Индейские народы доколумбовой Америки

ЧАСТЬ I. КОЛОНИАЛЬНЫЙ ПЕРИОД

Тема 1. Индейские народы доколумбовой Америки.

Актуальные проблемы древнейшей истории Латинской Америки в зарубежной и отечественной историографии. Цивилизационный и формационный подходы.

Кочевые племена охотников, рыболовов и собирателей.

Оседлые племена примитивных земледельцев.

Древнейшие и древние цивилизации индейских народов: общее и особенное.

Как говорилось выше, принципиальную несхожесть англо-пуританской (буржуазной) и иберо-католической (феодальной) колонизаций Нового Света многие историки объясняли исконно либеральным тезисом о различиях между колонизаторами, в том числе между суровостью протестантов и любовью католиков к туземным народам. Такой подход для непосвященного взгляда кажется вполне рациональным. Но если вдуматься, он может внушать лишь один вывод что все зависит от того, кем колонизуется страна, и что народам Ибероамерики, в отличие от Америки Северной, просто не повезло с колонизаторами.

Чтобы удостовериться в убогости такого умозаключения, достаточно соприкоснуть его с реальной, а не виртуальной исторической действительностью. Но прежде, чем проделать это, давайте решим один из важнейших вопросов методологии познания каким образом надо подходить к этой исторической действительности?

Когда задаешь студентам вопрос Кому из историков лучше удается познать действительность тем, кто копает ее глубоко, но узко, или же тем, кто изучает ее широко, но поверхностно?, то, как правило, слышишь в ответ: Глубоко, хотя и узко. А между тем еще 5 тыс. лет до н.э. древние индийцы поведали всем последующим поколениям людей великую мудрость в форме философской басни, которая повествует о том, как к группе слепых мудрецов подвели слона и попросили на ощупь определить, что это такое. Далее один мудрец потрогал ногу слона и заявил: Это дерево. Другой ощупал хвост слона и сказал: Это змея Басня учит, что нельзя познать целое по отдельной его части. Даже если ощупать каждый квадратный миллиметр, рассмотреть в микроскоп каждую клетку, невозможно определить предмет исследования, не зная, что перед нами хвост слона.

А теперь вспомните, много ли тем при изучении истории в школе Вы прошли по Латинской Америке?

Я подскажу Вам, что в идеальном случае (т.е. если учитель укладывался в программу) с Латинской Америкой Вы должны были встретиться дважды: в теме Великие географические открытия - с культурами майя, ацтеков и инков, а с Симоном Боливаром в теме Война за независимость Испанской Америки.

А много ли Вы узнали в школе об истории Азии и Африки? Но ведь в Азии, Африке и Латинской Америке проживает 80% всего человечества. Зато Вы не хуже французов знаете, что такое жакерия и кто такие Жанна Д’Арк, Робеспьер или Наполеон. Думаю, что не хуже англичан, американцев или немцев Вы также знаете многие сюжеты их истории. Вот и получается, что вместо всемирной истории мы на самом деле познаём в лучшем случае историю золотого миллиарда, 20% человечества, т.е. именно как в древнеиндийской басне вместо слона трогаем его ногу, получаем дерево и остаемся очень довольными добытыми знаниями.

И только специфика Российского университета дружбы народов наличие большого числа студентов из Азии, Африки и Латинской Америки привела в начале 70-х годов к тому, что здесь историкам примерно в равном количестве часов стали преподать историю как ведущих держав мира, так и мировой периферии. В итоге, даже если я специализировался, скажем, на Латинской Америке, у меня вольно или невольно возникали сопоставления с Азией или Африкой, и это часто уберегало от скоропалительных выводов.

Возвращаясь к убогости умозаключения, в соответствии с которым результаты колонизации зависят от колонизаторов, поведаю Вам, что многолетний опыт работы с латиноамериканскими студентами в РУДН позволил мне провести весьма любопытное наблюдение: попадая к нам после своей средней школы, где именно так учат истории Ибероамерики, эти студенты убеждены, что, будь их страны колонизованы не "отсталыми" испанцами или португальцами, а "передовыми" англичанами, голландцами или французами, то сегодня они находились бы на уровне развития никак не ниже США или Канады. И это несмотря на то, что по соседству с их странами находятся более отсталые, но именно бывшие колонии Англии Гайана, Ямайка и др., Франции Гаити, Голландии Суринам. Впрочем, еще одно достоинство РУДН всегда состояло в том, что, дабы рассеять иллюзии, мне даже не приходилось вступать с латиноамериканцами в прямую полемику. Мне просто было достаточно дать высказаться индийским, африканским и другим студентам, которые знакомы с благами англо-пуританской или иной передовой колонизации не понаслышке.

А теперь соприкоснём указанное умозаключение с реальной исторической действительностью. В самом деле, если католицизм и впрямь предписывал любить аборигенов и смешиваться с ними, то как же тогда объяснить, что, за исключением сравнительно ограниченных регионов (Мексики, Гватемалы, Перу, Боливии, Эквадора и части Колумбии), во всей остальной Ибероамерике именно католиками были безжалостно уничтожены миллионы индейцев, а их территории заселены европейцами, а также африканцами?

С другой стороны, если именно протестантская этика диктовала передовым колонизаторам уничтожение североамериканских туземцев и заселение их территорий иммигрантами из Европы, то почему этого (а в итоге и рождения США или Канады) не случилось ни в Британской Индии, ни в Нидерландской Индонезии, ни во многих других регионах мира, где веками хозяйничали колонизаторы-протестанты?

Почему же в одних случаях колонизаторы (как протестанты, так и католики) истребляли туземцев и заселяли их территории европейцами, а в других сохраняли и использовали туземное население? И не подскажут ли Вам что-нибудь сами названия народов доколумбовой Америки?

Таким образом, хотя осваивалась Америка разными европейскими державами и в разные исторические эпохи, социально-экономический строй в колониях определялся не различиями между колонизаторами, а прежде всего природно-климатическими и демографическими особенностями колонизуемых территорий.

На американской земле нет и, судя по данным археологии, не было человекообразных обезьян, и появление человека здесь, видимо, связано с миграционными процессами, причем наиболее вероятный их путь: Чукотка Берингов пролив (возможно, Берингов перешеек) Аляска. Становление и прогресс человеческого общества на Американском континенте в общих чертах шли теми же путями, что и в Старом Свете, представляя собой одно из проявлений всеобщих законов исторического развития в специфических конкретно-исторических формах.

По данным последних исследований, время обитания человека в Америке не превышает 40-50 тыс. лет. Переселившись на новый материк, палеоиндейские племена должны были вступить в противоборство с непокоренной и во многом враждебной природой, потратить на эту борьбу многие тысячелетия, прежде чем перейти к качественно более высокому этапу общественного развития. Однако ко времени открытия Америки Колумбом индейские народы уверенно ступили на путь развития классовых обществ и государств.

Вторая особенность исторического бытия человека в Америке до открытия ее Колумбом состоит в том, что из-за отсутствия крупных тягловых животных здесь была одомашнена только лама, которая могла использоваться как вьючное животное, да и то в ограниченных масштабах. Вследствие этого древнее население Америки оказалось лишенным одной из существенных частей производительных сил, каким является тягловый скот, и Американский континент почти не знал (за исключением части Центральноандской области) такого мощного фактора общественного прогресса, как первое великое общественное разделение труда отделение скотоводства от земледелия.

В итоге в социально-демографическом отношении Новый Свет представлял собой сравнительно небольшие острова индейских цивилизаций и культур, окруженные океаном аборигенных народов, находящихся на низкой стадии развития той или иной ступени первобытнообщинного строя. Отсюда и одинаковое отношение как передовых, так и отсталых колонизаторов к подавляющему большинству индейских народов.

Так, на расположенных в тропиках и субтропиках островах Карибского бассейна, побережье Венесуэлы, Новой Гранады (современная Колумбия), Бразилии и в Гвиане до появления европейцев проживали индейские племена охотников, собирателей и примитивных земледельцев, мало или вовсе не пригодные для эксплуатации. И независимо от того, достались ли эти земли иберийским колонизаторам или же англичанам, французам, голландцам, здесь повсеместно коренное население исчезло. Основой же экономики стало плантационное хозяйство, доставлявшее Европе тростниковый сахар, хлопок, какао, кофе и другие тропические культуры, а для работы на плантациях из Африки завозились чернокожие рабы.

Безжалостно истреблялись кочевые племена индейцев также в умеренных и близких к ним климатических зонах, как-то: на Ла-Плате, в Чили, юго-западных районах Бразилии, на севере Мексики. И хотя хозяйничали на этих территориях иберийцы, здесь складывались крупные центры скотоводства и хлебопашества, которые и по этническому составу населения мало чем отличались от английских, французских и голландских переселенческих колоний в Северной Америке, Южной Африке, Австралии или Новой Зеландии.

Иное дело доставшиеся Испании центральные и южные районы Мексики и Новой Гранады, Гватемала, Кито (современный Эквадор), Перу (ныне Перу и Боливия). Их сказочные богатства составляли не только месторождения золота, серебра, изумрудов, но и коренное население, создавшее высокоразвитые индейские цивилизации майя, ацтеков, инков, чибча (или муисков).

В самом деле, лишь в Месоамерике и Андской области постепенное развитие производительных сил привело к качественному изменению существа эксплуатации древним человеком сил природы, к так называемой неолитической революции, в результате которой главную роль начинает играть не присваивающее, а производящее хозяйство, что, как и в Старом Свете, было связано прежде всего со становлением земледелия. Новейшие данные показывают, что истоки неолитической революции как в Месоамерике, так и в Андской области относятся самое позднее к VII тысячелетию до н. э. Окончательно же земледелие становится основой экономики в середине III тысячелетия до н. э. в районе Аякучо (Перу), на рубеже IIIII тысячелетий до н. э. в Центральной Мексике (Теуакан), во второй половине II тысячелетия до н. э. на северо-востоке Мексики (ныне штат Тамаулипас), в конце II начале I тысячелетия до н. э. на перуанском побережье.

Когда древнейшее население континента стало переходить к земледелию, почти единственным злаком, который был одомашнен, оказался маис. Но зато маис был наилучшим из культурных злаков. Главным его достоинством является высокая урожайность; возможность же сравнительно легко хранить маис длительное время дала человеку значительную независимость от капризов природы, освободила часть его сил и времени (ранее затрачиваемых почти исключительно на поиски и добывание пищи) для других целей: развития ремесла, торговли, духовной деятельности, о чем свидетельствует богатый археологический материал. Расширение производства маиса и других культур неизбежно должно было вести к появлению значительного по объему прибавочного продукта, в условиях чего становится вероятным зарождение имущественного, а затем и социального неравенства между людьми, появление классов и государства.

Логично всю историю цивилизаций и государств в Западном полушарии до 1492 г. делить на два больших этапа древнейший и древний. Это вызвано как различной степенью интенсивности процессов классообразования и зрелости государственного устройства, так и тем, что между указанными этапами лежит период (примерно VIII-XII вв. н. э. ), в течение которого происходит падение всех первых государственных образований (древнейших); после же этого периода-рубежа начали формироваться (в редких случаях возрождаться) государства и цивилизации, которые хотя и были современниками европейского Возрождения, по характеру общественных отношений принадлежат к древним.

ДРЕВНЕЙШИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ АМЕРИКИ

Древнейшие государства Центральных Анд

Чавин

Раньше других, примерно во второй половине II тысячелетия до н. э. складывается цивилизация Чавин, наиболее полно воплотившая в себе черты формативного периода. Ее ареал северо-западная часть современного Перу. Она уходит корнями в глубину тысячелетий. Так, Дж. Берд обнаружил изображения кондоров и двухголовых змей, сходные с чавинскими, в искусстве культуры Уака-Приета (вторая половина III начало II тысячелетия до н. э.). История существования этой цивилизации охватывает огромный отрезок времени; ее упадок начинается лишь в IV в. до н. э. Влияние Чавина простирается на обширные территории северной и центральной части перуанской сьерры и косты. Центральный памятник Чавина, носящий название Чавин-де-Уантар, находится в перуанской провинции Уари (департамент Анкаш). Пока еще нет точной датировки памятника, к тому же отдельные его части, видимо, относятся к различным периодам. Не исключено, что первоначально Чавин-де-Уантар представлял из себя скромное городище, но в период расцвета он, скорее всего, являлся крупным религиозным центром, на что указывают изображения священных животных (кошачьих, кондоров, змей) и наличие специальных мест культового назначения. В качестве основного строительного материала чавинцы использовали камень, в обработке которого (в том числе и художественной) они достигли большого мастерства. Вместе с тем именно в чавинском обществе впервые в Андской области довольно широкое применение в ремесленном производстве стали находить металлы сначала золото, позднее серебро и медь. Бурный рост ремесла предопределил и установление широких торговых связей с очень отдаленными районами. Экономическое могущество Чавина, несомненно, еще больше укрепляло власть жрецов, стоявших во главе государства. Однако чавинская теократия в условиях территориальной и экономической экспансии с одной стороны, усиления эксплуатации трудящихся масс, следовательно, и роста их недовольства с другой, неизбежно должна была прибегать к решительной централизации власти, вследствие чего верховный правитель, жрец, мог все больше приобретать черты восточного деспота, а само чавинское общество раннерабовладельческой деспотии, при которой сельская община превращалась в коллектив тружеников, подвергающийся эксплуатации со стороны деспотического государства.

Власть над огромной территорией, экономическое могущество, высокий престиж Чавина как культового центра, наконец, все большее сосредоточение юридической, законодательной и судебной власти в руках верховного правителя благоприятствовали зарождению и укреплению концепции мирового центра, каковым стал считаться Чавин.

Просуществовав свыше полутысячелетия, пережив расцвет и упадок, чавинское общество окончательно распадается, и цивилизация Чавин угасает. Однако задолго до этого чавинская культура вступила в активный процесс взаимодействия с культурами народов, находящихся за ее пределами. Это был один из факторов, который не только поддерживал силы чавинского общества и предопределил его столь длительное существование, но и обеспечил активный переход элементов высокой чавинской цивилизации к другим этносам: здесь эти элементы сыграли своего рода роль катализатора общественного развития. Разумеется, влияние цивилизации Чавин оказалось эффективным лишь в тех районах, где производительные силы достигли относительно высокого уровня. Там оно будет затем ощущаться в течение столетий. Чавин оказал столь глубокое воздействие на развитие человеческого фактора в Центральных Андах, что перуанские ученые склонны видеть в Чавине корень культуры Анд и праматерь перуанской цивилизации.

Период после угасания цивилизации Чавин, охватывающий в среднем три-четыре века, перуанские историки именуют эпохой региональной эмансипации, хотя речь идет не столько об освобождении местных культур от чавинского влияния, сколько о плодотворном взаимодействии между чавинскими и местными элементами. Указанное взаимодействие и подготовило качественно новый этап в древнейшей истории Андской области, именуемый эпохой регионального расцвета, а также классическим этапом (этапом классических локальных культур).

Паракас

Начиная с первых веков н. э. в Центральных Андах возникают новые цивилизации: Паракас, Наска, Мочика (позднее ее прямой наследник Чиму), Тиауанако. Главные очаги цивилизации, известной сегодня под названием Паракас, располагались к югу от современной перуанской столицы. На ранних ступенях развития Паракаса особенно ощутимо сказывалось культурное влияние Чавина, но и позже сохраняются мотивы кошачьих (ягуара) и кондора в паракасском изобразительном искусстве. В отличие от Чавина данная цивилизация никогда не занимала большой территории.

Культура Паракаса достигла больших высот, особое восхищение вызывают паракасские ткани. Ни в одной части земного шара на столь ранней стадии общественного развития искусство ткачества не достигало такого совершенства. Ткани Паракаса привлекают внимание не только качеством, разнообразием и мастерской выработкой, но и обилием сюжетов и узоров. В них можно найти изображения рыб, змей, людей, обезьян, божеств, сложные геометрические орнаменты, а также таинственные сцены с участием большого числа существ, трудно идентифицируемых с реальными представителями животного мира. Видимо, эти изображения запечатлели переход от тотемических верований к очеловеченным культам, начавшийся еще в недрах родового общества. Отсюда такие сочетания, как рыба с лицом человека. По всей видимости, среди паракассцев начинала складываться концепция главного бога. Что же касается содержания сцен, то высказываются предположения, что они представляли собой разновидность пиктографического письма.

Другим достижением паракасской цивилизации был высокий уровень хирургии, широко применявшей средства антисептики и анестезии.

Совершенно очевидно, что достижения паракасских ремесленников и ученых, высокий уровень их специализации оказались возможны лишь на основе значительного развития земледелия. И действительно, в могильниках Паракаса были обнаружены остатки маиса, фасоли, арахиса. К этим плодам добавлялись обильные дары прибрежных вод Тихого океана.

Таким образом, как и в чавинском обществе, здесь сложились условия для появления прибавочного продукта, а затем и социальной дифференциации. В паракасских могильниках покоятся останки людей, разнящихся между собой в имущественном и социальном положении, хотя масштабы этих различий не были значительны.

Хронологические рамки Паракаса пока не установлены. Одни исследователи определяют срок этой цивилизации в 600-700 лет, другие увеличивают его чуть ли не вдвое.

Наска

Первая половина I тысячелетия н. э. является периодом становления цивилизации Наска, генетически восходящей к паракасской и вначале выступавшей лишь как одно из ее ответвлений, окончательно отпочковываясь от нее на стыке III и IV в. н. э. Сохранив в преобразованном виде многое из паракасского наследия, Наска дала в то же время замечательные образцы оригинального проявления культуры полихромную керамику, необычайно разнообразную по стилю и содержанию; некоторые мотивы росписей (кошачьи хищники, двухголовые змеи) восходят к культуре Паракас.

Одной из загадок цивилизации Наска являются многочисленные полосы и фигуры, прочерченные на пустынных плато юга перуанского побережья. Содержание этой наземной росписи также многообразно: геометрические линии и орнаменты, изображения паука, рыбы, птицы. Отдельные линии достигают колоссальных размеров до 8 км! Некоторые изображения обнаружены лишь с самолета, их функциональное назначение неясно. Высказано много догадок и гипотез, но до сих пор не выяснено, были ли они наземным календарем, носили ли ритуальный или военно-ритуальный характер, а может быть, являются следами космических пришельцев?

На рубеже I и II тысячелетий н. э. насканская цивилизация исчезает.

Мочика

Хронологически цивилизация Наска почти полностью совпадает по времени становления и упадка с самой северной перуанской цивилизацией Мочика (или Мучик), центром которой была долина Чикама. В конечном счете Мочика также восходит к Чавину, но между Мочика и Чавином лежит несколько веков, в течение которых на севере территории, ныне занимаемой Перу, существовали культуры Салинар и Куписнике. Через них-то (особенно последнюю) Мочика генетически и связана с Чавином. Хозяйственной основой общества было орошаемое земледелие, причем в некоторых долинах крупные ирригационные системы возникли еще в домочиканскую эпоху. Масштабы этих систем были весьма значительны. Так, магистральные каналы в долине Виру составляли не менее 10 км в длину, несколько метров в ширину и глубину. Поля, разбитые на прямоугольные участки размером в 20 кв. м, получали воду из распределителя. Длина же канала в долине Чикама 113 км. Широко использовались удобрения (гуано с близлежащих островов). Мочикские земледельцы (помимо окультуренных ранее тыквы, кукурузы, перца, фасоли и др.) ввели в оборот новые овощи и фрукты: камоте, юку, чиримойю, гуанабано и др. Из животных разводились используемые в пищу ламы и морские свинки. Важное место в экономике мочиканцев принадлежало рыболовству, охоте (к примеру, на морских львов), сбору птичьих яиц.

Довольно далеко в мочиканском обществе зашел процесс отделения ремесла от земледелия. О развитии текстильного производства свидетельствует, в частности, изображение на одном мочиканском сосуде целой ткацкой мастерской. Чаще всего изготовлялись ткани из хлопка, реже из шерсти, иногда шерсть добавлялась в хлопчатобумажные ткани.

Одно из первых мест (если не первое) занимали мочика в сфере металлургии и металлообработки (золото, серебро, медь и сплавы этих металлов). Значительные успехи были достигнуты также в градостроительзнаковой системы. Однако пока нет основания считать это письменностью, хотя уровень общественных отношений уже предопределял необходимость возникновения линейного средства фиксации человеческой речи. Наиболее выразительное проявление культуры мочика это многообразная по форме, мастерски выполненная керамика в виде скульптурных портретов, целых человеческих фигур-сосудов, покрытых рисунками, порой настолько сложными и своеобразными, что вполне оправданны попытки некоторых ученых видеть в них одну из форм пиктографии. Этот богатейший изобразительный материал, а также некоторые иные данные позволяют судить о мочиканском обществе как о раннем государственном образовании, идущем по пути становления деспотии с высоким уровнем централизации и высокой степенью развития военного дела.

Советский исследователь Ю. Е. Березкин, основываясь на иконографическом материале, выдвинул гипотезу о наличии в мочиканском обществе пяти социальных групп, что дает основание предполагать существование сословно-кастового строя явления, присущего многим рабовладельческим деспотиям. Цивилизация Мочика исчезает примерно в VIII в. н. э., т. е. в то самое время, когда так называемая экспансия Тиауанако (точнее, его варианта Уари) достигает северных районов Перу. Однако Мочика не исчезает бесследно. Несколько забегая вперед, можно отметить, что после сравнительно недолгого периода существования на месте бывшего мочиканского ареала новой культуры Томвала здесь возникла богатая цивилизация Чиму, во многом унаследовавшая элементы мочиканской культуры, в том числе и политической.

Тиауанако

Цивилизация Тиауанако вместе с родственной культурой Уари распространилась на огромной территории. Хотя ее памятники уже в эпоху инков стали предметом восхищения, изучения и даже попыток реставрации, вопрос о ее истоках долгое время оставался невыясненным и до сих пор гипотетичен. Лишь в 1931 г. американский ученый У. К. Беннет обнаружил в южной части бассейна озера Титикака на полуострове Тарако остатки культуры Чирипа, предшествующей Тиауанако или современной ее ранним этапам. Позже следы этой культуры были обнаружены и в других местах. Датировка этих находок, определенная радиоуглеродным методом, середина-вторая половина I тысячелетия до н. э. Однако некоторые исследователи определяют возраст одного из памятников культуры предшественницы Тиауанако 129-130 лет до н. э.

Если в отношении этнической принадлежности творцов культур Чавин, Паракас, Наска трудно строить даже догадки, то этнолингвистический облик создателей Тиауанако выглядит значительно более определенным: многие исследователи полагают, что это были далекие предки современных индейцев аймара. Согласно другой точке зрения, протоаймара обитали в периферийных районах Боливийского плоскогорья, а создатели тиауанакской цивилизации были родственны населению юга горного Перу. Хотя расстояние между центрами цивилизации Чавин и Тиауанако весьма значительно (более 1000 км по прямой), в памятниках тиауанакской культуры обнаруживаются элементы, сходные с чавинскими: двухголовая змея, кондор, кошачьи. Особенно бросается в глаза сходство между изображениями чавинского божества на стеле Раймонди и центрального персонажа барельефа на так называемых Воротах солнца. Как указывает выдающийся перуанский ученый Л. Э. Валькарсель, остается открытым вопрос о хронологической принадлежности обеих фигур.

Наиболее ярким памятником этой "цивилизации является городище Тиауанако в Боливии, к югу от озера Титикака место предполагаемого центра тиауанакской культуры. Здесь находятся руины величественных мегалитических сооружений, пирамид и храмов, а также гигантские каменные изваяния. Основной строительный материал, андезит, доставлялся сюда на плотах по озеру Титикака. Типичным проявлением этой культуры стала также керамика своеобразной формы и росписи.

Расцвет культуры приходится на вторую половину I тысячелетия н. э., когда влияние цивилизации собственно Тиауанако и родственной ей Уари распространяется на огромную территорию от северо-запада Аргентины, Кочабамбы и Оруро (по современной топонимике) до северных районов Перу, охватывая при этом и перуанское побережье.

Среди широкого круга проблем, связанных с Тиауанако, все большую остроту приобретает вопрос об общественном строе. Советский ученый В. А. Башилов считает общество Тиауанако раннеклассовым, сложившимся как таковое в начальный период своей истории. Большинство же зарубежных ученых, главным образом североамериканских, либо вообще не касаются этой проблемы, либо отрицают наличие государства, наделяя основной очаг этой культуры лишь функциями религиозного центра.

Точка зрения многих боливийских исследователей

Помимо указанных выше цивилизаций (Чавин, Паракас, Наска, Мочика и Тиауанако), в области Центральных Анд имелись районы, население которых подходило к порогу родового общества, за которым следовала цивилизация. К ним могут быть отнесены создатели культуры Гальинасо, которые в середине I тысячелетия н. э. попали под власть соседнего государства Мочика.

В середине I тысячелетия н. э. в районе Центрального побережья складывается культура Лима, наследница более древней культуры Серро де Тринидад. Появление на этой территории храмов и пирамид, формирование центров городского типа (Пачакамак, Кахамаркилья) указывают на вероятность процессов образования классов и государств. Сходные процессы наблюдались также у носителей культуры Пукара (северо-западное побережье озера Титикака; начало I тысячелетия н. э. ).

Гибель Тиауанако завершила эпоху древнейших цивилизаций в Центральных Андах. Все цивилизации и культуры развивались здесь во взаимодействии друг с другом, что дает латиноамериканским исследователям право говорить о древнейшей территории Центральных Анд как о единой культурно-исторической области.

Падению древнейших цивилизаций в данной области несомненно сопутствовали, а в некоторых случаях и содействовали какие-то миграционные процессы, поскольку наряду с зонами высоких культур и цивилизаций существовала варварская периферия: бассейн Амазонки, обширные районы сельвы. Их натиск на очаги высоких культур и цивилизаций был исторически неизбежен. Поэтому ситуация, возникшая после падения Тиауанако, включала в себя и такие факторы, как выход на историческую арену новых этнолингвистических групп.

Район, где некогда процветали цивилизации Наска и Паракас, оказался в руках новых пришельцев; местное население не было готово для организации им должного отпора. Оно было либо уничтожено, либо ассимилировано. Новые культуры Чинча и Ика, существовавшие в этом районе вплоть до XVI в., возможно, были генетически связаны с культурой Лима.

Общество Мочика оказалось более стойким. Не случайно в мочикском изобразительном искусстве большое место занимала военная тематика. После тяжелых поражений, возможно даже полного распада мочикского государства, этнос, населявший его, все же сумел найти в себе силы, чтобы противостоять пришельцам (подвергшимся, вероятно, относительно быстрой ассимиляции) и в новых исторических условиях возродить свою собственную государственность и культуру. Это государство стало называться Чимор (археологическая культура Чиму). После падения Тиауанако оно распространилось на внушительную территорию от района современного эквадорско-перуанского тихоокеанского пограничья до Лимы.

На обломках исконных земель Тиауанако возникла конфедерация индейцев колья (аймара), господствовавших над Боливийским плоскогорьем и некоторыми высокогорными долинами. Конфедерация индейцев чанка, которые в описываемую эпоху только что вышли на историческую арену, занимала сравнительно небольшой район в горном Перу. В то же время в долине Куско и на некоторых близлежащих землях сложились предпосылки для усиления племен кечуа, которым в последующий исторический период довелось сыграть решающую роль в становлении государства инков.

Древнейшие государства Месоамерики

Месоамерика вторая обширная культурно-историческая область Западного полушария, которая, как и Центральные Анды, по темпам развития производительных сил, а вместе с тем и общественного развития в целом значительно опережала другие районы континента. Среди множества факторов, предопределивших этот феномен, важнейшим тоже является переход к земледелию (в том числе орошаемому) на базе окультуривания ценнейшего злакового растения маиса, а также фасоли, тыквы и др.

Ольмеки

Как и в Центральных Андах, в Месоамерике насчитывается несколько древнейших цивилизаций, причем роль праматери мексиканской культуры справедливо отводится ольмекской цивилизации, самой древней в регионе. Ученые по-разному оценивают время возникновения ольмекской культуры. Ю. В. Кнорозов относит его к середине I тысячелетия до н. э. Французские ученые К. Ф. Боде и П. Беклен отодвигают эту дату в более древнюю эпоху почти на полтысячелетия. В начале 70-х годов в результате крупномасштабных археологических изысканий видного исследователя культуры ольмеков М. Д. Ко среди большинства ученых, занимающихся древней историей Америки, возобладала тенденция датировать эпоху ольмекской цивилизации 1200-400 гг. до н. э.

Голова "африканца", высеченная из камня, была обнаружена в 1858 г. около деревушки Трес-Сапотес местными крестьянами. Они прозвали скульптуру "головой дьявола" и рассказывали о будто бы зарытых под ней сокровищах. Тогда Х.М. Мельгару находка послужила основанием для выдвижения абсолютно беспочвенной гипотезы. Ссылаясь на "явно эфиопский" облик обнаруженной скульптуры, он утверждал, что негры не раз бывали в этих краях. Это заявление вполне соответствовало существовавшей тогда в науке теории, согласно которой любое достижение американских индейцев объяснялось культурными влияниями из Старого Света.

Судя по археологическим памятникам, основным (хотя и не единственным) ареалом расселения ольмеков было побережье Мексиканского залива. В развалинах древних поселений (например, в Трес-Сапотес) обнаружен материал, свидетельствующий о наличии у ольмеков цифровой системы, календаря и иероглифической письменности. Трудно судить не только об этнолингвистической принадлежности ольмеков, но и об их расовосемантических чертах. Гигантские базальтовые головы изображают круглоголовых людей с несколько приплюснутым носом, опущенными углами рта, толстыми губами. С другой стороны, на одной ольмекской каменной стеле изображены длинноносые бородатые фигуры. Однако пока что указанный материал не позволяет прийти к каким-либо выводам об этнолингвистическом составе ольмекского общества.

Можно только высказать предположение, что ольмекский племенной союз (в форме союза городов), перерастая в государство, подчинил себе различные этнические группы.

Интересно отметить определенное сходство между цивилизацией ольмеков и Чавином, притом не только в сфере материальной культуры (маис), но и духовной: стелы с изображением кошачьих (у ольмеков ягуары). Вряд ли здесь имело место взаимодействие между культурами (хотя и оно не исключается, особенно в опосредованной форме); скорее всего, перед нами типичный пример конвергенции.

Расцвет ольмекской цивилизации приходится на XIIX вв. до н. э.

Разрушили ли ее новые этносы, принесенные на землю ольмеков миграционными потоками с севера, или племена, давно испытывавшие ольмекский гнет и в конце концов восставшие против своих жестоких господ, сказать трудно. Скорее всего, слились воедино и натиск варваров, и восстания покоренного населения. Конфликт носил ожесточенный характер. На это указывают следы намеренных разрушений ольмекских памятников. Некоторые из них были разрушены еще в эпоху расцвета ольмекской культуры, что заставляет думать о большой роли внутренних противоречий в ольмекском обществе.

Ольмекское наследие оказало глубокое воздействие на другие, несколько позднее возникшие древнейшие мексиканские цивилизации, особенно на культуру майя.

Майя

Некоторые исследователи склонны считать, что цивилизация майя могла возникнуть непосредственно на основе ольмекской культуры и что ольмеки и майя до их переселения в более южные районы один и тот же народ. Можно предположить также, что частичная миграция ольмеков на Юкатан началась задолго до фатальных для ольмекской цивилизации событий, и поэтому после поражения, пользуясь уже проторенными путями, ольмеки смогли отступить на юг в относительном порядке, что и позволило им в значительной степени сохранить многие элементы своей культуры (или знание о них) и возродить их в новом регионе обитания.

Древнейшую историю майя (если опустить легендарную эпоху, которая, по хронологии самих майя, начиналась в 5041-736 г. до н.э.) можно подразделить на следующие эпохи: ольмекскую (IV в. до н. э. - I в. н.э.) и классическую (до IIX в. н. э.). Большим подспорьем в установлении хронологии майя являются стелы с высеченными на них датами, хотя, по мнению американского ученого С. Морли, некоторые из этих дат не соответствуют времени изготовления и установки стел. Однако таких случаев всего только три.

Уже в первые века нашей эры появились первые города майя: Тикаль, Вашактун, Волантун и др. Примерно к V в. относится возникновение городов Пьедрас-Неграс, Паленке, Копан, Яшчилан.

В отношении общественно-экономической функции и роли майяских городов нет единой точки зрения. Однако если часть (и даже, вероятно, весьма значительная) их населения продолжала заниматься сельским хозяйством, то это все же не дает основания не признавать их в качестве центров ремесла и обмена. Совершенно очевидно, что постройка и поддержание дворцов, храмов и обсерваторий, стадионов, изготовление стел, оружия все это обусловило появление и несравнимо большего числа людей, оторванных от сельского хозяйства, и их более высокой и качественно иной специализации (например, каменотесов-профессионалов по обработке больших глыб камня), чем в догородской период.

Также совершенно ясно, что наличие многочисленной челяди, чиновников, жрецов, ремесленников-профессионалов создавало условия и для появления новых групп ремесленников и возникновения обмена хотя бы в пределах города и прилегающей к нему округи. Торговля у майя была развита столь широко, что испанский хронист Диего де Ланда даже счел ее занятием, к которому они наиболее склонны.

Одновременно древнейшие города майя, возможно, представляли собой своеобразные небольшие рабовладельческие деспотии восточного типа, религиозные и политические центры, объединявшие значительное число сельскохозяйственных общин. Основной хозяйственной деятельностью населения было подсечно-огневое земледелие. Вместе с тем проводилась мелиорация заболоченных местностей. Из домашних животных майя, как и другие народы древнейшей Месоамерики, знали индеек и особую породу собак, которых употребляли в пищу; побочными занятиями являлись охота, рыболовство, пчеловодство.

Одним из самых важных достижений майя в сфере духовной культуры была иероглифическая письменность. Иероглификой покрывали каменные стелы, устанавливавшиеся через определенные промежутки времени, иероглификой были написаны многочисленные книги (манускрипты, сложенные гармошкой и закрепленные с помощью дощечек и ремешков). Решающий вклад в дело расшифровки иероглифической письменности майя внес советский ученый Ю. В. Кнорозов.

Древнейшие города майя прекратили существование в IXX вв. Население полностью или почти полностью покинуло их. Видимо, за этим кроется целый комплекс причин. В самом деле, подсечно-огневое земледелие майя не могло обеспечить постоянно увеличивавшееся население городов, среди которых к тому же стали расти общественные группы, не связанные непосредственно с земледельческим трудом: жречество, военачальники, административный аппарат, ремесленники. В условиях относительного уменьшения производства важнейших продуктов на душу населения господствующие группы майя присваивали все большую и большую часть прибавочного продукта. Можно предположить, что при этом эксплуатация земледельческих общин достигла таких размеров, что непосредственный производитель и члены его семьи не получали даже необходимого продукта. Такая рабовладельческая по своей сути эксплуатация неизбежно должна была вызвать растущее недовольство низов, способное вылиться в широкое народное движение.

Своеобразной формой социального протеста мог быть исход производительного населения из древнейших городов после того, как была сокрушена мощь государственного аппарата. Археологические данные подкрепляют предположение о возможности таких массовых движений. В одном из городов (Пьедрас-Неграс) обнаружена платформа для заседания высших жрецов. Ее разрушения свидетельствуют об умышленном характере последних. В том же городе найдено настенное изображение жреческого собрания во главе с верховным жрецом. Все 15 фигур жрецов оказались обезглавленными, что вряд ли можно объяснить естественными причинами. Аналогичны и разрушения некоторых скульптур памятников и в другом древнейшем городе Тикале. Факт вторжения с севера тольтеков и других этносов не противоречит изложенной выше концепции, а скорее дополняет ее. Не исключено, что именно дополнительные лишения, связанные с попытками отражения нашествия тольтеков, или само их приближение, а может быть, и их призывы служили непосредственным толчком, поднявшим массы на восстание. Возможно, что тольтеки стремились перетянуть на свою сторону определенную часть местного населения. Так, на одном из дисков, найденных в так называемом колодце жертв в Чичен-Ице, изображено жертвоприношение, организованное тольтеками, в котором участвуют также и майя.

Теотиуакан

Название этой цивилизации происходит от наименования ее центра города Теотиуакана, к которому и было долгое время приковано внимание ее исследователей. Позднее было доказано, что граница ее распространения намного шире территории города и его окрестностей. Проявления теотиуаканской культуры были обнаружены на всей территории долины Мехико, а также в прилегающих к ней частях штатов Идальго, Пуэбла, Морелос и Тласкала.

Создатели теотиуаканской цивилизации относились к языковой группе науа, в которую входило население и последующих обществ, процветавших в долине Мехико, а именно тольтеки и ацтеки.

Хронологические рамки цивилизации неясны и определяются многими исследователями по-разному. Зачатки ее формирования советский археолог В. И. Гуляев относит к рубежу III и IV вв. до н. э., основываясь не на конкретном археологическом материале, а на аналогии с другими древнейшими памятниками Центральной Америки; собственно же начало цивилизации он относит к периоду между началом нашей эры и ее 200-250 гг.

В годы расцвета Теотиуакан по площади превосходил, например, Рим времен империи, хотя и уступал ему по количеству жителей. В настоящее время от города остались лишь пирамиды, имевшие культово-религиозное назначение. Они поражают современного наблюдателя и размерами и точностью расчетов, и размахом замыслов, и тщательностью исполнения. Декоративный мотив, господствующий в Теотиуакане, пернатый змей, символ Кецалькоатля, бога и культурного героя. Интересно отметить, что теотиуаканские пирамиды (за редким исключением) как бы надстроены над остатками небольших более древних сооружений.

Экономической основой существования теотиуаканского общества являлось орошаемое земледелие. Орошение осуществлялось, скорее всего, в виде строительства чинамп, т. е. насыпных островков (реже полуостровков), среди озер и болот. Чинампы могли также создаваться в результате дренажных работ.

Высокая производительность труда на чинампах открывала возможность относительно быстрого накопления прибавочного продукта, а следовательно, и формирования классовых отношений.

Имеющийся на сегодняшний день материал не позволяет сделать четких выводов об общественном строе теотиуаканского государства. Большинство мексиканских ученых склонно считать его теократией. Некоторые полагают, что Теотиуакан был строго централизованной могучей империей, однако процесс централизации шел крайне медленно, поскольку основной вид орошения (чинампы) не знал единой системы каналов.

В VII-VIII вв. н. э. (по некоторым данным, в IV в. ), в период своего процветания, теотиуаканская цивилизация была разрушена варварами, вторгшимися с севера. Не исключено, что нашествие извне было поддержано восставшими городскими и сельскими низами.

В IX в. в Теотиуакане вновь восстанавливается общественная жизнь, государственная организация, но творцами всего этого были уже не сами теотиуаканцы, а новые группы племен науа тольтеки, мигрировавшие в долину Мехико с севера.

Цивилизация тольтеков

После упадка Теотиуакана в Месоамерике наступил многовековой период, когда существенные изменения претерпела ее цивилизация прежние города без фортификационных сооружений, управляемые мудрыми жрецами, уступают место военным городам и самым воинственным религиям. Один из таких городов Тула возникает к 950 г. н.э. и становится столицей тольтеков.

Борьба Топильцина Кецалькоатля и его сторонников за эти идеалы стала одним из основных факторов возникновения специфической концепт выраженной термином тольтекайотль, олицетворяющей собой высокий культурный и морально-этический уровень. Это был своеобразный этносоциально-психологический стереотип, широко распространившийся среди как самих тольтеков, так и некоторых соседних этносов. Народы, пришедшие на смену тольтекам в Мексиканскую долину, долго еще считали культуру тольтеков своеобразным эталоном, к которому следует стремиться, и сохраняли принципы тольтекайотля. Велики были успехи тольтеков и в сфере материальной культуры. Значительных масштабов достигло земледелие (с использованием орошения), выводились новые сорта культурных растений. На высокий уровень поднялись некоторые отрасли ремесла, в частности ткачество. Жилые комплексы (до 50 соединенных между собой комнаты указывают на то, что основной ячейкой тольтекского общества оставалась община. С другой стороны, имеется достаточно веский археологический и графический (пиктографический) материал, убедительно свидетельствующий о наличии у тольтеков классов и государства.

В X в. крупные отряды тольтеков появляются на юге Мексики, в стране майя. Были ли это государственные вооруженные силы или отряды, посланные на юг каким-либо местным тольтекским правителем, сказать трудно. Некоторые авторы полагают, что сам Топильцин Кецалькоатль, изгнанный из Тулы, возглавил переселение верных ему тольтеков, переделав свое имя на Кукулькан, что на языке майя также означает пернатый змей". Скорее всего, тольтеки, двинувшиеся к югу, были группами мигрировавшей: населения. Причина миграции окончательно не выяснена, но несомненно, что одной из них было движение с севера новых волн науатльских племен. Другие миграционные волны тольтеков были направлены на юго-восток современной Мексики.

Тотонакская цивилизация

Одной из наименее исследованных древнейших цивилизаций Месоамерики является тотонакская, основные центра которой находились на побережье Мексиканского залива и которая занимала довольно значительную территорию от р. Тухпан на севере до р. Папалоапанна на юге. Тотонаки испытывали постоянное давление со стороны других древнейших народов Месоамерики, и прежде всего жителей Теотиуакана. Проникновение последних на территорию тотонаков, видимо, встречало сильное сопротивление о чем свидетельствует ряд укреплений, построенных теотиуаканцами.

Важнейший памятник цивилизации тотонаков пирамида в Тахине, который был, возможно, столицей тотонакского государства. Время его расцвета приходилось примерно на 600-900 гг. Не исключено, что некоторые из археологических памятников, рассматриваемых как теотиуаканские, на самом деле являются тотонакскими. И в то же время с цивилизацией тотонаков связано много оригинальных, типичных именно для этой культуры находок: смеющиеся головки из глины, высокохудожественные каменные скульптурные изображения. Да и сама пирамида в Тахине имеет характерные черты (например, ниши), которых нет у пирамид Теотиуакана.

Об общественном строе тотонаков можно только догадываться. Вероятно (как у майя и тольтеков), в тотонакском обществе уже имел место процесс классообразования, причем основной социальной ячейкой была сельская община, подвергавшаяся растущей эксплуатации со стороны теократического государства.

Причины, сходные с теми, которые обусловили падение древнейших городов майя, видимо, предопределили и угасание цивилизации их северных соседей тотонаков в тот же самый исторический отрезок времени.

Сапотекская цивилизация

На территории, занимаемой ныне мексиканским штатом Оахака, неподалеку от Теуантепекского перешейка, отделяющего полуостров Юкатан от остальной Мексики, находился центр еще одной древнейшей месоамериканской цивилизации сапотекской, ведущей свое начало примерно со II в. н. э.

Археологический материал, относящийся к этому времени и обнаруженный в крупнейшем сапотекском поселении, ныне именуемом Монте-Альбан, показывает, что последний являлся центром развитой культуры, испытывавшей, однако, значительное влияние двух соседних цивилизаций тольтекской и майя. Вместе с тем у сапотеков имелось много оригинальных элементов культуры. В целом же степень взаимодействия сапотекской и других мексиканских цивилизаций все еще изучена недостаточно. Сапотекская цивилизация и ее центр Монте-Альбан погибли в IX в. Причина гибели нашествие с севера новых племен миштеков.

Древнейшие государства Центральных Анд и Месоамерики знаменовали собой лишь начальный период становления государства и цивилизации в Западном полушарии. Это были всего лишь островки классового общества в море, в стихии первобытнообщинных отношений. Стихия часто захлестывала и поглощала эти островки даже тогда, когда они занимали значительные территории, поскольку уровень их возвышения над стихией был еще невысок; природные катаклизмы, внешнее нашествие, внутренние неурядицы могли оказаться достаточно действенными факторами для ликвидации или сильного сокращения размеров еще неустойчивою прибавочного продукта, а тем самым и для подрыва всей социально-классовой структуры в целом. Но и в такой исторически преходящей ситуации взаимодействующие между собой древнейшие цивилизации Центральных Анд, равно как и Месоамерики, дали миру образцы духовной и материальной культуры весьма высокой общественной значимости. Историческое значение древнейших американских цивилизаций состоит главным образом в том, что они подготовили почву для такого уровня производительных сил и производственных отношений, при котором процесс становления классового общества на Американском континенте на протяжении последующего, т. е. древнего, этапа приобрел необратимый характер.

ДРЕВНИЕ ГОСУДАРСТВА НА АМЕРИКАНСКОМ КОНТИНЕНТЕ

Тауантинсуйу - Империя инков

Инкская культура и сам инкский этнос, становление которых относится к XIIXIII вв., это результат сложнейшего процесса взаимодействия культур различных этносов на протяжении периода, охватывающего свыше полутора тысячелетий.

Цивилизация инков поистине панперуанская и даже общецентральноандская, и не только потому, что она охватила огромную территорию* Центральных Анд (все горные районы Перу, Боливии, Эквадора, а также части Чили, Аргентины и Колумбии), но и главным образом потому, что по мере своего распространения она органически включала в себя все большее количество элементов предшествующих цивилизаций и культур, создавала условия для совершенствования, развития и широчайшего распространения многих из них, содействуя, таким образом, существенному повышению их общественной значимости.

Основой хозяйственной деятельности этого государства было земледелие. Главными сельскохозяйственными культурами были кукуруза и картофель. Наряду с ними выращивались киноа (разновидность проса), тыквы, бобы, хлопок, бананы, ананасы и многие другие культуры. Недостаток удобных плодородных земель дополнялся строительством террас по склонам гор и сложных оросительных систем. В некоторых районах страны, в частности в Кольясуйю (ныне горная часть Боливии), значительных размеров достигло скотоводство разведение лам и альпаки в качестве вьючных животных, а также для получения мяса и шерсти. Впрочем, содержание этих животных в меньших масштабах практиковалось почти повсеместно.

В Тауантинсуйу уже имело место отделение ремесла от земледелия и скотоводства. Более того, инки практиковали переселение в столицу, Куско, искусных ремесленников из самых различных областей своего огромного государства. Особенно высокого уровня достигли керамика, ткачество, обработка, металлов, красильное производство. Индейские ткачи умели выделывать различные сорта тканей от толстых и ворсистых, типа бархата, до легких, полупрозрачных, типа газовых.

Древнекечуанские металлурги выплавляли и обрабатывали золото, серебро, медь, олово, свинец, а также некоторые сплавы, в том числе бронзу; железо они знали лишь в виде гематита. Больших успехов достигла строительная техника. Для мореплавания использовались специальные, оборудованные парусами, большие плоты грузоподъемностью до нескольких тонн. Гончарное ремесло и керамика, унаследовавшие традиции древнейших цивилизаций, отличались большим богатством форм.

Высокий уровень хозяйственной деятельности в Тауантинсуйу определял довольно значительные размеры прибавочного продукта, что обеспечило расцвет высокой цивилизации. Мощеные дороги, протянувшиеся на тысячи километров, величественные храмы, украшенные золотом, серебром и драгоценными камнями, высокий уровень искусства мумифицирования, развитая медицина, узелковое письмо кипу, обеспечивающее широкий поток информации, хорошо налаженная система почтовой службы и оповещения с помощью скороходов часки, прекрасно поставленная статистика, четкая система воспитания и образования, скрупулезно разработанная жанрово-тематическая система поэзии и драматургии эти и многие другие проявления материальной и духовной культуры древних кечуа свидетельствуют о том, что рабовладельческий строй инков еще далеко не исчерпал своих возможностей, а потому оставался пока прогрессивным и перспективным.

Однако рост прибавочного продукта предопределял не только расцвет культуры, но и глубину имущественного и общественного расслоения. К моменту появления на территории Тауантинсуйу европейцев оно существовало не только между отдельными индивидуумами, но и между целыми общественными группами, которые резко различались между собой в правовом и политическом отношении. Иными словами, речь идет о наличии в империи инков различных классов. Следует оговориться, что определение классовой структуры инкского общества осложняется тем, что, во-первых, государство Тауантинсуйу сложилось в результате покорения инками многочисленных племен и ряда государственных образований Центральных Анд, причем собственно инки составили верхушку господствующего класса, и, во-вторых, тем, что в обществе инков существовали многочисленные сословно-кастовые градации; каждый класс включал в себя представителей различных сословно-кастовых групп, а люди одной и той же группы могли принадлежать к разным классам.

Основной ячейкой Тауантисуйу была община. Общины различались между собой, среди них имелись и родовые, и сельские. Однако инкское законодательство, главным образом в целях фиска, нивелировало разницу между ними, и все они рассматривались как территориально-административные единицы.

Инкское завоевание принесло с собой тяжелый гнет и эксплуатацию общин. Земля, обрабатываемая общинами, делилась на три поля: урожай с поля инки шел в государственные закрома и находился непосредственно в распоряжении раннерабовладельческого государства, урожай с поля солнца был собственностью многочисленного жречества; оставшаяся часть урожая с трудом покрывала потребности рядовых общинников, и, как можно судить по некоторым данным, ее размеры в ряде случаев не достигали нормы необходимого продукта. Практически общины превращались в порабощенные коллективы. Перуанский исследователь Густаво Валькарсель называет общинников полурабами, но наряду с ними в инкском государстве имелись и самые настоящие рабы янакуны (или янаконы). Существовала особая категория рабынь аклакуна (избранниц). Хотя некоторые аклакуна относились к знати и предназначались исключительно для роли жриц Солнца, а также наложниц Верховного Инки и сановников, подавляющая часть избранниц была обречена на изнурительный труд от восхода до заката в качестве прядильщиц, ткачих, ковровщиц, прачек, уборщиц и т. п.

Неоднородной по своему составу была и другая довольно многочисленная группа населения, называемая митмакуна, что в переводе на русский язык означает переселенцы. Часть митмакуна были людьми из племен и местностей, пользовавшихся особым доверием инкской знати. Их переселяли во вновь завоеванные районы, наделяли землей и превращали таким образом в опору инкского господства. Такие митмакуна пользовались рядом привилегий по сравнению с основной массой общинников. Но были митмакуна и другой категории люди из племен и местностей, недавно покоренных инками. Опасаясь выступлений против своей власти, инки разбивали покоренные племена на части и одну из частей переселяли в другую местность, отстоящую от родины порой на тысячи километров. Иногда такому насильственному переселению подвергались целые племена. Эта категория митмакуна не только не пользовалась никакими преимуществами, но даже имела меньше прав, чем рядовые общинники. Они жили под особо строгим надзором среди чужого, а часто и враждебного населения. На них особенно часто падали тяготы поборов и принудительного труда на строительстве храмов и дорог. Их часто дарили в качестве янакунов, впрочем, подобная судьба нередко постигала и рядовых общинников. Положение ремесленников в основном было таким же, как и общинников.

Среди господствующего класса также различалось несколько категорий. Низшим звеном правящей верхушки были кураки, т. е. местные вожди, признававшие власть инков-завоевателей. С одной стороны, опираясь на кураков, инки укрепляли свое господство, с другой подчиняясь инкам, кураки могли рассчитывать на поддержку мощного инкского государственного аппарата в случае конфликта с основной массой общинников.

Инки, занимавшие более высокое общественное положение, нежели кураки, делились на две категории. Более низкая из них включала в себя так называемых инков по привилегии, т. е. тех, кто в награду за свою верность собственно инкам получали право на особый прокол ушной раковины, а также право называться инками.

Вторая категория инки по крови, по происхождению, считающие себя прямыми потомками легендарного первого инки Манко Капака и других инкских верховных правителей. Они занимали самые высокие должности в государстве: сановники, высшие военачальники, наместники областей и крупных районов, государственные инспекторы тукуйрикуки, амауты мудрецы, руководители жречества и т. п.

На вершине социальной лестницы Тауантинсуйу стоял верховный правитель Сапа Инка Единственный Инка, обладавший всеми чертами деспота, сын солнца, земной бог, концентрировавший в своих руках неограниченную законодательную и исполнительную власть, бесконтрольный вершитель судеб миллионов своих подданных.

Официальная инкская историческая традиция насчитывала 12 Единственных Инков, взошедших на царство до вторжения в страну испанцев.

Особое внимание привлекает правление Куси Юпанки, более известного под именем Инка Пачакутек (усеченное от Пачакутичек тот, кто перевертывает мироздание, т. е. реформатор, преобразователь). Юношей он был удален из столицы, поскольку его отец Инка Виракоча предназначал трон для другого своего сына. Однако к 1438 г. соперничество между племенем инков и чайками, также претендовавшими на гегемонию в районе Центральных Анд, достигло наивысшей точки. Наступление чанков на этот раз было столь мощным, что Инка Виракоча, наследный принц, двор и столичный гарнизон бежали из Куско. Как гласит традиция, юный Куси Юпанки покинул место ссылки и, взяв оружие, в одиночку решил выступить против враждебных полчищ, рассчитывая не победить, а умереть, чтобы своей кровью хоть частично искупить позор, павший на инков. Слухи о благородном и смелом решении юноши заставили многих инков одуматься. В сражение Куси Юпанки вступил уже во главе отряда воинов. И хотя силы были неравны, инки дрались с огромным мужеством, так что в течение нескольких часов чанки не могли преодолеть их сопротивление. На помощь инкам устремились отряды из различных кечуанских племен и общин. Они шли непрерывным потоком, и чанки то тут, то там обнаруживали свежие силы противника и ощущали силу их ударов. Это подорвало моральный дух чанков и предопределило их полное поражение. Так в 1438 г. история рассудила спор между чанками и инками, окончательно закрепив за последними роль гегемона в социально-экономических, политических и культурно-идеологических процессах, протекавших в области Центральных Анд.

Одновременно был решен спор Куси Юпанки и его брата из-за инкского престола. Дальнейшая деятельность этого видного представителя инкской аристократии принесла ему имя и славу Пачакутека. Дело, конечно, не только в его личных качествах; годы его правления совпали с тем периодом, когда достигнутый уровень производительных сил объективно требовал новых, более эффективных форм обеспечения политического господства верхушки общества над массой трудового населения, а также более быстрого приращения территории и новых масс населения (в целях их эксплуатации) методом завоеваний.

Видимо, Пачакутек глубоко осознал эти исторические тенденции. Годы пребывания на троне (1438-1471) он посвятил укреплению молодого рабовладельческого государства, а тем самым ликвидации прежних демократических общественных устоев либо их подчинению крепнущим рабовладельческим отношениям. Размах его планов по преобразованию общества масштабы и решительность, с которыми они претворялись в жизнь, поистине поражают воображение. Так, был переустроен Куско, быстро и беспорядочно разросшийся город, который после разгрома чанков и присоединения новых территорий ни видом своих зданий, ни расположением улиц не отвечал званию столицы великой державы. Пачакутек собрал группу талантливы: архитекторов и художников и с их помощью разработал детальный план нового города. Затем по его приказу в точно назначенный день все население города переселилось в соседние деревни и города. Старый город был полностью сметен с лица земли. Через несколько лет на этом месте был воздвигнут новый город, столица мира, украшенная храмами, площадями и дворцами, с прямыми улицами, с четырьмя главными воротами, дававшими начало дорогам на четыре стороны света. Жители возвратились в город.

Пачакутек окончательно утвердил административное деление страны расчленив ее на четыре части света, а их, в свою очередь, на более мелкие единицы на основе децимальной системы, вплоть до полудесятка. В результате сложилась всепроникающая и всеохватывающая система централизации и контроля, о сложности которой свидетельствует тот факт, что на каждые 10 тыс. семей приходилось 3333 должностных лица. Именно при нем начинают укрепляться монотеистические представления, что также отражает процесс становления деспотической власти. Ряд мероприятий Пачакутека был направлен на консолидацию разнородного в этническом и лингвистическом отношении населения. Хотя и внешним, но весьма важным показателем глубины и степени преобразования общества, проведенного Пачакутеком, явился тот факт, что он дал даже новое название стране, которая стала называться Тауантинсуйу Четыре соединенных между собой страны света, в чем нетрудно увидеть идею универсальности, всемирности, свойственную в той или иной степени всем деспотиям.

Без большого риска ошибиться можно утверждать, что именно в годы правления Пачакутека и его сына (Инки Тупака Юпанки), правившего с 1471 по 1493 г., общинно-племенной союз кечуа, созданный и руководимый инками, превратился в типичное рабовладельческое государство, близкое по своим основным чертам к древнейшим государствам Ближнего и Среднего Востока.

Из внешнеполитических актов этого периода, помимо разгрома чанков, следует отметить покорение инками государства Чимор.

Консолидация классовых отношений, растущая рабовладельческая эксплуатация общин и других слоев трудового населения, все большая концентрация власти процессы, присущие любой рабовладельческой деспотии обратной стороной имели зарождение борьбы против эксплуатации и гнета нередко выливавшейся в массовые вооруженные выступления. Одно из таких выступлений восстание племени анти против господства инков длившееся примерно десятилетие, нашло отражение в народной кечуанской драме Апу Ольянтай.

Наряду с подобными движениями, носившими характер выступлений покоренных общинников и знати против инков-завоевателей, сохранились глухие упоминания о стихийных вспышках народного гнева, имевших чисто классовый характер. Так, в одной из хроник встречается упоминание о том что общинники, занятые на строительстве крепости, взбунтовались и убили руководителя работ капитана и принца Инку Уркона.

Характеризуя государство инков как классовое эксплуататорское, как рабовладельческую деспотию, в которой имелись различные категории порабощенного населения, нельзя утверждать, что рабовладельческий уклад здесь победил окончательно. Сущность общества, возникшего в первой половине нашего тысячелетия в Центральных Андах, характеризуется тем что наряду с рабовладельческим сосуществовал и продолжал сохранять сильные позиции первобытнообщинный уклад, хотя он и занимал уж подчиненное положение по отношению к первому.

Характер общественных отношений оказывал большое влияние на этнические судьбы населения Тауантинсуйу. На огромной территории при профилирующей роли цивилизации кечуа-земледельцев здесь шел процесс синтез различных культур и складывания многочисленной древней кечуанской народности. Этот процесс имел прогрессивный характер, поскольку он бы, сопряжен с распространением более высокого уровня производительных си, и производственных отношений.

Тауантинсуйу высшая точка классовых отношений и развития цивилизации доколумбовой Америки.

Царство Чимор

После падения гегемонии Тиауанако-Уари на северо-западе Перу, примерно на территории, занимаемой в древнейший период государством Мочика, возникло новое государственное образование царство Чимор (археологическая культура Чиму). С цивилизацией Мочика его связывала не только территория. Не случайно мочиканскую цивилизацию нередко называют Прото-чиму. Во многих отношениях чиморское общество не только стихийно возрождало и продолжало традиции и черты дотиуанакской культуры (и, возможно, общественно-политического устройства), но и сознательно копировало их. Традиции, зафиксированные в хрониках, увязывают возникновение нового государственного образования с появлением легендарного мореплавателя по имени Ньаймлап (вариант Такайнамо), якобы обосновавшегося в речной долине Чимор (район города Трухильо), а по другим версиям в долине Ламбаеке.

Потомки Ньаймлапа, укрепившись в долине Чимор, начали затем покорять соседние речные долины, создав крупное государственное объединение, границы которого простирались от южной части нынешнего Эквадора почти до местоположения современной перуанской столицы. Используя косвенные источники, перуанские ученые относят момент возникновения этого государства примерно к рубежу XII-XIV вв. Его столицей был город Чан-Чан.

Хозяйственной основой царства Чимор было поливное земледелие. Воду брали из рек, текущих с гор к океану. Набор культур был весьма широк: маис, картофель, фасоль, тыквы, перец, кинуа и др. Разводили ламу, особенно в предгорьях и горной местности, в ограниченных размерах входившей в состав царства Чимор.

Широкое развитие получили ремесла: гончарное, обработка металлов, текстильное, а также строительная техника. Если в производстве керамических изделий чиморцы, достигнув значительных высот, все же не смогли превзойти мочика своих предков и предшественников, то в области обработки металлов они оказались непревзойденными мастерами. Чиморским мастерам были известны методы плавки, холодной ковки, чеканки золота, серебра, меди. Кроме того, они изготовляли различные сплавы (в частности, бронзу), хорошо владели способами золочения и серебрения. Недаром позже мастеров по обработке металлов с территории Чимора инки в массовом масштабе переселяли в свою столицу Куско.

Специфическим видом ремесла, также достигшего высокого уровня, стало здесь изготовление одежды и украшений из перьев.

Среди исследователей нет единого мнения о характере религиозных верований чиморцев. Преобладает точка зрения, что при их несомненном политеизме главенствующее место все же занимал культ луны. Меньшее значение имели широко распространенные культы моря и птиц (в основном морских). Вероятно, наблюдалось и обожествление личности верховного правителя; металлические изображения его предка Ньаймлапа имеют черты божества.

О политическом строе и социальном устройстве царства Чимор мало данных. Поскольку страна представляла собой отдельные речные долины оазисы, изолированные друг от друга значительными пространствами пустынной земли, задача их сплочения в единую государственную территорию требовала эффективных мер централизации. Одной из таких мер стало строительство дорог, что позволяло быстро перебрасывать войска в целях подавления любого недовольства, а также содействовать развитию контактов между отдельными долинами.

Между тем экспансия инков привела к тому, что примерно к середине XV в. со стороны суши территория царства Чимор оказалась практически окружена владениями сынов солнца. Схватка между двумя деспотиями стала неизбежной. Где-то между 1460 и 1480 г. после долгого и упорного сопротивления правители Чимора были вынуждены признать власть Верховного Инки. Последний чиморский царь Минчанка-ман был уведен инками в Куско, где и умер. Инки назначили нового правителя, и какое-то время сохранялась определенная автономия Чимора в составе инкской империи.

Древние государственные образования майя

Историческое развитие в области Центральных Анд и Месоамерики шло не вполне синхронно, вторая несколько отстала от первой. Если к моменту появления испанцев вся Центральноандская область была включена в сферу исторических судеб одной цивилизации (инкской) и одного государства (Тауантинсуйу), то Месоамерика оказалась разделенной на две зоны (Центральная Мексика и Юкатан). В каждой из них государственно-объединительные процессы к моменту появления испанцев были далеки от завершения, притом на Юкатане (и прилегающих районах), т. е. среди майя, не выявилась тенденция, которую можно было бы считать окончательно возобладавшей, а потому перспективной.

Как говорилось выше, одним из факторов, составивших в совокупности с другими причину падения древнейших государств-городов майя, было нашествие тольтеков. Однако пришельцы, видимо, не представляли собой однородную в этническом отношении массу, а часть из них, несомненно, относилась к языковой группе майя-киче. Роднило майя с тольтеками и то культурное наследие, которое было получено от ольмеков и которое в специфической форме жило в каждой из этих групп. Все это способствовало довольно быстрому слиянию пришельцев с местным населением и возникновению нового государственного образования.

В течение двух веков гегемония в этом объединении принадлежала городу Чичен-Ица, который в конце XII в. подвергся разгрому. Однако победитель, правитель города Майяпана, не сумел объединить под своей властью другие города. Вплоть до конца XIII в. Юкатан был объят раздорами и междоусобными войнами, пока пришедшая к власти в Майяпане династия Кокомов не сумела наконец установить гегемонию на большей части территории майя. Однако в 1441 г. в результате восстания подчиненных городов и гражданской войны Майяпан был разрушен, а государство майя распалось на несколько отдельных городов-государств, между которыми продолжались войны и раздоры, сильно облегчившие впоследствии завоевание страны майя испанцами.

Общественно-экономическое устройство майя известно довольно хорошо. Иногда майя образно называют греками Америки, имея в виду относительно высокий уровень их искусства и науки, а также потому, что существование на Юкатане нескольких городов-государств наводило на мысль о древнегреческих полисах. Однако это сходство чисто внешнее. Общественное устройство майя заставляет вспомнить ранний Шумео, номовский додинастический Египет и т. д. Каждый город-государство майя представлял собой маленькую рабовладельческую деспотию. Во главе стоял правитель, царь, носивший титул Халач Виник, что означает Великий человек. Эта должность была наследственной и, согласно традиции, переходила от отца к старшему сыну. Халач Виник сосредоточивал в своих руках неограниченную власть: законодательную, исполнительную (включая военную), судебную, религиозную. Его опорой был довольно сложный многочисленный чиновничий аппарат. Непосредственными представителями Халач Виника в селениях были наместники, именовавшиеся батабами. Батабам подчинялись ах-кулели, исполнители их указаний. Наконец, низшими должностными лицами, исполнявшими полицейские функции, были тупили. При дворе же непосредственными помощниками Халач Виника являлся верховный жрец государства, а также кальвак, ведавший вопросами поступления в казну дани.

Как и в древнейших государствах майя, в период, предшествующий испанскому завоеванию, в хозяйственной деятельности продолжало доминировать подсечно-огневое земледелие, хотя уже использовались гидравлические системы, строились террасы. Определенное значение сохраняли охота, рыболовство и пчеловодство.

Основной социальной ячейкой общества оставалась территориальная община. Обрабатываемая земля распределялась на участки семейного пользования, однако при их обработке сохранялся принцип общинной взаимопомощи, весьма сходный с широко известной кечуанской минкой. Однако наряду с землей общего пользования некоторые участки (прежде всего занятые под культуры, не связанные с подсечно-огневым земледелием) стали превращаться в личную собственность.

Несомненно, что община майя сильно отличалась от общины доклассового общества. Во-первых, к приходу испанцев уже далеко зашел процесс имущественной и социальной дифференциации (выделение жрецов, наследственных военных командиров и т. д.), во-вторых, в целом община майя была предметом эксплуатации со стороны рабовладельческого государства.

Помимо выплаты регулярных налогов правителям, поборов на содержание войска, даров жрецам и т. п., широко практиковался неоплаченный труд общинников на строительстве и ремонте храмов, дорог, а также на полях, принадлежащих знатным лицам. Того, кто пытался избежать выполнения повинностей, ожидало суровое наказание. Так, за неуплату налогов общинников часто приносили в жертву. Развитие рабовладельческих отношений шло как по линии порабощения общины, так и по линии увеличения количества рабов в руках частных лиц. Источники рабства были те же, что и в Старом Свете: войны, торговля, долговая кабала и осуждение за провинности. Рабов использовали в самых различных областях хозяйственной деятельности и для личных услуг, но особенно широко в торговой сфере, в качестве носильщиков, гребцов и своего рода бурлаков.

Длительные периоды политической раздробленности страны майя не позволили четко проявиться тенденции к монотеизму. Тем не менее бог неба Ицамна рассматривался жителями всех городов-государств как верховное божество. Наряду с этим в каждом городе из сложного пантеона многочисленных богов выделялся какой-либо один в качестве главного.

Развитие производительных сил и связанное с этим накопление положительных знаний несомненно создавали возможность появления некоторых материалистических концепций; сквозь плотную завесу религиозно-идеалистических воззрений уже пробивалось рационалистическое и стихийно-материалистическое объяснение многих явлений. Однако в целом мировоззренческая система майя покоилась на религиозных понятиях и представлениях.

Одно из важнейших проявлений духовной культуры майя, процветавшее еще в доклассическую эпоху, иероглифическое письмо, широко использовалось вплоть до прихода испанцев. Значительны были познания майя в области географии, математики и особенно астрономии. Очевидны были также успехи майя в сфере исторической науки.

Строились специальные обсерватории; астрономы-жрецы могли заранее предсказывать солнечные и лунные затмения, а также вычислять период обращения ряда планет. Солнечный календарь майя был точнее современного европейского календаря.

Царство ацтеков

Ацтекская государственность выделяется на фоне других древнеамериканских развитых обществ не только тем, что возникла относительно поздно, но прежде всего тем, что она знаменовала собой качественно новый этап в истории доколумбовой Месоамерики, содержанием которого был широкий и четко выраженный процесс, направленный к созданию в этом регионе сильной обширной централизованной рабовладельческой деспотии.

Переселение ацтеков в долину Мехико из далекой мифической страны науа. После долгих лет голода, военных поражений, унижений, скитаний, длившихся, по некоторым данным, с 1168 г., ацтеки наконец закрепились на островах озера Тескоко и основали здесь в 1325 г. поселение Теночтитлан, быстро выросшее в крупный город. В то время в долине Мехико гегемония прочно принадлежала другим науатльским этническим группам. Наиболее могущественными из них были тепанеки, облагавшие данью другие племена, в том числе и ацтеков. Притеснения, чинимые тепанеками, привели к объединению против них трех городов (Теночтитлана, Тескоко и Тлакопана). Во главе объединения встали ацтеки, предводительствуемые верховным вождем Ицкоатлем. Война носила крайне жестокий характер, длилась с 1427 по 1433 г. и закончилась полным разгромом тепанеков. Она как бы завершила эпоху первобытнообщинного строя у ацтеков и знаменовала переход от последнего этапа этого строя военной демократии к раннеклассовому рабовладельческому обществу. О том, что ацтеки вступили в качественно новый этап исторического развития, свидетельствует и тот факт, что Ицкоатль приказал уничтожить древние ацтекские хроники. По-видимому, в них содержались свидетельства не только слабости и унижений ацтеков в прошлом, но и демократических порядков; и то и другое правящая верхушка, естественно, старалась вытравить из памяти простого люда.

Ацтекское общество, которое застали испанцы, носило переходный характер. Незавершенность процесса классообразования и создания государства проявлялась в самых различных сферах общественной жизни. Так, формально ацтекское общество все еще представляло собой племенной союз в форме объединения трех городов, который сложился во время войны против тепанеков. На деле же руководящая роль Теночтитлана перерастала в гегемонию, а гегемония в диктатуру. Это особенно ярко проявилось в 1516 г., незадолго до появления испанцев; в том году царь ацтеков Моктесума игнорировал результаты выборов правителя города Тескоко и назначил на эту должность своего ставленника.

Формально правитель ацтеков являлся всего лишь выборным верховным племенным вождем. На деле же он сконцентрировал в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть, подчинив органы местного управления, опираясь на все более разветвленный чиновнический аппарат. Все более сужался круг лиц, принимавших участие в выборе верховного вождя. Даже древнейшие ацтекские хроники (так называемые кодексы) не зафиксировали такого момента, когда бы он выбирался всеми воинами племени. Он избирался членами Совета ораторов (т. е. вождями основных родовых объединений), состоявшего всего из 20 человек. Впоследствии же в избрании участвовало лишь 4 человека. Постепенно Совет ораторов утрачивал свою власть, он уже не принимал самостоятельных решений, а с другой стороны, решения верховного вождя не утверждались, как это было раньше, советом. Власть верховного вождя становилась наследственной, и он превращался постепенно в неограниченного правителя типа восточного деспота. К его традиционному наименованию прибавлялся величательный титул, который условно может быть передан словами Великий властелин. Он считался повелителем всех народов Земли. Малейшее неповиновение его воле или хотя бы словесные возражения наказывались смертью.

О переходном характере ацтекского общества свидетельствовали также формы и степень развития рабовладения. Несмотря на значительное количество рабов, институт рабства не выкристаллизовался полностью. Дети рабов считались свободными, убийство раба было наказуемо. Источниками рабства были работорговля, преступления и долговая кабала (включая самопродажу в рабство). Военнопленные формально не могли становиться рабами; их надлежало приносить в жертву богам. Однако к моменту появления испанцев участилась практика использования труда пленных в храмовом хозяйстве, а также случаи покупки обладавших определенными способностями пленных для использования в личном хозяйстве.

Кальпулли (Большой дом) родовая организация ацтеков также претерпевала изменения, указывающие на переходное состояние общества. Это уже не столько родовая община, сколько территориально-административная единица, наличие которой свидетельствует о близком завершении процесса перехода от родового строя к государству. Среди членов кальпулли уже выделились простолюдины и благородные, причем с наследственными правами и обязанностями. Наряду с общинной собственностью на землю довольно быстрыми темпами развивалось и частное землевладение.

Незавершенность процесса образования основных классов рабовладельческого общества проявлялась также в том, что большое общественное значение приобрело разделение общества на сословно-кастовые группы, которых насчитывалось более десятка. Принадлежность к той или иной группе определялась как происхождением, так и занимаемой должностью и профессией.

Переходный характер ацтекского общества сказался и на степени процесса отделения ремесла от земледелия. В связи с этим прежде всего интересно отметить, что если предшествовавшие ацтекам племена (например, чичимеки), переселявшиеся в Мексиканскую долину, являлись собирателями-охотниками, то ацтеки уже в эпоху странствования (1168-1325) были земледельческим народом. Они оседали временно в каком-либо месте на период от года до 28 лет, сеяли кукурузу и, лишь создав определенный запас продуктов, двигались дальше. Неудивительно, что, обосновавшись на островах озера Тескоко, ацтеки добились значительных успехов в земледелии. Будучи крайне стеснены территориально, они прибегли к старинному известному еще в Теотиуакане способу расширения земельной площади строительству чинамп. Строя чинампы в болотистой местности, ацтеки тем самым проводили дренажные работы, превращая заболоченные районы в многочисленные острова, разделенные каналами. Животноводство у них практически отсутствовало, если не считать выращивания собак (на пищу). Правда, они разводили также гусей, уток, индюков, перепелок; сохранялась и практика рыболовства и охоты, но в общем хозяйственное значение этих видов деятельности было невелико. Несмотря на высокую продуктивность земледелия (кукуруза, кабачки, тыква, помидоры, зеленый и красный перец, масленичные растения и т. д.), ремесло не отделилось от него полностью, хотя к приходу испанцев у ацтеков уже имелись многие ремесленные специальности гончары, ткачи, оружейники, каменщики, металлурги, ювелиры, мастера по изготовлению одежды и украшений из птичьих перьев, плотники и т. д. Даже самые искусные ремесленники обязаны были обрабатывать закрепленные за ними участки. Если кто-либо из ремесленников не в состоянии был делать это своими силами или силами своей семьи, он нанимал кого-либо из членов своей же общины.

С 60-х годов все большее внимание исследователей привлекает духовная культура ацтеков, у которых наряду с преобладанием, как и у других древних народов, религиозно-идеалистических воззрений, довольно сильно были и тенденции стихийного материализма и рационалистического подхода ко многим явлениям. Так, некоторые мифы (о борьбе богов Кецалькоатля и Тескатлипоки, о рождении и гибели Солнц, т. е. миров) олицетворяют в аллегорической форме борьбу четырех стихий: воды, земли, воздуха и огня тех самых, которые были хорошо известны на Древнем Востоке и оказали значительное влияние на выработку материалистических философских воззрений у древних греков.

Выдающимся представителем ацтекской культуры был правитель города Тескоко, полководец и мыслитель, инженер и государственный деятель, танцор и поэт Несауалькойотль (1402-1472).

Интересно отметить, что переходный характер ацтекского общества проявился даже в письменности, представлявшей собой сочетание пиктографии с иероглификой.

Постоянный процесс укрепления ацтекской государственности в форме рабовладельческой деспотии вел к усилению ее завоевательной функции. По существу, военно-территориальная экспансия ацтеков после войны с тепанеками продолжалась непрерывно, в результате чего владения ацтекского царства охватили огромный район Центральной Мексики и простирались от Мексиканского залива на востоке до Тихоокеанского побережья на западе. Под властью ацтеков оказались многие народы (уастеки, миштеки, чиапанеки, михе, цельтал и др.). Побежденные обязаны были регулярно выплачивать дань продуктами, изделиями ремесла, а иногда и людьми для жертвоприношений.

Ацтекские купцы-разведчики, предвестники военной экспансии Теночтитлана, появились на границах страны майя и даже в некоторых майяских городах.

Некоторые крупные народы, такие, как тлашкаланцы, пурепеча (или тараски), обитавшие в непосредственной близости от ацтекской державы, сумели отстоять свою независимость, а затем (под предводительством испанцев) нанесли этой державе смертельный удар.

Новые районы формирования государственности

Существование на протяжении длительного периода очагов цивилизации в Центральных Андах и в Месоамерике, непрерывный процесс непосредственного и опосредованного влияния культуры этих двух районов на другие группы древнеамериканского населения содействовали убыстрению темпов роста производительных сил последнего, а тем самым превращению всей западной (горной) части региона от Мексики на севере до Чили на юге (за исключением крайней оконечности) в почти сплошную зону процессов классообразования и возникновения государственности так называемую зону древних цивилизаций. В непосредственной близости от ацтекского царства сложился сильный племенной союз тарасков (пурепеча), укрепление государственности в котором шло по пути упрочения черт деспотии восточного типа, а также союз племен и общин тлашкаланцев, в общественной жизни которых большой удельный вес принадлежал торговым слоям населения, что и способствовало становлению тлашкаланской государственности в форме, известной в Европе как демократическая (Афины). Молодое царство Киту, на территории современного Эквадора, просуществовало сравнительно недолго: оно было завоевано инками и стало северной оконечностью Тауантинсуйу. На юге (современная территория Чили) в процессе отражения инкской экспансии сложился союз арауканских (мапуче) племен. Почти без изменения своих первоначальных форм, при полном равноправии входящих в союз племен, при очень медленном возрастании роли родоплеменной аристократии, при соблюдении многих первобытно-демократических норм и полном сохранении военно-демократического устройства государственность мапуче существовала затем в течение четырех веков, вплоть до 80-х годов XIX столетия.

Однако наибольшей интенсивности процесс становления новых государственных образований достиг у чибча-муисков в центральной части Боготинского плоскогорья. Уже в V в. этот район занимали чибча-муиски, переселившиеся сюда из Центральной Америки. О темпах и уровне развития производительных сил у этого этноса может свидетельствовать тот факт, что начиная с IX в. довольно широко стала развиваться металлургия, а именно выплавка металлических изделий методом потерянной восковой модели. В XIIXIII вв., согласно хроникам, активно шло формирование политических объединений чибча-муисков. По мнению советского исследователя С. А. Созиной, данные объединения представляли собой варварские государства, а возглавлявшие их лица до конца еще не сложившийся тип деспотического правителя. Правда, следует иметь в виду и то, что царства чибча-муисков, будучи очагами цивилизации, сами находились под давлением со стороны варварской периферии аравакских и особенно карибских племен. Их почти непрерывные (примерно с конца XV в.) нашествия ослабляли силы муисков и, очевидно, привели к сокращению территории созданных последними государственных образований, но в то же время эта внешняя опасность была мощным импульсом ускоренного становления и упрочения государства у чибча-муисков. К моменту появления здесь европейцев два царства (среди пяти), а именно Дхунзахуа (Тунха) и Факата (Богота), явно выделялись своей мощью и соперничали между собой, открыто претендуя на подчинение себе остальных объединений и друг друга. В 1490 г. это соперничество вылилось в ожесточенную войну, о масштабах которой позволяют судить, в частности, такие данные: в решающей битве возле деревни Чоконта с обеих сторон приняли участие более 100 тыс. воинов (50 тыс. армия Дхунзахуа, 60 тыс. Факаты). Армиями командовали непосредственно верховные правители царств. Оба они пали на поле брани. И хотя верх взяли воины Факаты, смерть верховного правителя практически свела на нет их победу. Новое сильное обострение противоречий между двумя царствами произошло где-то во второмначале третьего десятилетия XVI в. Оно также вылилось в военное столкновение. На этот раз победили воины Дхунзахуа. Эта победа также не привела к поглощению одного царства другим. Тем не менее объединительные тенденции непрерывно усиливались, что диктовалось как внутренними факторами, так и внешней опасностью со стороны карибских и других племен. Дело шло к созданию единого и сильного муискского государства. Испанское вторжение прервало этот процесс.

Социальное устройство муисков отражало начальную стадию процесса классообразования. Родовая община ута в одних местностях исчезла полностью, в других продолжала существовать в виде пережитков (иногда группа родственных семей) в составе сельской общины (сыбын), составлявшей основную ячейку общества. Многообразные повинности общины в пользу государства уже позволяют рассматривать ее как эксплуатируемый коллектив. Трудно сказать, как далеко зашла эта эксплуатация, покрывались ли указанные повинности лишь за счет прибавочного продукта или же господствующие группы населения уже экспроприировали и часть (хотя бы совсем небольшую) необходимого продукта, что означало бы начало рабовладельческой эксплуатации. Во всяком случае, растущие масштабы внеэкономического принуждения в отношении общинников склоняют чашу весов в пользу последнего предположения. Многочисленные данные свидетельствуют также о расслоении самой общины.

Собственно рабы (главным образом из числа пленных) также имелись среди чибча-муисков, однако какой-либо заметной роли в производстве они не играли.

Больших масштабов среди чибча-муисков достигло ремесленное производство, особенно ювелирное. Широко были развиты также гончарное дело, ткачество, оружейное дело, добыча соли (путем выпаривания), каменного угля, изумрудов. Однако говорить об отделении ремесла от земледелия можно лишь с большой осторожностью: освобождение ремесленников от сельскохозяйственного труда, а тем самым и консолидация ремесленников в особый социальный слой, видимо, были далеки от завершения. Столь же трудно сказать что-либо определенное о купцах, хотя и внутренний и особенно внешний обмен достигли большого развития.

Чибча-муиски единственный народ Древней Америки, у которого появились небольшие золотые диски, выполнявшие (по мнению ряда исследователей) функции денег. Однако бытует мнение, что речь в данном случае не идет о монетах в полном смысле слова, а золотые кружки представляли собой украшение, т. е. были не формой всеобщего эквивалента, но конкретной формой товара, непосредственно обменивавшегося на другой товар.

Значительную и влиятельную прослойку населения составляло жречество. Храмы, по свидетельству конкистадора-очевидца, имелись в каждом селении. Существовала сложная и строгая система подготовки жрецов. Срок обучения длился несколько лет, в некоторых случаях до 12. Жрецы составляли вполне сложившуюся касту общества, постепенно входившую в формировавшийся господствующий класс. В этот класс вливалась также традиционная родоплеменная аристократия, новая знать, занимавшая

руководящие посты в различных звеньях стремительно растущего государственного аппарата, военные командиры, отдельные разбогатевшие земледельцы, ремесленники, торговцы и ростовщики.

Во главе государства стоял правитель, все более терявший черты верховного вождя племенного союза, все более обретавший черты неограниченного повелителя, концентрирующего в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть.

Нарождавшиеся вместе с государством нормы права, запечатленные в кодексе, приписываемом Немекене, правителю Факаты, четко фиксировали сложившееся в обществе неравенство, ограничивали права рядовых тружеников и откровенно ограждали интересы привилегированной части населения.

Социальные сдвиги в обществе чибча-муисков нашли свое отражение в его духовной жизни, в частности в сфере религиозной мифологии. Так, бог Чибчакум (опора людей чибча) превратился в бога покровителя простого народа, а бог и культурный герой Бочика стал рассматриваться как покровитель знати.

В целях возвеличивания царской власти в противовес наиболее древним мифам, согласно которым человеческий род порожден богиней Бачуэ, этот акт творения стал приписываться древним правителям Ираки и Рамирики, имевшим якобы те же титулы, которые впоследствии носили правители крупнейших царств, существовавших в XV-XVI вв.

Трудно сказать что-либо определенное о наличии или отсутствии у муисков письменности, хотя в условиях исторической ситуации, переживаемой этим этносом в XVI в., несомненно, уже стояла задача создания средств точной фиксации человеческой речи в линейной форме. Петроглифы, обнаруженные на территории, ранее входившей в состав царств чибча-муисков, представляют собой одну из разновидностей пиктографии. Одновременно высокая степень стилизации многих знаков, а также многочисленные случаи расположения некоторых из них в линию, возможно, являются отражением процесса зарождения иероглифики.

Как уже указывалось, история народов Америки в доколумбовый период развивалась по тому же руслу, по тем же всеобщим законам общественного развития, что и история всех других народов Земли. Однако, будучи конкретным проявлением единства и многообразия исторического процесса, она породила не только общие, но и специфические черты в сфере материальной и духовной культуры, которые смогли во многом обогатить общемировую культуру. Среди них можно упомянуть высокопродуктивные культурные растения (маис, картофель, томаты, подсолнух, какао и т. д. ), достижения инкских металлургов и архитекторов, высокоэффективные лекарственные средства (хинин и бальзам), изумительные образцы искусства (ювелирные изделия многих народов, живопись Бонампака майя), поэзию инков и ацтеков и многое другое.

Разрушение индейских цивилизаций и культур в ходе конкисты и колониальной эпохи существенно ограничило возможность вклада древнеамериканских народов в мировую цивилизацию. Но и то немногое, что избежало уничтожения и разрушения, все же позволяет оценивать общественную значимость этого вклада крайне высоко. Достаточно сказать, что продовольственные ресурсы мира в результате распространения культурных растений, выведенных древними индейцами, возросли в два раза. Нельзя обойти молчанием и тот факт, что особенности общественного устройства и культуры инков дали пищу для монументального (созданного Инкой Гарсиласо де ла Вегой) труда, имевшего характер утопического сочинения и повлиявшего на возникновение в Европе великого течения утопического социализма предшественника и одного из источников научного коммунизма.

Все это показывает, что история древнеамериканских народов отнюдь не была какой-то тупиковой ветвью исторического процесса. Многомиллионным массам коренного населения Древней Америки, как и другим народам Земли, без каких-либо ограничений принадлежит роль творцов мировой истории.