. Гомес, уже давно обещавший Сайасу, что он поддержит его кандидатуру на следующих выборах, старался дискредитировать своего бывшего соратника. На выборах победил консерватор Мария Гарсиа Менокаль, став президентом. Вице-президентом был избран Энрике Хосе Барона.

Биография Менокаля типична для кубинского политического деятеля тех лет. Сын кубинского эмигранта, поселившегося в США, он получил там обра­зование, став инженером. Когда началась Освободительная война, он вступил; рядовым в армию патриотов. Во время войны быстро продвинулся до генеральского чина. Кончилась война, и его взгляды резко меняются. При Вуде он был назначен начальником гаванской полиции и жестоко расправлялся с рабочими. Затем занял должность управляющего «Кюбэн амэрикэн шугар компани», создав для нее одну из самых крупных на Кубе сахарных плантаций — Чапарра. К моменту избрания Менокаль — один из богатейших людей острова, тесно связанный с американскими интересами на Кубе.

Первый год пребывания Менокаля у власти вновь показал, что между прав­лением либералов и консерваторов нет принципиальной разницы. Та же корруп­ция царила во всех звеньях государственной и экономической жизни страны, продолжались политические убийства.

В годы первой мировой войны, в связи с тем что сахарная промышленность Европы была в значительной мере свернута, сильно повысились цены на кубин­ский сахар. Это стимулировало увеличение производства сахара на острове, да­ло толчок к расширению внешней торговли. Увеличилось число предприятий, занятых на них рабочих. Но выиграли от этого прежде всего американские дель­цы. До 1914 г. американцы владели на Кубе 35 % сахарных предприятий. В 1918 г. им уже принадлежало около 50 % предприятий, которые перерабатыва­ли 70 % всего урожая сахарного тростника на острове.

Обогатились также наиболее крупные кубинские плантаторы и дельцы. Мелкие землевладельцы и капиталисты вскоре почувствовали, что их инициати­ва, вызванная оживлением экономики, парализуется американской конкурен­цией, возросшей концентрацией сахарной промышленности, сосредоточенной на сравнительно небольшом количестве крупных сентралей, расширявших посевы тростника за счет мелких землевладельцев.

Оживление экономики увеличило занятость кубинских трудящихся, нес­колько улучшило их положение, но весьма относительно. Стимулируемый сентралями рост иммиграции, особенно ввоз сезонных рабочих из Китая, с Ямайки и Гаити, обеспечивал плантаторам и фабрикантам дешевую рабочую силу. Орга­низованное сопротивление владельцев сентралей требованиям рабочих, конку­ренция иностранных рабочих, дороговизна промышленных товаров и продуктов питания не давали трудящимся вырваться из состояния крайней бедности. При этом правительство всеми средствами подавляло рабочее движение.

Когда выяснилось, что Менокаль собирается остаться на своем посту, и стало очевидным, что результаты голосования во время осенних выборов 1916 г. были фальсифицированы, либералы решили повторить события 1906 г. Экс-пре­зидент Гомес в феврале 1916г. собрал вооруженный отряд и начал военные дей­ствия против правительственных войск под флагом восстановления конститу­ционных норм и организации новых выборов. Он не сумел, да и не хотел развер­тывать решительную борьбу, но делал все возможное, чтобы спровоцировать американскую интервенцию. США, готовясь в то время к вступлению в войну против Германии и ее союзников, считали смену правительства на Кубе несвоев­ременной. Они совершили интервенцию, но для того, чтобы покончить с игрой либералов: их войска оккупировали Сантьяго и ряд других пунктов. В кубин­ских водах находились корабли американского флота. Войска Менокаля, ис­пользуя военную поддержку США, быстро рассеяли отряд Гомеса, а его самого взяли в плен. Менокаль остался у власти на второй срок.

Путем дипломатического давления, повышения цен на американские това­ры, задержкой их доставки (главным образом продуктов питания) и другими методами американцы вынудили Кубу согласиться на установление фиксирован­ных цен на сахар. Это давало США возможность покупать кубинский сахар де­шевле и, кроме того, повышало конкурентоспособность американских сахарных чаводов. Куба потеряла от этой операции, если исходить из цен мирового рынка, 600 млн. долл.

Американская оккупация приостановила развитие демократических тенден­ций Освободительной войны кубинского народа против испанского ига. Амери­канские военные интервенции и экономическое господство американского капи­тала рождали у многих кубинцев чувство беспомощности и обреченности. Куба вплоть до победы революции в 1959 г. оставалась в зависимости от Соединен­ных Штатов, контролировавших ее политическую и хозяйственную жизнь.