Революция негров-рабов Сан-Доминго

В конце XVIII в. Сан-Доминго была самой богатой колонией Франции. Рабовладельческое плантационное хозяйство, специализировавшееся глав­ным образом на выращивании сахарного тростника, являлось основой экономи­ки Сан-Доминго и определяло существовавшие там общественные отношения. Раб, трудившийся на плантации, был основным производителем, рабовладелец-плантатор — собственником раба, продуктов его труда, орудий и средств произ­водства. Полмиллиона рабов возделывали земли, находившиеся в руках 4— 5 тыс. плантаторов.

Первенствующее положение в колонии занимала французская колониаль­ная администрация во главе с губернатором. Высшим слоем среди постоянных жителей колонии были «большие белые»: крупные плантаторы, владельцы мест­ных сахарных и других предприятий, а также купцы, управляющие больших имений, наиболее состоятельные представители городской буржуазии. Более многочисленную часть населения составляли «маленькие белые», не обладавшие крупной, а иногда и вообще какой бы то ни было собственностью. К ним относи­лись мелкие рабовладельцы, надсмотрщики за рабами, адвокаты, ремесленники, содержатели постоялых дворов, трактирщики, торговцы, матросы, немногочис­ленные рабочие мануфактур и пр. «Большие белые», используя свое экономи­ческое господство и связи с французским королевским двором (эти связи под­держивались через аристократов-плантаторов, живших в Париже), эксплуати­ровали не только своих рабов, но и «маленьких белых».

Однако несмотря на наличие классовых и сословных противоречий среди белых колонистов, их в значительной мере объединяло привилегированное по­ложение по отношению к «цветному» населению страны — к неграм и мулатам. Подавляющее большинство негров были рабами, большая часть мулатов — сво­бодными. К концу XVIII в. число свободных мулатов и негров приближалось к численности населявших колонию белых (первых было 20—25 тыс., вторых — 30—35 тыс). Плантаторы — негры и мулаты (последних было большинство) — владели 'Д всей земельной площади колонии. Многие из них нажили крупные состояния, позволяли себе роскошь бывать во Франции и отправлять туда учить­ся своих детей. Однако они не имели никаких политических прав, и любой, даже самый последний из «маленьких белых», мог безнаказанно оскорбить свободно­го негра или мулата. Для них существовало множество унизительных ограниче­ний, вплоть до запрещения появляться на улице с наступлением темноты.

Свободные негры и мулаты, разъединенные социальными различиями и расовыми предрассудками (свободный мулат относился высокомерно к свобод­ному негру, и те и другие презирали негров и мулатов рабов), были в то же время объединены стремлением покончить с навязанным им неравноправием. При этом то скрытая, то явная борьба «цветного» и белого населения колонии перепле­талась с борьбой, вызывавшейся классовыми противоречиями.

Французская колония Сан-Доминго (см. гл. 3) занимала западную часть одноименного острова, восточная часть его (Санто-Доминго) находилась во владении Испании.

К сложному клубку социальных и расовых антагонизмов прибавлялись противоречия между колонией и метрополией, которые в свою очередь еще более запутывали этот клубок.

Плантаторы были готовы терпеть политическое господство метрополии, поскольку последняя защищала своей военной силой выгодный для обеих сто­рон институт рабства. Гораздо острее были противоречия в области экономи­ческих отношений. С 1727 г. существовал закон, установивший монопольное право Франции на торговлю с колониями, которая могла осуществляться только на французских кораблях. Этот закон стеснял предприимчивость колониальных плантаторов, желавших обеспечить себе более широкий рынок и открыть доступ в колонию товаров, более дешевых, чем франкские. Существовали и другие преграды для деятельности плантаторов (запрещение основывать мануфактуры, разводить сельскохозяйственные культуры, которыми Франция снабжала свои заморские владения, и др.).

Итак, накануне французской буржуазной революции колония представляла собой арену острой борьбы различных общественных сил. Революция стимули­ровала дальнейшее обострение этой борьбы. «Большие белые» сразу сумели добиться для себя представительства во французском Национальном собрании, захватить все возникшие представительные учреждения в Сан-Доминго (про­винциальные собрания ' и т. д.). Главной задачей они считали сохранение любой ценой своих привилегий и института рабства

Сильнейшее беспокойство в среде «больших белых» вызывал революцион­ный девиз «Свобода, равенство, братство!». Сдедуя этому девизу и уступая на­стойчивым требованиям свободных мулатов, Учредительное собрание Франции 15 мая 1791 г. издало декрет, по которому «цветные», рожденные от свободных отца и матери, получали доступ во все будущие колониальные представительные учреждения.

«Большие белые» рассчитывали, что им удастся помешать проведению дек­рета в жизнь, используя созванное ими без участия мулатов Колониальное соб­рание. Его участники 22 августа 1791 г. съехались в главном городе Северной провинции Кап-Франсэ. Ночью того же дня «весь горизонт неожиданно покрыл­ся густым дымом, и в нем отчетливо различаюсь пламя... Толпы мужчин, жен­щин и детей, спасшихся от огня и гибели, бежали со всех сторон и искали в горо­де убежища. От них стало известно, что рабы восстали...».

Не имея достаточных сил для подавления восстания, Колониальное собра­ние постаралось превратить в союзника свободных мулатов. Оно обещало за­няться вопросом о предоставлении им равных прав с белыми. Мулаты Капа (главным образом плантаторы или коммерсанты) согласились участвовать в обороне города. Объединенные силы белых и мулатов отбили нападение. Вос­ставшие отступили в горы и леса. В боях под Капом погиб их руководитель Букман.

После гибели Букмана восставших возглавили Жан Франсуа и Биассу, а потом Туссен Лувертюр, которому суждено было стать самым выдающимся человеком в истории страны.

Туссен Лувертюр, раб и сын раба, родился в 1743 г. на плантации Бреда. В детстве был конюхом, а позже стал кучером управляющего плантацией. Крест­ный отец Туссена — священник — научил его читать и писать по-французски, а также начаткам латыни. Управляющий плантацией позволил ему пользовать­ся книгами своей библиотеки. Эта возможность при большом природном уме юноши сильно помогла ему расширить свой кругозор. Туссен жадно ловил но­вые идеи, приходившие из Франции. Всеми силами своей души он ненавидел рабство.

Колония делилась на Северную, Западную и Южную провинции. В 1791 г. Туссен присоединился к восставшим. Он очень скоро понял необ­ходимость введения военной дисциплины, приобретения военных знаний и начал создавать новую армию.

Во второй половине сентября восставшие вновь осадили Кап, оказавшийся в самом отчаянном положении. В это время в Западной провинции восстали сво­бодные мулаты, требуя осуществления декрета от 15 мая. Это всколыхнуло рабов-негров провинции и часть «маленьких белых», которые готовы были пойти на соглашение с мулатами, чтобы ограничить деспотизм «больших белых».

28 ноября 1791 г. из Франции в Сан-Доминго прибыли назначенные Учре­дительным собранием гражданские комиссары: Мирбек, Рум, Сан-Леже. В их распоряжении были, однако, средства, негодные для успокоения острова: кон­ституция Франции 1791 г. и декрет от 24 сентября того же года. Первая не рас­пространялась на жителей колонии, что оскорбляло белых колонистов, второй наносил удар по свободным неграм и мулатам, так как отменял декрет от 15 мая. Попытка комиссаров договориться с восставшими рабами вызвала их оконча­тельный разрыв с белыми рабовладельцами, а стремление настаивать на осу­ществлении сентябрьского декрета поссорило комиссаров с мулатами.

Мирбек и Сан-Леже уехали во Францию. В середине сентября 1792 г. в Сан-Доминго прибыли новые комиссары: Сантонакс — якобинец, решительный и волевой человек, глава комиссии, Польверель — его верный соратник и Эло — деятель жирондистского толка. С ними был декрет Законодательного собрания, объявляющий, что «свободные мулаты и свободные негры должны пользоваться так же, как и белые колонисты, равенством политических прав». Им поручалось подавить восстание рабов. Для поддержания власти комиссаров на остров были отправлены 6 тыс. солдат во главе с генерал-лейтенантом Д'Эспарбом и несколь­ко военных кораблей под флагом адмирала Жирардена.

Колониальное собрание саботировало проведение в жизнь упомянутого дек­рета. Сторону собрания приняли Д'Эспарб и генерал-губернатор колонии Бланшеланд.

Комиссары-якобинцы не остановились перед роспуском Колониального соб­рания, высылкой из колонии Бланшеланда и Д'Эспарба, а также изгнанием с острова плантаторов-контрреволюционеров. Недовольный Эло вернулся во Францию.

Сантонакс и Польверель, понимая, что для проведения своей политики они должны найти опору среди местного населения, создали якобинский клуб, куда вошло большое число «маленьких белых». Они обратились за поддержкой к сво­бодным неграм и мулатам, раздали им оружие.

Против восставших рабов комиссары направили войска под командованием офицеров Рошамбо и Лаво. Попытки очистить горы, окружавшие Кап, закон­чились позорным бегством под защиту городских стен. При этом в районе Капа действовала сравнительно небольшая часть восставших рабов.

Основные силы восставших находились у испанской границы. В мае 1793 г. они согласились на предложение властей Санто-Доминго перейти на службу к испанскому королю. Предложение это последовало в связи с начавшейся в марте 1793 г. войной между Францией и Испанией. Солдатам — бывшим ра­бам — было обещано, что после окончания войны с французами они официально будут признаны свободными людьми.

За два месяца до объявления войны Испании Франция вступила в войну с Англией. Дабы обезопасить свою колонию, французское правительство послало туда нового генерал-губернатора Гальбо в сопровождении войск. Этот генерал, владевший на острове плантациями, прибыв туда, перешел в лагерь противников Сантонакса и Польвереля, которым пришлось бежать в О-дю-Кап. Отсюда ко­миссары обратились к восставшим неграм, которые действовали близ столицы провинции, призвав их перейти на службу республике на условии предоставления им свободы. Негритянские вожди Пьеро и Макайа приняли предложение. Их вооруженные отряды ворвались в Кап. Жестокая и неумолимая месть постигла тиранов-рабовладельцев. Гальбо и все те, кто успел сесть на корабли, в ужасе покинули город. Вскоре из колонии бежало до 10 тыс. белых.

Воспользовавшись междоусобицей во французском Сан-Доминго, испанцы в июле 1793 г. начали наступление. Многие французские солдаты и офицеры, а также Макайа со своим отрядом перешли на сторону врага.

В распоряжении комиссаров оставалась небольшая кучка французских солдат во главе с Лаво, мулаты (не плантаторы) и негритянские отряды Пьеро. Не хватало оружия, денег. Испанцы продолжали наступление. Введение нового налога, необходимого для организации обороны, вызвало недовольство в среде «маленьких белых», а также свободных негров и мулатов, которые до тех пор поддерживали комиссаров. Тогда 26 августа 1793 г. Сантонакс издал декрет о полном и немедленном освобождении всех рабов. Декрет был издан слишком поздно: вера в освободительную миссию Франции была основательно подорва­на. Большая часть рабов еще раньше устремилась в армии Биассу, Жана Фран­суа и главным образом Туссена, которые воевали на стороне испанцев. Кроме того, декрет сделал всех рабовладельцев — крупных и мелких — а также их под­ручных смертельными врагами представителей революционной Франции. Про­тив них по всей колонии подняли мятеж рабовладельцы всех цветов кожи. 19 сентября 1793 г. начали интервенцию призванные ими с Ямайки английские войска, занявшие столицу колонии Порт-о-Пренс (Западная провинция).

К середине 1794 г. флаг республики удерживался на Севере только в окрест­ностях Капа, где остатками французских войск и верными Франции неграми командовал ставший губернатором генерал Лаво; на Юге — в районе Кайе, где власть была в руках мулатского генерала Риго, опиравшегося на армию из пре­данных республике мулатов и небольшого числа негров; на Западе — в районе Мирэбале, где воевала мулато-негритянская армия под командованием мулата Бовэ. Английская блокада сделала невозможной доставку войскам продовольст­вия и военных припасов. И как раз в этот момент из метрополии пришел декрет об отзыве комиссаров.

За время, которое провели в Сан-Доминго Польверель и Сантонакс, во Франции установилась якобинская диктатура. 4 февраля 1794 г. Конвент принял свой знаменитый декрет об отмене рабства. Он гласил: «Национальный конвент объявляет, что рабство негров во всех колониях отменяется; посему все люди без различия цвета их кожи, проживающие в колониях, являются французскими гражданами и пользуются всеми правами, обеспечиваемыми Конституцией».

Осуществленный якобинцами акт — освобождение рабов — не был только проявлением их доброй воли. Массовое восстание рабов, добивавшихся свобо­ды, подтолкнуло наиболее демократические круги французской буржуазии на революционное решение вопроса о рабстве. Декрет от 4 февраля в свою очередь сделал восставших рабов союзниками Франции и ревностными поборниками осуществления декрета.

В мае 1794 г. Туссен, заключивший с Лаво договор о совместных действиях, неожиданно атаковал испанские войска, вынудив их к отступлению. С ними ухо­дили Биассу и Жан Франсуа, которые к тому времени стали испанскими генера­лами и которых уже не волновал вопрос о судьбе рабов. Зато испанская армия с каждым днем теряла все большее число своих солдат-негров, переходивших на сторону Туссена, и вскоре оказалась на своих исходных позициях на границе. Тем временем Испания потерпела поражение в войне с Францией и 22 июля 1795 г. по Базельскому мирному договору уступила ей свою часть острова.

Оставалось очистить остров от англичан, которые, продвигаясь вперед, восстанавливали рабство. Непредвидимо возникла новая угроза. Против быв­ших рабов созрел заговор в среде негров и мулатов, свободных еще до декрета Сантонакса и декрета от 4 февраля 1794 г. Они хотели занимать в отношении бывших рабов приблизительно такое положение, какое занимали до француз­ской революции белые в отношении свободных негров и мулатов. На Севере заговорщиков возглавлял генерал Вильат, на Юге — генерал Риго. 20 марта 1796 г. мулатские части заняли Кап и арестовали Лаво.

Быстрота и решительность Туссена спасли положение. Немедленно по всему Северу арестовали всех подозреваемых в заговоре, были мобилизованы лучшие воинские части; негры, работавшие на плантациях, призваны к оружию.

Заговорщики поняли бесполезность сопротивления и освободили Лаво. Войска Туссена беспрепятственно вошли в Кап. За заслуги перед Французской республикой Туссен получил чин дивизионного генерала и был назначен помощ­ником генерал-губернатора. Многим негритянским офицерам были присвоены звания бригадных генералов.

Во Франции в этот период произошли крупные изменения. Пала якобинская диктатура. Затем на смену термидорианскому Конвенту пришла Директория. В колонию вновь были посланы комиссары во главе с Сантонаксом.

Осенью 1796 г. Лаво и Сантонакс покинули Сан-Доминго в числе 7 делега­тов, избранных в Совет пятисот и Совет старейшин. Перед отъездом Сантонакс назначил Туссена главнокомандующим всеми вооруженными силами, а таким образом, временным правителем острова.

В феврале 1798 г. войска Туссена начали наступление на англичан, которые в октябре покинули занимаемую территорию. В Сан-Доминго не осталось ни одного оккупанта, ни одного раба, ни одного рабовладельца.

Декретом от 1 января 1798 г. Директория подтверждала свободу и равно­правие бывших рабов. Однако декрет содержал статьи, которые позволяли французским колониальным властям под различными предлогами лишать ос­вободившихся от рабства негров и мулатов политических прав. В момент приня­тия декрета в Совете пятисот раздавались голоса, требовавшие немедленного восстановления рабства. Отправляя в Сан-Доминго своего представителя Ге-дувиля и передавая ему подарки для Туссена, Директория поставила перед ним одновременно задачу ослабить влияние негритянского главнокомандующего на армию и посеять в ней разногласия, используя вражду между мулатами и нег­рами.

В мае 1798 г. Гедувиль прибыл в Кап, где он и его свита вели себя высоко­мерно до наглости. «Победители Европы» считали ниже своего достоинства от­носиться к неграм как к равным. Гедувиль ввел принудительную контрактацию работников плантаций сроком на три года. Под предлогом окончания войны с англичанами он отдал приказ о разоружении воинских частей города Форт-До­фин (Форт-Либерте). Одновременно он обратился к мулату Риго, прося его по­мощи в случае неповиновения негритянских войск.

Все эти действия достаточно ясно показывали, что Гедувиль покушается на свободу негров. Приказ о разоружении вызвал восстание частей Форт-Дофина. К восставшим присоединились негры, жившие в районе города. Вмешательство генерала Риго могло ввергнуть колонию в новую кровопролитную гражданскую войну. Главнокомандующий не теряя времени призвал всех бывших рабов встать на защиту свободы. Тысячи негров примкнули к армии Туссена. Пред­ставитель Директории поспешно отплыл во Францию. Пока за пределами остро­ва еще шла война с Англией, во Франции считали неразумным восстанавливать против себя талантливого и влиятельного главнокомандующего войск Сан-До­минго, и потому Директория не прислушалась к жалобам Гедувиля. Тем време­нем войска Туссена осадили главную цитадель мулатов — город Жакмель и ов­ладели им. Риго и его ближайшие соратники на кораблях бежали из Сан-Доминго.

Положение колонии, однако, нельзя было считать окончательно упроченным, а население ее полностью гарантированным от попыток реставрации рабст­ва, пока в бывшем испанском Санто-Доминго, передача которого Франции еще не состоялась, продолжали оставаться испанская администрация и армия, пока там сохранялся институт рабства. Туссен решил покончить с угрозой, нависав­шей с этой стороны, и прийти на помощь неграм-рабам восточной части острова, используя условия Базельского договора. Его армия пересекла границу. 26 ян­варя 1801 г. испанцы сложили оружие. Через день было объявлено об отмене рабства в испанском Санто-Доминго.

После того как закончилась война, специальная комиссия по поручению Туссена составила конституцию, которая была торжественно провозглашена в июле 1801 г. Основные статьи конституции подтверждали отмену рабства и рав­ноправие всех граждан колонии перед законом.

Связь Франции с Сан-Доминго уже долгие годы оставалась фактически номинальной. Однако признание метрополией свободы и равноправия негров, надежда на ее помощь и защиту в случае попытки реакционного переворота или новой интервенции сделали Францию в глазах жителей Сан-Доминго потенци­альным гарантом их свободы. Поэтому, несмотря на некоторые признаки, да­вавшие право сомневаться в правильности подобного суждения, статья первая конституции 1801 г. объявляла, что Сан-Доминго является колонией и состав­ляет часть Французской империи.

Конституция признавала и законодательно утверждала принцип частной собственности, священной и неприкосновенной, т. е. главный принцип, опреде­ляющий буржуазные общественные отношения.

Туссен Лувертюр, «принимая во внимание важность его заслуг, оказанных колонии», «в знак безграничного доверия» к нему народа был объявлен пожиз­ненным правителем Сан-Доминго с правом назначить себе преемника. Прави­тель колонии являлся одновременно и главнокомандующим. Он нес ответствен­ность за внутреннюю и внешнюю безопасность страны, располагал полномочия­ми «непосредственно связываться с метрополией по всем вопросам, относящим­ся к интересам колонии». Ему принадлежала законодательная инициатива, он подписывал законы, назначал всех гражданских служащих и командиров воин­ских частей, был главным цензором. Законодательным органом по конституции 1801 г. являлось Центральное собрание, куда входили представители от каждо­го департамента.

Еще в октябре 1800 г. был издан регламент, который запрещал земледель­цам покидать свои плантации и переходить на другие. Конституция 1801 г. ут­верждала этот запрет. Кроме того, запрещалась распродажа государственной земли участками, меньшими чем 50 акров, причем, приобретая землю, собствен­ник должен был гарантировать ее рентабельное использование. Иначе говоря, предполагалось обязательное ведение плантационного хозяйства.

Взаимоотношения между работниками и управляющими плантаций (будь то назначаемые правителем или прежние хозяева) определялись как отношения в «деятельной и прочной семье, отцом которой оказывается по необходимости собственник земли или его представитель... Каждый работник — член семьи и дольщик в доходах...». Практика жизни была очень далека от предусмотренных конституцией идиллических отношений. Оставшиеся плантаторы использовали все возможности прикрепления работников к земле для безжалостной их экс­плуатации. Новые управляющие плантаций оказывались часто не лучше преж­них хозяев. Это не могло не вызвать недовольства бывших рабов. Однако Тус­сен Лувертюр вводил и укреплял плантационную систему.

Образовавшееся государство было государством переходного периода. В нем сохранялось единовластие, унаследованное от только что закончившейся войны и обусловленное еще не полностью устраненной угрозой, исходящей от внешних и внутренних врагов. В нем, с одной стороны, освобожденные рабы, получившие землю, тяготели к созданию крестьянского хозяйства, а с другой — интересы укрепления завоеванной ими свободы вызывали необходимость сохра­нения плантационного хозяйства. Государство не могло отстоять свободу нег­ров, не располагая значительной и хорошо вооруженной армией, аппаратом управления, флотом, средствами для восстановления разрушенных войной до­рог, мостов и общественных зданий, для организации почты и т. д. Удовлетво­рить все эти нужды зарождавшееся крестьянское хозяйство ни в коей мере не могло. На первых порах оно должно было носить в основном натуральный ха­рактер и не в состоянии было обеспечить даже скудный рацион питания населе­нию колонии. Кроме того, навыки рабов в ведении крестьянского хозяйства были явно недостаточны и ограничивались преимущественно умением возделывать небольшие огороды. Сохранение и восстановление плантаций сахарного трост­ника и кофе позволяло решить задачи, стоявшие в тот момент перед государст­вом бывших рабов. Торговля продуктами традиционного хозяйства давала воз­можность приобрести необходимые средства для покупки продуктов питания (их не хватало в разоренной войной стране), содержания вооруженных сил, государственного аппарата и т. д.

Итак, во имя окончательного упрочения добытой свободы необходимо было поддерживать плантационное хозяйство, несколько ограничивая свободу дея­тельности бывших рабов. При этом государство осуществляло повседневный контроль над плантаторами и управляющими плантаций через своих комисса­ров. Телесные наказания были строжайше запрещены законом. Жестоко кара­лись злоупотребления, хищения и дурное обращение с работниками. Туссен лич­но вникал во все детали, зорко следил за тем, чтобы освобожденный негр не был исподволь вновь превращен в раба. В резиденцию Туссена мог прийти любой человек и принести жалобу на кого угодно.

В общественной жизни, насколько это было возможно при единовластии, проявлялись демократические начала, что стимулировалось самим правителем. Ни цвет кожи, ни социальное положение не служили препятствием для посеще­ния любых общественных мест и учреждений. Очень много внимания уделялось воспитанию детей, прививалось внимательное отношение и уважение к женщи­не. Расовая проблема при всей трудности ее решений, особенно в связи с совпа­дением расовых и классовых противоречий, укоренившейся традицией, потеряла прежнюю остроту. Туссен всеми силами стремился устранить остатки недоверия и подозрительности в отношениях между представителями различных рас.

В стране было упорядочено судопроизводство. Для борьбы со злоупотреб­лениями ввели институт правительственных комиссаров, осуществлявших функ­ции, напоминающие функции современной прокуратуры. Был учрежден кассаци­онный трибунал.

Политика нового государства обеспечила невиданный расцвет хозяйства острова. Строгая военная дисциплина гарантировала целеустремленность уси­лий и четкую организацию работы. Свобода способствовала приросту населе­ния, которое прежде вымирало и пополнялось главным образом за счет ввоза невольников из Африки. Освобождение от рабства послужило мощным толчком развития негритянской музыки и искусства.

В период Директории крупная буржуазия Франции, стоявшая у власти, на­чала активную борьбу за гегемонию в Европе. Французская армия завоевывала и подчиняла близлежащие страны. Во Франции начали вынашивать планы ли­шения Сан-Доминго автономии и восстановления рабства на острове. Эти планы стали реальной программой действия с приходом к власти Наполеона.

Когда Наполеон ознакомился с присланной на утверждение конституцией Сан-Доминго, он воскликнул: «Негры должны быть подчинены!» Во главе 10-тысячной экспедиционной армии первый консул поставил мужа своей сестры — генерала Леклерка, назначенного генерал-капитаном острова.

В январе 1802 г. французский флот появился у восточного побережья Сан-Доминго. 2 февраля первые десантные части начали высадку у Форт-Дофина. 5 февраля 1802 г. Леклерк отдал приказ о захвате Кап-Франсэ. Сломив сопро­тивление защитников города, французы ворвались на его улицы, объятые пламе­нем. В течение 10 дней они овладели почти всем побережьем. Однако успех был куплен дорогой ценой.

Свой первый рапорт Наполеону Леклерк заканчивал словами: «Они не от­ступают, и когда они идут на смерть, они поют. Шлите подкрепления». Леклерк предложил Туссену начать переговоры о перемирии. Генерал-капитан спешил начать их, так как ожидаемые подкрепления не прибывали, а армия теряла мно­го солдат вследствие эпидемии. Приближался страшный для европейских сол­дат сезон дождей, несущий с собой желтую лихорадку.

Туссен согласился на предложенные переговоры. Они начались при прибли­зительном равновесии сил и давали Туссену возможность выиграть время, в те­чение которого народ смог бы окончательно убедиться в намерениях французов и, следовательно, активно откликнуться на призыв взяться за оружие. Но во время переговоров, 26 апреля 1802 г., по неизвестным причинам французам сдался со своими частями генерал Кристоф. Это сильно ослабило позицию Тус-сена, и он вынужден был пойти на предложенные ему условия. В тот момент, од­нако, бывшие рабы еще не потерпели полного поражения, именно их сопротивле­ние заставило французов предложить Туссену не полную капитуляцию, а до­вольно почетный мир. В заключенном договоре предусматривалось сохранение свободы негров, оставление негритянским офицерам их чинов и званий, а также включение негритянских войск во французскую армию. Туссен со своим шта­бом должен был удалиться на плантацию Эннери.

Французы оказались победителями, но положение их было непрочным. Ар­мия Леклерка состояла не только из европейцев, но и из негров, находившихся под командованием негритянских генералов. О высылке последних и о разору­жении солдат-негров, как предписывал сделать Леклерку Наполеон, не могло быть и речи, ибо такая попытка вызвала бы немедленный взрыв. Подкрепления из Франции прибывали мелкими группами, растворяясь в негритянской массе. Армия очень плохо снабжалась. Солдаты вскоре после прибытия заболевали желтой лихорадкой. Заболел и Леклерк.

Самое же страшное для французов заключалось в возраставшем недоволь­стве плантационных рабочих — негров. На плантациях стали применяться те­лесные наказания. Для поимки беглых негров использовались собаки, специаль­но завезенные на остров из соседних английских колоний. Сильное возмущение вызвал приказ об изъятии имевшегося у плантационных рабочих оружия. Негры почувствовали всю тяжесть французской оккупации, почти равносильную вос­становлению рабства. Начали формироваться вначале небольшие, а затем круп­ные партизанские отряды.

Многие негритянские генералы и офицеры, выполнив формально условие заключенного мира и перейдя под командование Леклерка, вовсе не стали пре­данными слугами французов, не говоря уже о солдатах, которые, хотя и подчи­нялись приказу командиров, всем своим существом были со своими собратьями на плантациях, в лесах и городах. В создавшейся обстановке достаточно было незначительного повода, чтобы растущее недовольство плантационных рабочих слилось со скрытым возмущением негритянской армии.

Такой повод дали сами французы. Подозревая, что Туссен тайно подогре­вает растущее недовольство, и боясь, что он может возглавить движение, Лек­лерк арестовал Туссена. 15 июня 1802 г. его выслали во Францию. В апреле 1803 г. он умер узником в крепости Жу. Предательский арест и высылка с остро­ва любимого вождя всколыхнули всю колонию. Медлили только негритянские генералы и офицеры, боясь потерять свои привилегии (некоторые считали устранение Туссена полезным для своего продвижения). Однако правительство Фран­ции навсегда лишило ее и этой последней опоры в Сан-Доминго.

Летом 1802 г. в колонии стало известно, что по соседству, на Малых Антиль­ских островах, принадлежавших Франции, официально восстановлено рабство. Теперь уже ничто не могло остановить восстание, и оно вспыхнуло, охватив весь остров.

28 ноября 1802 г. Леклерк умер от желтой лихорадки. Заменивший его на посту главнокомандующего генерал Рошамбо сделал отчаянную попытку выиг­рать безнадежную кампанию и восстановить рабство. Расправляясь без сожале­ния со всеми, кто попадался в их руки, французы восстановили против себя не только негров,но даже мулатов и часть белых. После смерти Леклерка на сторо­ну восставших перешли все наиболее видные генералы бывшей негритянской ар­мии: Дессалин, Кристоф, Клерво и другие. К ним присоединились также извест­ный генерал Петион и некоторые другие генералы и офицеры — мулаты, поняв­шие безнадежность положения французов. Во французской армии не осталось солдат-негров Против французов поднялось все население острова.

Новое восстание негров против рабства вылилось в войну за полную незави­симость от Франции, которая осмелилась посягнуть на права, завоеванные в долголетней борьбе.

29 ноября 1803 г. негритянские части под командованием генерала Дессалина, возглавлявшего повстанцев, вошли в Кап-Франсэ, который был последним оплотом французов в Сан-Доминго.

В тот день, когда французские войска покидали Кап, здесь была обнародо­вана Декларация независимости. «Независимость Сан-Доминго провозглаше­на,— говорилось в ней.— Возвратив свое первоначальное достоинство, мы вновь приобрели свои права. Мы клянемся никогда не уступать их ни одной силе, суще­ствующей на земле. Страшная завеса предрассудка разорвана в клочья и нав­сегда. Горе тому, кто отважится соединить кровавые лохмотья!»

1 января 1804 г. новое независимое государство приняло наименование Гаити, которое носил остров, когда его еще населяли индейцы. Восточная (быв­шая испанская) часть острова в том же году отделилась от Гаити, формально оставаясь французским владением (туда отступила часть армии Леклерка).

Первая революция в Латинской Америке, слившаяся с войной за незави­симость, одержала победу. Было уничтожено рабство, возникло самостоятель­ное государство, началось формирование гаитянской нации. События в Сан-Доминго проходили под влиянием революционно-освободительной войны, завер­шившейся образованием США, под непосредственным влиянием французской революции. Б то же время это была одна из самых своеобразных революций: ее движущей силой и основными участниками стали негры-рабы. Своеобразие выз­вало дополнительные трудности — к тем, которые возникают при создании но­вой государственной, политической и социально-экономической системы. Но принципиальное буржуазное направление развития, определившееся победой революции, оставалось неизменным при самых неблагоприятных для этого раз­вития поворотах в истории страны.

Правителем нового независимого государства Гаити стал Жан Жак Десса­лин, наиболее отличившийся генерал освободительной войны 1802—1803 гг. против Франции. В сентябре 1804 г. он объявил себя императором. Применяв­шиеся им жестокие методы правления вызвали восстание, во время которого Дессалин был убит (1806). Страна вновь стала республикой. Президентом был избран соратник Туссена и Дессалина — Анри Кристоф. Была принята новая конституция, сильно ограничившая власть президента. Желая избавиться от *тих ограничений, Кристоф совершил государственный переворот. Но сторонни­ки конституции, возглавляемые мулатом Александром Сабесом Петионом, на­несли ему поражение, заставив покинуть столицу и отступить за реку Артибонит.

Здесь Кристоф укрепился. Остров оказался разделенным на три части: север­ную, где правил Кристоф; южную, где главенствующую роль играл Петион; во­сточную, которую оккупировали войска Леклерка.

В северной части Кристоф в 1811 г. объявил себя королем Анри I. В южной части сохранился республиканский строй. В 1807 г. президентом здесь был из­бран Петион. В 1816 г. он разработал новую конституцию, просуществовавшую полвека. Главным ее принципом было запрещение иностранцам владеть собст­венностью в Гаити, что препятствовало начавшемуся в то время проникновению иностранцев, которое угрожало только что завоеванной независимости.

Социальная структура государств, сложившихся на острове, оказалась очень сложной. Процесс превращения бывших рабов в крестьян путем передачи им земли, приостановленный необходимостью принудительного сохранения плантационного хозяйства для нужд государства, воевавшего против иностран­ных оккупантов, продолжался первое время и при Дессалине. Однако установле­ние монархического режима сопровождалось закреплением и расширением при­вилегий крупных землевладельцев. Ими становились высшие офицеры армии и чиновники, бывшие надсмотрщики государственных плантаций и те, кому были возвращены их прежние владения, люди, получившие пожалования от импера­тора.

Дессалин еще продолжал практиковать энергичное государственное вме­шательство в ведение хозяйства землевладельцами и в отношения между ними и работниками, ограничивая власть первых и обеспечивая принудительный труд вторых. В управляемой Кристофом стране права земельной аристократии были расширены и бывшие рабы превратились по существу в крепостных крестьян, в значительной мере безземельных. Аграрная политика Петиона носила иной ха­рактер. Петион, правда, вернул землю мулатам, которые владели ею при фран­цузском колониальном режиме, но одновременно он последовательно осуществ­лял наделение бывших рабов землей. Ее можно было приобрести из государст­венного фонда. Лица, не имевшие на это средств, получали небольшой участок безвозмездно.

Установившиеся в обоих государствах системы земельных отношений по­рождали острые социальные конфликты. Крестьянин или батрак на Севере стремился освободиться от зависимости и закрепить за собой или приобрести участок земли; а землевладелец-аристократ пытался расширить свои владения и заставить крестьян работать на себя. На Юге крупный землевладелец, как правило мулат, часто не находил рабочих для своих плантаций, так как свобод­ный крестьянин предпочитал работать на собственном участке. Разорявшиеся землевладельцы мечтали о лишении крестьян земли, а те держались за свое мел­кое, зачастую нерентабельное хозяйство. Обе системы привели к упадку план­тационного хозяйства, основанного прежде на применении рабского труда и раз­ведении сахарного тростника и кофе, составлявших главное богатство страны. Это плантационное хозяйство, требующее больших земельных площадей и мно­гих рабочих рук, не могло успешно развиваться ни за счет труда зависимого крестьянина на Севере, ни на базе мелкого крестьянского хозяйства на Юге.

Население южной республики, получившее прогрессивную конституцию и землю, с благодарностью думало о Петионе и после его смерти (1818) сохранило о нем добрую память. Доведенный до крайности деспотическим правлением Кристофа и алчностью его придворной камарильи народ северного королевства в 1820 г. восстал. Кристоф, преследуемый восставшими, покончил жизнь само­убийством.

Из восточной части острова французы в 1808 г. были изгнаны, и она вновь вернулась под власть Испании. Война за независимость в Испанской Америке, начавшаяся в 1810 г., охватила в 1821 г. и Санто-Доминго, как по-прежнему вызывалась теперь эта часть острова. Восстание увенчалось образованием независимой республики, которая просуществовала, однако, весьма недолго. Со­циальные отношения сохранились в значительной мере такими, какие существо­вали во время испанского владычества. Негры, освобожденные еще Туссеном Лувертюром, остались свободными, но в восточной части острова их было зна­чительно меньше, чем в западной, и они не играли там столь существенной эко­номической и хозяйственной роли.

Жан Пьер Буайе, сменивший Петиона на посту президента республики Гаи­ти, после смерти Кристофа объединил северную и южную части страны, а вскоре (1822) распространил свою власть и на восточную часть острова.

В 1825 г. Буайе добился признания независимости Гаити Францией (при условии уплаты «возмещения»). Это открыло путь к признанию страны другими державами, к росту ее международных связей. Во внутренних делах Буайе, с од­ной стороны, проводил, подобно Дессалину, политику государственного регу­лирования хозяйства, а с другой — продолжал линию Петиона. Этим он вызвал ненависть крупных землевладельцев, особенно мулатов Юга. После опустоши­тельного землетрясения, в связи с которым тяготы населения, и без того стра­давшего под бременем огромных налогов (за счет этих налогов в значительной мере собирались средства на «возмещение»), многократно увеличились. Недо­вольство правлением Буайе вылилось в восстание, и он был свергнут (1843). Страной стали править военные, сменявшие президентов новой республики поч­ти каждый год. В 1849 г. президент Сулук объявил себя императором. Через 10 лет он был свергнут, и в стране вновь утвердился республиканский строй.

Воспользовавшись свержением Буайе, народ бывшей испанской части ост­рова в 1844 г. провозгласил свою независимость. Новое государство, принявшее название Доминиканской республики, успешно отразило попытку Сулука вновь присоединить его к Гаити.

Таким образом, с середины 40-х годов XIX в. территория государства Гаити была ограничена западной половиной острова. В последующие годы оно сумело сохранить свою самостоятельность, добытую столь дорогой ценой. Но, избавив­шись от колониального ига Франции, эта страна с каждым годом оказывалась во все большей экономической зависимости от Соединенных Штатов.