Война за независимость испанских колоний

Война за независимость в Испанской Америке (1810—1826) была подготов­лена трехвековой борьбой ее народов против колониального гнета.

Многочисленные запреты и ограничения чрезвычайно мешали экономи­ческому прогрессу американских колоний Испании, но приостановить его все же не могли. Хотя реформы 60—80-х годов XVIII в. не устранили основных препят­ствий, тормозивших хозяйственное развитие заокеанских владений, не разреши­ли острых противоречий между колонизаторами и подвластным им населением, они в какой-то мере способствовали некоторым сдвигам в экономике Испанской Америки. Меры по либерализации торгового режима, проведенные мадридским правительством в последней трети XVIII в., привели к известному оживлению торговли, что стимулировало увеличение объема промышленного производства и повышение товарности сельского хозяйства колоний (мясное скотоводство, выделка кож, разведение кошенили, выращивание сахарного тростника, табака, хлопчатника, ванили, йербы-мате и т. д.). Успехи экономического развития, экспроприация непосредственных производителей — индейцев, появление наем­ного труда благоприятствовали формированию в испаноамериканских странах капиталистических отношений. Однако их росту препятствовал колониальный режим.

Мадридское правительство, исходя из интересов метрополии, упорно ста­ралось сдерживать развитие своих американских владений. К началу XIX в. оставались в силе запреты, довлевшие над их промышленностью и сельским хозяйством. Торговые сношения с иностранными государствами по-прежнему не разрешались. Торговля колоний между собой была незначительна и строго регламентирована. Тяжелым бременем на населении Испанской Америки лежали многочисленные налоги: подушная подать, десятина, алькабала и др. Широкое распространение пеонажа и других феодальных форм эксплуатации мешало повышению производительности труда как в сельском хозяйстве, так и в про­мышленности. Фактическое прикрепление к земле лишенных всяких прав и под­вергавшихся жестокой эксплуатации индейцев и их зависимость от латифун­дистов и колониальных властей ставили в весьма затруднительное положение владельцев рудников и мануфактур, нуждавшихся в рабочей силе.

Экономическая политика метрополии, постоянная дискриминация и полити­ческое бесправие вызывали сильнейшее недовольство не только крестьян, ре­месленников, городской бедноты, но и мелких и средних землевладельцев, лиц свободных профессий, а также крупных земельных собственников-креолов, вла­дельцев рудников и промышленных предприятий, купцов.

Рост революционных настроений был обусловлен и влиянием ряда внеш­них факторов. Успешная борьба английских колоний в Северной Америке за независимость, Великая французская революция, революция рабов Сан-Доминго, проникновение в Испанскую Америку передовых идей того времени — все это способствовало усилению освободительного движения. Несмотря на все запреты властей и церкви, сочинения Монтескье, Вольтера, Руссо, знаменитая «Энциклопедия», «Философская и политическая история поселений и торговли европейцев в обеих Индиях» Рейналя и другие произведения распространялись по всей Испанской Америке. Колониальные власти пытались помешать проник­новению революционных идей и какой-либо информации о французских собы­тиях. Однако невозможно было добиться полной изоляции от внешнего мира и воспрепятствовать распространению прогрессивных идей, которые способство­вали активизации борьбы против колониального режима. Следует, однако, от­метить, что война за независимость английских колоний в Северной Америке и Великая французская революция лишь стимулировали процессы, происходив­шие в Испанской Америке, где уже давно зрели не только материальные, но и идеологические предпосылки освободительного движения.

В этом смысле большое значение имела деятельность выдающихся просве­тителей Хосе Игнасио Бартолаче, Хосе Антонио Альсате, Хуана Бенито Диаса де Гамарра-и-Давалос (Мексика), Франсиско Эухенио де Сайта Крус-и-Эспехо (Кито), Симона Родригеса (Венесуэла). Они выступали против официальной схоластики в науке, за развитие культуры и образования, критиковали коло­ниальный режим. В мировоззрении этих и других ученых-гуманистов нашло идейное выражение стремление широких слоев испаноамериканского общества к освобождению от колониального гнета и установлению независимости, свя­занное с пробуждением национального самосознания.

Длительный процесс смешения различных этнических компонентов сопро­вождался установлением определенной общности метисного, креольского, не­гритянского и части индейского населения Испанской Америки. Все они говори­ли на испанском языке, исповедовали католицизм. Ранее не связанные между собой территории отдельных племен и народов были объединены в рамках вице-королевств и генерал-капитанств, делившихся на провинции и более мелкие ад­министративные единицы. Важное значение имело развитие экономических свя­зей и образование внутреннего рынка в каждой из колоний. Под воздействием всех этих факторов к началу XIX в. сложились объективные предпосылки ста­новления испаноамериканских наций. Однако дальнейшей национальной кон­солидации препятствовало колониальное положение Испанской Америки.

В конце XVIII — начале XIX в. освободительное движение в американских колониях значительно усилилось. В 1794 г. в Мехико был раскрыт заговор, во главе которого стоял корабельный казначей Хуан Герреро. Заговорщики гото­вили восстание с целью свержения испанских властей. Неудачным оказался и организованный там же в 1799 г. «заговор мачете '» под руководством мелкого торговца Педро де ла Портильи. В начале XIX в. сторонники независимости ос­новали в Новой Испании тайное патриотическое общество «Рыцари разума». В Венесуэле в 1797 г. возник антииспанский заговор, в котором участвовали глав­ным образом представители креольской верхушки во главе с Мануэлем Гуалем и Хосе Марией Эспаньей. О заговоре колониальные власти узнали накануне на­меченного выступления, однако Гуалю и Эспанье удалось бежать. В Новой Гра­наде распространение идей Великой французской революции было связано с именем и деятельностью просвещенного креола Антонио Нариньо, который пере­вел на испанский язык и тайно издал «Декларацию прав человека и граждани­на».

Однако большинство участников антииспанских заговоров и выступлений не были связаны с коренным населением, что значительно сужало социальную базу освободительного движения. Не решаясь опереться на народные массы, некоторые сторонники независимости из среды имущих классов пытались до­биться отделения колоний от Испании при помощи враждебных последней дер­жав — Англии и Франции, а также США. Позиция этих кругов испаноамериканского общества нашла наиболее яркое выражение в деятельности венесу­эльского патриота Франсиско де Миранды (1750—1816).

Происходя из богатой семьи, Миранда еще юношей стал офицером испан­ской армии и участвовал в войне против Англии, которую Испания вела на сто­роне английских колоний в Северной Америке. Продолжая службу на Кубе, Ми­ранда установил контакт с испаноамериканскими патриотами и принимал учас­тие в антииспанской деятельности. В связи с угрозой ареста он в 1783 г. бежал в США и вел там переговоры с рядом видных политических деятелей о помощи испанским колониям в освобождении от ига Испании. Не добившись успеха, Миранда отправился за океан и в поисках иностранной поддержки исколесил почти всю Европу, включая Россию, где пробыл около года (1786—1787). На­конец, он обосновался в Англии и представил британскому кабинету проект ор­ганизации военной экспедиции в Испанскую Америку. Правительство Питта положительно отнеслось к разработанному Мирандой плану, однако осущест­вить его помешало сближение между Англией и Испанией на почве их совмест­ной борьбы против французской революции.

В 1792 г. Миранда выехал во Францию и вскоре стал генералом револю­ционной армии. Командуя дивизией, он одержал ряд побед, но затем в связи с военными неудачами был арестован и предстал перед революционным трибу­налом, который, однако, полностью оправдал его. После возобновления войны между Испанией и Англией (1796) Миранда неоднократно пытался добиться отправки английской военной экспедиции в Южную Америку, но безуспешно. Тогда он сформировал отряд добровольцев и в августе 1806 г. высадился на по­бережье Венесуэлы. Не получив поддержки со стороны местного населения, Ми­ранда вынужден был через некоторое время вернуться в Англию. »

В начале XIX в., когда экономическое и политическое положение американ­ских колоний Испании значительно ухудшилось, прежде всего в связи с уча­стием метрополии в разорительных для нее войнах с Францией (1793—1795) и Англией (1796—1801, 1804—1808), антииспанские настроения среди населения Испанской Америки резко усилились. Это вызывало серьезную тревогу у мад­ридского правительства. Провозглашение независимости Сан-Доминго, экспе­диция Миранды в Венесуэлу и другие события этих лет являлись грозными симп­томами подъема освободительного движения. К тому же американским владе­ниям Испании грозила опасность со стороны европейских держав и США, стре­мившихся использовать в своих целях рост антииспанских тенденций.

Что касается Франции, то после утраты Сан-Доминго и продажи Соеди­ненным Штатам в 1803 г. Луизианы (которую ей двумя годами раньше возвра­тила Испания) она не могла рассчитывать на создание колониальной империи в Западном полушарии. Это, однако, не мешало Наполеону посылать в испан­ские колонии своих эмиссаров, оружие и пропагандистские материалы. Напротив, США, именно приобретя Луизиану, активизировали свою политику и предъяви­ли по существу претензию на Техас и Западную Флориду. К 1806 г. в Луизиане, являвшейся главным плацдармом для подготовки военных акций против испан­ских владений, были сосредоточены крупные силы.

Правящие круги Англии, пытаясь реализовать свои экспансионистские пла­ны в отношении Испанской Америки, предприняли вооруженную интервенцию на Рио-де-ла-Плате (1806—1807). В ходе ее английские войска захватили Буэнос-Айрес и отделенный от него заливом крупный портовый город Монте­видео — столицу провинции Банда Ориенталь. Но ополчение, созданное мест­ным населением, вскоре разгромило и изгнало интервентов. Эта победа способствовала усилению патриотических чувств, а бездействие колониальной адми­нистрации наглядно продемонстрировало слабость испанской монархии и ее неспособность сохранить свое господство над американскими колониями.

РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ 1808—1810 ГГ. В КОЛОНИЯХ И НАЧАЛО ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЫ

Непосредственным толчком к подъему освободительного движения в испан­ских колониях послужили революционные события 1808 г. в метрополии. Втор­жение французских войск в Испанию и пассивность правящей клики вызвали взрыв народного возмущения. В обстановке начавшейся в стране революции Карл IV вынужден был 19 марта отречься от престола, и королем был провозг­лашен его сын Фердинанд VII. Через несколько дней интервенты вступили в Мадрид, где в начале мая вспыхнуло народное восстание. Оно было жестоко подавлено оккупантами. Фердинанду VII под давлением Наполеона пришлось отказаться от своих прав и остаться во Франции, куда его вызвал император. Меньше чем через месяц королем Испании был провозглашен брат Наполеона Жозеф Бонапарт.

Однако испанский народ поднялся на борьбу против оккупантов. Образо­вались провинциальные хунты, действовавшие от имени Фердинанда VII. 25 сен­тября была создана Центральная хунта, местопребыванием которой стала в дальнейшем Севилья.

В связи с испанскими событиями в колониях создалась крайне сложная политическая обстановка. Среди колониальной администрации и уроженцев метрополии возникли разногласия по поводу того, признать ли власть Жозефа или сохранять верность пленнику Наполеона Фердинанду VII, которого времен­но заменяла Центральная хунта.

Вице-короли Перу и Новой Гранады сразу же признали власть хунты. Од­нако их коллеги на Ла-Плате и в Новой Испании отказались это сделать и заня­ли выжидательную позицию, вследствие чего вскоре были смещены. К середине 1809 г. власть во всей Испанской Америке оказалась в руках ставленников Цен­тральной хунты. Это соответствовало и стремлениям креольской оппозиции, рас­считывавшей на то, что после неминуемого, по ее мнению, разгона хунты фран­цузскими войсками колонии станут независимыми. Однако убедившись вскоре, что колониальный режим не претерпел существенных изменений, испаноамериканские патриоты стали активнее выступать в защиту своих требований.

В некоторых случаях эти выступления принимали характер вооруженных восстаний. Так, 25 мая 1809 г. вспыхнуло восстание в г. Чукисака (Верхнее Пе­ру), 16 июля восстали против колонизаторов патриоты Ла-Паса. Восстания вспыхнули и в некоторых других районах Верхнего Перу. Но все они являлись стихийными, носили локальный характер и к концу 1809 г. были подавлены ис­панскими войсками.

В августе 1809 г. антииспанское выступление произошло в городе Кито. Од­нако, узнав о сосредоточении карательных войск, руководившие восстанием представители креольской знати растерялись и капитулировали. В сентябре 1809 г. заговор против колониальных властей возник в Вальядолиде (Новая Испания). Об этом стало известно властям и заговорщики были арестованы.

Таким образом, вследствие нерешительности и неорганизованности патрио­тов Испанской Америки власть продолжала оставаться в руках колониальной администрации. Но положение ее становилось все более непрочным, особенно в связи с новыми событиями в Испании.

Серьезные поражения испанских войск в метрополии (начало 1810 г.) и оккупация большей части страны французскими интервентами свидетельство­вали о полном бессилии регентского совета, формально выступавшего, как и Центральная хунта (которую он к этому времени сменил), от имени Фердинан­да VII. Известия об этих событиях явились сигналом к началу восстания в раз­личных районах Испанской Америки. В апреле — июле 1810 г. в крупнейших колониальных центрах Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе, Кито, а вслед за тем и в других городах было свергнуто испанское господство и к власти пришли пат­риотические хунты. В сентябре 1810 г. революционным движением были охваче­ны Новая Испания и Чили. Так началась война за независимость испанских ко­лоний, которая приняла чрезвычайно затяжной характер и длилась до 1826 г. В ходе ее обозначились четыре основных региональных комплекса: 1) Новая Испания и Центральная Америка, 2) северная часть Южноаме­риканского субконтинента (Венесуэла, Новая Гранада, Кито), 3) вице-королевство Рио-де-ла-Платы, 4) Тихоокеанское побережье Южной Америки (Чили, Перу). События, происходившие в каждом из этих районов, были почти или сов­сем не связаны между собой, особенно на первом этапе освободительной войны (1810—1815).

ВЕНЕСУЭЛА И НОВАЯ ГРАНАДА

Раньше всего революционное антииспанское движение охватило северную часть Южной Америки, где главным очагом его явилась Венесуэла. 19 апреля 1810 г. в ее столице Каракасе вспыхнуло народное восстание. Испанское вла­дычество было свергнуто, и к власти пришла Верховная правительственная хун­та, номинально выступавшая от имени Фердинанда VII. Хунта обратилась к населению других испанских колоний с призывом свергнуть иго колонизаторов и направила за границу своих представителей с заданием заручиться поддерж­кой иностранных держав. Однако эта миссия не увенчалась успехом.

К концу 1810г. большая часть Венесуэлы была освобождена от испанцев, но некоторые провинции еще продолжали оставаться под контролем колониальных властей. Между тем каракасская хунта, где преобладали консервативно настро­енные представители креольской верхушки, не вела решительной борьбы с про­исками колонизаторов, а отдельные члены хунты готовы были даже к соглаше­нию с ними. В противовес этой нерешительной и соглашательской позиции «Пат­риотическое общество», которое объединяло широкие слои населения, добива­лось полной независимости. Его возглавляли Ф. де Миранда, прибывший из Европы, и молодой офицер С. Боливар.

Симон Боливар родился в 1783 г. в богатой креольской семье. На формиро­вание его мировоззрения большое влияние оказали воспитатель Боливара — выдающийся просветитель С. Родригес, а также пребывание в Европе, где он познакомился с прогрессивными идеями той эпохи и встречался со многими пере­довыми людьми своего времени. По возвращении на родину Боливар сразу же примкнул к освободительному движению и принял деятельное участие в свер­жении испанского господства в Венесуэле. Широко образованный человек, блестящий оратор и публицист, он обладал к тому же незаурядным полковод­ческим талантом и исключительной силой воли. Боливар способен был стойко переносить всевозможные лишения и не унывал в самых безнадежных ситуа­циях.

2 марта 1811 г. в Каракасе открылся национальный конгресс. Несмотря на то что большинство в нем составляли консервативные элементы, конгресс вынужден был под давлением патриотов 5 июля провозгласить независимость Венесуэлы. 21 декабря была принята первая венесуэльская конституция, уста­новившая республиканский строй, декларировавшая демократические свободы, упразднение сословных привилегий, запрещение работорговли и расовой диск­риминации. Однако конституция не предусматривала радикальных преобразо­ваний в интересах широких масс индейского и негритянского населения, что значительно сужало социальную базу республики, оказавшейся вскоре в смер­тельной опасности.

В марте 1812 г. оставшиеся на северо-западе Венесуэлы (в Коро и Мара-кайбо) испанские войска под командованием Монтеверде перешли в наступле­ние и, пользуясь тем, что народные массы, разочарованные политикой республи­канского правительства, не оказали ему достаточно активной поддержки, до­бились значительных военных успехов. Этому способствовало также стихийное бедствие — землетрясение 26 марта, в результате которого были разрушены Каракас и другие города, погибли десятки тысяч жителей. Пользуясь паникой, на время парализовавшей сопротивление патриотов, войска Монтеверде прод­вигались на восток в направлении Каракаса.

В создавшейся критической обстановке конгресс 23 апреля назначил Ми­ранду главнокомандующим вооруженными силами и предоставил ему чрезвы­чайные полномочия. Но Миранда придерживался оборонительной тактики, при­чем проявлял крайнюю пассивность. Это позволило испанцам продолжать на­ступательные операции. В связи с угрозой, нависшей над республикой, 14 мая было введено военное положение, и Миранда издал декрет, суливший свободу рабам, которые вступят в республиканскую армию и прослужат в ней 10 лет. Запоздалое и неопределенное обещание не произвело на рабов большого впе­чатления. Зато оно вызвало сильное недовольство их хозяев — крупных земле­владельцев, многие из которых заняли враждебную республике позицию.

Во второй половине июня Миранде удалось приостановить наступление испанских войск и даже немного потеснить их. Но он не использовал этот выгод­ный момент для перехода в контрнаступление. Между тем испанцы сумели при­влечь на свою сторону темных и отсталых обитателей обширных равнин бассей­на Ориноко — воинственных льянеро, посулив им богатую добычу. Играя на ненависти негров-рабов к крупным плантаторам-креолам, колонизаторы через свою агентуру спровоцировали восстание рабов под лозунгом «Да здравствует король Фердинанд VII!». Миранда вынужден был направить часть своей армии против восставших. В начале июля испанцы благодаря предательству одного офицера захватили важный порт и крепость Пуэрто-Кабельо, где находился главный арсенал патриотов.

Положение республиканской армии стало критическим. Миранда и боль­шинство других руководителей республиканцев были охвачены паникой, демо­рализованы перед лицом военных поражений и обострения классовых противо­речий. Несмотря на готовность многих патриотов продолжать сопротивление, они решили пойти на соглашение с испанским командованием, и 25 июля пред­ставитель Миранды подписал акт о капитуляции. 30 июля испанские войска вступили в Каракас. В тот же день Миранда прибыл в порт Ла-Гуайру, наме­реваясь на английском военном корабле покинуть Венесуэлу. Но этому воспре­пятствовала группа патриотически настроенных молодых офицеров (среди кото­рых был и Боливар), выступавших против капитуляции и требовавших продол­жения борьбы. Считая Миранду предателем, который теперь поспешно спасает­ся бегством, они ночью арестовали его.

На следующий день в Ла-Гуайре был получен приказ Монтеверде закрыть порт и никого не выпускать из него. При занятии Ла-Гуайры испанцами Миран­да попал в их руки. Закованного в кандалы, его бросили в подземный каземат. Арестовали также и других руководителей патриотов. Боливару лишь случайно удалось спастись. Свыше полутора тысяч республиканцев были брошены в тюрьмы.

Революционное движение охватило и соседнюю с Венесуэлой Новую Гра­наду. 20 июля 1810 г. в ее столице Боготе вспыхнуло восстание против испанско­го господства и была создана Верховная хунта Новой Гранады. Она отстранила вице-короля и других испанских чиновников и объявила, что не признает власти регентского совета, управлявшего Испанией. Вслед за тем революционные хун­ты были созданы в Картахене, Антьокии, Сокорро, Памплоне и других городах, а также в Кито. Между хунтами Новой Гранады не было единства. Верховная хунта в Боготе добивалась объединения всех провинций, провинциальные же хунты отстаивали федеративную систему и требовали широкой автономии. Лишь некоторые провинции откликнулись на призыв Верховной хунты напра­вить в столицу своих представителей для участия в работе конгресса. В резуль­тате конгресс, открывшийся 22 декабря 1810 г., отнюдь не представлял всю Но­вую Гранаду. Вскоре между большинством его членов (от провинций) и Вер­ховной хунтой возникли серьезные разногласия.

30 марта 1811 г. в Боготе была провозглашена конституция «Государства Кундинамарки», которое номинально считалось монархией во главе с Ферди­нандом VII, но в его отсутствие должно было управляться президентом. В сен­тябре 1811 г. этот пост занял ветеран освободительного движения Нариньо, вы­ступавший за превращение Новой Гранады в единое централизованное государ­ство и установление республики.

К этому времени в Боготу прибыли уже представители ряда провинций. Большинство из них высказалось за федеративную систему. 27 ноября 1811 г. представители Антьокии, Картахены, Нейвы, Памплоны и Тунхи подписали акт о создании конфедерации Соединенных провинций Новой Гранады. Конфеде­рация представляла собой объединение независимых, самоуправляющихся про­винций. В ведении федерального конгресса оставались лишь внешние сношения, вопросы войны и мира, определения границ и юрисдикции провинций.

Вскоре в рамках конфедерации конституировались как суверенные государ­ства отдельные ее члены. 14 июня 1812 г. была принята конституция «Государ­ства Картахены», согласно которой Картахена являлась республикой во главе с президентом. На этот пост был избран Мануэль Родригес Торисес. Еще раньше были приняты конституции «Республики Тунхи» и «Государства Антьокии». 4 октября 1812 г. открылся конгресс Соединенных провинций Новой Гранады, председателем которого стал богатый адвокат-креол Камило Торрес.

17 апреля 1812 г. была принята также новая конституция Кундинамарки, официально установившая республиканский строй. Но поскольку Нариньо и другие руководители этой республики по-прежнему выступали за унитарное устройство Новой Гранады, они не соглашались на вступление в конфедерацию и даже пытались насильственным путем присоединить к Кундинамарке ряд райо­нов провинций Сокорро и Тунхи. В связи с этим отношения между Кундинамаркой и конфедерацией резко обострились, и во второй половине 1812 г. дело дош­ло даже до вооруженных столкновений. Одновременно правительство Картахе­ны, составлявшей ядро конфедерации, вело военные действия против роялистов с целью ликвидации их важного опорного пункта на Карибском побережье — Санта-Марты, которая в январе 1813 г. была освобождена патриотами.

В боях с роялистами в Новой Гранаде (конец 1812 — начало 1813 г.) дея­тельное участие приняла группа венесуэльских патриотов во главе с Боливаром. Боливар сумел убедить руководителей Соединенных провинций и Кундинамарки в том, что судьба новогранадской революции неразрывно связана с освобож­дением Венесуэлы от испанского господства. Заручившись их согласием и под­держкой, он сформировал отряд из венесуэльских эмигрантов и новогранадских добровольцев и в середине мая 1813 г. повел их в Венесуэлу.

Быстро продвигаясь в северо-восточном направлении, отряд Боливара за короткий срок освободил обширную территорию провинций Мерида, Трухильо, Каракас. Успех патриотов был обусловлен активной поддержкой населения, страдавшего от кровавого террора роялистов.

В начале августа 1813г. войска Боливара торжественно вступили в Кара­кас. К этому времени другие отряды патриотов изгнали испанцев из северо-восточной части страны и овладели островом Маргарита. Однако роялисты про­должали удерживать Коро, Маракайбо, Гвиану, часть провинции Баринас, а также Пуэрто-Кабельо.

С освобождением столицы была создана вторая Венесуэльская республика во главе с Боливаром, которого муниципалитет Каракаса провозгласил главно­командующим вооруженными силами и присвоил ему почетное звание «Освобо­дителя Венесуэлы». В дальнейшем в связи с тяжелым положением республики он был официально провозглашен диктатором и облечен всей полнотой власти.

Главную угрозу представляли в тот момент многочисленные банды, сфор­мированные бывшим офицером испанской армии Бовесом. Объявив об освобож­дении рабов и пообещав раздать неимущим земли и скот крупных землевладель­цев-креолов, он призвал «цветное» население льяносов Ориноко к «священной войне против белых». Обманутые демагогическими обещаниями роялистов и подстегиваемые классовой ненавистью, полудикие пастухи-льянеро, а также значительная часть негров-рабов выступили против республики. Орды Бовеса, подстрекаемые вожаками, умело разжигавшими расовую вражду своих под­чиненных к белым, поголовно уничтожали не только военнопленных, но и граж­данское население, не считаясь с полом и возрастом жертв.

Чтобы противостоять натиску превосходящих сил врага, республика долж­на была объединить усилия всех своих защитников и обеспечить себе активную поддержку широких слоев населения. Однако этому препятствовала классовая ограниченность политики Боливара, выражавшего в основном интересы кре­ольских латифундистов. Не решившись пойти на отмену рабства и проведение других мероприятий, отвечавших стремлениям народных масс, республиканское правительство значительно сузило свою социальную базу. Сплочению всех сил патриотов мешали также разногласия между Боливаром и некоторыми другими руководителями. В результате армия республики была разгромлена. 6 июля 1814 г. Боливару с остатками своих войск пришлось оставить Каракас и отсту­пить вдоль побережья на восток. Однако роялисты, заняв столицу, следовали по пятам за республиканцами и 18 августа разбили их близ Барселоны. В декабре 1814 г. они овладели последним крупным очагом сопротивления патриотов Матурином. Таким образом, вторая Венесуэльская республика пала. Боливар вы­нужден был снова искать убежища в Новой Гранаде.

Хотя большая часть Новой Гранады продолжала оставаться в руках пат­риотов, положение их было весьма непрочным. Антииспанские силы не были объединены, между различными революционными центрами и лидерами шла борьба за политическую гегемонию. Тем временем существенно изменилась об­становка в Испании, куда еще в марте 1814 г. после изгнания французских ок­купантов вернулся Фердинанд VII, немедленно приступивший к реставрации абсолютистских порядков. В этих условиях конгресс Соединенных провинций Новой Гранады, выражая настроения большинства патриотов, призывал к един­ству, к укреплению центральной власти и предложил Кундинамарке присоеди­ниться к конфедерации. Но правительство Кундинамарки отклонило это предло­жение. Тогда конгресс направил в Кундинамарку свою армию под командова­нием Боливара; 12 декабря 1814 г. она вступила в Боготу. Кундинамарка вошла в состав новогранадской федерации, и в январе 1815 г. конгресс и федеральное правительство переехали в Боготу.

Между тем правительство Фердинанда VII, восстановив абсолютизм в мет­рополии, направило свои усилия на подавление восстания в американских ко­лониях. В Южную Америку были отправлены крупные испанские силы под ко­мандованием Морильо; в апреле 1815г. они высадились на побережье Венесуэ­лы. Ободренные прибытием многочисленных подкреплений, роялисты активизи­ровали свои действия. Поскольку в Венесуэле испанское господство было вос­становлено еще до прибытия экспедиционного корпуса, часть его была переброшена в Новую Гранаду. В августе 1815 г. испанские войска блокировали Карта­хену, к концу года овладели ею и, двинувшись на юг, в течение нескольких ме­сяцев подчинили своей власти всю Новую Гранаду. 6 мая 1816 г. они вступили в ее столицу Боготу. Восстановление колониального режима сопровождалось жестокой расправой с патриотами: массовые казни, аресты и другие репрессии не прекращались в течение длительного времени. Число жертв роялистского террора исчислялось тысячами.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СОБЫТИЯ НА РИО-ДЕ-ЛА-ПЛАТЕ

На юге континента, в бассейне Рио-де-ла-Платы, основным центром рево­люционных событий явился Буэнос-Айрес. 25 мая 1810 г. кабильдо этого города под давлением народных масс отстранил вице-короля и передал власть Времен­ной правительственной хунте под председательством полковника Сааведры. Среди ее членов были молодые патриоты Мариано Морено, Мануэль Бельграно, Хуан Хосе Кастельи и другие. В первые же месяцы своей деятельности хунта провела ряд мер, направленных на развитие внешней торговли, демократизацию государственного строя и общественной жизни, подавление сопротивления роя­листов и т. д. Для освобождения всей территории Ла-Платы от ига колонизато­ров были сформированы отряды патриотов.

Первая военная экспедиция отправилась на север. В августе 1810 г. она освободила провинцию Кордову и двинулась в Верхнее Перу. При приближении революционной армии (получившей название Северной) здесь усилилось пов­станческое движение, не прекращавшееся с 1809 г. 7 ноября патриоты одержали победу над испанскими войсками, и Верхнее Перу оказалось под властью пра­вительства Буэнос-Айреса.

Прогрессивные мероприятия буэнос-айресской хунты, способствовавшие дальнейшему развитию и углублению революции, осуществлялись по инициати­ве ее радикального крыла, возглавлявшегося Морено. Морено и его единомыш­ленники, выражая интересы купцов, либеральных землевладельцев, мелкой го­родской буржуазии, добивались не только установления политической неза­висимости, но и ликвидации феодальных порядков в экономической и социаль­ной областях. Они отстаивали идею превращения всей территории бывшего вице-королевства Рио-де-ла-Платы в единое централизованное государство.

Латифундисты внутренних провинций и купцы-монополисты Буэнос-Айреса объединялись вокруг консервативного крыла хунты во главе с Сааведрой, кото­рое стремилось к освобождению от испанского ига, но не хотело социально-эко­номических преобразований и выступало за широкую автономию провинций.

Борьба между политическими группировками принимала все более острый характер. Поскольку Морено и его соратники не решились обратиться за под­держкой к народным массам, победу одержала группа Сааведры. В декабре 1810 г. Морено ушел в отставку, а его сторонники подверглись репрессиям.

Обострение разногласий внутри правительства и захват власти консерва­тивными силами ослабили позиции хунты Буэнос-Айреса. Ее попытки устано­вить свой контроль над всей территорией Ла-Платы встретили сопротивление со стороны отдельных провинций, стремившихся к полной независимости.

Весьма решительно против действий буэнос-айресской хунты выступили патриоты Парагвая, который с образованием вице-королевства Рио-де-ла-Пла­ты оказался в непосредственной экономической и политической зависимости от сравнительно близкого географически Буэнос-Айреса. Прибывший в Асунсьон представитель хунты был встречен весьма холодно. Большинство парагвайцев, в принципе одобряя революционные события 25 мая, вовсе не разделяло планов объединения лаплатских провинций в одно государство под эгидой Буэнос-Ай­реса.

Тогда буэнос-айресское правительство объявило блокаду Парагвая и на­правило туда войска под командованием Бельграно. Однако вопреки ожиданиям хунты парагвайцы не присоединились к армии Бельграно, а стали вступать в ря­ды ополчения, которое в начале 1811 г. нанесло поражение буэнос-айресским войскам. Но со временем многие парагвайские патриоты осознали, что, сра­жаясь с армией Буэнос-Айреса, они невольно способствовали сохранению ис­панского господства в своей стране. Поэтому большинство их стало склоняться к установлению независимости в союзе с Буэнос-Айресом, сняв возражения про­тив объединения провинций Рио-де-ла-Платы в рамках единого государства. В ночь с 14 на 15 мая 1811 г. группа молодых офицеров подняла в Асунсьоне восстание, политическое руководство которым осуществлял известный своими революционными убеждениями доктор Хосе Гаспар Родригес де Франсиа. Он родился в 1766 г. в семье состоятельного торговца табаком. По окончании Кар­довского университета в течение непродолжительного времени преподавал в се­минарии Асунсьона, но из-за своих либеральных взглядов вскоре был уволен. Тогда Франсиа стал изучать право и в дальнейшем занялся адвокатской практи­кой. Он был начитанным и разносторонне образованным человеком, сторонни­ком идей французского Просвещения. Его честность, бескорыстие и скромность принесли ему широкую популярность и всеобщее уважение.

В результате событий 14—15 мая колониальная администрация была уп­разднена, и власть временно перешла к триумвирату. 17 июня в Асунсьоне соб­ралась ассамблея, вручившая исполнительную власть Правительственной хунте во главе с Йегросом. Фактически же ее деятельностью руководил Франсиа, об­ладавший наибольшими способностями, энергией, политическим опытом и авто­ритетом.

Хунта приняла меры к развитию торговли, культуры и просвещения, объя­вила свободу судоходства по р. Парагвай, запретила избрание испанцев депута­тами будущего конгресса. Однако многие начинания Франсии и взятый им курс на полную независимость страны наталкивались на сопротивление со стороны его коллег, особенно офицеров. В связи с этим он потребовал ограничения роли военных и созыва национального конгресса для изменения формы правления и образования нового правительства.

20 июня 1811 г. роялисты нанесли сокрушительное поражение войскам Буэнос-Айреса в Верхнем Перу и отбросили их далеко на юг. Тем не менее на территории Верхнего Перу еще несколько лет действовали партизанские отряды, состоявшие преимущественно из индейцев.

В руках испанцев продолжала оставаться часть территории Восточного Берега. Фактически местная колониальная администрация не подчинялась властям Буэнос-Айреса еще с 1808 г., когда в связи с бонапартистскими симпа­тиями вице-короля в столице этой провинции Монтевидео была создана испан­ская хунта, занимавшая легитимистские позиции. Такое положение сохранялось и после майской революции в Буэнос-Айресе. Однако в конце февраля 1811 г. уругвайские патриоты подняли восстание, во главе которого стал Хосе Хервасио Артигас.

Артигас (1764—1850) родился в Монтевидео в состоятельной креольской семье. Юность его прошла в отцовском поместье, но ему часто приходилось со­провождать гурты скота и караваны с грузами шкур. В 1797 г. он вступил в опол­чение, сформированное испанскими властями в помощь регулярным войскам. Во время вторжения английских захватчиков на Ла-Плату Артигас принял дея­тельное участие в борьбе с интервентами, а с началом войны за независимость стал одним из ее руководителей.

Возглавлявшееся Артигасом восстание охватило вскоре большую часть территории Восточного Берега. Установив контакт с хунтой Буэнос-Айреса, уругвайские патриоты заручились ее поддержкой и 18 мая 1811 г. одержали победу над испанскими войсками на подступах к Монтевидео. Вслед за тем отряды Артигаса, состоявшие главным образом из гаучо — пастухов пампы, подошли к самому городу и осадили его. Вскоре к ним присоединились войска, прибывшие из Буэнос-Айреса. Обосновавшийся в Монтевидео новый вице-король Элио об­ратился за помощью к португальскому правительству принца-регента Жоао, находившемуся в Рио-де-Жанейро. Поскольку португальцы давно стремились к захвату Восточного Берега, они сразу же откликнулись на этот призыв и на­правили войска, которые в середине июля 1811 г. вторглись в пределы страны. Военные неудачи и угроза захвата Монтевидео португальцами еще больше обострили разногласия между различными группировками в Буэнос-Айресе. В результате победы более радикального крыла правительственная хунта была распущена, а исполнительная власть передана триумвирату. Вопреки сопротив­лению реакционных сил триумвират провел некоторые мероприятия с целью углубления революции. Но его политика далеко не во всех вопросах отличалась последовательностью. Так, 23 октября 1811 г. правительство Буэнос-Айреса заключило соглашение о перемирии с вице-королем. В соответствии с этим со­глашением войска Буэнос-Айреса и Португалии покинули Восточный Берег, ко­торый был признан владением Испании.

Вынужденный снять осаду Монтевидео, Артигас повел свои отряды на севе­ро-запад. Вслед за ними отправились тысячи уругвайцев, не желавших оста­ваться под гнетом испанских колонизаторов. В результате этого массового «ис­хода уругвайского народа» свыше 16 тыс. человек переправились через р. Уруг­вай и расположились огромным лагерем в соседней провинции Энтре-Риос.

24 сентября 1812 г. Северная армия нанесла под Тукуманом сокрушитель­ное поражение испанским войскам. Одержанная победа позволила правитель­ству Буэнос-Айреса вновь направить свою армию на территорию Восточного Берега и в октябре возобновить осаду Монтевидео, в которой активное участие приняли отряды уругвайских патриотов.

К этому времени обнаружились глубокие разногласия между буэнос-айрес­ским правительством и сторонниками Артигаса. Последние, добиваясь полной независимости своей страны, выступали за превращение Рио-де-ла-Платы в фе­дерацию автономных провинций, самостоятельных не только по отношению к Испании, но и к Буэнос-Айресу. Буэнос-айресские же руководители, стремив­шиеся обеспечить свою гегемонию в масштабе всего бывшего вице-королевства Рио-де-ла-Платы, отвергали принцип федеративного устройства и противопо­ставляли ему идею подчинения отдельных провинций сильной центральной вла­сти в рамках унитарного государства, возглавляемого Буэнос-Айресом. Следует иметь в виду, что федерализм Артигаса и его приверженцев существенно отли­чался от политической платформы федералистов Буэнос-Айреса, которые доби­вались сохранения монополии последнего и его привилегированного положе­ния по отношению к остальным лаплатским провинциям.

Противоречия между уругвайскими патриотами и буэнос-айресским пра­вительством резко обострились и проявились открыто в связи с созывом Гене­ральной конституционной ассамблеи (Учредительного собрания) Объединен­ных провинций Рио-де-ла-Платы. Она открылась в Буэнос-Айресе 31 января 1813 г. и приняла ряд важных решений, фактически утверждавших независимость провинций Ла-Платы от Испании и подготовивших условия для официального провозглашения их суверенным государством. В частности, имя испанского ко­роля Фердинанда VII было исключено из текста присяги; ассамблея учредила государственный герб и флаг, приняла национальный гимн. Были изданы декреты, предусматривавшие отмену рабства, подушной подати, ликвидацию феодальных форм эксплуатации и проведение других преобразований. Но боль­шинство намеченных реформ не было осуществлено, что объяснялось в основном сопротивлением сил реакции и отсутствием единства среди самих патриотов.

В октябре — ноябре 1812 г. испанские войска активизировали свои дейст­вия. Они дважды нанесли поражение патриотам в Верхнем Перу и вновь от­теснили их на юг, к Тукуману.

В этот критический момент командующим Северной армией был назначен талантливый военачальник Хосе де Сан-Мартин. Он родился в 1788 г. на Ла-Плате. Его отец был испанским офицером и колониальным чиновником, мать — креолкой. Когда Сан-Мартину исполнилось 8 лет, семья переехала в Испанию, где он еще подростком начал военную службу. С началом освободительной вой­ны против вторгшихся в Испанию войск Наполеона Сан-Мартин мужественно сражался в рядах партизан. В то же время он вступил в тайное общество испано-американских патриотов «Ложа Лаутаро» и по его заданию выехал в 1812 г. на родину.

Будучи кадровым офицером и имея богатый боевой опыт, Сан-Мартин отличался целеустремленностью, выдержкой, хладнокровием, трезвостью в оценке обстановки. Эти качества позволили ему успешно справиться со своей задачей. Сан-Мартину удалось за короткий срок повысить боеспособность и укрепить дисциплину войск. Однако борьба с роялистами в горах Верхнего Пе­ру, по его мнению, не имела решающего значения для судеб революции на Ла-Плате. Он считал необходимым освободительный поход в Чили и Перу, чтобы разгромить там главные силы колонизаторов на Южноамериканском континен­те. В дальнейшем Сан-Мартин приступил к формированию армии, предназна­ченной для выполнения этой задачи.

30 сентября 1813 г. открылся национальный конгресс в Асунсьоне. Среди депутатов преобладали представители сельского населения и городских низов. 12 октября они единодушно приняли решение о введении республиканского строя. Верховная власть и командование вооруженными силами вручались двум консулам, назначаемым конгрессом. На этот пост были избраны Франсиа и Йегрос. Хотя конгресс формально не принял никакой специальной декларации о независимости Парагвая, провозглашение республики было, по существу, рав­носильно такому акту. Оно практически означало полный и окончательный раз­рыв с метрополией и отказ даже от словесного признания суверенитета испан­ского монарха Фердинанда VII. Парагвай явился первой провинцией бывшего вице-королевства Рио-де-ла-Платы, предпринявшей столь решительный шаг. Между тем Верхнее Перу продолжало оставаться в руках испанцев. Что же касается отношений между Буэнос-Айресом и уругвайскими патриотами, то их разногласия не замедлили вылиться в открытый конфликт.

В связи с созывом конституционной ассамблеи в Буэнос-Айрес были на правлены представители, избранные населением Восточного Берега. Они были снабжены инструкциями, разработанными Артигасом. Этот документ содержал требование полной независимости провинций Ла-Платы, установления респу­бликанской формы правления, провозглашения гражданских и религиозных свобод, а также признания широкой автономии Восточного Берега и других провинций в рамках конфедерации. Поскольку подобная программа никак не устраивала консервативное большинство ассамблеи, оно отказалось признать полномочия уругвайских депутатов и допустить их к участию в своей работе., В ответ на действия правящих кругов Буэнос-Айреса Артигас в январе 1814г. отвел свои войска, участвовавшие в осаде Монтевидео, к р. Уругвай. Тог­да буэнос-айресское правительство объявило его вне закона и «изменником родины». Чтобы форсировать военные операции против Монтевидео, оно направило туда подкрепления. 23 июня испанский гарнизон Монтевидео капитулировал.* Хотя столица Восточного Берега оказалась в руках войск Буэнос-Айреса, почти всю остальную его территорию фактически контролировали уругвайские патриоты, не признававшие власть буэнос-айресского правительства. Под их влиянием находились также расположенные к западу от р. Уругвай провинции

Энтре-Риос, Корриентес и другие, которые выступали против централистских устремлений Буэнос-Айреса. В январе 1815 г. отряды Артигаса, придерживав­шиеся до того преимущественно оборонительной тактики, перешли в наступле­ние и одержали внушительную победу над буэнос-айресскими войсками, вынуж­денными в середине марта оставить Монтевидео. Успехи уругвайцев способство­вали дальнейшему росту федералистских тенденций в соседних с Восточным Берегом провинциях.

В июле 1815 г. по инициативе Артигаса был созван федеральный конгресс, на котором помимо Восточного Берега были представлены также провинции Энтре-Риос, Корриентес, Санта-Фе и Мисьонес. Конгресс одобрил разработан­ный Артигасом «Временный регламент Восточной провинции». Это была ра­дикальная программа, предусматривавшая конфискацию земель и другого иму­щества врагов революции и их распределение между неимущими патриотами.

Если федералисты во главе с Артигасом фактически контролировали во второй половине 1815 г. всю территорию между реками Уругваем и Параной, то сфера политического влияния Буэнос-Айреса была весьма ограничена. Кроме Восточного Берега и Парагвая, отказывавшихся признать власть буэнос-айрес­ского правительства, из-под его контроля окончательно вышло и Верхнее Перу, где роялистам удалось почти полностью подавить революционное движение. Поскольку к тому же в ноябре 1815 г. здесь потерпела очередное поражение Се­верная армия, угроза наступления испанских войск с севера вновь стала реаль­ной.

ЧИЛИ

В отличие от Рио-де-ла-Платы, Венесуэлы, Новой Гранады вице-королев-ство Перу первоначально было сравнительно мало охвачено освободительным движением. В самом Перу колонизаторы в течение ряда лет прочно удерживали свои позиции. Лишь в августе 1814 г. в Куско вспыхнуло мощное восстание под предводительством братьев Ангуло, к которому примкнули тысячи индейцев во главе с Пумакауа, но к марту следующего года оно уже было подавлено.

Значительно больший размах борьба за независимость получила в генерал-капитанстве Чили. Правда, и здесь по ряду причин, связанных с отдаленностью и изоляцией этой колонии, ее экономической зависимостью от Перу и другими обстоятельствами, борьба против чужеземных угнетателей в первые годы осво­бодительной войны не достигла такой остроты, как в других районах Южной Америки.

Но вести о революционных событиях в Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе, Кито послужили толчком для выступления чилийских патриотов. По их требо­ванию 18 сентября 1810 г. было созвано открытое заседание кабильдо Сантьяго, которое приняло решение о смещении губернатора и передаче его функций правительственной хунте. Однако, хотя в ее состав вошел радикально настроен­ный Хуан Мартинес де Росас, среди членов хунты преобладали представители колониальной администрации и духовенства во главе с бывшим губернатором. Роялисты добились большинства и в национальном конгрессе, который открылся 4 июля 1811 г. Большая часть депутатов была настроена лояльно к метрополии и не выдвигала требования ликвидации колониальной зависимости.

Происпанская политика консервативной хунты вызвала разочарование и глубокое недовольство патриотических сил. 25 августа 1811 г. в Консепсьоне вспыхнуло восстание. Вслед за тем 4 сентября в Сантьяго патриоты, требовав­шие независимости, свергли хунту и образовали новую, где руководящую роль вскоре стал играть молодой офицер Хосе Мигель Каррера. Из конгресса были удалены наиболее реакционные депутаты, а в декабре 1811 г. он был распущен. Каррера стал фактически единоличным диктатором в Сантьяго.

Но его власть отнюдь не была признана на всей территории Чили. Особенно решительно против диктаторских замашек Карреры выступала хунта Консеп­сьона. Вместе с тем ее руководитель Мартинес де Росас стремился избежать вооруженного столкновения с патриотами Сантьяго, но переговоры, которые он вел с Каррерой, не дали результата. Тогда часть его приверженцев перешла на сторону Карреры, а Мартинес де Росас был арестован и затем выслан из Чили. Несмотря на требования патриотов, добивавшихся полного разрыва с Испа­нией и проведения демократических преобразований, правительство Карреры придерживалось весьма умеренного политического курса. 27 октября 1812г. оно обнародовало «Временный конституционный регламент», который провозгла­шал принцип народного суверенитета, демократические свободы и т. д., но вновь подтверждал признание верховной власти Фердинанда VII.

В марте 1813 г. на юге Чили высадились испанские войска, переброшенные морем из Перу. В результате успешного наступления они за короткий срок заня­ли всю территорию южнее р. Мауле. В связи с создавшимся критическим поло­жением хунта, правившая в Сантьяго в отсутствие Карреры, решила отстранить его от командования вооруженными силами патриотов и назначила главноко­мандующим видного деятеля освободительного движения Бернардо О'Хиггинса (1778—1842). Однако испанские войска продолжали свое продвижение на север и в марте 1814 г. форсировали р. Мауле

В такой обстановке «верховный правитель» де ла Ластра, которому хунта передала власть, принял предложение испанского командования о прекраще­нии военных действий. В начале мая на берегу р. Лиркай было подписано согла­шение, по которому чилийцы обязались полностью и безоговорочно признать власть короля Испании, т. е. отказывались, по существу, от требования нацио­нальной независимости, а испанские войска должны были покинуть территорию Чили.

Поскольку Лиркайское соглашение фактически означало полную капиту­ляцию чилийского правительства, оно вызвало недовольство патриотов. Вос­пользовавшись этим, Каррера организовал в Сантьяго военный переворот и стал во главе вновь образованной правительственной хунты. Придя к власти, он по спешил изгнать из Чили своих политических противников, причем не только капитулянтов, но и многих радикально настроенных патриотов. Против Карреры выступили О'Хиггинс и его сторонники. Страна оказалась перед угрозой гражданской войны.

Обострением разногласий между чилийскими патриотами не преминули воспользоваться испанские колонизаторы. Вице-король Перу дезавуировал Лиркайское соглашение и направил в Чили новые подкрепления. Узнав об этом, О'Хиггинс немедленно предложил Каррере прекратить междоусобную борьбу и объединить свои силы против общего врага. Однако это не спасло патриотов, которые в начале октября 1814 г. были наголову разбиты в ожесточенном бою при Ранкагуа (южнее Сантьяго). Озверевшая испанская солдатня учинила кровавую расправу над попавшими в ее руки ранеными, пленными и граждан­ским населением. О'Хиггинсу и Каррере едва удалось спастись и перебраться через Анды в лаплатскую провинцию Мендосу.

Несколько дней спустя испанские войска вступили в Сантьяго, и вскоре в Чили был полностью восстановлен колониальный режим. Начались массовые репрессии против патриотов.

НОВАЯ ИСПАНИЯ

Если в большей части Южной Америки на первом этапе войны за незави­симость (1810—1815) размах борьбы и степень участия в ней широких масс бы­ли в известной мере ограничены, в связи с чем патриотам не удалось добиться серьезных успехов, то в Новой Испании освободительное движение сразу же стало поистине всенародным и приобрело социальную окраску.

Народное восстание возглавил здесь приходский священник селения Доло­рес Мигель Идальго (1753—1811). Это был высокообразованный человек, из­вестный своими передовыми взглядами. Он пользовался большой популяр­ностью среди населения. Вслед за событиями 1808 г. в Испании Идальго и его единомышленники стали готовиться к восстанию. Оно началось 16 сентября 1810 г., когда Идальго призвал своих прихожан к вооруженной борьбе за сво­боду и землю. Движение сразу же приняло массовый характер. За полтора ме­сяца армия Идальго выросла до 80 тыс. человек и заняла большую территорию, в том числе крупные центры Селаю, Гуанахуато, Вальядолид. Основную массу восставших составляли крестьяне-индейцы, негры-рабы, горнорабочие, ремес­ленники, городская беднота. К ним присоединилась часть интеллигенции, офи­церов, чиновников, низшего духовенства. Первоначально к восстанию примкну­ли также многие представители креольской землевладельческо-буржуазной верхушки.

Однако цели участников восстания были различны. Те из них, кто принад­лежал к привилегированным слоям колониального общества, стремились глав­ным образом к освобождению от испанского ига и установлению независимости. Для большинства же повстанцев не меньшее значение имели социальные зада­чи — ликвидация феодальных порядков, форм эксплуатации, землевладения. Видя в антифеодальном характере народного движения угрозу своим классовым интересам, большинство креольских латифундистов и купцов, а с ними многие чиновники и офицеры перешли на сторону колонизаторов и стали помогать им в подавлении освободительного движения.

В конце октября 1810г. армия Идальго нанесла серьезное поражение испан­ским войскам у горного перевала Монте-де-лас-Крусес и подошла к столице Но­вой Испании Мехико. Но Идальго не попытался овладеть столицей и направился в город Гвадалахару. Здесь за короткий срок он провел ряд мероприятий с целью ликвидации рабства, расовой дискриминации, феодальных повинностей, торго­вых монополий, а также возвращения индейцам земель, захваченных колониза­торами. В середине января 1811 г. революционная армия была разгромлена ис­панскими войсками. 21 марта Идальго и других руководителей восставших в результате предательства захватили в плен и вскоре казнили.

Несмотря на это, освободительное движение продолжало развиваться, и во шторой половине 1811 г. вновь охватило большую часть страны. Повсюду действовали многочисленные партизанские отряды, которые угрожали почти всем важнейшим административным и экономическим центрам, оставшимся в руках колонизаторов. После гибели Идальго борьбу за независимость возглавил его ученик и соратник, сельский священник Хосе Мария Морелос (1765—1815) — сын плотника, бывший в молодости погонщиком. Обладая выдающимся воен­ным талантом, Морелос отличался исключительной скромностью и считал себя лишь «слугой нации». Его ближайшими сподвижниками были Герреро, Матаморос, Галеана и другие.

Одна из ярких страниц борьбы повстанцев во главе с Морелосом — геро­ическая оборона Куаутлы (февраль — апрель 1812 г.). Ее падение укрепило позиции испанцев, которые активизировались и в других районах, добившись в и шестной мере стабилизации положения. Но уже во второй половине года поя­вились условия для нового подъема революционного движения. В конце сентября в Мехико был обнародован текст конституции, принятой 18 марта испански­ми кортесами (Учредительным собранием), заседавшими в Кадисе. Поскольку среди депутатов имелись и представители американских колоний, выдвигавшие требования политической и экономической независимости, чаяния испаноамериканцев нашли в этом документе известное отражение.

Кадисская конституция провозглашала принцип народного суверенитета, ограничивала прерогативы короля, декларировала неприкосновенность лич­ности, имущества и жилища. Но она закрепила монархический строй, домини­рующую роль католической религии, власть короны над заокеанскими владе­ниями, подтвердила неделимость испанской империи, включая территорию, рас­положенную в обоих полушариях. Конституция 1812 г. отнюдь не обеспечивала гражданские права всем слоям колониального общества, так как предоставляла их только тем, кто не имел примеси негритянской крови. Она устанавливала равное представительство метрополии и колоний в кортесах, запрещала сосре­доточение в одних руках гражданской и военной власти, упраздняла все судеб­ные привилегии и специальные суды.

Принятие Кадисской конституции и прочие акты кортесов способствовали усилению революционных настроений в Новой Испании. Во второй половине 1812 г. повстанцы заняли Теуакан, Оахаку и другие города, а в апреле 1813 г. овладели опорным пунктом испанцев на южном побережье — портом Акапулько.

В середине сентября 1813 г. по инициативе Морелоса в Чильпансинго был созван национальный конгресс, которому Морелос представил разработанную им программу. Она предусматривала осуществление принципов национальной независимости и народного суверенитета, отмену рабства, упразднение пода­тей и налогов, защиту интересов неимущих и т. д. Еще раньше Морелос поставил вопрос о ликвидации латифундий и конфискации имущества богачей и церкви. 6 ноября конгресс принял декларацию о независимости Мексики от Испании, а год спустя, 22 октября 1814 г., в Апацингане — первую в истории страны консти­туцию, которая предусматривала установление республики, провозглашала равенство граждан перед законом, свободу слова, печати.

Еще в течение года революционные отряды продолжали борьбу. Однако к концу 1815 г. колонизаторам удалось разгромить главные силы повстанцев и захватить в плен Морелоса, который был вскоре казнен. В большей части Мек­сики было восстановлено испанское господство.

В генерал-капитанстве Гватемале, где экономическое развитие было более замедленным, чем в других испанских колониях, борьба за независимость шла сравнительно менее интенсивно. Но с началом освободительной войны в Испан­ской Америке и особенно под влиянием революционных событий в Новой Испании движение постепенно распространилось и на центральноамериканские про­винции. С конца 1811 г. вооруженные выступления против колонизаторов нача­лись в Сальвадоре и Никарагуа. В 1813г. сторонники независимости организо­вали антииспанский заговор и в самой Гватемале. Однако эти первые попытки свергнуть колониальное иго оказались безуспешными.

Реставрация абсолютной монархии Бурбонов в Испании позволила прави­тельству Фердинанда VII усилить борьбу против освободительного движения в американских владениях. Этому способствовала и благоприятная междуна­родная обстановка: разгром Наполеона, победа принципов легитимизма в Европе, создание Священного союза, а также война между Англией и США, отвлекавшая их внимание от революционных событий в испанских колониях. В бол! шей части Испанской Америки, за исключением Рио-де-ла-Платы, к концу 1815 г. был восстановлен колониальный режим.

ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕНЕСУЭЛЫ И НОВОЙ ГРАНАДЫ

С 1816 г. в Южной Америке начался новый подъем освободительного дви­жения. В северной части континента основным его очагом явилась Венесуэла, где патриоты во главе с Боливаром возобновили активные действия против колонизаторов.

Боливар, вынужденный в мае 1815 г. покинуть Новую Гранаду и искать убежища на Ямайке, со свойственной ему энергией готовился к продолжению борьбы. В своем «Письме с Ямайки», написанном 6 сентября 1815 г., он выражал твердую уверенность в победе патриотов и скором освобождении Испанской Америки от колониального ига, а также подчеркивал необходимость единства и сплочения революционных сил.

К тому времени Боливар и его соратники осознали уже необходимость ре­шения ряда социальных проблем, прежде всего освобождения рабов. Это по­зволило им договориться с президентом республики Гаити Петионом о предо­ставлении венесуэльским патриотам оружия, боеприпасов и снаряжения. Боливар в свою очередь заверил Петиона в своей решимости покончить с рабст­вом на той территории, которая будет освобождена от гнета колонизаторов.

В марте 1816 г. флотилия из нескольких небольших судов, на борту которых находилось около 250 патриотов, отплыла с Гаити. В течение июня — августа они несколько раз высаживались в различных пунктах венесуэльского побе­режья, но все эти попытки оказывались безуспешными. Правда, за это время Боливар успел предпринять шаг, имевший большое значение для дальнейшего хода событий: 6 июля он обратился к населению Венесуэлы с воззванием, в кото­ром объявил о полной отмене рабства. В декабре 1816г. Боливар во главе отря­да патриотов высадился на северо-востоке Венесуэлы. На этот раз ему сопут­ствовала удача, и революционное движение быстро охватило северо-восточные районы страны.

В течение 1817—1818 гг. венесуэльские патриоты освободили значительную территорию в бассейнах Ориноко и ее притока Апуре. Их успехам способствова­ла поддержка широких слоев населения, страдавшего от террора колонизаторов. Отмена рабства, издание в 1817 г. декретов о конфискации имущества испан­ской короны и роялистов, а также о наделении солдат освободительной армии землей помогли Боливару заручиться симпатиями народных масс. В его отряды влились многие негры-рабы; воинственные льянеро под командованием своего вожака Паэса перешли на сторону патриотов и нанесли роялистам сокрушитель­ное поражение в долине Апуре. С начала 1819 г. стали прибывать добровольцы из Англии и других европейских стран.

Несмотря на очевидные успехи освободительного движения, его дальней­шему росту мешали отсутствие единства среди патриотов и разногласия между их руководителями. В таких условиях необходимо было создать авторитетный политический орган, вокруг которого объединились бы все революционные силы. С этой целью по инициативе Боливара в столице освобожденных от испанского господства провинций Венесуэлы городе Ангостуре 15 февраля 1819г. был соз­ван второй национальный конгресс. Конгресс вновь провозгласил независи­мость Венесуэлы, назначил Боливара временным президентом республики и главнокомандующим освободительной армией, а также утвердил изданные им в 1816—1817 гг. декреты. Однако в связи с обострением военной обстановки Бо­ливару вскоре пришлось покинуть Ангостуру, чтобы лично руководить боевыми действиями. ,,

Проведя успешные операции против испанских войск, Боливар решил пред­принять поход в Новую Гранаду, которая находилась под властью роялистов. В июне — июле 1819 г. его армия совершила труднейший переход через Анды и 7 августа одержала блестящую победу над испанцами на р. Бояке. Через несколько дней патриоты вступили в Боготу, где Боливар был торжественно про­возглашен «Освободителем» Новой Гранады. Таким образом за короткий срок было осуществлено освобождение большей части территории вице-королевства. Управление ею Боливар поручил одному из своих ближайших сподвижников генералу Сантандеру.

Тем временем в Ангостуре продолжал свою работу национальный конгресс, который 15 августа принял конституцию Венесуэлы. В соответствии с рекомен­дациями Боливара новая конституция провозглашала Венесуэлу «единой и не­делимой» унитарной республикой. Она декларировала свободу слова и печати, неприкосновенность личности, имущества и жилища, равенство граждан перед законом и другие буржуазно-демократические свободы. Поскольку ко времени принятия этой конституции Каракас, Пуэрто-Кабельо, Коро, Маракайбо и дру­гие важные центры Венесуэлы находились еще под властью испанцев, большого практического значения она не имела.

11 декабря 1819 г. в Ангостуру возвратился Боливар, который предложил конгрессу осуществить объединение Венесуэлы и Новой Гранады. 17 декабря конгресс утвердил «Основной закон республики Колумбии», согласнб которому территории бывших генерал-капитанства Венесуэлы и вице-королевства Новой Гранады (включая аудиенсию Кито) объединялись в федеративную республику Колумбию. Это государство должно было состоять из трех департаментов (Ве­несуэла, Кито и Кундинамарка), возглавляемых соответственно тремя вице-президентами. В тот же день временным президентом Колумбии был единоглас­но избран Боливар. 27 февраля 1820 г. собравшаяся в Боготе ассамблея Новой Гранады одобрила решение Ангостурского конгресса.

Однако Колумбия пока существовала только на бумаге. Если Новая Грана­да была в основном освобождена, то Кито и значительная часть Венесуэлы оста­вались под властью колонизаторов. С начала 1820 г. патриоты активизировали свои действия и вскоре изгнали испанские войска из ряда районов северо-запад­ной Венесуэлы.

На последующий ход борьбы за независимость большое влияние оказали события, происшедшие тем временем в Испании. В начале января 1820 г. среди экспедиционных войск, сосредоточенных в Кадисе для отправки в Америку вспыхнуло восстание, которое вскоре переросло в революцию, охватившую всю страну. 7 марта Фердинанд VII вынужден был объявить о созыве кортесов (ис панского парламента), а через день присягнуть на верность конституции. О-крывшиеся 9 июля в Мадриде чрезвычайные кортесы на протяжении несколько месяцев восстановили в основном реформы, проведенные в 1810—1813 гг., приняли ряд декретов антиклерикального характера.

Революционные события в метрополии поставили испанские власти в Венесуэле в весьма затруднительное положение. Желая выиграть время, они предложили патриотам заключить перемирие. Это отвечало и планам Боливара, который рассчитывал использовать паузу в военных действиях для подготовки решающего удара по врагу. 25 ноября 1820 г. представители Боливара и командующего испанскими войсками Морильо подписали соглашение о перемирии сроком на шесть месяцев. Но продолжалось оно недолго.

Уже в конце января 1821 г. вооруженная борьба возобновилась. В начале мая патриоты перешли в наступление на северо-западе Венесуэлы. 24 июня ар­мия Боливара в тесном взаимодействии с отрядами льянеро под командованием Паэса разбила роялистов в долине Карабобо и через пять дней торжественно вступила в Каракас. Разгром главных испанских сил на территории Венесуэлы был завершен. В руках колонизаторов оставалась лишь крепость Пуэрто-Ка­бельо.

6 мая 1821 г. в Кукуте, на границе Венесуэлы и Новой Гранады, открылось Учредительное собрание. Наиболее важное место в его работе заняли дебаты относительно формы будущего государственного устройства Колумбии. При обсуждении этого вопроса разгорелись споры между федералистами и сторон­никами унитарной системы во главе с Боливаром. В конечном счете победили последние. Принятая 30 августа конституция провозглашала полную и безус­ловную независимость Колумбии от Испании или какой-либо иной державы. В отличие от «Основного закона» 1819 г., предусматривавшего создание феде­рации самоуправляемых департаментов, она устанавливала строгую централи­зацию власти на основе унитарной организации государства. Учредительное собрание избрало президентом республики Боливара, а вице-президентом Сантандера. Столицей федерации стала Богота.

1 октября 1821 г. войска патриотов овладели последним опорным пунктом колонизаторов на побережье Новой Гранады — крепостью Картахеной, а в кон­це ноября в результате победоносного восстания от испанского господства была освобождена Панама, которая как часть бывшего вице-королевства Новой Гранады немедленно вошла в состав Колумбии.

Однако территория аудиенсии Кито, за исключением провинции Гуаякиль, все еще находилась в руках колонизаторов. Правда, с мая 1821 г. здесь действо­вала направленная Боливаром армия генерала Сукре, но перевес был на стороне испанцев. В начале 1822 г. войска Боливара выступили в поход и к концу марта достигли границ Кито. Это заставило роялистов бросить против них часть сил и позволило Сукре нанести противнику сокрушительное поражение в сражении при Пичинче (24 мая). На следующий день колумбийская армия вступила в го­род Кито. В конце мая было объявлено о присоединении территории Кито к Ко­лумбии.

ПОЛОЖЕНИЕ НА ЛА-ПЛАТЕ И ОСВОБОЖДЕНИЕ ЧИЛИ

В то время, когда в северной части Южной Америки происходили события, увенчавшиеся ликвидацией испанского владычества, на юге континента также развернулось освободительное движение.

Его основным очагом в этом районе явилась Рио-де-ла-Плата, где в отличие от остальной Испанской Америки не было восстановлено колониальное господ­ство. Однако положение там продолжало оставаться весьма сложным. Полити­ческой стабильности удалось добиться лишь Парагваю, который упрочил свою независимость как от испанской монархии, так и от правительства Буэнос-Ай­реса.

Над Восточным Берегом с начала 1816 г. нависла угроза вторжения порту­гальских войск, сосредоточенных на границе Бразилии. Агрессивные планы зах­вата этой территории вынашивались португальцами, видимо, с молчаливого согласия консервативного правительства Буэнос-Айреса, которое рассчитывало, что таким образом будет ликвидирован оплот сил, поддерживавших Артигаса и его радикальную программу. В августе 1816 г. португальская армия вторглась на территорию Восточного Берега, но встретила ожесточенное сопротивление со стороны уругвайцев. Хотя интервентам удалось вскоре занять Монтевидео и некоторые другие города, значительная часть страны продолжала оставаться в руках патриотов.

Расположенные в междуречье Уругвая и Параны провинции Корриентес и Энтре-Риос, а также соседние с ними Санта-Фе и Кордова поддерживали Арти­гаса. Те же лаплатские провинции, которые номинально признавали приоритет Буэнос-Айреса, отнюдь не соглашались с его гегемонистскими притязаниями. В таких условиях назрела неотложная необходимость решения ряда важнейших вопросов, имевших значение для дальнейшего развития освободительного дви­жения на Рио-де-ла-Плате.

24 марта 1816 г. в Тукумане открылся конгресс Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы, где преимущественно были представлены провинции, группи­ровавшиеся вокруг Буэнос-Айреса. Центральное место в его работе заняло обсуждение вопросов о юридическом оформлении национальной независимо­сти Объединенных провинций и об их государственном строе. 9 июля конгресс торжественно провозгласил полную независимость и суверенитет «Объединен­ных провинций в Южной Америке». Что касается формы правления, то большин­ство депутатов под влиянием Сан-Мартина и Бельграно высказались за уста­новление монархии, полагая, что она обеспечит преодоление политической анархии и создание централизованного государства. Однако никакого конкрет­ного решения так и не было принято. Конгресс вручил исполнительную власть «верховному правителю» Пуэйрредону.

К концу 1816 г. Сан-Мартин закончил формирование и подготовку так на­зываемой Андской армии, предназначенной для похода к Тихоокеанскому по­бережью. Она дислоцировалась в пограничной с Чили провинции Мендоса, где нашли в свое время убежище отряды чилийских патриотов во главе с О'Хиггинсом. В середине января 1817 г. армия Сан-Мартина, насчитывавшая вместе с влившимися в ее ряды чилийцами свыше пяти тысяч человек, начала чрезвы­чайно трудный переход через горные хребты Анд.

В начале февраля Андская армия совершенно неожиданно для колониаль­ных властей вступила в пределы Чили. 12 февраля ее главные силы разгромили испанские войска в сражении при Чакабуко (севернее Сантьяго) и, не встречая сопротивления со стороны деморализованного противника, через день заняли чилийскую столицу, население которой восторженно приветствовало победите­лей. К этому времени другие части освободительной армии очистили от рояли­стов обширную территорию от Копьяпо на севере до р. Мауле на юге. Лишь южная часть Чили оставалась под контролем испанцев.

Муниципалитет Сантьяго на своем открытом заседании, собравшемся после освобождения города, принял решение просить Сан-Мартина взять власть в свои руки. Однако тот отклонил это предложение, сославшись на свои обязан­ности главнокомандующего Андской армией. Тогда 16 февраля «верховным правителем» Чили был избран О'Хиггинс.

Правительство О'Хиггинса поспешило провести ряд важных мероприятий, направленных на укрепление позиций патриотов. Оно конфисковало имущество роялистов, изгнало наиболее ярых главарей контрреволюции и т. д. Чтобы завершить освобождение Чили от ига колонизаторов, на юг были направлены войска, которые заняли провинцию Консепсьон. В ее столице Консепсьоне О'Хиггинс и члены назначенного им правительства 1 января 1818 г. подписали декларацию о независимости Чили Она была торжественно провозглашена в Сантьяго и других городах в годовщину победы при Чакабуко — 12 февраля 1818 г.

Однако после прибытия подкреплений из Перу испанские войска перешли в наступление, нанесли поражение чилийской армии и стали приближаться к Сантьяго. Патриоты заняли оборону южнее столицы на обширной равнине Майпу. Вскоре туда подошли роялисты, и 5 апреля 1818 г. произошло крово­пролитное шестичасовое сражение, в котором испанцы потерпели сокрушитель­ное поражение. С испанским владычеством в Чили было навсегда покончено. 23 октября 1818 г. вступила в силу временная конституция Чили. Она декла­рировала гражданское равенство, неприкосновенность личности, жилища и имущества населения, свободу печати и т. д. Законодательную власть должен был осуществлять конгресс, а исполнительную — «верховный правитель». Лишь четыре года спустя была принята новая конституция, которая офици­ально провозглашала независимость Чили от испанской монархии и любой дру­гой иностранной державы.

После разгрома при Майпу и потери Чили испанское командование в Южной Америке стало придерживаться преимущественно оборонительной тактики и решило сконцентрировать свои основные силы в Перу. Эта цитадель испанских колонизаторов на Южноамериканском континенте являлась их последним опло­том, который должен был противостоять стремительному наступлению патрио­тов. Поэтому Сан-Мартин по завершении чилийской кампании немедленно приступил к подготовке похода в Перу. По его настоянию правительство Объе­диненных провинций в феврале 1819 г. заключило союзный договор с Чили об организации совместной военной экспедиции в Перу для освобождения этой страны от испанского владычества. Но подготовка перуанского похода затянулась на длительный срок, что было обусловлено как сложностью и труд­ностью самой задачи, так и крайней напряженностью политической обста­новки в Объединенных провинциях.

Провозглашение независимости Тукуманским конгрессом объективно спо­собствовало созданию более благоприятных условий для роста капиталистиче­ских отношений на Ла-Плате. Однако их развитие чрезвычайно тормозилось сохранением многочисленных феодальных пережитков, а также экономической и политической разобщенностью провинций. Между господствующими клас­сами Буэнос-Айреса, являвшегося крупнейшим центром морской и речной торговли и имевшего наиболее развитую экономику, с одной стороны, и внутрен­них провинций — с другой, существовали глубокие противоречия. Они находили свое выражение в борьбе двух политических тендендий, представленных унитариями и федералистами.

Первые добивались создания единого централизованного государства, возглавляемого правительством, облеченным широкими полномочиями. Это требование отвечало прежде всего интересам зарождавшейся национальной буржуазии и связанных с ней социальных групп. Вторые были сторонниками принципа федеративного государственного устройства при сохранении полной автономии отдельных провинций. Их позиция соответствовала в основном стремлениям крупных землевладельцев, отстаивавших свои феодальные при­вилегии и желавших сохранить территориальную раздробленность. В целом централизм объективно способствовал созданию предпосылок для развития капитализма, а федерализм препятствовал этому процессу.

Следует, однако, иметь в виду, что связь обеих тенденций с классовыми интересами тех или иных слоев общества, а также с перспективами социально-экономического развития страны была весьма относительна и условна. Так, если буржуазия Буэнос-Айреса в большинстве своем поддерживала централи­стов, то в других провинциях многие ее представители, желая покончить с тор­говой монополией Буэнос-Айреса, склонялись к федерализму. А среди буэнос-айресских латифундистов было в свою очередь немало таких, которые разделяли взгляды унитариев. Политические разногласия между враждебными группи­ровками нередко перерастали в затяжные конфликты и даже выливались в вооруженные столкновения.

Одержав победу на Тукуманском конгрессе, унитарии добились принятия 3 декабря 1817 г. «Временного регламента», который должен был определять основы государственного устройства впредь до утверждения конституции. Этот документ предусматривал создание сильного центрального правительства во главе с «верховным правителем», в компетенцию которого входило назначение губернаторов провинций. Ряд положений «Временного регламента» был исполь­зован в дальнейшем при разработке конституции «Объединенных провинций в Южной Америке», принятой конгрессом 22 апреля 1819г. Конституция закреп­ляла унитарную форму государственного устройства и вручала законодатель­ную власть двухпалатному конгрессу, а исполнительную — «верховному прави­телю», избираемому конгрессом на пятилетний срок.

Принятие конституции привело к резкому обострению политической борьбы. Правящие круги ряда провинций, встревоженные перспективой усиления власти центрального правительства, активизировали действия, направленные против Буэнос-Айреса. 1 февраля 1820 г. буэнос-айресские войска были разбиты объе­диненными силами провинций Корриентес, Энтре-Риос и Санта-Фе. Это пора­жение привело к падению «верховного правителя» Рондо и роспуску конгресса. 23 февраля губернаторы Буэнос-Айреса, Санта-Фе и Энтре-Риос подписали в селении Пиляр соглашение о прекращении военных действий. Участники соглашения решительно высказались за федеративный принцип государствен­ного устройства.

К этому времени остатки отрядов Артигаса, разгромленных в начале 1820 г. португальцами на территории Восточного Берега, покинули- родину и обосновались в пограничной провинции Корриентес. Получив деньги и оружие из Буэнос-Айреса, губернатор Энтре-Риос Рамирес в июне 1820 г. начал воен­ные операции против уругвайских патриотов. Его превосходящие силы в не­скольких боях нанесли поражение сторонникам Артигаса и прижали их к р. Па­ране. Артигас вынужден был переправиться на другой берег и искать убежища в Парагвае.

ПОХОД САН-МАРТИНА В ПЕРУ И СОЗДАНИЕ ПЕРУАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Между тем Сан-Мартин под влиянием известий о революции в Испании, пользуясь некоторой стабилизацией обстановки на Рио-де-ла Плате, отправился в Чили, где находилась армия, подготовленная для похода в Перу. 20 августа 1820 г. флотилия судов, на борту которых находились экспедиционные войска, отплыла из Вальпараисо и направилась вдоль побережья Тихого океана на север.

Поскольку роялисты располагали в Перу весьма значительными силами, а освободительное движение там было довольно слабым, Сан-Мартин не ре­шился сразу предпринять попытку овладеть хорошо укрепленной перуанской столицей Лимой. В начале сентября его войска высадились значительно южнее, в Писко. Призвав население к восстанию против испанцев, они освободили южную часть Перу и стали продвигаться на север, по направлению к столице. Известия об успехах освободительной армии вызвали панику среди роялистов. Многие солдаты и офицеры — перуанцы или уроженцы других стран Америки — ( переходили на сторону патриотов. После безуспешных переговоров с Сан-Марч тином вице-король Ла Серна 6 июля 1821 г. вывел свои войска из Лимы, так и не отважившись дать решительный бой патриотам. В город вступили части армии освобождения Перу.

Спустя несколько дней Сан-Мартин созвал представителей населения сто­лицы и 28 июля при большом стечении народа торжественно провозгласил! независимость Перу. Он согласился временно стать главой нового государ­ства — «протектором», облеченным высшей гражданской и военной властью. В августе Сан-Мартин издал декреты об освобождении всех детей рабов, родившихся после провозглашения независимости, и об отмене принудительной трудовой повинности индейцев. Перуанские порты были открыты для торговли с иностранными державами. 8 октября 1821 г. правительство Сан-Мартина обнародовало «Временный статут», который провозглашал неприкосновенность личности, имущества, жилища, свободу печати и другие гражданские права. Однако роялисты, сохранив и отведя в малодоступные высокогорные рай­оны Анд свои главные силы, продолжали контролировать большую часть страны, в том числе все Верхнее Перу. Напротив, освободительная армия,! бойцы которой страдали от непривычного климата и эпидемических заболеваний, быстро теряла боеспособность. Сан-Мартин понимал, что не в состоянии завершить освобождение Перу собственными силами, и стремился заручиться помощью Колумбии. Вследствие указанных обстоятельств он считал желатель­ной личную встречу с Боливаром.

Переговоры между двумя выдающимися руководителями освободитель­ного движения происходили 26—27 июля 1822 г. в Гуаякиле. Они велись без свидетелей и носили сугубо конфиденциальный характер. Точное содержание их осталось неизвестным, однако анализ прямых и косвенных свидетельств участников и современников встречи дает возможность составить определенное представление о том, что же являлось предметом секретных бесед между «про­тектором» Перу и президентом Колумбийской республики.

Центральное место в ходе переговоров занял, видимо, вопрос о совместных действиях против испанских войск в Перу, но соглашения на этот счет достиг­нуто не было. Боливар не мог тогда выступить во главе всей колумбийской армии в Перу или хотя бы направить туда крупные силы, как предлагал Сан-Мартин, потому что в самой Колумбии положение еще далеко не стабилизиро­валось и в различных районах продолжали действовать остатки разгромлен­ных испанских частей. Боливар заявил, что может послать в Перу лишь сравни­тельно небольшой экспедиционный корпус.

Сан-Мартин, склонный переоценивать реальные возможности Боливара, решил, что позиция последнего продиктована исключительно честолюбивыми побуждениями, жаждой славы, нежеланием делить с кем бы то ни было лавры освободителя Перу и власть над этой страной после окончательного изгнания колонизаторов. Будучи по своему характеру человеком необычайно скромным, не претендовавшим на высокие посты и звания, он выразил готовность безого­ворочно признать главенствующую роль Боливара и передать в его полное подчинение свою армию. Однако Боливар отклонил и это предложение.

В ходе переговоров выявились также серьезные разногласия при обсужде­нии конкретных планов военных операций и особенно вопроса о будущей форме государственного устройства Перу и других южноамериканских стран. В то время как Сан-Мартин отстаивал идею конституционной монархии, Боливар решительно выступал за установление республиканского строя.

Вследствие глубоких расхождений между Боливаром и Сан-Мартином их встреча оказалась бесплодной. Не желая быть помехой полному освобождению Перу, Сан-Мартин пришел к выводу, что во имя быстрейшего достижения этой цели ему следует отказаться от военного и политического руководства, предоставив Боливару и там сыграть решающую роль в разгроме колонизаторов. 20 сентября 1822 г. он сложил свои полномочия перед Учредительным конгрессе в Лиме, после чего выехал в Буэнос-Айрес, а затем в Европу.

22 сентября конгресс официально провозгласил независимость Перу и передал власть Верховной правительственной хунте во главе с бывшим испанким генералом Ла Мэром, перешедшим на сторону патриотов. Однако хунта «и смогла обеспечить успешное ведение военных операций против роялистов. Войска, направленные ею в южные районы Перу, были 19 января 1823 г. разгромлены испанцами. Когда весть об этом достигла Лимы, ее гарнизон высту­пил против хунты. Под давлением восставших войск конгресс 27 февраля избрал президентом Перуанской республики представителя креольской знати Рива-Агуэро. Тем временем в Лиму прибыли колумбийские войска, которыми командовал Сукре. Но поскольку большая часть перуанской армии находилась недалеко, испанское командование сумело в середине июня овладеть Лимой. Перуанский конгресс перенес свое местопребывание в Кальяо и, фактически отстранив Рива-Агуэро, обнаружившего полнейшую беспомощность, назначил нового главнокомандующего. С этого времени Сан-Мартин совершенно отошел от всякой политической и военной деятельности Он умер в 1850 г во Франции, забытый своими соотечественниками. Лишь много лет спустя его останки были перевезены в Буэнос-Айрес и торжественно захоронены.

Командующим вооруженными силами стал Сукре. По его совету конгресс обратился к Боливару с просьбой взять на себя руководство военными действиями против испанцев в Перу.

Через месяц роялисты вынуждены были эвакуировать Лиму, и туда верну­лись патриоты. Рива-Агуэро, пытаясь удержать в своих руках власть, отка­зался признать решения конгресса и объявил о его роспуске. Тогда конгресс 6 августа официально сместил Рива-Агуэро и избрал президентом республики Торре Тагле.

В начале сентября 1823 г. в Лиму прибыл Боливар, торжественно встречен­ный представителями гражданских и военных властей. Население восторженно приветствовало его. 10 сентября перуанский конгресс провозгласил Боливара «Освободителем», возложил на него верховное командование вооруженными силами республики и предоставил ему чрезвычайные полномочия. Таким обра­зом фактически в Перу была установлена диктатура Боливара. Но он все же не располагал достаточными ресурсами, необходимыми для выполнения стоявшей перед ним важнейшей задачи — разгрома испанских войск в Перу. Роялисты обладали значительным численным превосходством, и при таком соотношении сил нельзя было рассчитывать на успех.

Положение Боливара становилось все более затруднительным. Он не только был лишен возможности начать активные действия против испанцев, но и столк­нулся с крайне враждебным отношением значительной части перуанских зем­левладельцев, крупных чиновников, высшего духовенства и офицеров. Эти круги, тесно связанные с испанскими колонизаторами, опасались, что освобож­дение Перу, осуществленное при решающем участии колумбийской армии под командованием Боливара, неизбежно приведет к присоединению страны к Колумбии и проведению ряда прогрессивных преобразований.

Чтобы избежать этого, некоторые представители креольской знати готовы были пойти на сговор с врагами. Так, президент Торре Тагле пытался за спиной Боливара договориться с вице-королем, которому он обещал сдать Лиму и Кальяо. Однако заговорщики не успели осуществить свое намерение, так как в начале февраля 1824 г. в Кальяо вспыхнул контрреволюционный мятеж и порт оказался в руках роялистов. Над Лимой нависла непосредственная угроза.

В создавшейся критической обстановке перуанский конгресс 10 февраля сместил Торре Тагле с поста президента и официально назначил Боливара дик­татором, вручив ему неограниченную военную и гражданскую власть. Одновре­менно конгресс аннулировал конституцию, принятую в 1823 г., и объявил о само­роспуске. Но удержать Лиму было уже невозможно. По приказу Боливара вой­ска и значительная часть населения оставили город, который вскоре был занят испанцами. Положение патриотов стало катастрофическим. Они потерпели серьезное поражение, и большая часть территории Перу вновь оказалась под контролем роялистов.

НОВАЯ ИСПАНИЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА

К этому времени испанское господство было уже ликвидировано не только в остальных районах Южной Америки, но также в Северной и Центральной Америке.

В Новой Испании освободительное движение продолжалось и после раз грома его главных сил и гибели Морелоса. Хотя к концу 1815 г. большая част! страны снова попала под контроль колониальной администрации, мексиканские патриоты не прекращали борьбу за независимость. В различных районах действовали партизанские отряды, насчитывавшие в общей сложности около 10 тыс. человек. В 1817 г. на побережье Новой Испании с целью ее освобождена от испанского владычества высадилась экспедиция во главе с одним из организаторов народной войны против войск Наполеона в Испании Ф. X. Миной-младшим. Однако эта попытка оказалась безуспешной. В 1818—1819 гг. осво­бодительное движение было почти всюду подавлено. Только на юге страны, в бассейне р. Мескала, продолжал борьбу достойный преемник Идальго и Море­лоса Висенте Герреро.

Под влиянием революционных событий 1820 г. в метрополии и успехов борьбы за освобождение южноамериканских колоний в Мексике стал нарастать новый подъем освободительного движения. В этой обстановке крупные земле­владельцы и купцы, высшее духовенство, военно-бюрократическая верхушка, стремясь сохранить в неприкосновенности угодные им прежние порядки, стали добиваться отделения Мексики от революционной Испании. Таким путем они рассчитывали помешать дальнейшему развитию революции и сохранить свое господство и привилегии.

Их политической платформой был «план Игуала», опубликованный в феврале 1821 г. полковником Итурбиде, принимавшим в прошлом деятельное участие в подавлении освободительного движения. Провозглашая независи­мость Мексики, «план Игуала» предусматривал установление конституцион­ной монархии и сохранение прежней системы управления, а также существенные гарантии интересов колонизаторов. Полностью игнорируя социально-экономи­ческие, а в значительной мере и политические задачи, этот документ являлся большим шагом назад по сравнению с программами Идальго и Морелоса. Тем не менее содержавшаяся в нем идея независимости обеспечила «плану Игуала» поддержку народных масс, в том числе многих участников освободительной борьбы, в частности таких выдающихся партизанских руководителей, как Ви­сенте Герреро, Гуадалупе Виктория, Николас Браво. Поскольку демократиче­ские силы были к этому времени очень ослаблены, руководство движением ока­залось в руках наиболее консервативных элементов.

Армия, сформированная Итурбиде, не встречая серьезного сопротивления со стороны испанских войск, заняла в течение нескольких месяцев почти все крупные центры и вступила в Мехико, где 28 сентября 1821 г. была провозгла­шена независимость Мексиканской империи. Этот акт не сопровождался сущест­венными социально-экономическими преобразованиями и ликвидацией монар­хии. В мае 1822 г. Итурбиде был провозглашен императором под именем Агустина I. Однако империя Итурбиде оказалась недолговечной. В стране стало расти республиканское движение, принявшее вскоре характер вооруженной борьбы, завершившейся в марте 1823 г. крахом империи. Итурбиде был выслан из Мексики и объявлен конгрессом врагом государства и вне закона.

31 января 1824 г. Учредительный конгресс принял «Основной закон», под­тверждавший, что «мексиканская нация навсегда свободна и независима от Испании или какой бы то ни было другой державы». 4 октября была обнародована конституция Мексиканских Соединенных Штатов, которая закрепляла республиканский строй, предусматривала упразднение инквизиции, лишала церковь монополии в области народного образования, отменяла подушную подать, декларировала равенство всех граждан перед законом, свободу печати и т. д. Освобождение Мексики от колониального гнета и превращение ее в суверенное государство явились результатом героической и самоотверженной борьбы мексиканского народа во главе с Идальго, Морелосом и другими выдаю­щимися патриотами. Она подорвала позиции колонизаторов, подготовила лик­видацию их господства и утверждение республики.

После установления независимости в ряде испанских колоний, в частности и Мексике, вновь активизировалось освободительное движение в генерал-капитанстве. В июле 1824 г. он предпринял авантюристическую попытку восстановления своей власти, « следующий же день после высадки на побережье Мексики был арестован и расстрелян.

В генерал-капитанстве Гватемала. 15 сентября 1821 г. собрание представителей населения столицы генерал-капитанства приняло декларацию о независимости. Оно объя­вило также о предстоящем созыве конгресса всех провинций Центральной Америки, который должен был решить, быть ли Гватемале суверенным государ­ством или войти в состав Мексиканской империи. По этому вопросу возникли серьезные разногласия. В то время как консервативные круги, представлявшие латифундистов, высшее духовенство и военно-бюрократическую верхушку, добивались присоединения к Мексике, либерально настроенные элементы высту­пали за полную государственную самостоятельность, принятие демократиче­ской конституции и проведение социально-экономических преобразований. Вторую точку зрения разделяли и патриоты Сальвадора во главе со священни­ком Дельгадо; Гондурас и Никарагуа разделились на два лагеря. Коста-Рика отказалась поддержать как ту, так и другую позицию и 29 октября провозгла­сила свою независимость.

В октябре 1821 г. Итурбиде дважды предлагал присоединить территорию бывшего генерал-капитанства к Мексике. Однако гватемальское правительство не решилось тогда уступить этому требованию. Лишь 5 января 1822 г. оно объя­вило о вхождении Гватемалы в Мексиканскую империю. Но через несколько дней «провинциальная депутация» Сальвадора заявила об отделении этой про­винции от Гватемалы. Поскольку аннексионистские планы Итурбиде явно встре­тили в Центральной Америке сильное сопротивление, туда были направлены мексиканские войска. В июле 1822 г. конгресс Мексики санкционировал при­соединение к империи центральноамериканских провинций. Однако сальвадор­ская хунта по-прежнему отказывалась подчиняться как гватемальским вла­стям, так и правительству Итурбиде. Тогда мексиканцы начали военные опера­ции против Сальвадора и к февралю 1823 г. овладели большей частью провин­ции и ее столицей. Таким образом, к началу 1823 г. аннексия Центральной Америки Мексикой была в основном завершена.

Однако с крушением империи Итурбиде усилились тенденции к отделению от Мексики центральноамериканских областей. Учредительное собрание пред­ставителей провинций бывшего генерал-капитанства 1 июля 1823 г. деклариро­вало образование независимой и суверенной федеративной республики Соеди­ненных провинций Центральной Америки.

В обстановке бурного роста освободительного движения во всей Испанской Америке в конце 1821 г. вспыхнуло восстание в Санто-Доминго. 1 декабря эта колония была провозглашена республикой под названием «Независимое госу­дарство испанской части Гаити». Созданная патриотами Временная правитель­ственная хунта во главе с руководителем антииспанского восстания Нуньесом де Касересом объявила о своем намерении присоединить новую республику к Колумбии. Правительство заявило также, что желает установить дружествен­ные отношения и заключить союз с соседней республикой Гаити для совместной защиты своей свободы и независимости.

Но Колумбия практически не могла в то время оказать какую-либо помощь Санто-Доминго, а правительство Гаити, используя ситуацию, в январе 1822 г. аннексировало эту территорию. Едва освободившись от испанского ига, Санто-Доминго было насильственно включено в состав соседнего государства Гаити.

ОСВОБОЖДЕНИЕ ПЕРУ И ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ

К началу 1824 г. последним оплотом испанского владычества на Амери­канском континенте оставалось Перу. Освобождение его означало бы заверше­ние войны за независимость в масштабе всей Испанской Америки. Это пре­красно понимали Боливар и другие патриоты, которые после поражения, поне­сенного ими в феврале 1824 г., не пали духом.

Главной задачей они считали создание многочисленной боеспособной армии. Для достижения этой цели были мобилизованы все возможные ресурсы. С целью привлечь на свою сторону перуанских индейцев Боливар издал декрет об отмене подушной подати и передаче индейцам в личную собственность об­щинных земель. Поскольку многие солдаты, месяцами не получая жалованья, дезертировали, он уменьшил солдатское жалованье, но зато стал выплачивать его регулярно. Большое внимание уделялось вооружению и снаряжению войск, их боевой подготовке и укреплению воинской дисциплины. Чтобы снабдить всем необходимым армию патриотов, Боливар приказал конфисковать имущество роялистов и даже драгоценную церковную утварь. Тем не менее он едва ли смог бы полностью вооружить, снарядить, обеспечить боеприпасами и питанием свои войска, если бы не активная поддержка широких слоев населения.

В апреле 1824 г. армия Боливара насчитывала уже примерно 10 тыс. чело­век. Однако ей противостояли испанские силы общей численностью около 16 тыс. человек, сосредоточенные преимущественно в высокогорных районах. При таком явном численном превосходстве противника патриоты не спешили переходить в наступление и продолжали накапливать силы. В это время коман­дующий роялистскими войсками в Верхнем Перу ярый реакционер Оланьета поднял мятеж против вице-короля Ла Серны. Испанская армия оказалась меж­ду двух огней: с севера ей грозили патриоты, а с юга — мятежные части Оланьеты.

Сложилась весьма благоприятная для патриотов ситуация, которую Боли­вар не преминул использовать. Перехватив у противника инициативу, он в сере­дине июня 1824 г. начал поход на юго-восток и, пройдя через горные хребты Анд, вывел свою армию на плоскогорье Паско. Внезапное появление патрио­тов застало роялистов врасплох. 6 августа на равнине Хунин разыгралась оже­сточенная битва. Она длилась всего полтора часа. С обеих сторон во время боя не раздалось ни одного выстрела, сражались только холодным оружием. Не выдержав стремительного натиска патриотов, испанские войска, охвачен­ные паникой, бежали с поля боя.

Но испанцы все еще сохраняли в Перу 12-тысячную армию, во главе кото­рой стал теперь сам вице-король Ла Серна. Предстояли решающие бои. Обе стороны усиленно к ним готовились. Боливар воспользовался наступившей передышкой и, возложив обязанности главнокомандующего на своего помощ­ника Сукре, в начале октября направился к побережью. В первых числах де­кабря его войска освободили Лиму, однако Кальяо оставался в руках роялистов. Боливар намеревался сформировать новую армию и лишь тогда нанести решительный удар врагу. Но события опередили его замысел. Ла Серна, пользуясь численным превосходством испанцев, предпринял в ноябре ряд маневров целью окружить армию Сукре. Сукре умелыми действиями удалось избежать подготовленной ловушки и измотать испанские войска, утомленные непрерыв­ными маршами в условиях сильно пересеченной местности.

Наконец, 8 декабря 1824 г. противники встретились на равнине Аякучо, расположенной на высоте 3400 м, примерно на полпути между Куско и Лимой. Сражение началось на другой день в 10 часов утра. Перед боем Сукре обратился к своим бойцам с краткой речью. «От ваших усилий зависит судьба Южной Америки»,— сказал он. Сражение продолжалось всего около часа и окончилось блестящей победой патриотов. Испанцы понесли огромные потери пленными и ранеными. Более двух тысяч солдат, несколько сотен офицеров и генералов во главе с вице-королем были захвачены в плен. В сражении при Аякучо была разгромлена последняя крупная группировка испанских войск на Американском континенте. Теперь в руках роялистов оставались лишь Верхнее Перу, крепость Кальяо, остров Чилоэ (близ южного побережья Чили), а также крепость Сан-Хуан-де-Улуа в Мексике.

В конце декабря 1824 г. армия Сукре вступила в Куско и двинулась на юго-восток, в Верхнее Перу. Она не встретила там серьезного сопротивления, так как испанские части, понимая бесперспективность дальнейшей борьбы, при приближении освободительной армии отходили без боя или капитулировали. Население, в основном индейцы, открыто поддерживало патриотов. Партизан­ские отряды, много лет действовавшие в тылу у испанцев на севере страны, в свою очередь перешли в наступление. 28 января 1825 г. они заняли Ла-Пас, а в начале февраля туда вступили регулярные войска Сукре.

Выражая стремления патриотов Верхнего Перу, Сукре опубликовал 9 фев­раля декларацию, в которой обещал созвать Учредительное собрание всех про­винций для решения вопроса о судьбе страны и ее будущем устройстве. Это собрание открылось 10 июля в зале старинного университета Чукисаки. 6 авгу­ста оно провозгласило независимость и суверенитет Верхнего Перу. В честь Боливара новое государство получило название Боливии. Учредительное собра­ние приняло решение об установлении республиканского строя и вручило вер­ховную власть в республике Боливару, а его заместителем избрало Сукре В течение непродолжительного времени в Боливии был издан ряд декретов антифеодального характера: об уравнении индейцев в гражданских правах с остальным населением, их освобождении от трудовой повинности и подушной подати, отмене дворянских титулов и т. д.

В конце 1825 г. Боливар, передав свои полномочия Сукре, выехал из Боли­вии в Перу и в феврале следующего года, после почти годичного отсутствия, возвратился в Лиму. Здесь он приступил к разработке проекта конституции Боливии и 25 мая закончил его. В этом документе Боливар не только определил основы государственного устройства Боливийской республики, но и сформули­ровал политические принципы, имевшие в той или иной мере значение для всех стран Испанской Америки. Конституция провозглашала полную независимость и идею народного суверенитета, равенство граждан перед законом, неприкосно­венность личности, жилища и частной собственности, свободу слова и печати, отменяла все наследственные права и привилегии. Не упоминая ни о какой госу­дарственной религии, она фактически подразумевала полную свободу совести. Законодательную власть, согласно конституции, должны были осуществлять сенат, палата трибунов и палата цензоров. Главой исполнительной власти являлся президент, избираемый пожизненно законодательными палатами.

Составленный Боливаром проект конституции с некоторыми поправками был в том же году принят боливийским конгрессом, который избрал президен­том республики Сукре. 9 декабря 1826 г. эту конституцию, внеся в нее кое-какие изменения, принял в качестве основного закона и конгресс Перу.

Ко времени возвращения Боливара в перуанскую столицу были ликвидиро­ваны последние очаги сопротивления испанцев в Америке. Еще в ноябре 1825 г. сдался гарнизон островной крепости Сан-Хуан-де-Улуа, а в январе 1826 г. капи­тулировали испанские силы в крепости Кальяо и на острове Чилоэ. Долголет­няя освободительная борьба народов Испанской Америки закончилась в начале 1826 г. разгромом колонизаторов и их изгнанием с Американского континента. Испании удалось сохранить на время лишь свои владения в Вест-Индии — Кубу и Пуэрто-Рико.

ОТНОШЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ И США К ВОЙНЕ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Накануне и в период освободительной войны испанских колоний европей­ские державы и США проявляли большой интерес к Латинской Америке. Стре­мясь к захвату территорий и рынков сбыта, они хотели использовать обстановку, сложившуюся в ходе борьбы против гнета Испании, для того чтобы осуществить свои экспансионистские планы в отношении испанских владений.

С самого начала войны за независимость вашингтонское правительство стало готовиться к аннексии Западной Флориды, где инспирировало антииспан­ские выступления. В период с декабря 1810 по апрель 1813 г. войска США захватили территорию между реками Миссисипи и Пердидо, в конце 1817 г. заняли остров Амелию, а затем вторглись в Восточную Флориду и оккупировали ее. Действуя таким образом, вашингтонская администрация считала, что Испания согласится пожертвовать Флоридой, если США дадут обязательство не оказывать поддержки повстанцам. Расчет оказался правильным. Согласно договору, подписанному в Вашингтоне 22 февраля 1819 г., Испания уступила США Западную и Восточную Флориду, добившись от них признания Техаса составной частью Новой Испании.

К весне 1822 г. политика правящих кругов США по отношению к освобо­дительной войне испанских колоний вступила в новую фазу. Революция 1820 г. в Испании нанесла сильный удар абсолютизму в метрополии и усугубила без­надежность борьбы колонизаторов против революционного движения в Испан­ской Америке, которая к тому времени почти полностью была освобождена от колониального ига. В таких условиях президент Монро обратился к конгрессу с посланием, предлагая рассмотреть вопрос о признании независимости бывших испанских колоний; 28 марта 1822 г. конгресс принял соответствующее реше­ние. Но в течение длительного времени оно оставалось чисто номинальным, так как вашингтонское правительство, не желая вступать в конфликт с Испа­нией и другими европейскими державами, не спешило устанавливать диплома­тические отношения со странами Латинской Америки.

В начале 20-х годов в прессе европейских стран и США часто появлялись сообщения о подготовке вооруженной интервенции держав Священного союза в Латинскую Америку с целью восстановления власти Испании над ее бывшими колониями. Однако в результате тщательного изучения вопроса современные исследователи пришли к выводу, что ни одно европейское правительство не имело в то время конкретных планов вооруженного вмешательства в латино­американские дела.

Так, отношение царской России к восставшим колониям определялось не только ее принадлежностью к реакционному Священному союзу, но и другими факторами. Будучи убеждено в неизбежности освобождения колоний от испан­ского ига и рассчитывая установить торговые связи с латиноамериканскими странами, правительство Александра I в первые годы освободительной войны и Латинской Америке придерживалось благожелательного нейтралитета по отношению к колониям, а затем заняло выжидательную позицию. Лишь начиная с 1817г. оно стало более или менее определенно проявлять сочувствие Испании, но практически его политика и тогда не выходила за рамки нейтралитета. Никакие подготовки к вооруженной интервенции в Испанскую Америку Россия не проводила.

Что касается Франции, которая начала в апреле 1823 г. интервенцию в революционную Испанию, то ее правительство фактически также не видело реальной возможности восстановления испанского владычества в Америке. К тому в дальнейшем в связи с окончательным подавлением революции в Испании французскими войсками правящие круги Англии дали понять, что не допустят иного вмешательства Франции в дела бывших испанских колоний. Стремясь использовать сложившуюся обстановку для укрепления своих позиций в Западном полушарии, США провозгласили 2 декабря 1823 г. доктрину Монро, направленную против вооруженной интервенции европейских держав Американском континенте. Этот важный внешнеполитический акт объек­та способствовал срыву враждебных латиноамериканскому освободительному движению замыслов международной реакции и тем самым упрочению независимости от Испании ее бывших колоний. Однако он был прежде всего продиктован экспансионистскими планами США в отношении молодых государств Латинской Америки, стремлением к превращению их в сферу влияния Соеди­ненных Штатов.

Британский кабинет предпринял в конце 1823 г. определенные шаги по установлению контактов с бывшими испанскими колониями в Америке. Но вопрос об официальном признании испаноамериканских республик продолжал оставаться открытым. Лишь 31 декабря 1824 г. Англия признала независимость Мексики, Колумбии и Буэнос-Айреса.

ИТОГИ И ЗНАЧЕНИЕ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ ВОЙНЫ

В результате войны за независимость бывшие испанские колонии избави­лись от чужеземного ига и превратились в суверенные государства. В ходе освободительной войны образовались республики: Мексиканские Соединенные Штаты, Федерация Центральной Америки, Колумбия, Перу, Чили, Боливия, Парагвай. Несколько позже завершился процесс создания независимых госу­дарств на Ла-Плате, где ситуация осложнялась острыми противоречиями между провинциями и вмешательством извне. Единственным исключением здесь явился Парагвай, который обрел свою независимость еще в 1811 г. Иное положение сложилось в Объединенных провинциях Рио-де-ла-Платы. В начале 1820 г. они распались и фактически перестали существовать как единое государство.

Понимая, что разобщенность чревата серьезными осложнениями, патриоты Ла-Платы стали все энергичнее выступать за созыв конгресса, который осу­ществил бы объединение страны. Необходимость единства усугублялась резким обострением отношений с Бразилией из-за Восточного Берега ', которое в де­кабре 1825 г. привело к началу военных действий. В связи с этим Учредитель­ный конгресс Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы, открывшийся еще в конце 1824 г. в Буэнос-Айресе, принял 6 февраля 1826 г. закон о создании общего правительства во главе с президентом. 24 декабря того же года конгресс утвердил конституцию Аргентины, как стали теперь называться Объединенные провинции Рио-де-ла-Платы.

Война между Аргентиной (на стороне которой сражались уругвайские патриоты) и Бразилией продолжалась до августа 1828 г., когда был заключен мирный договор, предусматривавший признание Восточного Берега независимым и суверенным государством. Согласно конституции 1830 г. оно получило наименование Восточная республика Уругвай.

Некоторые государства, образовавшиеся на Американском континенте в ходе войны за независимость, вследствие глубоких внутренних противоречий и борьбы различных группировок за власть оказались недолговечными.

В Колумбии вскоре после окончания освободительной войны резко усили­лись центробежные тенденции и развернулось сепаратистское движение. Оно активизировалось в связи с роспуском Учредительного собрания и изданием конституционного закона 27 августа 1828 г., установившего личную диктатуру Боливара. В 1830 г. колумбийская федерация распалась. На ее территории воз­никли республики Венесуэла, Эквадор (бывшая провинция Кито) и Новая Гра­нада. Вскоре после распада Колумбии, в декабре того же года, скончался и ее основатель Боливар. Он умер, покинутый всеми, кроме нескольких верных дру­зей. Лишь много лет спустя его заслуги перед родиной получили всеобщее признание, и в 1842 г. прах Боливара был перенесен в Каракас, а впоследствии помещен в сооруженный там пантеон.

Недолго просуществовала и Федерация Центральной Америки. В 1839 г входившие в нее провинции превратились в самостоятельные государства — республики Гватемалу, Гондурас, Никарагуа, Сальвадор и Коста-Рику.

Еще одно изменение политической карты Латинской Америки связано с судьбой бывшей вест-индской колонии Испании Санто-Доминго, которая в 1822 г. была присоединена к республике Гаити. Как уже указывалось, в 1844 г. там вспыхнуло восстание под руководством Хуана Пабло Дуарте. Гаитянское господство было свергнуто, а восточная часть острова стала независимым госу­дарством — Доминиканской республикой.

Освободительная война 1810—1826 гг. имела огромное значение для даль­нейшего развития Испанской Америки. Она привела к ликвидации колониаль­ного режима, установлению политической независимости и образованию ряда испаноамериканских государств. Тем самым было покончено с многочислен­ными монополиями, запретами и ограничениями, регламентацией, сковывав­шими экономическое развитие колоний, создавались более благоприятные усло­вия для развития в Испанской Америке капиталистических отношений и вовле­чения ее в систему мирового хозяйства. Были отменены подушная подать и принудительная трудовая повинность коренного населения в пользу частных лиц, государства и церкви. В большинстве стран было уничтожено рабство. Во всех вновь возникших испаноамериканских государствах был установлен республиканский, парламентарный строй и приняты конституции буржуазного типа. Прогрессивное значение имело также уничтожение инквизиции, упразд­нение дворянских титулов и других феодальных атрибутов.

В ходе войны заметно окрепло национальное самосознание испаноамериканцев. Все большее число их стало осознавать свою принадлежность к опреде­ленной нации, имеющей неотъемлемое право на независимое существование, суверенитет и собственную государственность. Превращение бесправных коло­ний в самостоятельные республики, проведение некоторых реформ и другие последствия войны оказали значительное воздействие на формирование испано-американских наций, намного ускорили их складывание и консолидацию.

Таким образом, борьба народов Испанской Америки за независимость имела целью не только отделение колоний от Испании, но и ликвидацию фео­дальных порядков, форм эксплуатации, землевладения, присущих колониаль­ному режиму. Будучи по своим историческим задачам антифеодальной, объективно отражая потребности капиталистического развития, которому препятст­вовал колониальный статус, освободительная война 1810—1826 гг. носила, по существу, характер буржуазной революции, протекавшей в специфических условиях вооруженной борьбы против европейского колониализма.

Такова точка зрения, получившая распространение в советской историографии и разделяемая рядом зарубежных ученых марксистской ориентации. об этом еще в начале 50-х годов писал Уильям 3. Фостер (США). По мнению Манфреда Коссока (ФРГ), испаноамериканское освободительное движение по своему историческому характеру прочно занимает место в ряду буржуазных революций XVIII и XIX вв.». За последние десятилетия заметно возрос интерес (и следователей к социальным и экономическим аспектам этого движения (М Морено, Ч. К. Гриффин, X. Фриде, Дж. Линч и др.), хотя подчас предпри­нимаются попытки отрицать их значение и революционную сущность событий первой четверти XIX в. (Дж. Кинзбрюнер).

Следует отметить, что война за независимость не привела к коренной перестройке социально-экономической структуры стран Испанской Америки. Землевладение в основном осталось в неприкосновенности, латифундисты и католическая церковь полностью сохранили свои позиции. Большая часть крестьянства продолжала подвергаться жестокой эксплуатации. Индейцы урезаны при помощи имущественного и образовательного цензов, а также других ограничений фактически лишались политических прав.

Борьба за независимость была общенациональной. В ней принимали уча­стие различные классы и слои колониального общества: индейское крестьян­ство, негры-рабы, мелкая городская буржуазия, зарождавшиеся буржуазные элементы, крупные земельные собственники, чиновники местного происхожде­ния и т. д. К патриотам примыкала и часть низшего духовенства. Во многих случаях руководство освободительным движением оказывалось в руках пред­ставителей землевладельческой знати, интересы которых нередко выражали выходцы из разночинной среды и других слоев населения.

Главной движущей силой в борьбе за независимость были народные массы. Они далеко не часто выступали самостоятельно, им редко удавалось наклады­вать на движение отпечаток своих классовых требований. Самые отсталые слои подчас не видели разницы между испанскими колонизаторами и креольскими латифундистами, эксплуатировавшими закрепощенных крестьян и рабов. В от­дельных случаях они даже сражались на стороне испанцев. Однако в основном именно народ играл решающую роль в освободительном движении.

Конечно, между различными классами в колониях существовали глубокие противоречия. Наряду с гнетом колонизаторов, тяготевшим над всем общест­вом, крестьяне-индейцы и негры-рабы страдали от угнетения со стороны земле­владельцев-креолов. Последние, а под их влиянием многие руководители пов­станцев, хотели сохранить крупную земельную собственность, феодальные фор­мы эксплуатации, бесправное положение трудового народа. Их тревожила пер­спектива перерастания войны за независимость в социальную революцию, на­правленную как против испанцев, так и против местных эксплуататоров. По­этому они порой проявляли известные колебания, нерешительность, старались сдерживать активность масс и не выпускать их из-под своего контроля.

Несмотря на наличие острых противоречий внутри колониального обще­ства, общее стремление к ликвидации испанского господства в большинстве случаев объединяло широкие слои населения в совместной борьбе за освобож­дение от колониального ига, хотя при этом разные классы и социальные группы ставили перед собой далеко не одинаковые цели.