Кери и Каме

Ходил однажды Камушини по лесу и искал пальму тукум — ему нужно было несколько листьев, чтобы сделать себе тетиву для лука. Вдруг видит — навстречу идет ягуар Ока. Камушини очень испугался и стал просить Оку по­щадить его. «За это я сделаю тебе женщин», — сказал он.

Взял Камушини свой каменный топор, пошел в лес и срубил несколько деревьев с темными стволами. Обрубил он с них сучья, содрал кору, колоды принес к себе в хи­жину и свалил около ступки для кукурузы. Потом он дунул на каждую колоду и ушел. А когда Камушини вернулся, вся хижина была полна мужчин, и все они мастерили себе стрелы. Убил он их и снова пошел в лес; теперь он срубил деревья со светлыми стволами и по­ступил с ними так же, как и с первыми: обрубил сучья, содрал кору, притащил в хижину и свалил на то же ме­сто; потом подул на них и вышел; вернулся он и видит: вся хижина полна женщин; все они закричали: «Отец!» — и скорей принялись толочь в ступке кукурузу — маниоки в те времена еще не было, — печь лепешки и варить питье. Только одна из женщин лениво сидела на месте и ничего не делала. За это Камушини ее убил.

Двух старших женщин, Нимагаканаро и Ихоге, Каму­шини, как и обещал, отдал Оке, и тот повел их к себе домой. Но по пути с Ихоге приключилась беда, захотела она поесть орехов, влезла на большую пальму, сорвалась, упала вниз и разбилась.

А Нимагаканаро ягуар привел к себе. Дома у него валялось великое множество косточек от мизинцев, пото­му что Ока делал себе из них наконечники для стрел; это были мизинцы бакаири — Ока убивал их и ел их мясо. Нимагаканаро проглотила нечаянно две такие косточки и тут же понесла.

Ушел Ока на охоту, а к Нимагаканаро пришла его мать Меро. У Меро, кроме Оки, было еще два сына: Куара и Цапанвуа. Меро ненавидела бакаири и не хотела, чтобы у ее сына дети были от их косточек. Бросилась она на Нимагаканаро и когтями выцарапала ей глаза. Женщи­на сразу умерла, а брат Оки, Куара, разорвал ей живот, вынул оттуда близнецов Кери и Каме и положил их, словно двух попугайчиков, в большую калебасу. Нимага­канаро он и другие ягуары разрезали на куски, мясо за­жарили и съели; в это время пришел с охоты ягуар Ока — они ему дали поесть этого мяса. Он ничего не знал и поел. Когда ему сказали, что это было за мясо, Ока при­шел в страшную ярость; он хотел тут же убить Меро, но не убил потому, что она сказала: «Ведь я твоя мать».

Кери и Каме взрастил их дядя, ягуар Куара. Он катал их на своей спине и учил делать стрелы. Много раз спрашива­ли его Кери и Каме о матери, но он не говорил им прав­ды — ему стыдно было сознаться, что он ел ее мясо. А тетка их Эваки рассказала им, что мать их была убита Меро, и тогда они пошли к Меро; она встретила их ласково и ска­зала: «Вы мои внуки», но они все равно убили ее.

Кери и Каме не стали хоронить проклятую Меро — нет, они ее сожгли. Они набрали много-много хвороста и разожгли большой костер, а рядом выкопали глубокую яму и легли в нее, чтобы посмотреть, как Меро будет гореть. Пламя костра поднималось высоко-высоко — бо-по-по-по! — еще и сегодня мы видим в небе этот огонь.

В те времена Кери и Каме не имели еще человеческого вида. Каме был очень любопытен; оп подползал к огню все ближе и ближе, пламя охватило его, и он умер. Но Кери подул на него, и Каме снова ожил; тогда Кери сделал ему человеческие нос, руки и ноги. Потом Кери тоже сгорел и тоже умер, и тогда Каме тоже подул на него и тоже сде­лал его человеком. Огонь, в котором они горели, был такой высокий, что его и сейчас еще видно на небе. И пришли тут маленькая выдра, большая выдра и тукан. Маленькая выдра забрала себе хвост, большая выдра — лапы, а тукан взял себе клюв. У Кери клюв был больше, чем у Каме. Потом звери ушли на небо; их и сегодня еще можно увидеть там.

Кери и Каме стали ссориться со своим отцом Окой и решили убить его за то, что они никогда не видели своей матери. Они велели ягуару сделать много-много стрел; он послушался их, они взяли эти стрелы, воткнули их стоймя в землю, потом подули на них, и стрелы превратились в индейцев кайяби. Велел им Кери застрелить Оку, но стрелы кайяби били мимо цели, тогда Кери выстрелил сам. Стрела попала ягуару в колено—Ока упал в воду и утонул.

Потом тетка Эваки велела им достать солнце. А солн­цем в ту пору владел королевский гриф: он прятал его на небе, в глубокой черной яме. Пока гриф не выпускал солнца, на земле стояла ночь. Было так темно, что тапир не разглядел дороги и провалился в эту яму — его и сей­час еще видно, если поглядеть на Млечный Путь. Увидел Кери, что тапир провалился в яму и влез в его переднюю ногу. Там было темно, и он ничего не смог разглядеть. А Каме между тем спрятался в желтенькую птичку, сел на ветку и стал смотреть, что будет.

И вот прилетел королевский граф и выпустил солнце, стало сразу очень светло, и грифы увидали тапира; нале­тели они со всех сторон — черные и белые, — бросились на него, выволокли из ямы и хотели разорвать и разде­лить между собой. Но Каме закричал со своей ветки: «Неиг-ненг-ненг!» Услышал это Кери, сидевший в ноге у тапира, дунул, и грифы не смогли разорвать тапира.

Тогда они позвали на помощь красного грифа, который держался поодаль, — это и был королевский гриф. Бро­сился королевский гриф па тапира, а Каме ну опять кри­чать: «Ненг-ненг-непг!» Кери услышал его крик, и как только королевский гриф разорвал тапира своим сильным клювом, он выскочил, бросился на грифа да так сдавил его, что тот едва не умер.

— Отдай нам солнце, если хочешь остаться в жи­вых, — сказал ему Каме.

Испугался королевский гриф, кликнул своего брата — белого грифа и велел ему принести солнце. Полетел бе­лый гриф и принес утреннюю зарю. Но Каме не видно было, что принос белый гриф.

— Это солнце? — спросил оп у Кери.

- Нет, — отвечал тот, — это утренняя заря. Снова полетел белый гриф и принес месяц.

- Это солнце? — спросил Каме у Кери.

- Нет, — отвечал тот, — это месяц.

В третий раз полетел белый гриф и вернулся на этот раз с солнцем.

— Да, да, это солнце! — закричал Кери. И Каме отпу­стил королевского грифа на свободу. Очень тот сердился!

В те времена месяц был из желтого пуха иапу, солн­це — из пуха тукана и красного арары [Арара — длиннохвостый попугай с ярким оперением.], а заря — из одно­го только пуха тукана. Так говорят старики. Теперь, вы говорите, иначе? Может быть, не знаю, и никто у нас этого не знает. Значит, потом уже кто-то подул на солнце, и оно стало как огонь.

Стал Кери думать, как ему поступить с солнцем, и тому что ночи совсем теперь не было — все время светло Эваки тоже ничего не могла ему посоветовать. Думал он, думал и придумал—сделал большой-большой горшок и накрыл им солнце. Когда горшок снимали, наступал день.

Кери и Каме очень хотели спать, но не знали, где им найти сон. Эваки сказала, что им надо пойти к ящери­це По, потому что По — хозяйка сна. Пошли Кери и Ка­ме к ящерице. Та встретила их очень ласково и сказала: «О, мои внуки!» По уложила их в своей хижине в гамак, и они тотчас же заснули. На следующее утро они просну­лись и почувствовали себя очень хорошо. Ящерица по­дарила им гамак, в котором они спали. Попрощались они с ней и пошли домой. Но по дороге они притомились, и им снова захотелось поспать. Легли они в гамак, но сколько ни старались заснуть—никак не могли, только измучились. Рассердились тогда Кери и Каме, пошли обратно к ящери­це, вырвали у нее веко и оторвали от него большой кусок. Очень ящерица на них рассердилась! Но зато теперь у них было веко, и они могли спать, сколько им захочется.

Потом Эваки приказала Кери и Каме достать огонь. А хозяином огня был лис. Он держал его у себя в глазах и выпускал оттуда лишь тогда, когда ему нужно было зажечь костер. Лис поставил сеть, чтобы наловить себе рыбы. Подглядели это Кери и Каме, прокрались к сети и спрятались в ней; Кери залез в рыбу, а Каме — в улитку. Пришел лис и стал разжигать костер. Заглянул он в сеть, увидал там рыбу и улитку и бросил их в огонь, чтобы испечь. Но из Кери и Каме стала литься вода и загасила костер. Рассердился лис, схватил улитку и отбросил ее да­леко от себя, сам же снова стал разжигать костер; улитка между тем скатилась в реку, зачерпнула побольше воды и снова вылила в огонь. Схватил ее лис и хотел разбить о дерево, но улитка выскользнула и упала так, что лис никак не мог ее достать. Рассердился тогда лис и убежал прочь. А Кери и Каме снова раздули огонь и отнесли его Эваки.

После этого послала Эваки Кери и Каме за водой. Два дня бродили они в поисках воды, пока не набрели на три горшка с водой — горшки эти принадлежали водяной змее. В двух горшках вода была хорошая, а в третьем — плохая, пить ее было нельзя: тот, кто пил ее, тут же умирал. Этот горшок они не стали брать, а взяли с собой только горшки с хорошей водой. Но по дороге они их разбили. Та вода, что вытекла из первого горшка, превратилась в реку Паранатингу, а та, что вытекла из второго, — в реки Ронуро и Кулизеху. Кери взял себе Ронуро, Каме — Кулизеху. Реки потекли, а Кери и Каме бежали каждый за своей рекой и все время перекликались, чтобы не потерять друг друга. Вдруг голос Каме умолк. Кери звал его, звал — Каме не от­кликался. Тогда Кери велел Паранатинге стоять на месте, а сам побежал искать Каме. Оказалось, что Каме выбрал се­бе плохую реку — он никак не мог сладить с нею: вода все разливалась и разливалась, становилась все шире и шире, пока Каме не утонул. И проглотила его большая рыба иаху.

Прибежал Кери к реке Ронуро, видит — стоит река на месте, а Каме нигде нет. А в реке плавают рыбы, среди них три иаху — и у одной из них брюхо совсем разбухло. Схва­тил Кери рыбу иаху, разорвал ей брюхо и нашел там мерт­вого Каме. Положил он труп Каме на зеленые листья, подул на него и оживил. Каме встал, потянулся, да и говорит:

- Хорошо же я поспал!

- Вовсе ты не спал, — говорит Кери, — ты был в брюхе у рыбы иаху.

Не захотели они после этого знаться с рекой Ронуро. Кери кликнул утку и велел ей вести реку дальше; сами же они отправились к реке Паранатииге, которая все еще стояла на месте и ждала.

— Вот вода, которую мы поведем, — сказал Кери.
Три дня бежали Кери и Каме вместе с рекой вниз по долине. И прибежали к водопаду Паранатинге, — только в то время там еще не было никакого водопада, а была одна только скала. Кери и Каме втащили реку на скалу и заставили ее падать оттуда с двух сторон. Кери кликнул уток, голубей и еще много других птиц и велел им вести реку дальше. Сами же они решили жить около водопада. Потом Кери встретил лиса. Они стали вместе охотить­ся: лис выжигал огнем всю траву вокруг, и все животные, которые прятались в траве, погибали. Однажды глупый Каме обратился в мышь и спрятался в траве. А Кери ничего об этом не знал. Стали они охотиться. Лис зажег траву, и, когда все кругом сгорело, Кери и лис стали искать добычу. Кери ничего не нашел, а лис нашел пе­ченую мышь и тут же ее съел.

— Дядюшка, что это ты съел? — спросил его Кери.

- Я съел печеную мышь, племянничек, — отвечал лис, Кери догадался, что лис сожрал его брата, и стал ду­мать, как бы спасти Каме, но так, чтобы не убивать лиса.

- Знаешь, — предложил он ему, — давай побежим на­перегонки.

- Ладно, — отвечал лис.

И они побежали: долго-долго бежали, пока лиса не стало тошнить. Когда его вытошнило, он убежал прочь, а Кери подошел к этому месту, нашел мышиные кости, собрал их, сложил все вместе и дунул. Встал Каме и говорит:

- Хорошо же я поспал!

- Вовсе ты не спал, — говорит ему Кери, — Ты был в брюхе у лиса.